На фронт Дмитрий попал, едва отметив свой 21-й год со дня рождения. О таких, как он говорят – хороший парень из российской глубинки, не заносчивый, тихоня и работу свою знает, если уж что ему доверено, исполнит в лучшем виде. Служил по контракту, потому как понял, что военное дело – это его призвание, но, звёзд с неба не хватал, в командиры не рвался.
Знаете, не каждому в жизни предоставляется однажды – единым днём показать всю мощь души. Эти случаи можно назвать «моментом истины», когда есть выбор: смалодушничать или повести себя достойно и уйти героем в вечность. У Димы был такой день, точнее – несколько часов, которые стоят намного больше, чем прожить монотонно целый век.
Это был очень тяжёлый бой. Десантный взвод, в котором служил Дима практически попал в окружение и понёс чувствительные потери. Противник наседал с трёх сторон и вел по нашим бойцам перекрёстный огонь из стрелкового оружия, приправляя этот «бульон» миномётными снарядами, которые летели по мортирной траектории и падали в траншеи россиян почти вертикально сверху. Наш парень с утра яростно отстреливался от наседающего врага из своего старенького, верного 7,62-мм ПКМ, несколько раз менял ствол из-за перегрева, израсходовал, может быть, два, а может быть и три боекомплекта патрон. К полудню только 12 наших десантников осталось на позициях. Значительной части взвода удалось отойти на линию второго эшелона и унести с собой раненых. А эти двенадцать - стояли насмерть.
Чуть за полдень, ещё двое наших десантников геройски погибли. Неприятель слегка ослабил натиск, поскольку вынужден был из-за очень больших потерь, со своей стороны, организовать эвакуацию раненых и провести перегруппировку. Надо признать, что российские десантники дорого отдавали свои жизни, на каждого нашего воина, ушедшего в рай, приходилось до двух десятков погибших и раненых украинских бойцов. Но, ситуация менялась не в пользу россиян. Враг выкатил на поле боя несколько бронетранспортёров и танк. Правда через несколько минут парочка неприятельских «броников» уже пылала. А танк, получив попадание выстрелом из РПГ-7, предпочёл ретироваться. И всё же, было ясно, что далее удерживать занимаемые позиции российские десантники не смогут. К тому же, по радиостанции командир отделения получил приказ - отходить.
Приказывать легко, а вот как это сделать, когда неприятель — вот здесь, совсем рядом и стреляет так, что головы поднять невозможно. Решено было действовать двумя группами. Одна прикрывает весь процесс отступления огнём, не давая врагу наседать, другая перебежками и переползаниями продвигается в тыл, занимает промежуточные позиции, с которых в свою очередь будет прикрывать отход первой группы. Кода командир отделения по траншее подошёл к позиции Димы, тот накладывал жгут на свою раненую левую ногу.
- Отходим! Сам двигаться сможешь, - коротко прохрипел сержант Дмитрию.
- Нет, и сам не могу, а тащить меня тяжело, так ещё кто-нибудь погибнет, я остаюсь, вас прикрою.
Сержанту пришлось принять тяжёлое решение. Он понимал, что солдат прав, тысячу раз прав, и оставить его на смерть для прикрытия это был шанс остальным отойти без потерь. Он осмотрел позицию Димы, это была небольшая, но хорошо подготовленная ниша с удачно оборудованным сектором для ведения огня, всё дно этой ниши было завалено стрелянными гильзами от 7,62-мм винтовочных патронов. Сержант позвал к себе ещё одного бойца и приказал ему поднести Диме патронный ящик. Вскрыл его, достал два цинка, которые также были откупорены, это были 5,45-мм боеприпасы под АК-74М. Тут же Дмитрию передали два таких автомата, снарядили восемь магазинов и, в добавок, оставили несколько ручных осколочных гранат и две упаковки АИ-3-1ВС (индивидуальные аптечки).
Дима успел лишь мельком бросить взгляд на уходящих товарищей, времени на сентиментальность не оставалось. Он снова прижался щекой к прикладу своего пулемёта, кисти его рук сомкнулись в привычный «замок» и началось. Неприятель как будто почувствовал, что пора добить россиян. Перед позицией нашего парня бежали, пригнувшись и стреляя длинными очередями на ходу, до десятка украинских солдат. Дима ответил им кинжальным огнём, на дно ниши ударяясь в стены посыпались со звоном стрелянные гильзы. Половина из наступающих вражеских бойцов повалилась снопами на землю, другая – залегла. На несколько мгновений установилась полная тишина. Дима слегка передвинулся в сторону, под ним захрустели ковер из гильз, почувствовал, что и правая нога не работает. Далее он действовал машинально и быстро. Вскрыл один из подаренных ему АИ-3-1ВС, достал антишоковый препарат, вколол его в свою ляжку прямо через штаны, затем, достал жгут и наложил его на вторую покалеченную ногу, по всем правилам первой медицинской помощи. Потом, десантник снова прильнул к своему пулемёту, поскольку противник зашевелился. К тем, что залегли у его окопа, добавилось ещё полтора десятка других. Враги ползли, не рискуя подняться во весь рост, под пули. Дима дал по ним серию длинных очередей, затем бросил через бруствер, наугад, несколько гранат, предварительно вырывая чеку зубами. Снова стрелял пока не закончились винтовочные патроны. Затем в дело пошёл первый автомат, из тех двух, что оставил ему сержант. Каким-то внутренним чутьём Дима предвидел следующее событие. К нему в окоп заскочили два украинских бойца, наш парень оказался проворнее, несмотря на ранения. Он первым открыл огонь и уложил на повал обоих очередью в упор. Рядом грохнул взрыв. Ранения не всегда вызывают немедленную боль. Часто, будь оно пулевое или осколочное – всё ощущается как лёгкие толчки в поражённую часть тела. Но, к этому надо быть предельно внимательным, поскольку кровопотеря может привести к летальному исходу. Необходимо во-время остановить кровотечение и сделать противошоковую морфиносодержащую инъекцию.
Сколько уже продолжался бой Дима определить не мог в дело давно пошили и второй подаренный АИ-3-1ВС и те, что наш боец забрал у вражеских солдат, убитых им и лежавших тут же на бруствере его окопа. Герой вынужден был, предпринимая неимоверные усилия, подниматься на колено и опираясь на стену ниши выглядывать за бруствер, чтобы вести прицельный огонь. На новые раны он уже не обращал внимания. Боли не было, но к горлу то и дело подступала тошнота и мир вокруг начинал вращаться, с этим постоянно приходилось бороться неимоверным усилием воли. Наступил момент, когда оставленное ему товарищами оружие из-за перегрева стало непригодным для стрельбы и цинки опустели. Тогда десантник позаимствовал автоматы и боеприпасы у других поверженных им вражеских солдат, что лежали ничком перед его позициями. Для этого пришлось сделать невозможное - выползти из окопа, заставляя обездвиженное ранами тело выполнять команды разума.
Бой продолжался, несмотря на то, что у Дмитрия руки почти парализовали мышечные судороги. Он явно слабел, но не сдавался. Парень хорошо знал свою работу и делал её добросовестно.
Товарищи Димитрия, к тому времени уже вели бой на запасных позициях и внимательно прислушивались к той перестрелке, что происходила там - впереди. Каждый раз, когда замолкал пулемёт нашего парня, у них обрывалось сердце. Но, как только яростная стрельба разгоралась вновь, глаза из светлели, на устах появлялась счастливая улыбка. Как красивейшую в мире музыку они слушали эти очереди и говорили: «жив ещё, может выкарабкается». Надежда на лучший исход никогда не покидает человека, такова его природа.
Когда бой возле окопа Дмитрия окончательно смолк, российские десантники - его товарищи не могли не заметить этот момент. Разговоры между ними затихли, взоры воинов потускнели. Кто-то из них украдкой смахнул слезу, кто-то сжал зубы от злости так, что они заскрипели. А в воздухе, наполненном гарью пироксилина и нарастающими шумами нового боя, глухо прозвучала короткая, как очередь автомата фраза: «Дима, мы за тебя отомстим».
К вечеру наши десантники получили подкрепление и сразу же ринулись в контратаку. Отбить свои старые позиции им не составило труда, тем более, что измотанный за день жестоким, кровопролитным боем неприятель не оказал упорного сопротивления и довольно быстро отошёл. Командир отделения запретил подчинённым собираться толпой у позиции, которую оборонял Дима, чтобы не дать повод противнику одной миной накрыть стазу несколько человек. К той нише ребята подходили по одному, прощались со своим товарищем. Дима сидел прижавшись к стенке окопа, голова его была запрокинута назад, глаза открыты, одна нога вытянута вперёд , другая подвёрнута неестественным образом, в левой руке он держал окровавленный штык-нож, правая была оторвана по локоть, рядом с ним в окопе лежал на спине распластанный труп украинского солдата, с перерезанным горлом, с открытыми глазами, устремлёнными в небо. Бруствер окопа был завален телами вражеских бойцов. Стенки окопа и дно - обильно политы кровью. Она уже не просачивалась сквозь горы гильз а собралась большими сгустками. Её резкий печёночный запах казалось наполнил всё вокруг.
Страшнее картину себе даже представить трудно. Но, такова реальность войны. Здесь нет романтики, а есть смерть и тяжёлый ратный труд, в котором всё же побеждают - личные качества каждого бойца, выучка войск, лучшее оружие, доблесть и мотивация. И этот бой одного против многих - не исключение, а Дима в нём, бесспорно, одержал над врагом сокрушительную духовную победу. Позже выяснилось, что он уничтожил до роты солдат неприятеля в неравной схватке, которая продолжалась около трёх часов.