3
Дом, стоявший в глубине участка, был старым, но добротным. Бурно разросшийся сад выглядел ухоженным и чистым. На ровно подстриженной траве не лежало ни одного прошлогоднего яблока. С двух сторон от входной двери были высажены две безупречно симметричные, роскошные клумбы с цветами. За ними плотной стеной тянулся густой колючий кустарник, загораживая собой заднюю часть дачного участка. Окна были занавешены плотными шторами. Ни со двора, ни изнутри дома не доносилось ни звука.
Прислушиваясь и затаив дыхание, мы вошли следом за лейтенантом, открывшим входную дверь, используя всё ту же связку ключей. В доме стояла полная тишина, лишь изредка скрипел под ногами старый дощатый пол, что заставляло вздрагивать и прислушиваться к малейшим звукам.
Мы отдёрнули тяжёлые шторы, и на молчаливых старых стенах с выцветшими обоями задвигались слабые тени от дрожащих за окном веток. Над городом уже занималась заря.
Осматривая в полумраке комнаты, я узнала одну из них. Ту самую, страшную комнату, открывшуюся мне в ночном кошмаре. И только теперь я поняла, откуда исходил скрип старых, дощатых половиц. На мгновение сильная дрожь сотрясла меня. Это происходило именно здесь! Я включила свет и испуганно отшатнулась от стоящего передо мной стула, еле преодолевая чувство омерзения и ненависти к окружающим меня предметам.
Ко мне тихой поступью приблизилась Ника. Она почувствовала мой страх и с готовностью пришла на помощь, присаживаясь рядом. Я с благодарностью прижалась к ней и перевела дыхание. Успокоившись, я снова ринулась вперёд, ещё с большей ясностью осознавая, как важна каждая минута и как опасно промедление. Нужно найти ребёнка во что бы то ни стало!
Мы несколько раз прошли по всему дому, уже не таясь и громко окликая девочку по имени, но никого так и не обнаружили. Здесь было три комнаты: одна большая, вероятно, гостиная и две маленькие спальни. Хотя везде было аккуратно убрано, но чувствовалось, что этими помещениями давно никто не пользуется. Воздух был затхлым. От старой мебели тянуло запахом сырости и гнили.
При тусклом свете абажуров мы все снова собрались в гостиной. Пал Палыч выглядел очень уставшим и подавленным.
— А шкафы все осмотрели? — спросил Ершов.
— А чулан? У него был чулан, я точно знаю, — дрожащим голосом произнесла я.
— Да, конечно, всю кладовую перерыл. Да тут смотреть-то нечего, — со вздохом ответил сержант. — Мебель старая… Сплошной хлам. Девочки нигде нет. Как сквозь землю провалилась!
— Опять твои дурацкие реплики! — в сердцах воскликнул Ершов.
— Виноват, сорвалось с языка…
— А это верная мысль, лейтенант! — вступился за Лопаткина Пал Палыч. — Давайте откинем все дорожки, проверим, нет ли в полу люков, ведь должен же быть в доме какой-нибудь погреб, где обычно хранят консервы…
Мы торопливо раскидали все ковровые покрытия. Ничего. Ещё раз тщательно простучав стены и полы, мы поняли, что оказались в тупиковой ситуации. На лицах каждого читалось глубокое сожаление и разочарование.
— Если Марии здесь нет, то, где же она? — в сердцах крикнул Пал Палыч, устало повалившись на диван. — Подлец! Куда же он мог деть ребёнка?
Он потёр воспалённые от усталости глаза и оглянулся, ища взглядом свою собаку.
— Ника, ты где? — позвал он.
— Я видел её на кухне, — ответил Лопаткин.
Все поспешили на кухню и увидели Нику, тихо сидящую у холодильника. Мы с ужасом переглянулись.
— Ника, ты что-то чувствуешь? — взволнованно спросил Пал Палыч.
Ника подошла к нему и зафыркала носом, потом вернулась к холодильнику. Я закрыла глаза руками.
— Нет, только не это… — прошептал Лопаткин и схватился за голову.
Участковый, бледный как мел, подошёл к холодильнику и резко потянул дверцу на себя. Все остальные с замиранием сердца наблюдали за ним. Он закрыл холодильник и развернулся к нам.
— Сосиски! — сквозь зубы процедил Ершов и, сняв фуражку, вытер вспотевший лоб рукавом.
Ника фыркнула ещё раз и растянулась у холодильника. Хозяин собаки озабочено смотрел на неё.
— Холодильник как холодильник. Чертовщина какая-то! — выругался участковый.
— Может она просто очень устала и проголодалась? — Лопаткин с жалостью кивнул собаке.
— Да оставь ты свои дурачества! — потеряв выдержку, завопил участковый.
Ника глухо на него зарычала. Ершов рефлекторно вздрогнул и гневно отшатнулся от собаки.
— Ты, я вижу, не всегда поступаешь умно! — пробурчал он.
Подумав немного, он снова заглянул в холодильник и осмотрел его изнутри, даже простукивал. Благодаря своему небольшому размеру, холодильник идеально вписывался между кухонными шкафами. Я тоже заглянула вовнутрь. На одной единственной стеклянной полке лежало несколько сырых сосисок. Весь холодильник был пуст и идеально вымыт. Хозяин любил во всём порядок и чистоту. Я была очень голодна, но вид этих сосисок вызвали во мне тошноту. И я с омерзением хлопнула дверцей холодильника.
— А что делают здесь эти сосиски, если в доме никто не живёт? — спросила я.
Но вопрос так и повис в воздухе. Все выглядели устало и неуверенно.
Ершов взглянул на часы и первым прервал тягостное молчание.
— Половина пятого… Пойдёмте. Я составлю протокол и опечатаю дом. Через пару часов приедут криминалисты и ещё раз поищут, может кое-какие отпечатки найдут. А мы должны ещё снаружи участок осмотреть.
— Что значит: ещё раз поищут?! — возмутилась я. — Как Вы можете вот так взять и бросить бедного ребёнка?
— Его здесь нет! И нам здесь больше делать нечего!
— Ника, ко мне! — скомандовал хозяин и попытался взять собаку за ошейник.
Ника развернулась к нему мордой и глухо зарычала. Но тут же будто извиняясь, лизнула ему руку.
— Что с тобой?
Пал Палыч растерянно застыл. Все наблюдали за Никой в полном недоумении.
— Тут что-то не так, — тихо сказал Лопаткин.
Собака не сдвинулась с места. Я подошла к ней и, глядя ей в глаза, спросила:
— Ника, ты знаешь, где девочка? Скажи нам!
Ника не шелохнулась. Ершов, уже не сдерживая раздражения, выругался и вышел в другую комнату. Было слышно, как он заговорил по рации:
— …Нет, никого не нашли. Скорая может быть свободна и так уже больше часа стоит, а у них вечно машин не хватает… Точно, тут река недалеко… надо там проверить…
Я закрыла уши, чтобы не слышать его слов и наклонилась к самой морде тихо лежащей собаки.
— Мы не понимаем. Ника, покажи, чтобы люди поняли тебя! — я еле сдерживала рыдания. — Помоги нам, Ника!
Лопаткин и Пал Палыч с интересом наблюдали за нами. Ника посмотрела на хозяина, встала и направилась ко мне. Обойдя вокруг меня, вернулась на своё место у холодильника и снова положила голову на пол. Тут же вскочила и занялась грозным, пугающим лаем. Я отшатнулась, но она вдруг протяжно заскулила и, умолкнув, вновь легла, глядя на нас с необыкновенной тоской. Я признательно погладила её большую голову, потом лапы. Она опять лизнула мою руку большим шершавым языком и виновато посмотрела на своего хозяина.
— Я не уйду отсюда, пока не найду Машy…
Я устроилась возле неё прямо на полу, напряжённо размышляя и невольно разглядывая интересный рисунок под ногами. На модерном линолеуме красовался сюжет, напоминающий направление современного кубизма: хаотичное переплетение различных форм и красок. Я подумала о завуче: «Он требовал порядка от других и при этом скрывал свою страсть к хаосу».
— Надежда Романовна! — нетерпеливо позвал Ершов, возвращаясь в кухню.
— Дайте мне ещё пару минут! — взмолилась я, боясь потерять нить рассуждений, запутаться или что-то упустить из виду. — Надо снять маску, она мешает видеть, — сказала я самой себе и закрыла глаза.
Участковый хотел было что-то сказать, взмахнул руками, но Пал Палыч поймал его взгляд и сердито покачал головой. Ершов пожал плечами и сел на табурет.
— Вы даже не представляете, с кем мы сейчас имеем дело! Каким рациональным и хладнокровным злодеем был Лаврентий Карлович!
Я дрожала всем телом, когда произносила это имя. Но, сконцентрировавшись, мне вновь удалось вернуться к своим мыслям.
— …Но я-то Вас хорошо знаю, Лаврентий Карлович! Что Вы мне постоянно твердили? Модернизм сейчас очень актуален? Да. И современная мебель выглядит совсем иначе. А Ваша мебель, Лаврентий Карлович, очень допотопная. Старьё, можно сказать. Ей лет тридцать, не меньше. Наверное, ещё от прежней хозяйки досталась, — я смело говорила с возникшим передо мной огромным бледным призраком. — Насколько я помню, это очень расходится с Вашим вкусом… — подумав немного, я обратилась к лётчику-ветерану со следующим вопросом: — Пал Палыч, а когда Лаврентий Карлович приобрёл этот дом?
Он пожал плечами и растерянно ответил:
— Петрович, кажется, рассказывал, что сад с домом был куплен около пяти лет назад. Одинокая старушка, жившая здесь, умерла, а дом вместе со всей домашней утварью был продан наследниками, живущими за границей.
— Пять лет назад? И все эти годы старая, обветшалая мебель ещё здесь? Он же не бедный человек, мог бы и прикупить новую, — ухмыльнулся сержант.
— А этого-то как раз Вам и не нужно было… — продолжала я, прямо глядя в ненавистные чёрные глазницы призрака. — Этот холодильник, как и вся здешняя мебель всего лишь жалкая имитация, бутафория. Но Вы оказались очень слабым человеком, Лаврентий Карлович, и не смогли устоять перед соблазном и нарушили идеальный имидж этой «старой доброй усадьбы».
Я подняла тяжёлый взгляд на участкового, который уставился на меня, как на ненормальную.
— Что Вы несёте? — запинаясь, спросил он.
— Не вписывается этот модерный линолеум в общий архаизм.
— Ну и что с того? — недоумевал участковый.
— А то, что здесь не так давно обновляли покрытие, а значит ремонтировали пол, ведь здесь он совсем не скрипит, — закончила я анализировать и быстро поднялась. — Мужчины, теперь ваша очередь действовать — отодвиньте, пожалуйста, холодильник.
Когда Пал Палыч вновь направился к холодильнику, он не произнёс ни слова, но лежавшая у него на дороге Ника сразу послушно встала и отошла в сторону.
— Вот это да! — открыл рот Лопаткин и пригладил усы.
— Закрой рот, ворона залетит, — процедил Ершов и тоже подошёл к холодильнику. — Павел Павлович, не надо утруждаться, мы сами с усами. Лопаткин, бери слева.
— Да он, оказывается, не такой уж и тяжёлый, — подтвердил тот, отодвигая холодильник.
— А ведь Лаврентий Карлович не двигал холодильник! Он поднимал его, чтобы не поцарапать линолеум, — с замиранием сердца произнесла я, наблюдая как рассыпается в прах невидимый никому чудовищный призрак.
Когда зияющее пространство между кухонными шкафами предстало нашему взору, все увидели то, что искали — крышку люка, аккуратно покрытую таким же новым линолеумом.
— Мама мия! Да тут серийным пахнет… — воскликнул Лопаткин, но тут же испуганно глянул на меня и умолк.
— Господи! — перекрестился старый лётчик.
— Вот чёрт! — прошипел Ершов. — А я скорую отправил…
Он потянул за кольцо, приделанное к крышке люка, и она легко и бесшумно поддалась. Все мы в ужасе отпрянули и замерли. Из погреба дыхнуло таким холодным смрадом, что сразу я поняла: перед нами открылся вход в другой мир в виде угрожающей Чёрной Дыры, откуда возврата в эту реальность уже не будет.
Продолжение следует...
http://proza.ru/2023/09/24/1635