…Здесь ходят люди без лиц. Я не скажу, что это совсем плохо: вместо лица у них какой-то сияющий пробел, может быть, они так лучше понимают друг друга, ведь пробел у всех одинаковый, может быть, он у них даже один на всех.
У них нет ни взглядов, ни голосов, и ходят они по четко прочерченным путям, на тротуарах нарисованы стрелки. Наверное, пробелы умеют видеть, ведь эти люди идут всегда туда, куда указывают стрелки - куда-то вперед, мимо домов - но зачем им дома, если у них нет лиц?
И солнце светит над ними застывшим светом, который не льется от солнца к земле, а остановился, и то, что он освещает, навсегда осталось таким, каким оно было в мгновение остановки, или мгновенно изменилось, чтобы соответствовать застывшему свету. Остановившийся свет изъял из мира цвет, и остался только контраст света и несвета, и эти световые пробелы пугаются несвета и хотят всегда быть на свету.
Для них нет ночи и сна - разве может быть сон утех, у кого нет лиц? Они слишком совершенны для сна, но что-то, наверное, в них спит, и где-то по ту сторону пробела у каждого есть лицо, спящее, и обратной стороной слуха им ясно как дождь, что прерывание сна непрерывностью звука похоже на ночь, и что непрерывное длятся и льется и растет прочь от застывшего света.
Когда их лица проснутся, они увидят, что это был обморок света, и тогда свет придет в себя.