ЦЕРКОВЬ КАК СООБЩЕСТВО ИЗБРАННЫХ В БОГОСЛОВИИ КАЛЬВИНА
Дэвид Уайли (1984)
По техническим причинам часть сносок может отсутствовать
Доктрина избрания лежит в основе кальвиновского понимания мира и Церкви (1). Хотя у Кальвина есть определенная тенденция делать акцент именно на Церкви, подчеркивать роль служения, церковной дисциплины и таинств как внешних помощников и средств созидания жизни святых, сама Церковь была в его понимании тем, чем она не переставала быть никогда. Ханс Кюнг как-то заявил: "Церковь будет сползать к катастрофе, если она будет считать себяч только видимой и поставит себя на один уровень с другими учреждениями" (2). В XVI веке такое заявление было бы сердечно одобрено самым известным французским эмигрантом - Жаном Кальвином.
Кальвин считает, что избрание является основой Церкви по ряду причин. В его прочтении Писания избрание Божие изначально для создания Его народа. Этот народ существовал с самого начала времен в различных формах и даже в скрытом состоянии. Кроме того, эта вселенская Церковь не может быть ограничена каким-либо одним учреждением, ибо она меняет свои формы в неподвижном греховном мире. Следовательно, как бы Церковь ни отождествлялась с ее видимыми знаками - проповедуемым и слышимым Словом и правильно совершаемыми таинствами - это лишь видимая Церковь с избранными, ибо истинная Церковь в конечном счете невидима, вечна и непобедима в силу надежного основания Божественного избрания. Она явно существует, хотя и не отделена от видимой Церкви. Принимая эту среднюю точку зрения, которой он во многом был обязан Августину и Бусеру, а также Писанию, Кальвин, следовательно, не может придерживаться мнения, что истинная Церковь является святой или совершенной и в то же время полностью видима, ибо он, по-видимому, не усматривал библейских оснований для того, чтобы сделать совершенство основным определением Церкви, будь то в Ветхом или в Новом Завете. Против анабаптистов он утверждает, что Церковь всегда является смешанной. Также Кальвин не может сказать, что истинная Церковь наследует какие-то внешние знаки помимо проповеди и таинств, например те, которые есть в видимой иерархии, ибо, по-видимому, нет библейского основания требовать, чтобы народ Божий, начиная с Авраама, всегда имел только одну форму. На самом деле для Кальвина то, что делает Церковь Церковью - это Божие избрание. Против римских католиков он утверждает, что истинная Церковь часто скрыта внутри видимых церквей и внешне зависит от них, но остается верной Слову.
Позицию Кальвина и хвалили и критиковали. Мы здесь оставим в стороне чисто хвалебные отклики, которые она получила, ибо в этой статье мы хотим объяснить его утверждение о том, что Церковь - это совокупность избранных (3). С негативной стороны, его мнение подверглось критике, например, у Геддеса Макгрегора. Признавая, что для Кальвина Церковь неотделима от его богословия предопределения, Макгрегор полагает, что, связывая их, Кальвин "неизбежно впадал в великую ошибку", в заблуждение относительно того, что есть скрытый призрак истинной Церкви, известный только Богу. "Предопределение, - пишет он, - вне временного порядка; Церковь находится внутри него", и оба они не соединены Кальвином. В ответ на эту критику Макгрегора можно только повторить, что она не по адресу. Кальвин отнюдь не собирался разделять эти вещи таким образом; скорее он настаивал на том, что нельзя заходить так далеко, чтобы мыслить Церковь только как невидимую совокупность избранных, и при этом не рассматривать себя как часть этой группы и чтить видимую церковь, в которой вера приходит через Слово и таинства (4). Конечно, напряжение здесь остается, но это напряжение среднего пути, удерживаемого единым через понятие веры, выраженное в представлении Кальвина о том, что человек верит скорее в Церкви, чем вне ее. Другие авторы, часто католики, критиковали учение Кальвина о Церкви как слишком индивидуалистичное, почти что избегающее реального чувства сообщества: Бог берет там и сям путем избрания только отдельных людей (5). Опять же, напряжение здесь очевидно, но Кальвин утверждает, что здесь нет особого противоречия: Церковь - это общество верующих, а избранные - народ, объединенный со Христом, и поэтому как община он един настолько же, как и самые близкие люди, делящиеся своими благами (как подчеркивает уже "Наставление" 1536 года) (6). В ответ на оба этих критических замечания следует также добавить, что у Кальвина никогда не было намерения поддерживать спиритуалистическую концепцию христианства.
В то время как существуют негативные оценки учения Кальвина о Церкви, которые сосредотачиваются на ее предполагаемой тенденции свободно плавать от ее причалов в конкретном мире, есть и другие, которые критикуют его за то, что после 1539 года он слишком глубоко погрузился в царство видимой Церкви. Если я правильно понимаю эту мысль, то, похоже, толчок ей дала книга Харро Хепфля о христианской политике Кальвина (7) Хепфль пишет, что почти что в ответ на свое раннее минималистское представление о Церкви Кальвин в дальнейшем стал определять ее в терминах жесткой дисциплины и даже "агрессивного клерикализма". Он также полагает, что то, что видимая Церковь восторжествовала в мысли Кальвина, к сожалению, привело к знаменитой женевской теократии (8). Хотя назвать это агрессивным клерикализмом вряд ли возможно, нельзя отрицать, что повышенное внимание к видимой Церкви в "Наставлении" отражает конфликты в Женеве. Надо тем не менее быть осторожным, чтобы не упустить из виду тот факт, что и ранний, и поздний Кальвин продолжал понимать Церковь как совокупность избранных. Что более важно. он, по-видимому, вернулся к этому акценту, редактируя издание "Наставления" 1559 года, тем самым указывая, что он не потерял след своего прежнего взгляд на избрание как на основание Церкви (9). Одним словом, он переходит от обращения к микрокосмической ситуации Женевы и к миру, где восприятие Церкви как сообщества избранных наиболее релевантно.
Если есть возможность обратить на этот момент специальное внимание в этой статье, нужно помнить, что Кальвин относился к первому поколению французских реформаторов, и поскольку он оказался в Женеве не по своей воле, его труды отражали его озабоченность хорошо известной ему участью гонимых, страждущих, обедневших изгнанников с родины в Женеве и других местах. Это не будет критикой точки зрения, которая утверждает, что Кальвин был "человеком одной книги" - хотя и она требует оговорок - а всего лишь попыткой указать, что Кальвин писал о том, чем он занимался в Женеве. Часто эти выводы впоследствии оказывались в его "Наставлении". Поэтому необходимо иметь в виду женевский контекст, но не затуманить не менее важный факт, что в глубине своей души Кальвин остался изгнанником, чуждым Женеве (10). Если маленькие общины, которые входят в состав числа избранных, хотят выжить и процветать, они должны перейти к более "зримому" пониманию Церкви.
Моя критика Хепфля указывает, что он, кажется, предполагает, что Кальвин полностью оставил позади более ранние, более универсальные точки зрения и пришел, наконец, к отождествлению видимой Церкви (хорошо организованной в Женеве) с истинной Церковью. Без сомнения, это играет определенную роль в богословском заявлении Хепфля, что учение о предопределении - это прежде всего сотериологическое, а не экклезиологическое учение. Но это не должно приводить к заключению, что оно выпало из рассмотрения в его представлении о Церкви или что последняя рассматривалась лишь как внешняя помощь и средство. Скорее, Книга III ("сотериологический локус классикус") становится, по сути, описание внутренней реальности церкви, которая в книге IV трактуется лишь в своем внешнем выражении. Эта внутренняя реальность, как несомненно указывают главы 21-23, коренится в милостивом Божественном избрании.
В настоящем документе в качестве повестки дня определены четыре вопроса:
1. Исследование изменяющихся определений Церкви в ее связи с избранием в "Наставлении" Кальвина и других его общедоступных сочинениях;
2. Рассмотрение тех аспектов в "Наставлении" 1559 года, которые, по-видимому, возвращаются к указанному акценту;
3. Наш комментарий к взгляду на избрание как основание Церкви;
4. Попытка обрисовать некоторые последствия (и, возможно, выгоды) от взгляда Кальвина на Церковь как на сообщество избранных.
1
Хотя уже в издании 1536 года есть обсуждение избрания в сотериологическом контексте (в главе I "Закон"), оно, тем не менее, является довольно коротким по более поздним стандартам, и тот фрагмент, который всегда цитируется при обсуждении учения Кальвина об избрании в это раннее время встречается в главе II. Он размещен в его трактовке 4-й части Апостольского Символа Веры: "верю в святую соборную Церковь, в общение святых, прощение грехов, воскресение плоти и жизнь вечную". Кальвин открывает этот раздел следующим заявлением: "Мы верим, что святая кафолическая Церковь есть совокупность избранных Вселенной, будь то ангелы и святые люди, будь то "мертвые" или все еще живые; в любой точке земли или в любом другом месте есть то, что является Церковью, обществом народа Божьего, кто принадлежит Христу, нашему Господу и Царю, и Главе всего тела; по Божественной благости все они вместе они были избраны еще до сотворения мира, в Царство Божье".
Затем Кальвин добавляет другие темы, связанные с избранием и Церковью. Способ Божьего действия в этой святой и соборной Церкви - через призвание и оправдание. Это и есть средство, посредством которого вечное избрание Бога становится известным. Опять же обращение к Рим.8 наводит на мысль о том, каким образом мы можем узнать детей Божьих. Нужно, однако, признать, что видимая церковь, которая находится перед нами, есть община смешанная.
Из этого взгляда на Церковь как на совокупность избранных вытекают определенные следствия, которые перечисляет Кальвин. Первое - это то, что ее члены не могут погибнуть или прийти к "плохому концу". Дело их спасения покоится на таком надежном и прочном ложе, что, даже если вся ткань мира распадется, Церковь не может рухнуть. Это истинно потому, что Церковь - это "народ Божиих избранных" (11). "Эта Церковь стоит с Божьим избранием, и оно не может измениться или потерпеть неудачу" (12). Во-вторых, Христос стал Хранителем членов этого избранного народа Божьего. В-третьих, из этого следует, что поскольку основой Церкви является избрание, то не было " времени от сотворения мира, когда у Господа не было Церкви на земле, и что не будет времени, даже до конца века, когда Он не будет иметь ее, как Сам обещал... Наконец, так как мы имеем дело со смешанной церковью, мы не можем сказать, кто был избран, а кто осужден. Мы не должны искать чтобы глубже проникнуть в тайну этой проблемы. И все же мы здесь не остаемся без поддержки. Ибо так как Христос Господь наш есть Тот, в Ком Отец от вечности избрал тех, кого пожелал сделать Своими и привести к Себе как паству Его Церкви, у нас есть достаточно ясное свидетельство, что мы ы принадлежим к избранным Богом и Церкви, если принимаем участие во Христе 12.
Как приобщиться к Христу? Именно верой мы обладаем Христом и всем, что Его"; и поэтому " мы также через Него были приняты как дети Божьи, и являемся Его братьями и товарищами таким образом, чтобы быть причастниками этого наследия (Царства Небесного).13. Позвольте нам, говорит Кальвин, вернуться к изначальному пункту, что мы можем считаться подлинными католиками только в том случае, если считаем себя их частью. С оговоркой, что отличать избранных от нечестивых - это прерогатива Бога, Кальвин затем обращается, тем не менее, к рассмотрению, как можно определить, кто является избранным. Это происходит не через власть ключи, утверждает он. Церковь, а именно папство, не может никого причислить к избранным или удалить из их числа. И все же, насколько можно быть уверенным, существуют определенные четкие признаки. Где можно найти людей, которые " исповедуют с нами одного и того же Бога и Христа исповеданием веры, примером жизни и добра и участием в таинствах", все они "по суждению любви должны считаться избранными и членами Церкви" 14. Это, как можно предположить, список критериев Кальвина, который, как он надеялся. может быть использован королем Франции, по отношению к членам этих новых евангельских общин и самим общинам согласно критериям церковной дисциплины, полученным от Бога.
Внимательное прочтение данных текстов позволяет предположить, что Кальвин занимался вопросом идентификации избранных, исходя из двух перспективы: от вопрошающего или обеспокоенного индивида - которому он советует веру как ключ к общению во Христе - и от тех, кто имеет церковный надзор за какой-то паствой евангельских христиан, ,которым он советует знаменитый суд милосердия. Кроме того, прочтение этих параграфов приводит к выводу, что Кальвин уже начал говорить о видимой церкви и видимом мире, учитвая вопросы, с которыми она сталкивается, особенно в плане церковной дисциплины. Таким образом, он следует за своим рассуждением об отождествлении избранных, который завершается советом суда милосердия, а с другой стороны - говорит о роли и масштабах отлучения от церкви. Будет допустимо.,утверждает Кальвин, судить на данный момент, что некоторые люди являются отдалившимися от церкви. Отлучение от церкви при таких условиях на самом деле не может безвозвратно изгнать их из церкви; это по-прежнему зависит от того, избраны они или нет. Даже там, где, кажется, есть четкие признаки того, что отдельные люди совершили один из грехов против Святого Духа., о редко, если вообще возможно, что это может быть известно, и поэтому будет "более благоразумно дождаться дня Откровения".
Начертив пробел на умении " различать индивидуально тех, кто принадлежит к Церкви", - затем Кальвин поворачивается к своей слегка измененной версии заявления Аугсбургского исповедания о том, что мы можем, однако, быть уверенными, что Церковь Божия существует в мире. Она должна быть найдена "там, где мы видим слово Божье чисто проповедуемым и слышным (слышным - добавление Кальвина), (и) где мы видим таинства, отправляемые согласно установлению Христа". Формула предполагает, что Кальвин имеет дело с видимой церковью, которая может существовать даже там, где только двое или трое собраны вместе во имя Христа. Аажно подчеркнуть этот акцент на видимой церкви в "Наставлении" 1536 года,, ибо это издание, о котором было сказано, что Кальвин говорит почти исключительно о невидимой церкви". "Это, по-видимому, преувеличение, основанное на том, что вы не читали внимательно то, что он говорит, притом после того, как он слишком много вложил в свое утверждение, что есть Церковь, которую "нельзя увидеть глазами".
Поэтому некоторые исследователи упустили из виду акцент "Наставления" на видимую церковь. Тем не менее, его можно найти в таких дискуссиях, как те, кто имеет дело с властью ключей, судом милосердия, отлучением, и, самое главное, знаками истинной Церкви. Все это функции, осуществляемые кем-то для кого-то или от чьего-то имени. Все еще кажется правильным суждение Думерга, хотя Хёпфль оценил его как "почти смехотворное" - о том, что введенное в дальнейшем (в 1539 г). различие между видимым и невидимым было всего лишь изменением терминологии. Это исправление упоминается потому, что обычно говорят, что в "Наставлении" 1536 года Церковь понимается как невидимая, но ко времени издания 1539 г. опыт, предшествовавший ему, и влияние Бусера заставило Кальвина говорить как о невидимой, так и о видимой Церкви.
Так что, кажется скорее дело в том, что в 1536 году Кальвин уже встал на позицию Бусера, признававшего Церковь и видимую и невидимую, хотя, надо признать, не так отчетливо. Кальвин, конечно, не относит видимую церковь к духовенству - единственный ясный признак видимости церкви среди папистов, И, следовательно, он может сказать, что она невидима в смысле не ориентированп на духовенство и, кроме того, это "не физическая вещь, которая должна подвергнуться нашему чувственному восприятию" 15, будучи заключена в определенное пространство, или зафиксирована в каком-то месте. ."Но может ли она существовать без истинных знаков, как мы их понимает? Ответ Кальвина, по-видимому, "да", ибо в" предисловии к королю Франции "он утверждает ,что" Церковь может существовать без какого-либо видимого проявления. Такое отсутствие не должно быть желанным, однако, ибо оно возможно во время, когда есть "ужасное посещение Божие на земле". В те времена Бог "забирает с глаз людей внешний образ Своей Церкви" и, по сути, оставляет мир без видимой формы Его истинной Церкви "так, чтобы ни одна форма его истинной Церкви не была видимой", хотя бы сама церковь (тогда) осталась.И все же в эти времена Бог сохраняет совесть Своих детей, "хотя они рассеяны и скрыты среди этих заблуждений".Короче говоря, между "Предисловием" и текстом "Наставления" 1536 года возникает некоторое напряжение, причем первый вариант принимает более жесткий характер, утверждая положение о невидимой природе Церкви избранных, в то время как изложение Символа Веры довольно легко колеблется от видимого к невидимому , в обоих случаях понятно, что истинные знаки присутствуют или временно отсутствуют, но Церковь состоит из всего числа избранных, которые призваны в нее и защищены Богом.К 1539 году он отступит от утверждения, что церковь может существовать и без .любого из истинных знаков, утверждающих, что даже в римских церквах Бог сохранил следы крещения как свидетельство Своего Завета. Таким образом, должен получить больший вес текст "Наставления", а не "предисловие", которое в своем смешивании понятия невидимого и видимого закладывает основу для неудивительно возросшего акцента на видимой церкви в более поздних работах.
Есть еще одно или два упоминания об избрании и Церкви в целом - это обсуждение Символа веры, но единственное значительное происходит в его комментарии к общению святых. Эта фраза понимается как означающая "все избранные (которые с истинной верой поклоняются Богу вместе)" - вряд ли это невидимое явление-и кто как вся избранная община " имеет взаимное общение и участие во всех благах".. Красота подхода 1537 года заключается в том, что он в одном абзаце ясно излагается то, что Кальвин несколько иначе и дольше поясняет в "Наставлении". Понятие избрания четырежды связывается здесь с Церковью прямым отождествлением: Церковь - это все избранные. Что несколько удивительно, однако, так это то, что здесь нет ни ссылки, ни намека на видимое / невидимое - контраст, предполагающий то различие, к которому вернется Кальвин в "Наставлении" 1539 года и придаст ему окончательную форму в том же 1543 году, когда он превратится в нечто большее, чем оно того заслуживает (? - Пер.). В 1543 году он появляется среди других вещей, чтобы служить организующим принципом для его материалов. Здесь Церковь просто определяется как избранные. Если бы кто-нибудь ввел, как делали некоторые, это определение с самого начала, несомненно, можно было бы получить впечатление, что существует четкая связь между избранием и видимой Церковью. Смысл этого отрывка, в любом случае, состоит в том, чтобы наставить: читатель, покинув Римскую церковь, является, тем не менее, в истинной Церкви..
Две вещи сразу бросаются в глаза при рассмотрении того, как у Кальвина в 1539 году обсуждается вопрос о церкви. Во-первых, есть небольшое изменение некоторых терминов и добавление двух новых. К 1543 году и снова в "Наставлении" 1559 года, однако, Кальвин возвращается к фразе "все избранные", позиция, сохраняемая в отношении того множество христиан, которое " собрано в один народ, потому что они являются уделом Самого Бога, который Он от вечности избрал во Христе - что указывает на то, что изменение в терминах не влияет на содержание его позиции. В первый раз в самом "Наставлении" термины "невидимое" и "видимое" что Думерг отнес просто к изменению терминологии."В первый раз также появляется описание церкви как "матери всех нас" . и различие между верой в Церкви и верой в Церковь. Далее делается замечание о том, что нераздельная церковь стремится к упадку. Это опять-таки общее мнение. Хотя это правда, что расширенные главы - это те, которые фокусируется на видимой Церкви, также верно, что в 1539 г. Кальвин добавляет, что "наша вера в Церковь не становится хуже, когда Церковь признает, что наш разум чего-то не может понять". То есть это Церковь, состоящая из избранных, которые милостью Божией и силою Святого Духа " пришли в соучастие во Христе (и) отделены для своего должного наследия от Бога."Вкратце, хотя он и не раскрывает этого вопроса, Церковь избранных продолжает присутствовать и сильно подчеркиваться внутри церкви видимой.
Рассмотрение Кальвином церкви начинается с различения, о котором далее он добавляет: "между верой в церкви и верой в Церковь". Он вновь приводит свое определение церкви, относящееся к ней как к множеству христиан, и сравнивает ее с матерью. В дополнительном новом материале для "Наставления" 1539 года он утверждает, что эта церковь, которая должна быть признана верой, предполагает двоякое признание: во-первых, то, что Церковь - это число избранных" и во-вторых, что есть единство Церкви
вне которого нет спасения. Далее следуют комментарии 1536 года о том, что Церковь является кафолической, универсальной и святой. К последнему прилагается замечание, что Церковь еще не совершенна. К наблюдениею1536 года о том, что с начала мира Господь имеет Свою церковь, он теперь добавляет новый абзац, содержащий библейские свидетельства об этом. Это свидетельство взято из псалмов 89 и 132. В первом из них Кальвин выводит замечание о том, что Бог предопределил завет со Своими избранными и поклялся Давиду, Своему слуге, что Он будет вечно хранить его семя. Таким образом, Кальвин подчеркивает, что избрание есть основа Церкви.
Обсуждение вопроса об общзнии святых" - это то, что найдено в "Наставлении" 1536 года, но теперь пересмотрено и дополнено новыми комментариями, в которых подчеркиваеся польза, приносимая этим общением, а именно тем, что мы не можем быть оторваны от Христа, как бы то ни было. даже если нас могут разорвть на куски. Таким образом, добавляет он в 1539 году, такие общение, которое включает в себя как союз со Христом, так и общение в Нем с другими христианами - это источник утешения. Затем он советует, продолжая и вставляя новый материал, что верить Церкви означает, что мы должны верить в нее, когда она невидима, а также когда она может быть " видна глазу и осязаема".
Это подводит к концу его обсуждение невидимой церкви. Он немедленно и несколько резко поворачивается к церкви видимой. Он вводит ее, просто констатируя, что "теперь пришло время говорить о видимой церкви". Далее следует 20-страничный раздел, посвященный суду милосердия, знакам церкви, ее совершенствам, отлучению от церкви и другим связанным с этим темам. Здесь повышенное внимание уделяется видимой церкви, но там, где она все еще ясно закреплена в Божественном избрании. Остается задача проследить как можно больше разветвлений и проявлений этого избрания. Хотя здесь делается большой акцент на нравственных качествах церкви, до сих пор нет четкого упоминания.о ее устроении и узах, которые впоследствии будут служить для удержания церкви вместе и больше послужат тому, чтобы заменить избранное сообщество как изначальный фокус внимания.
Мне все еще кажется преувеличением заключить вместе с Макдоннеллом, что Кальвин перешел от "исключительной заботы об освящении избранных к заботе об освящении всего церковного тела: "Еще более неточным является вывод Хепфля, что к 1539 году Кальвин пришел к позиции создания различия между видимым и невидимым, но все же был далек от решения и не знал, что с этим различием делать. В результате, продолжает Хепфль, мысль Кальвина все больше и больше сосредотачивалась на видимой церкви.,"Вселенская Церковь, община святых, продолжала отступать из поля зрения, став наконец (1559?) не более чем умственной конструкцией (? - Пер.), призванной учить о церковном единстве таким способом, чтобы вырвать его у гуманистов; или же, при более мягком прочтении, это богословский постулат, для Кальвина способный поддержать
евангельский экуменизм.
Хёпфль, кажется, полагает, что Кальвин начал с концепции невидимой Церкви, позже оказавшись в ситуации, где он имел дело с делящимися церквями и не имел ясного способа перейти от одного к другому. Казалось бы, точнее было бы сделать вывод, что Кальвин легко перемещался между ними еще в 1536 г., и хотя его неизбежно тянуло к тому, чтобы подчеркнуть видимую церковь более полно и точно из-за его опыта в
Страсбурге и Женеве - он не попался в ловушку отождествления Церкви со служением и таинствами. Вернее, до самого конца он подчеркивал роль избрания как основы церкви и
рассматривал "внешнюю помощь", упомянутую в начале книги IV "Наставления" 1559 года как то, посредством чего Бог помогает нашеф немощи и обеспечивает нашу жизнь.
Катехизис Женевской Церкви 1542 года гласит, что Церковь как таковая есть
все число избранных и как видимая реальность должны быть сведены вместе, но с приоритетом, идущим к Церкви как избранным, и это повторяется в трактовке Символа Веры Кальвином в Катехизисе 1542 г.:
93. Что такое кафолическая церковь?
Это общество верующих, которых предопределил Бог и избрал на вечную жизнь.
96. В каком смысле вы называете Церковь святой?
В том, что тех, кого Бог избрал, Он оправдывает и очищает до святости и невинности (Рим. 8: 29), так что чтобы Его слава проявилась в них.
100. А разве можно знать Церковь иначе чем в вере в это?
Есть, конечно, видимая Церковь Божья с точки зрения вещей, которые Он дал знаками познания этого, но здесь (в говоря о вере Церкви) мы говорим больше именно об обществе тех, кого Бог избрал, чтобы спасти их. Это сообщество не может быть ясно видимым.
Важнейщее утверждение Символа Веры - вера в Церковь ясно фокусируется все еще на невидимой церкви, на целом числе избранных, ибо Кальвин уже указал, что верующая церковь относится к невидимой Церкви. В "Наставлении" 1536 г. он писал, что вера - это вера в невидимое. Здесь нельзя предположить, что он когда-либо отступал от того, чтобы настаивать на том, что " вера в Церковь " - как бы ни была нелицеприятна эта фраза - относится к церкви, которую он только что описал как " общество тех, кого Бог
избрал для того, чтобы спасти их" и о ком надо сказать, что " это сообщество может быть ясно видно".
Все это говорит о том, что когда речь заходит об обсуждении Церкви в "Наставлении" 1543 года, не кажется лишним новый акцент, который Кальвин делает на видимой церкви. Это правда, так как Штроль говорит, что в главе о церкви (гл. 8) только около трети материала посвящена невидимой церкви, а остальная часть - церкви видимой. По сути это "отдельый трактат" о видимой церкви. Также верно, что здесь впервые появляется артикуляция четвероякого дела служения и есть "положительное утверждение церковной власти, цементируемой чувством порядка и дисциплины". Это, несомненно, так же верно, как и то, что возникает - высокая кальвинистская доктрина служения." Может даже быть правдой, как полагает Хепфль, что хотя в одном смысле понятие церкви должно предположить совокупность избранных, живых и мертвых, именно второй библейского смысла видимой, внешней церкви, который поясняет Кальвин, представляет здесь для него реальный интерес. Наконец, понятно, что общеизвестное определение невидимой и видимой церкви-определение, которое сохранилось в неприкосновенности в издании 1559 года IV.I.7 впервые появляется в 1543 году.
Тем не менее, следует отметить две вещи об этих двух пунктах о невидимой и видимой церкви соответственно. Во-первых, Церковь все еще первоначально определено, как это было с 1536 года: это все избранные, Во-вторых, наставление чтить видимую церковь и держать себя в ней, поддерживая общение с ней, на самом деле не ново. Оно имеет свой прецедент в истинных признаках Церкви, первоначально описанных в "Наставлении" 1536 года, например: там, где обнаруживаются эти признаки, не следует отделять себя от Церкви. Во всяком случае, сейчас есть тенденция фокусироваться на видимой церкви, а не просто ее устройстве или жупеле " агрессивного клерикализма",
или на локусе дисциплины, но на сообществе избранных. Кальвин уже сделал это.
Указывалось, что если кто-то принимает Христа по вере, то нет никаких оснований для сомнения, что он есть среди всего этого числа избранных. Ранее говорилось, что нет никакого реального смысла в том, чтобы верить в Церковь как общину избранных, если мы не верим, что сами являемся частью этого во Христе. Следовательно, не видимая церковь начинает теперь соскальзывать со своего места, но невидимая, которая становится более четко закрепленной в видимом. Тем не менее, хотя может наблюдаться растущая тенденция рассматривать видимую церковь как общество избранных, или, по крайней мере, как истинную церковь во все более конкретном смысле, приоритет по-прежнему остается за невидимой церковью избранных. Издание 1543 года, похоже, не меняет это, ибо пока нам " необходимо верить в Церковь, которая невидим для нас и известен только Богу", - говорит Кальвин., "заповедано держать эту видимую церковь в чести и держать себя в общении с ней".
2
В издании 1559 года.все это, некогда названное организованным хаосом было сведено воедино в первые нескольких разделов Книги IV. Здесь связи между невидимой и видимой Церковью очень заметны. Возможно, это так, как наблюдает Строл, потому что Кальвин был способен к тому времени наблюдать многочисленные случаи подлинных обращений среди женевских верующих и увидеть воздействие живого слова. Однако, продолжает он, " на самом деле он не отождествил невидимую церковь с видимой, но признает все больше и больше, что действительные узы соединяют видимую церковь с невидимой."**Соответственно, исповедание веры в Церковь теперь говорят, что это относится к видимой церкви (нынешняя тема Кальвина в Книге IV в отличие от тем книги III) , а также к невидимой. Но если фраза "верить Церкви" сейчас есть применительно к видимой церкви также Кальвин быстро добавляет, что она также относится "ко всем Божьим избранным, в число которых также входят мертвые."Хотя это уже старые мысли, этот материал является новым, ибо он составлен для издания 1559 года.
Таким образом, основное определение Церкви как избранных выявило, как, собственно, и следовало ожидать, что так будет. Не будет необходимости суммировать содержание этих первых несколько разделов; тематическое содержание теперь знакомо. Чего бы мне хотелось подчеркнуть стоит то, что к данному изданию текста добавлены определенные вставки - то, что я ранее назвал "мыслями о благодати", - которые предполагают новый акцент и подчеркивание более ранней озабоченности.
Когда Кальвин говорит о том, что Бог привлекает Своих избранных через внутреннее призвание (IV, 1, 2), когда он говорит о них как о "горстке людей", и когда он
указывает на то, что мы должны "полностью предоставить Богу привилегию знать Его Церковь, основой которой является его вечное избрание, " он дишь резюмирует известные темы, но, что интересно, он заключает в скобки намеки на ту ситуацию, которая к 1559 г. была в Женеве. Вначале он утверждает, что хотя дьявол делает все возможное, чтобы погубить благодать Христа и хотя все враги Божьи сговариваются на это усилие и бросаются на нее с безудержной яростью, мы должны знать, что эта благодать никогда не может быть уничтожена, и что кровь Иисуса Христа не может стать бесплодной, чтобы она не принесла плода.
Я полагаю, что это едва ли подходящее замечание о Женеве 1559 года. Отрывок заканчивается следующим образом: "Хотя ужасное запустение - которое видишь везде и на каждом шагу во все стороны - кажется, указывает на то, что от Церкви ничего не осталось, Бог дает нам знать, что смерть Христа плодотворна и что Он чудесным образом защищает свою Церковь, как если бы она была видима и как Он сказал Илии в свое время: "Я соблюд для Себя семь тысяч человек, которые не преклонили колена перед Ваалом (3 Цар. 19:18).
Здесь также идеи и некоторые термины восходят к 1536 году, но эти скобки на каждом конце этой части IV.1.2 являются новым проектом материала издания 1559 года. То, что они предлагают, весьма интересно. Во-первых, обсуждая Церковь, Кальвин снова почувствовал необходимость поместить свою жизнь в контекст страданий и гонений.
Это представляет собой вставку, которая напоминает читателю - и, возможно, Кальвин также знал это - что есть церковь, которая, будь то вр Франция или где-либо еще, продолжает жить так же, как это было, когда он писал первое издание "Наставления". Именно для этой Церкви, которая начинается и заканчивается страданием, что особенно важно указать на то, что избрание - это основание Божьей Церкви. Действительно, Кальвин никогда не переставал указывать тем, кто был в темницах или изгнании, что реальность Церкви не была привязана к видимой церкви. В связи с этим Кадье упоминает повествование о лионских мучениках. Когда они оказались в тюрьмах, в Женеве шли дебаты по поводу учения о вечном избрании, и они опасались, что это почтенное учение будет отвергнуто, и это отнимет у них единственную мысль, которая позволяла им переносить гонения. Эта Церковь, которая страдает и которая находит утешение в вере, что Церковь - это все число избранных - она та же самая у Кальвина, обращавшегося к ней в книге 1536 года. Как указывал Низель, это церковь, которая может быть ограничена домашними церквями, но это Церковь, которая чудесно поддерживается Богом в своей сокрытости; это Церковь, которую Бог защищает Своей силой отдельно от человеческой помощи; это Церковь, которую Он поддерживает даже тогда, когда погибает весь мир; это Церковь, которая может быть чудесно сохранена, даже если она больше не видна, но в могиле и на небе Короче говоря, это Церковь, которая непобедима и нерушима, потому что ее основа - избрание.
Во-вторых, несмотря на повышенное внимание к видимой церкви - которое,, как мы видели, развивался с 1536 года до окончательного издания "Наставления" и завершается в четверояком служении, впервые упомянутом в издании 1543 года не удалено из этого издания, кажется, является отходом от того, чтобы зайти слишком далеко в отождествлении избранных с видимой церковью. Идет переосмысление контекста обсуждения Церкви в терминах, которые повторяют акценты раннего периода на Церковь в ее скрытых качествах. Следовательно, наряду с суждением Строла о том, что существуют тесные связи между невидимой и видимой Церковью, надо добавить, что здесь также выдвигается старый акцент, на Церковь как скрытую и гонимую и на ясные утверждения о том, что видимая Церковь состоит из "внешних помощников", рождая и укрепляя веру в нас. Ее существования не зависит от них, но только от Божьего избрания, хотя обычно она действует через один или несколько знаков истинной Церкви.
Действительно, по Божьему промыслу видимая церковь есть средство, посредством которого Бог обычно приводит избранных к их спасению. Тем не менее, когда Кальвин утверждает, что вне Церкви нет спасения, по сути говоря он имеет в виду не вне видимой церкви, но вне Церкви из избранных. За пределами Женевы для него по-прежнему важно говорить о Церкви как полном число Божьих избранных, невидимых, скрытых, страдающих и известных только Ему. И все же, несмотря на весь этот акцент, Галликанское Исповедание того же года, проект которого Кальвин уже рассматривал., говорит только о видимой церкви. Как это можно объяснить? Возможно, это учтено ибо, следует признать, что это исповедание касается прежде всего видимых церквей и общин. Кроме того, следует помнить: что Кальвин не всегда чувствует потребность в том, чтобы вещи излагались только его собственными словами.
3
Теперь, возможно, совершенно ясно, что избрание - это основа Церкви. По крайней мере, именно это говорит Кальвин, когда обсуждает учение о Церкви. По общему признанию, мы посвятили большую часть нашего времени рассмотрению экклезиологической установки учения об избрании, как она встречается в различных изданиях "Наставления". Но соединяет ли Кальвин избрание с Церковью, когда он говорит об этом в более непосредственно сотериологическом контексте, или он фокусируется на индивидуальном избрании против церковного измерения? Эта тема
находится в книге III, 21-23. После указания, в первой части II, 21.1, что есть три преимущества, которые можно получить от рассмотрения учения об избрании - это осознание Божьей милости, акцент на Его славе и убежденность в истинном смирении - Кальвин утверждает, что люди, которые не знают, принадлежат ли они Богу, являются
вечно несчастными и неуверенными. Вот индивидуальный фокус, через который
мы пришли к отождествлению с учением Кальвина о некоторых избранных и некоторых
отверженных. Но затем он связывает это индивидуальное избрание, которое является
источником этих трех благ и спасения индивида, с Церковью: Верно также и то, что именно из этого [избрания] исходит Церковь, как она предстает перед нами (nous vient en avant), и о которой св. Августином .так метко сказано, что она не была бы ни найдено, ни известна среди творения, не будь она восхитительным образом сокрыта в сердце
благословенного предопределения и под тяжестью несчастного проклятия". Это новый материал, подготовленный для издания 1559 года.
Таким образом, вывод о том, что Кальвин продолжает подчеркивать избрание как основу Церкви, нельзя отнести к тому, что он делает слишком много из определенных вещей, оставшихся от предыдущих обсуждений избрания в контексте Символа Веры. Скорее, индивидуальные и церковные измерения избрания связаны между собой способом, который не является необходимым в книге III, за исключением того, что книга III не изображает жизнь отдельного христианина так же, как внутренняя жизнь Церкви. Таким образом, насколько учение Кальвина об избрании сотериологично, оно также экклезиологично и насколько оно экклезиологично, оно также сотериологично.
Чтобы не быть обвиненным в чрезмерной зависимости от "Наставления", отметим, что ссылка из проповеди укажет на то, что позиция Кальвина, что Церковь имеет свое основание в избрании - это не то, что было оставлено для его более систематического письма. Это также было проповедано. В 1560 году в проповеди об Иакове и Исаве, Кальвин комментирует вселенское избрание Авраама, а затем говорит об избрании Иакова. Он отмечает, что от самого рода Иакова придут те, кто будет спасен. Затем он наблюдает, что феномен всеобщего и особого избрания указывает на то, что источник и происхождение Церкви-это Божье избрание. Часто видят проблему в том, что в своих проповедях он не развивает эту мысль, а переходит дальше к другим вопросам. Но дело в том, что к 1560 г. уже был сотериологический контекст, в котором он упоминает, что избрание являются основой Церкви. От начала и до конца Церковь оставалась для него чем-то большим, чем она обычно кажется.
4
Существует определенный "напряженный синтез" в учении Кальвина о Церкви как избранных. Далеко не обязательно было хорошо, что он решил эксплицировать его в терминах августиновских концепций видимой и невидимой церкви. Модель общего и особого избрания могла бы послужить ему не хуже, а может быть, и лучше (? - Пер.). По меньшей мере язык общего и особого избрания позволяет настаивать с большим правдоподобием, что те, кто является частью общего избрания, действительно
часть церкви и имеют особые задачи и обязанности, которые относятся к такого рода избранию. Но, учитывая историческую ситуацию, в которой Кальвин первоначально писал и в терминах которой он мыслил благодаря его пониманию Церкви, без сомнения, для него имело больше смысла. подойти к проблеме с широко известной моделью
видимое / невидимое. Это позволило ему отбиваться от папистов на фронте.
справа и анабаптистов слева. Это позволяло ему также верить, что Божья Церковь продолжала существовать даже при самых отчаянных обстоятельствах.. Это также сделало возможным позднее, под рубрикой смешанной церкви, чтобы оправдать печальный прогресс, достигнутый некоторыми из евангельских церквей.. Они тоже, несмотря на отсутствие должной дисциплины и святость, должны были по-прежнему рассматриваться как истинные церкви.
Церковь обязана своим существованием действию Божьему. Вот в чем дело для Кальвина. Но когда он использует модель видимого / невидимого, иногда создается впечатление, что церквей изначально было две. Когда он говорит об истинной видимой церкви, он говорит о ней в терминах проповеди Евангелия и совершение таинств. Но
когда он говорит об истинной невидимой церкви, он говорит о многочисленных electorum.- Для Кальвина, конечно, не существует двух церквей, но только одна; она находится внутри истинной видимой церкви в обычных обстоятельствах -точно так же, как есть особое избрание к спасению внутри общего. избрания Церкви
Тенденция Кальвина, как все заметили, состоит в том, чтобы двигаться в направлении уравнивания видимой церкви , такор, как полностью сформировавшаяся в Женеве-с избранными. В итоге, однако, кажется, что он отступает от некоторых из
следствий этой повышенной клерикальной ориентации, чтобы вновь подтвердить скрытую природа Церкви, особенно там, где ситуация трудна. Это как если бы оптимизм отраженный в позиции 1543 г., был смягчен годами практической работы и опыта в Женеве. Во всяком случае, он кончает так же, как начал: подчеркивая скрытое качество Церкви.
Каковы бы ни были трудности в положении Кальвина, есть и преимущества рассмотрения Церкви как избранных, и мы еще раз упомянем об одном из них. Церковь, задуманная как избранная, является источником утешения для всех. те, кто изолирован и преследуется. Быть окруженным облаком святых, будь то в XVI или ХХ столетии, значит
верить, что среди этого победоносного сообщества есть, несомненная истина, которая
может мощно звучать сегодня, особенно когда человек стремится говорить о церкви почти исключительно в терминах институциональных форм и политики. Церковь как избранные - это библейский акцент, который имеет тенденцию выйти вперед в худшие времена, ибо это отражает - когда сильно чувствуется - -статус меньшинства тех, кто этого придерживаетмя. Если Кальвин движется от того, чтобы из аутсайдера выйти вперед, он может на мгновение забыть о тех, кто все еще был снаружи, будучи занят, как и он сам.
проблемами борьбы церкви в Женеве, свободной, теперь уже не от папского контроля, но от гражданской власти. К счастью, он в конце концов возвращается в этот явный библейский акцент. Возможно, было бы полезно для нас, чтобы снова взглянуть на Кальвина по этому вопросу, ибо многие христиане во всем мире сегодня не нашли бы свое положение радикально отличным от того, что пережил Кальвин в свое время..
Конечно, у Кальвиновой концепции Церкви как избранных есть и другие преимущества. Она создает предпосылки для серьезной попытки ввести дисциплину, так как высокая цель и значительные результаты должны ожидаться от избранных, некоторые из которых находятся в любой церкви, где есть истинная проповедь и правильно совершаемые таинства. Она помещает эту дисциплину (включая отлучение от Церкви) в надлежащее место.в контексте. Церковь как община избранных предполагает церковь, где
применима sed semper reformanda, поскольку нет относительной институциональной форны, которая должна быть абсолютизированы. В силу суждения милосердия это ведет к установлению мира внутри данной церкви и создает .церковь, открытую для других церквей, так как единство между Церквами лежит в Божественном избрании и это избрание связывает человека со Христом в едином теле. Это, следовательно, один из компонентов для поддержки усилий по сотрудничеству и объединению. Церковь
как община избранных делает акцент там, где он должен быть, на Боге и народе Божием, который, как ни соблазнительно было бы отождествить ее с этим народом либо с верой, либо с порядком, в конце концов известен только Богу и не может приравниваться к любой форме церковного устройства, политического правления или экономической философии. Но хотя все это полезные элементы, из учения о Церкви как избранной следует, что как главным акцентом в доктрине избрания является утешение и уверенность она обеспечивает отдельного верующего, и в этом учении Церкви сильная нота утешения, предоставляемая тем, кто страдает, является главным благом для нашего времени.
Если я не ошибаюсь, проблема добросовестного отношения к библейскому объяснению человеческих страданий была самой яркой в этом столетии и самой убедительной богословской проблемой. То, что она может быть решенп индивидуально во Христе, достаточно истинно. Многие пережили свои муки, цепляясь за Него. Но Церковь не есть совокупность индивидов; она есть, как Кальвин говорит: народ Божий, все число избранных. Это общение Святых, которые, как и пленники Лиона, могут найти силу и утешение в твердой уверенности, что они вместе будут победоносные, даже несмотря на то, что мир вокруг них рушится и краснеет от их крови.
Если читать Кальвина исключительно в терминах Женевы, то также приходится читать его почти исключительно в терминах теологии славы и, в свою очередь, думать над неудачными связями между Кальвином и"определенной" теологией славы, которая оказала сильное влияние на американское общество и его самопонимание. Но если можно научиться читать его в терминах проблем первого поколения евангелической партии во Франции и ее бедных, маленьких, страдающих церквей, которые жили под крестом, тогда, возможно, что-то из его богословия Креста еще может говорить убедительно для той части мира, которая даже сегодня сильно напоминает его родной край, каким он его знал.
1. Кальвиновские определения Церкви (включая избрание), I. Наставление 1536
Я верю в Святую кафтолическую церковь, в общеие святых, в прощение грехов, воскресение плоти, вечную жизнь. 21. Во-первых, мы верим в святую кафолическую церковь - это
все число избранных, будь то ангелы или люди [Еф. 1:9-10; Кол.
1:16]; люди, умершие или все еще живущие; живые, в каких бы землях они ни жили, или где бы среди народов они ни были рассеяны, - являются единой церковью и обществом, и одним народом Израилем Божиим. В нем Христос, наш Господь, является Вождем и Повелителем, как Глава единого тела, согласно тому, что по Божественной благости "они были избраны в Нем прежде основания мира" (Еф.1:4), чтобы все могли быть собраны в Царство Божие.
Теперь это общество кафолическое, то есть универсальное, потому что там не могло быть двух или трех церквей. Но все избранные Божьи настолько едины и соединены во Христе (ср. Еф. 1:22-23), что, поскольку они зависят от одного Главы, они также срастаются в одно тело, будучи соединенными и спаянными воедино (ср. Еф. 4:16], как и члены одного тела [Рим 12:5; 1 Кор. 10:17; 12:12, 27]. Воистину едины те, кто (73) живет вместе в одной вере, надежде и любви
и в одном и том же Духе Божьем, призванные к наследию вечной жизни. Оно также свято, потому что все, кто был избран вечным Божьим провидением для принятия в члены церкви, - все
они освящены Господом [Иоанна 17:17-19; Еф. 5:25-32], Наставление (1536), стр. 78-79.
II. 1537 Наставление в вере
Я верю во вселенскую святую Церковь, в общение святых.Мы уже видели источник, из которого вытекает церковь. Церковь здесь представлена нам как предмет веры с той целью, чтобы мы могли быть уверены, что все избранные соединены узами веры в единую Церковь и общество, в
единый народ Божий, вождем, Князем и Главой которого является Христос, наш Господь, как единое тело, так что в Нем они были избраны до устройства мира до конца, чтобы все они
могли быть собраны в Царстве Божьем. Это общество является кафолическим, то есть вселенским, потому что нет двух или трех Церквей, но все избранные Богом едины и соединены воедино в
Христа таким образом, что точно так же, как они зависят от одного Главы, они
растут как в одном теле, прилепляясь друг к другу, составляясь как члены одного и того же тела, воистину становясь единым целым в той мере, в какой они живут одним и тем же духом Божьим в одной и той же вере, надежде, и любви, будучи призванными участвовать в одном и том же наследии2, The Church ("Image Books"; Garden City, NY: Doubleday and Company, Inc., 1976), p. 62,
3. Fran;ois Wendel, Calvin: The Origins and Development of His Religious Thought, trans. by Philip Mairet (London: Collins, 1963), pp. 142-43 and J.S. Whale, The Protestant Tradition: An Essay in Interpretation (Cambridge: Cambridge University Press, 1955), pp.151-52, Geddes MacGregor, Corpus Christi: The Nature of the Church According to the Reformed Tradition (Philadelphia: Westminster Press,1958), p. 49,
4 Killian McDonnell, John Calvin, the Church and the Eucharist (Princeton: Princeton University Press, 1967), pp. 363-6
5 Tavard, Holy Writ or Holy Church: The Crisis of the Protestant Reformation (New York: Harper and Brothers, 1959), p. 109; and Johannes Witte, Het problem individu-gemeenschap in Calvijns geloofsnorm (2 vols., Frankener: T. Wever, 1949), II, 358-59. Also Karl Barth, The Doctrine of God ("Church Dogmatics"; Edinburgh: T. & T. Clark, 1957),II/2. 307.
6 John Calvin, Institution of the Christian Religion (1536), trans.
Ford Lewis Battles (Atlanta: John Knox Press, 1975), pp. 85--86; Opera
Selecta, ed. Peter Barth and Wilhelm Niesel I (5 vols., Munich: Chr.
Kaiser Verlag, 1926), I, 91-92. Hereafter cited as os. "Предопределение", что он не рассматривал учение о предопределении в своем исследовании, потому что оно имеет так мало общего с видимой церковью, если вообще имеет какое-либо отношение. Возможно, уместно сделать еще одно предварительное замечание, хотя в трактовке экклезиологии в 1536 году обсуждается вопрос об избраниии все последующие издания, имеютотношение к сотериологии, которое Кальвин более полно развивает в своих трудах. Некоторые пункты, которые вскользь упоминаются в разделе о Символе веры 1536 года, позже переносятся в сотериологический контекст и заканчиваются в
Книга III издания 1559 года
7 "Harro M. H;pfi, The Christian Polity of John Calvin ("Cambridge Studies in the History and Theory of Politics"; New York: Cambridge University Press, 1982), pp. 103-104.
8 H;pfl, pp. 2 and 227.
9 'Ibid., p. 80, OS 1, 87.
10Ibid.
11Ibid., p. 81; Os 1, 88.
121bid.
131bid., p. 82; Os 1, 89.
14Ibid., p. 83; OS 1, 90; emphasis added,
15Ibid., p. 83; os 1, 92.
16. Willem Balke, Calvin and the Anabaptist Radicals, trans, William J. Heynen (Grand Rapids: Wm. B. Eerdmans, 1981), p. 49.
17. Institution (1536), p. 85; OS 1, 91.
18h;pf1, p. 37.
So Emile Doumergue, Jean Calvin, les hommes et les choses de son
temps (7 vols., Lausanne: G. Bridel et cie, 1899-1927), v. 28-29.
20 See Wendel, p. 296.
2 Institution (1536), p. 85; OS 1, 91. .
22Ibid., pp. 12-13; os 1, 31.
2*Ibid., p. 13; os 1, 31-32.
The whole number of the elect has now become "all the multitude of
Institutes of the Christian Religion, trans, Ford Lewis Battles
(2 vols., "The Library of Christian Classics"; ed. John T. McNeill;
Philadelphia: The Westminster Press, 1960), IV, 12. 11.
29cf Hopf1, p. 75 who is surprised.
Institution (1536), p. 85; os 1, 91.
Instruction et confession de foy; os 1, 400-401: "У нас есть желание, чтобы фонтан, из которого выходит закон, который был нам предложен
, в конце концов поверил в то, что мы верим, что все , живущие в Лен-де-ла-фуа, являются членами Церкви, общества и народа Божьего, Князем и Вождем которого является Христос, наш Господь в одном теле, а также в 144 тысячах святых предстанет перед строением родственного мира, когда все соберутся в Царстве Божьем".See "Appendix," #II.
291bid.
30 Ibid., p. 127.
311bid., p. 120. Идеальная Церковь избранных теперь отходит на задний план, и Кальвин все больше и больше интересуется Церковью в ее эмпирической реальности, где святость скорее потенциальна , чем достигнута, и находится только в процессе становления".Whale, p. 152 and 153:
"Institution (1541), II, 127.
34Ibid., p. 124.
35Ibid., p. 127.
36Ibid., pp. 127-46.
37McDonnell, p. 156.
38H;pf1, p. 84.
39Ibid.
40Ibid., p. 85.
41908
Ioannis Calvini opera quae supersunt omnia, ed. Wilhelm Baum, Edward Cunitz, and Edward Reuss (59 vols., "Corpus Reformatorum," vols,29-87; Brunswick: C. A. Schwetschke and Son/M. Bruhn/, 1863-1900), VI,
cols. 39-41, Hereafter cited as co.
4-Henri Strohi, "La Notion de l';glise chez les reformateurs," Revue
d'histoire et de philosophie religieuse, XVI (1936), p. 308.
43Whale, p. 155.
44Ibid.
45h;pf1, p. 104.
46Ibid., p. 103.
Citations of the 1543 Institutes are taken from the 1559 edition,IV.4.7; emphasis added. See "Appendix," 4° John R. Loeschen, The Divine Community: Trinity, Church, and Ethics in Reformation Theologies ("Sixteenth Century Texts and Studies,"vol. I, Kirksville, Mo: The Sixteenth Century Journal Publishers, Inc.,1981), p. 160.
49Stohl, p. 312.
IV.1.2. Quotations from the 1559 Institutes are rendered from L'Institution chr;tienne, 1560 (3 vols., ed. P. Marcel and J, Cadier;(Geneva?]: Editions Kerygma et Editions Farel, 1978). See "Appendix,"#V.
51 Ibid.
52 Jean-Daniel Benoit, Calvin directeur d';mes: contribution ; I'histoire de la pi;t; reform;e (Strasbourg: Oberlin, 1947), p. 197.
53 Jean Cadier, "Election et l';glise," De l';lection ;ternelle de
Dieu: Actes du Congres international de theologie calviniste, Geneve
15-18 juin 1936. ed. Jacques Courvoisier et al (Geneva: Editions Labor,
1946), p. 281.
**Wilhelm Niesel, The Theology of Calvin, trans. Harold Knight
(Philadelphia: The Westminster Press, 1956), p. 208.
551V.1.1.
cf. Eric C. Jay, The Church: Its Changing Image Through Twenty Centuries (Atlanta: John Knox Press, 1980), p. 170.OS II, 319-20, pp. 21-29.
21.1; see also IV.1.2.
Syco 58.38: "I'eglise procede de la pure grace de Dieu."
b Whale, p. 152.
v-Werner Krusche, Das Wirken des Heiligen Geistes nach Calvin
("Forschungen zur Kirchen-und Dogmengeschichte," vol. VIII; Gottingen:
Vandenhoeck und Ruprecht, 1957), p. 315.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn