Его преследовал дождь.
Он шел за Красноносым, хватал его своими холодными каплями.
Стоило выйти из метро – дождь тут же набрасывался.
Красноносый нарочно заходил в магазин, смотрел наружу сквозь толпу манекенов.
А там солнце. И никакого дождя.
Тогда он делал вид, что покупает что-нибудь. Ну, носки.
И вдруг срывался с места, выскакивал на улицу, бежал к приглашающе распахнутой двери троллейбуса.
Но дождь успевал его намочить. Потому что обрушивался шипящей водяной стеной.
Красноносый с проклятиями доставал зонт. Только никакой зонт не помогал.
Куда бы он ни пошел, все время лил дождь.
Он хлюпал мокрыми туфлями, дрожал в сырой одежде.
Совсем извелся.
Он любил тепло, солнце и тихую хорошую погоду.
А дождь не любил. И вообще любое ненастье.
При малейшей влажности, при самом безобидном сквозняке он заболевал, тарахтел соплями. Нос сиял малиновым спектром, глаза слезились.
Бочебу? За что бде такое?!
И вдруг он понял – за что!!!
Однажды Красноносый обругал этот чертов дождь. Смачно, зло. Приложил от души.
Напрасно он это сделал.
Ведь жара, дождь, солнце, мороз, ветер – словом, всякие погодные явления – разумны.
Между нами: на этой планете именно они и разумны.
Разумны ли люди? Посмотрите вокруг и сами подумайте.
В общем, измученный Красноносый запросил у дождя пощады. Еще бы, тут и до воспаления легких недалеко.
Он всячески задабривал дождь.
Морщась, вспоминал комплименты и с натугой их произносил.
Наконец догадался сказать о принесении жертв.
Дождь притих, задумался.
В сущности, что ему надо? Ничего такого, что нужно людям.
Но вот от посвященных ему стихов он бы не отказался.
Ну и картину маслом, само собой. Чтобы на ней дождь, а сквозь его пелену – дома, фигурки людей, тротуар блестит. Красота!
Красноносый поседел. В жизни он не писал стихов и картин.
А придется.
Он испортил тонну холста, извел лес кистей и реки красок.
Он бубнил, чёркал, комкал и снова чёркал.
Он превратился в привидение, но наконец совершил невозможное.
И тогда дождь оставил страдальца в покое.
Но тут его полюбил ветер.