Бесплатную газету «Реклама» кидают в почтовые ящики по субботам. Газета толстая, на 36 страницах. Разносчики бегают с выработки и очень торопятся, поэтому, когда Сема достает ее из ящика, первые страницы почти всегда разорваны в лохмы, но это ничего, вкладыш с программой телепередач на следующую неделю находится в серёдке. Обычно Сема откладывает программку и просматривает из всей остальной газеты только одну страничку – с объявлениями о вакансиях, после чего убирает в стопку на книжную полку – пригодится летом при ремонте квартиры.
В нескольких последних номерах он обращал внимание на объявление о том, что происходит «набор персонала в информационно-кадровый центр». Приглашались люди от 35 до 55 лет с высшим инженерным или средне-техническим образованием.
Таких объявлений, сформулированных разными способами, в одном номере насчитывалось не меньше десятка, и каждое имело свой собственный номер телефона. При всем при том в бюро по трудоустройству не было никаких заявок от данного информационно-кадрового центра, и это обстоятельство не могло не настораживать. Но как-то вечером он созрел: придя домой сразу развернул первую попавшуюся газету на нужной странице, набрал номер телефона.
– Здравствуйте! Вас приветствует компания Тин-Ши!
Сема поздоровался и сказал, что звонит по объявлению, хотелось бы узнать о работе, что она из себя представляет?
– Назовите свой возраст.
– Сорок пять лет, – после после секундной заминки сознался он.
Обычно после этого собеседники из кадровых агентств теряли к Егорову всякий интерес, сообщив стандартное: «принимаем до тридцати пяти», бросали трубку.
– Нам подходит, – обнадежил приятный женский голос, – так, теперь какое у вас образование?
– Среднее-специальное, – воскрес к новой жизни Егоров, – приборный техникум с отличием.
– Вы нам подходите, – радостно объявили ему, – и приглашаетесь на собеседование. Возьмите, пожалуйста, авторучку и лист бумаги. Запишите адрес, где будет проводится собеседование и время.
Сема был приятно взволнован, будто нечаянно выиграл в лотерею пять рублей.
– Улица Беленца, одиннадцать, это здание гуманитарного лицея, сразу за магазином «Лимон». Четвертый этаж, комната 408. Приходить завтра к 12 часам дня.
– Ясно.
– Приходите, пожалуйста, точно в указанное время.
– Извините, а какого рода работа все-таки предлагается?
– Там вам все подробно объяснят. Скажу лишь, что это иностранная компания производит набор сотрудников на очень привлекательных условиях. Запишите мой номер: отдел 2А, номер 28. Записали? Когда вас на собеседовании спросят, кто вас направил, назовите отдел 2А и номер 28. Обязательно захватите с собой паспорт и авторучку. Будете заполнять анкету. Итак, до свидания. Желаю вам успешно пройти собеседование. – Она положила трубку.
Сердце в груди Егорова застучало тревожно и радостно. Это вам не какой-нибудь сторож или вахтер, здесь явно место служащего светит, как теперь говорят, клерка в офисе. Готовить какие-нибудь отчеты, собирать информацию. Какого рода? С контрольно-измерительных приборов? Это ему ближе, но, увы, маловероятно.
Никому не сказав о интересной вакансии, весь вечер Сема просидел с загадочной улыбкой у телевизора, не разбираясь в интриге запутанного детектива, только иногда прерывисто вздыхал, спуская пары напряженной умственной деятельности: чего могут от него потребовать в иностранной компании?
Сема любил помечтать о новой престижной работе с той недюжинной силой, с какой это обыкновенно делают безработные мужчины на пятом десятке лет, приняв втихаря стопку водочки в темной кухне у холодильника, пока жена стирает или гладит белье в других местах квартиры.
В половине двенадцатого на следующий день Егоров уже стоял возле парадной лестницы из серого мрамора у здания лицея. Серьезное сооружение, хотя аренда здесь не может быть очень дорогой, похоже, эти ребята умеют считать деньги. Это вам не какая-нибудь финансовая пирамида МММ с рекламным халявщиком Толиком, одно слово – китайцы! Чтобы не заявиться слишком рано, Сема сделал пару кругов вокруг квартала, истратив пятнадцать минут времени и только после этого решился зайти внутрь.
Возле лестницы стоял молодой человек, одетый как на первое свидание, он тоже поглядывал то на часы, то на лестницу. Как только Егоров начал свое восхождение по мраморным ступеням, молодой человек с бесшабашной храбростью кинулся следом и наперез. Они ворвались в здание почти одновременно, разгоряченные, но тут же затаили прерывистое дыхание.
Огромный зал с колоннами, в котором они оказались, чем-то напоминал по своей атмосфере после-ужинное время в Доме отдыха крупного завода, когда основная часть народа разошлась по своим комнатам резаться в карты, и лишь самые безнадежные рассаживаются на стульях в танцзале, терпеливо поджидая, когда включат музыку.
До двух десятков особ, одетых как раз для танцевального вечера, сидели на стульях вдоль стенки, и все, как одна, молчали. Две – три фигуры мужского пола прятались за колоннами поодаль. Лишь Клементовский в новом фраке, небрежно помахивая дирижерской палочкой, расхаживался по залу, где ему заблагорассудится, нагло рассматривая дам через пенсне. Стояла гнетущая тишина, не прерываемая даже тихим шепотом, или случайным кашлем, музыки сильно не хватало.
Егоров не счел нужным присоединяться к этому обществу молчальников, он быстрым шагом обследовал зал, обнаружив у лестницы, ведущей наверх, вахту, состоящую не из одного, как обычно, пенсионера, а сразу трех, не слишком молодых, но и не слишком старых мужчин золотого военно-пенсионного возраста, обсуждающих поведение карданного вала в условиях пониженной проходимости осеннего времени в начале охотничьего сезона.
– Мне в 408-ю, – назвал он пароль, и охотники расступились уважительно, давая пройти на лестницу, и даже приветственно покивали головами.
Сема торопливо взбежал на четвертый этаж, по коридору которого передвигались странные люди, погруженные до конца в свою внутреннюю жизнь, их было немного, и они брели к выходу на лестницу расслабленной походкой. Не обращая на них внимания, Егоров пошел искать 408-ю аудиторию, когда нашел, двери были полностью раскрыты, как бы приглашая войти немедленно.
Однако полдень еще не наступил. Напротив тех дверей стояла скамейка, на которой сидела гладко причесанная на прямой пробор женщина, очевидно очень деловая, сосредоточенная и холодная одновременно, в секретарском костюме: пиджак-юбка, колготки черные, ноги красивые, плотно сжатые колени, туфли элегантные на удобном среднем каблуке. Возраст только подкачал для секретарши: ближе к сорока, чем к тридцати.
– Вы сюда? – спросил Сема.
Дама недовольно глянула в его сторону, буркнув нечто нечленораздельное, и замерла в прежней позе. Переспрашивать Егоров не решился. В эту минуту уши его сильно заболели – на другой скамейке, полуприкрытой створкой двери сидел терапевт Клементовский все еще в дирижерском фраке, однако уже без палочки, вздернув брови как можно выше, делал вид, что читает газету «Вакансии».
В самом кабинете жизнь кипела ключом; какие-то люди уже сидели по рядам, другие бродили с бумажками в руках меж столами с рассеянным видом. Егорову показалось, что они выбирают места для сидения. Имелось так же несколько человек в отличных темных костюмах с табличками на лацканах пиджаков, среди которых выделялся двухметровым ростом человек с седой, совершенно роскошной шевелюрой и такого же цвета образцовой шкиперской бородкой. Казалось, лицо его излучает голубоватый свет.
«Фирма – люкс, – подумал Егоров, – настоящая иностранная компания, без подвоха. У нас таких людей нет. И, вроде бы, даже не китайцы». Тут же с сожалением обеспокоился, что его сюда, пожалуй, не возьмут. В правом ухе звенело и свербело. «Надо будет сразу левой стороной к собеседнику расположиться, а то раз переспросишь, другой, и все – пиши пропало».
Свободных мест в комнате имелось предостаточно. Он решил войти и сесть. А когда сделал первый шаг, охватило странное чувство, что добрая половина людей в классе-аудитории как бы на одно лицо. Толи очень близкие родственники, толи прожили вместе очень долгую и не вполне счастливую жизнь, так как их лица стали похожи одно на другое некой потерянностью, нерешительностью, полнились постоянным сомнением в своих силах устоять перед неким непреодолимым соблазном.
Здесь находились достаточно хорошо, но не модно одетые мужчины и женщины, в основном женщины, претендующие на посещение танцевального клуба «Кому за 40». Но в следующее мгновение фигуры в темных дорогих костюмах с именными табличками на лацканах, без капли сомнения на лицах, довольно таки агрессивно и быстро окружили Егорова со всех сторон, причем высокий и самый представительный с седой шкиперской бородкой, умудрился подбежать первым, опередив всех прочих, наглухо пересекая курс движения Семы своей массивной фигурой, начал оттеснять, напирая всем телом, к дверям, с неуемной вежливостью.
– Вы на двенадцать часов? Вас обязательно пригласят в свое время, подождите чуть-чуть еще. – И все прочие служащие китайской компании тоже теснились со всех сторон, напирали, не оставляя иного пути, как только обратно в коридор и очень-очень быстро.
Бывшая секретарша, которую он только что спрашивал, посмотрела на Егорова с явным осуждением, окинув оценивающим взором с головы до ног и осталась недовольна.
«Чуть-чуть – по китайски тридцать километров, – хихикнул дирижер Клементовский голоском базарного дурачка-нищего. Дурят народ, ох, дурят!». Сема был с ним согласен. Ему очень не понравилось китайское обхождение, и не тем не понравилось, что выставили вон, с кем не бывает? А тем, как это было сделано.
Таким же манером вытурили, как заведующий молочно-товарной фермы прогоняет появившегося не вовремя экскурсанта, когда кругом идет дойка. Дойка – это святое!
Егоров покраснел и присел на скамейку рядом с секретаршей, она ему была приятна своим принципиальным выражением лица и красивыми ногами. При ближайшем рассмотрении ей оказалось никак не меньше сорока пяти. «Наш контингент». И на черта мы сдались китайским брательникам? Под каким соусом им нужны, с точки зрения Конфуция?
Тем временем, граждане с предыдущего собеседования по одному покидали классную комнату, кто с малиновыми, кто с белыми лицами, но похоже, что с сомнениями, мучившими их внутри помещения было покончено раз и навсегда.
Они рассеянно дефилировали к лестнице, по которой уже поднимались любители американской точности, чтобы им куранты пробили тютелька в тютельку двенадцать часов. Только теперь они рванули наперегонки на четвертый этаж к 408 кабинету, сметая все на своем пути. За ними следом прискакали совсем уже робкие безработные, что давно жались у самого входа в лицей, не решаясь войти.
Результатом нашествия стала довольно приличная очередь на собеседование.
Все кругом замерли в гробовом молчании. И те, что успели сесть за столы, и те кто не решились без команды, остались стоять вдоль стенок.
Егоров вспомнил подобное гробовое молчание, в которое попал однажды, как кур в ощип.
Тогда мать как раз продала мичуринский участок, в надежде положить деньги под выгодный процент в какой-нибудь солидный банк. Соседки сильно хвалили «Русский дом» с дополнительным северным названием «Селенга». Там давали сорок процентов годовых, причем выплачивали каждый квартал. Мать с Семой посчитали-посчитали и получилось, что с той суммы, которую они выручат за год с капитала, с лихвой хватит и на приобретение картошки с морковкой, и помидор с огурчиками, и на покупку ягоды на варенье, а также зелень, лук-укроп, с которыми всегда одна морока. В результате не нужно будет горбатиться целое лето на грядках, можно хоть на старости лет отдохнуть.
За «Селенгу» на страницах центральных московских газет ручались самые известные артисты и космонавты, ставя свои подписи. Мать достала из платочка десять миллионов тогдашних рублей и вручила Семе положить деньги в «Русский дом» на год под сорок процентов.
Сема срочно отправился в Дом культуры Политехнического университета, где располагался головной офис компании. Идти было недалеко. Он открыл дверь в ДК, вошел и замер на пороге от обрушившейся на него тишины огромного зала, по периметру которого, на стульчиках, плотно прижавшись друг к другу, сидело неисчислимое, как ему показалось, множество молчащего народа, и все эти люди, как один человек, с великой надеждой глядели на него, Егорова Семена, будто на спасителя, будто на последнюю соломинку.
То была очередь на получение процентов по вкладам или самих вкладов, с чем стало почему-то очень туго, несмотря на подписи космонавтов. Из центра пошли неясные слухи о грядущем толи падении рубля, толи крутом росте доллара, и никто не нес более вкладов, кроме Семы, а забрать хотели практически все, даже без обещанных процентов и потому выжидательно, с большой надеждой смотрели на Сему. Егоров ничего не знал о доверительных слухах, но под стопудовым гнетом такого молчания он тихо открыл за собой дверь и вышел обратно на улицу, пятясь задом, как рак.
Стали вызывать на собеседование. Первой пошла соседка по скамейке, за ней Сема, и еще, и еще...
Первоначальное собеседование оказалось на удивление кратким с паспорта списались данные, выдали анкету, и люди в темных костюмах пригласили соискателей занять свое место на стульях, стоящих перед столами в два плотных ряда. У Семы оказалось достаточно времени изучить анкету и даже заполнить ее. Требовалось оценить по десятибалльной шкале во имя каких целей ты собираешься вкалывать: ради творческого удовольствия, ради благополучия семьи, ради больших денег и.т.д. И какую зарплату хотел бы получать.
Когда все желающие получили свои анкеты, Сема уже закончил заполнять свою, как и «секретарша», с которой он и здесь оказался рядом. Она сидела с с необыкновенно выпрямленной спиной, крепко сжатыми круглыми коленками, голова ее высоко поднята, анкета перевернута обратной стороной, чтобы постороннему взгляду ничего нельзя было прочесть даже случайно.
Освещать деятельность китайской компании вышел не презентабельный двухметровый шкипер, но совсем еще молоденькая девчушка в тупорылых туфельках, похожая на детсадовскую незамужнюю воспитательницу: в короткой юбке и разрезом на этой юбке по боку. Она отставила левую ногу в сторону таким образом, чтобы оголенное бедро как можно более вылезло в разрез и начала свой пламенный монолог. Ее речь полилась могучей рекой Ян – Цзы в сезон больших дождей. Она рассказала, что компания Тин-Ши создана тридцать лет назад и в переводе с китайского означает «Летающий лев», имеет филиалы в шестидесяти странах мира. Занята компания созданием на высочайшем современном уровне лекарств китайской народной медицины и гомеопатии, с последующим их распространением, а так же строительством дорог, издательской деятельностью, что она имеет собственный банк, страховую компанию, издательский центр и многие другие подразделения, в ней служат десятки тысяч человек. С девяносто второго года компания «Тин-Ши» работает в России, имея все необходимые на то лицензии.
Отрепетированным движением девушка открыла цветной журнал, в котором веселый толстый китаец – президент компании был сфотографирован с веселым толстым премьером Черномырдиным.
– Любой сотрудник компании может работать в любой стране, где имеется филиал «Тин-Ши». В нашем городе мы будем заниматься информационно- кадровой деятельностью, обеспечивая подбор и обучение сотрудников для нашей компании. Следует отметить, что обучение на всех этапах карьерного роста бесплатное. Более подробно вы узнаете о нашей компании после того, как пройдете персональное собеседование с нашим специалистом, и только те, кто пройдут это собеседование успешно. Замечу, что вся информация, которую мы сообщаем вам здесь, носит закрытый коммерческий характер и не подлежит разглашению. Чтобы конкретнее узнать о работе нашей компании, тем из вас, кто пройдет собеседование, будет прочитана специальная лекция. Стоимость двухчасовой лекции сто рублей...
Безработная аудитория печально выдохнула на эти слова девушки в тупорылых туфельках и разрезом на левом боку. Однако та будто ничего не заметила и продолжала с прежним подъемом:
– ... Это очень недорого. В конце этой лекции вам будет предложено заключить контракт с нашей компанией. Стоимость контракта 320 рублей, собственно говоря, это стоимость не контракта, а двух отличных рекламных журнала компании «Тин-Ши». При заключении контракта сотрудник получает собственный идентификационный номер, который остается у него на всю жизнь и может переходить по наследству к его наследникам. Компания имеет свой пенсионный фонд, в котором копятся сбережения сотрудников по их номерам. А теперь тот, кто не хочет связать свою жизнь с нашей компанией, пусть уйдет, – она широко и быстро махнула в направлении дверей, – пусть он не тратит своего, а главное нашего времени. Остальным надо заполнить анкеты, после чего пройти к специалистам, сидящим за столами.
Сема встал и пошел на собеседование к строго, но отнюдь не изящно одетой женщине лет пятидесяти, находившейся ближе всех к нему. Ее имя он прочел на табличке, когда подошел и сел за стол.
Галина Ивановна улыбнулась ему улыбкой ангела, встречавшего праведников у врат рая. У нее тонкие губы, густо накрашенные помадой, за стеклами очков возле глаз пролегло множество морщинок, делавших ее лицо, когда она того хотела, чрезвычайно приветливым. Привычным взглядом пожизненного сотрудника отдела кадров она окинула его анкету, взялась за авторучку.
– У вас неплохой почерк, сказала она для начала, и улыбнулась ободряюще, – но вот баллы не обязательно расставлять по возрастанию и убыванию. Можно поставить максимальные десять баллов и стремлению обеспечить семью, и желанию зарабатывать много денег, и по всем другим позициям, это не возбраняется. Давайте, знаете что, – собеседница поглядела прямо в зрачки Семе, лучась от совершенного счастья, которое, очевидно, и его ожидает в лоне компании «Тин-ши». – Давайте всем этим похвальным стремлениям поставим максимальные десять баллов. Это будет говорить о том, что очень энергичный человек. Ставлю?
– Ставьте, – согласился Сема со внутренним смешком, который услышал Клементовский и тотчас подбежал, махая фалдами новенького фрака.
– Прекрасно, – она исправила все цифры на десятку. – Идем дальше. Это вы указали свою желательную будущую зарплату? Всего три тысячи долларов в месяц? Что? Рублей? Разве ваше похвальное стремление к работе, которое мы оценили в десять баллов, стоит всего-навсего три тысячи рублей? И это при условии, что компания «Тин-Ши» открывает перед вами поистине неограниченные возможности зарабатывать? Думаю, вы, Семен, не станете возражать, если мы поставим в данной графе пять тысяч долларов в месяц для начала.
Семен пожал плечами. Все это начинало его потихоньку раздражать.
– Что? Вы не хотите ездить в загранкомандировки? Глазам своим не верю. Все хотят ездить за границу за счет компании!
– Потому что блеф, никаких загранкомандировок не будет, – хмыкнул Клементовский. – Сема, пойдем отсюда, сколько можно дурака валять? Мне скучно. Пойдем, а шоу то устрою! Любите ли вы шоу, как люблю его я? Ась? Не слышу ответа!
– Я бы предпочел работу недалеко от дома, – скромно сказал Егоров, простодушно глядя в расширенные, будто закапанные атропином, сильно подведенные тушью глаза собеседницы, с черными комочками на ресницах.
– От иностранных командировок отказываться грех, напишем, что согласен, а в будущем видно будет. Да вы только представьте себе, насколько здорово смотаться серед зимы на недельку в Китай, или Турцию, или Эмираты! У компании есть свои интересы по всему миру! Итак, вы блестяще прошли собеседование, теперь надо решить, идете на семинар? Знаете, какие замечательные люди подобрались в нашей компании, какая классная у нас команда! – она ободряюще подмигнула ему.
Сема поискал глазами даму, с которой прежде сидел рядом, и которая пошла на собеседование немного раньше его, она уже платила деньги у дверей бухгалтеру, та выписывала ей квитанцию. Все как полагается.
– Извините, я толком пока не понял, какой же деятельностью я буду заниматься?
– Информационной.
– Информационной, связанной с новыми технологиями?
– Впоследствии. Сначала информационно-кадровой.
– То есть как вы сейчас?
– Да, но это начало. Потом вырисовываются грандиозные перспективы, вам очень подробно расскажут все на семинаре. Вы же техник контрольно-измерительной аппаратуры. Работали на нескольких заводах.
– То есть я буду составлять отчеты по своей прежней деятельности на советских заводах для китайцев? Технологические схемы рисовать?
– Может быть, но я не гарантирую.
– Хорошо, согласен. Вот я безработный, ищу работу, заключаю с вами контракт, идет в таком случае у меня пенсионный стаж здесь?
– Зачем вам этот стаж? Государственная пенсия – крохи. Вы будете получать пенсию из пенсионного фонда «Тин-Ши».
– Значит, компания не платит за меня в Пенсионный фонд и, наверное, медицинскую страховку так же не обеспечивает?
– Можно работать в компании «Тин-ши» по совместительству. Я вообще-то тружусь на заводе, а здесь по совместительству. Но доработаю до отпуска и увольняюсь, буду только в компании работать. Да вы сходите на семинар, там все подробно расскажут.
«Получается, китайская команда работает в России и не платит налоги? Продают свои таблетки, собирают шпионским образом технологию заводскую за копейки со всех производств через отчеты бывших специалистов, пользуясь защитой от премьера Черномырдина, которому подарили виллу где-нибудь на Канарах? Хорошо устроились!»
– Извините, мне это не подходит, – он поднялся с места и громко объявил на всю аудиторию: – Это у вас пирамида получается, господа хорошие, Вы собираете людей, ищущих работу, отнимаете у них по 420 рублей за контракт, по сути бумажку, которая не гарантирует ни медицинской страховки, ни пенсионного стажа! И люди эти начинают выискивать следующих несчастных безработных, которых в городе и стране очень много, согласных заплатить свои последние кровные деньги за мифическую черную зарплату и еще более мифическую китайскую пенсию. Продавать знакомым таблетки от всех болезней, чем это не самая обычная сетевая торговля? Чем от нее отличается? Тем, что у меня свой китайский идентификационный номер имеется? Или тем, что часть зарплаты в каком-то неведомом корпоративном банке оседать будет? Если компания обанкротится, лопнет, что вы поедете в Китай свои деньги искать? Люди! Будьте бдительны! Не покупайтесь на китайскую удочку. Вам еще и шпионаж могут припаять за передачу информации о технологиях разрушенных советских наших заводов, где раньше работали.
Служащие в темных костюмах с сумрачными лицами вновь пошли на него стенкой, изгоняя вон, как нарушителя автоматизированной дойки на китайской ферме.
– Без рук! – заорал Сема, – я сотрудник налоговой полиции! Идет проверочная закупка! – Прошу всех оставаться на местах и приготовить документы для проверки! – с этими жизнеутверждающими словами он покинул помещение, оказавшись в коридоре, где как в накопителе собиралась следующая партия несчастных на дойку.
– Граждане, если вы простые безработные, и у вас нет денег для помощи процветающей китайской компании, то лучше идите домой!
«Ведь зарекался сто раз по таким объявлениям не звонить, так нет, опять вляпался».
«Судьба такая у нашего Бога Всевышнего Семы», – иронизировал Клементовский, пролетая над троллейбусными проводами. Те нещадно искрили при этом.
На углу квартала его остановила приятная женщина и вежливым голосом спросила, где здесь улица Беленца, 11? При этом она близоруко щурилась на здание гимназии. Против вежливости Сема всегда был бессилен. Только горестно вздохнул:
– Если у вас есть лишние четыреста двадцать рублей на оказание дружественной помощи братским китайским бизнесменам, то это там.
Соискательница вакансии бросила на него испуганный взгляд, в котором ясно читалось полугодовое житие на минимальное пособие, подработка поломойкой в дальнем (из-за стеснительности) магазине, отсутствие демисезонной обуви у детей, без колебании кинулась к роскошному мраморному крыльцу, перед которым оглянулась в сторону Семы, но все же начала восхождение вверх, как на очередную Голгофу.
– Брось, не жалей, все любят учиться на собственных ошибках, – прокомментировал ее решение откуда-то с небес покойный терапевт. – Причем от самого рождения и до самой смерти. Не мешай человеку проходить обучение, пойдем!