Лауреаты Клуба Слава Фонда
ТАТЬЯНА АГГУРИЕВА - http://proza.ru/avtor/tmaxim - ВТОРОЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЖИЗНЬ" КЛУБА СЛАВА ФОНДА
Дождь, стеной ливший всю ночь, к утру прекратился, как будто выключили кран. Через час небо очистилось, и солнце воссияло на умытом небосводе ослепительно голубого оттенка. Степан Аркадьевич одновременно опечалился и обрадовался. В этот день он не хотел ярких красок, отдавая предпочтение умеренно-пасмурной погоде. Но в июле, сердце лета, дождаться облаков и туч – мечта практически несбыточная. Столь длительный дождь, как нынче ночью – явление крайне редкое в их полосе.
Степан Аркадьевич слегка побеспокоился, развезло ли кладбищенские дорожки, а потом выбросил мысль из головы. Генка на своём внедорожнике одолеет любые препятствия. Только что-то не звонит дорогой внук. Неужели не помнит, что за дата сегодня?! Да нет, не может быть. Бабушку Надю, Надежду Ефремовну, Генка любил беззаветной любовью. А как иначе?! Родители Генкины, родившие его в юном возрасте – обоим едва стукнуло восемнадцать – так и остались взрослыми детьми по сути своей. Спихнув малыша на ответственных бабушку с дедушкой, умотали в столицу на заработки, и, перемещаясь с одной съёмной квартиры на другую, умудрились не пропасть и даже подсобрали некоторый капиталец. Правда, отняло это много лет. Генка с отцом и матерью виделся изредка – то они приедут, то он к ним ненадолго. Не нравилось сыну в неуютных родительских хатах. И столица не производила должного впечатления – стремился поскорее вернуться в родной дом к старикам. А те всю душу без остатка вложили в обожаемого Геночку, и более преданных, заботливых, по-своему строгих, авторитетных родных днём с огнём не найти. Ходили к нему друзья толпой, и встречал их всегда, в самые трудные времена, гостеприимный дом с накрытым столом. Генка гордился бабушкой и дедушкой необычайно и в разговоре с приятелями величал их «родителями». И сразу было понятно, о ком речь, потому что маму с папой Генка называл Лена и Костя, невзирая на запрет.
В восемнадцать лет, на следующий день после выпускного Генка, привёл в дом одноклассницу Вику, и, скромно потупившись, рано повзрослевшие недавние школьники объявили оторопевшим Надежде Ефремовне и Степану Аркадьевичу, что им хочется жить вместе, потому что расстаться они не могут ни на секунду, да что там объяснять, и так всё понятно, вон Костя-то с Леной... А родители Викины не против – дочь отдают в надёжные руки. Степан Аркадьевич открыл было рот, чтобы поставить молодёжь на место и втолковать им, что девушка не котёнок, но под грозным взглядом супруги притих и промямлил – рады, мол, милости просим. Зажили дружно, хотя и скромно. Генка с Викой поступили в университет и под неусыпным контролем и зорким оком старших учились даже без троек. Генка прирабатывал по возможности, Вика тоже без дела не сидела.
Катастрофа разразилась внезапно. В течение месяца бабушка Надя, превратившись из цветущей пожилой женщины в сморщенную слабую старушку на инвалидном кресле, тихо умерла до начала самых сильных мучений. Степан Аркадьевич почернел от горя, а Генка и Вика в первые дни страшного одиночества, как малые дети, постоянно плакали, обнявшись. Сын с невесткой примчались из Москвы и организовали достойные дорогие похороны. На поминках пролились потоки слёз – Надежду Ефремовну её окружение обожало. Генка долго не мог смириться с потерей, и казалось ему – бабушка в отъезде, вот-вот вернётся. Вика взяла хозяйство в руки, и, стараясь следовать установленному Надеждой Ефремовной укладу, организовала жизнь, весьма похожую на прежнюю. Только бабушки не было рядом, и никто не гладил по голове, не подбадривал, не давал дельный добрый совет. Вуз молодёжь окончила с отличием, и Степан Аркадьевич, держа в руках два красных диплома, растроганно говорил, как гордится и радуется бабушка, глядя на любимых детишек с неба.
Время не уняло до конца, но сгладило боль утраты. Пару раз Генка с Викой вывозили Степана Аркадьевича ненадолго к морю, и тот, сидя на берегу и с наслаждением вдыхая пряный морской воздух, расслабленно вспоминал свою Надюшку, жалея, что нет её рядом и не с кем разделить переполняющий душу восторг от гор, степей, станиц и безграничной морской глади. Однажды они вывезли маленького Костика на курорт, а потом недосуг было – каждый отпуск затевались какие-то грандиозные дела, связанные то с ремонтом, то с чем-то ещё, а на отдых и времени особо не было, о чём нынче сильно жалел Степан Аркадьевич.
В этом году ребята укатили на юг, несмотря на решительный протест деда. Вике рожать скоро, а они, непутёвые, уезжают! Но молодые супруги и слушать ничего не желали – хотим, и точка; потом долго не выберемся; мы аккуратно; бархатный сезон. И в самом деле – неоправданный риск ничем плохим не кончился. Неделю назад, загоревшие-посвежевшие Генка и Вика вернулись безо всяких приключений, и Вика отправилась на несколько дней к родителям – повидаться и побездельничать. Генка отвёз жену, а сам вернулся к Степану Аркадьевичу, по которому сильно соскучился. Вчера Генка поехал за Викой, но неожиданно позвонил вечером и сообщил, что останется ночевать. Степан Аркадьевич хотел уточнить, к какому времени собираться на кладбище, но Генка свернул разговор, что было ему несвойственно, и бросил трубку. Степан Аркадьевич пожал плечами и улегся спать. Ночь он провёл беспокойно – приснилась Надя в белом платье с распущенными волосами. Сказать что-то пыталась, да Степан Аркадьевич не расслышал из-за шума дождя, настойчиво врывающегося в сон. Встал он рано, понаблюдал в окошко рождение нового дня, и приступил к привычным делам, которых с беременностью Вики прибавилось.
В одиннадцать утра Степан Аркадьевич попытался дозвониться до Генки, но тот не ответил. Странно... Сегодня семь лет со дня смерти бабушки, и они должны навестить дорогую могилу. Может быть, Генка крепко спит, отведав на ужин отменной тёщиной стряпни? К часу дня Степан Аркадьевич, попробовав раз-другой набрать номер внука, всерьёз забеспокоился, и, нервно расхаживая по кухне, соображал, как лучше поступить – звонить Викиным родителям или нет, чтобы не навредить лишним волнением будущей маме. Наконец завибрировал сотовый, и Степан Аркадьевич, услышав сбивчивые Генкины возгласы, вначале ничего не мог разобрать, а уловил только словосочетание «коляска для Надюшки». «Да сломана бабушкина коляска, разве позабыл? И на что она тебе сдалась?!» – раздражённо вопрошал он внука, удивляясь, с чего тот вдруг стал называть ненаглядную бабулю по уменьшительному имени. В ответ в трубке раздался отчётливый и громкий голос Генки: «Для правнучки твоей коляску покупать едем!! Прадедом ты стал, дед!!! Вика сегодня девочку родила! На полтора месяца раньше!» Прерывающимся от потрясения голосом Степан Аркадьевич переспросил: «Неужто, Надеждой нарекли?!» «Обижаешь, дед! А как иначе?!» – засмеялся счастливый папаша. И, посерьёзнев, добавил: «Собирайся, сейчас заеду за тобой. Сначала к бабушке, а потом за Надюшкиным приданым рванем!» И тут же разъединился.
«Так вот о чём ты меня во сне предупредить хотела да обрадовать, Надя, милая моя! А я и не догадался...» По гладко выбритым щекам покатили слёзы. Степан Аркадьевич аккуратно утёр их чистым носовым платком и начал поспешно паковать необходимые вещи, надеясь ни на секунду не задержать спешащего к нему Генку.