В перерыв мы ходили в столовую соседнего с нами института русского языка. Среди посетителей бывало много иностранцев-студентов. Легко предположить, что в 80-е годы эту категорию людей кормили не так как советских граждан. Вот и нам удавалось приобщаться к их привилегиям.
Хорошее питание располагало к беседам на самые разные темы. Так один из нас, Юрий К. рассказал, что на днях по случаю ему пришлось побывать на престижном московском кладбище. Он сообщил, что видел там могилу убийцы Троцкого. Её ему между делом показал родственник.
- Представьте себе, она был прибрана. Более того, кто-то возложил на неё букет цветов, - сообщил он, несколько заинтригованный. Сей субъект умер давным-давно, у него как у иностранца, вероятнее всего родственников в СССР не много или вообще нет. К тому же на надгробье выведена другая фамилия. О последнем обстоятельстве Юре поведал помянутый родственник.
Тему подхватили. Был помянут ледоруб, орудие убийства, и некоторые другие общеизвестные детали. Неожиданный акцент в беседе поставил тот же Юра. «Убивец» рассказывал, что после того, как он саданул Троцкого своим орудием, тот издал страшный вопль, что запомнился ему надолго. Жертва была с мощной энергетикой, с выраженной волей и инстинктом к жизни. Харизматический рёв, идущий из самого нутра, объёмный, будто весь оркестр исходит в унисон аккордами экзистенциальной паники.
- Такое ощущение, будто ты сам всё это услышал, - ввернул я. Юра вошёл в раж:
- Такими звуками исходят героини опер Вагнера, родительницы героев, эпически, драматически, но этот ор не эстетичный, а животный...
- Ладно, ладно, - запротестовала пресыщенная описанием публика.
Тут вступил в разговор Лёва Г:
Вон - моя бабушка. Ничего общего с помянутым политическим зверем, разве что они одного племени. Тишайшая кроткая женщина. Она была крайне внимательна и аккуратна по отношению к своему здоровью. Ей было под сто лет, когда умирала. Перед смертью вдруг как волчица вопила. Боролась со смертью.
Рассказчик замолк. Потом изменившимся голосом продолжил:
- Мама вспоминала. У неё был старший брат, который серьёзно болел. Однажды ему стало очень плохо, бабушке показалось, что он умирает. Вот тогда она издала тот душераздирающий крик. Брат мамы очнулся, лицо его было испуганным. Слабым голосом несчастный обратился к бабушке, попросил, чтоб она так не кричала, когда он умрёт. «Мне там будет спокойнее», - сказал дядя. И на самом деле бабушка не кричала и не плакала на панихидах и похоронах.
Голос у Лёвы дрогнул. Все затихли.
Он продолжил:
- Как-то мы в гостях были у семьи, которая жила в одной из «башен». Они жили на верхних этажей. Моя сестричка открыла окно в одной из комнат, чтоб получше рассмотреть виды с высотки. Рядом находилась бабушка. Она сделала замечание внучке, чтоб та осторожной была. Моя сестричка, тогда противный тин-ейджер, назло ещё пуще стала высовываться. Хотела напугать и напугала. Я был с другими гостями в соседней комнате. Когда раздался этот надсадный крик зоологического ужаса. Все бросились в соседнюю комнату. Народ был всё интеллигентный. Сенситивный. Хозяйке даже дурно стало, принимала валерьянку. Сестру отчитали, она сидела в углу как в воду опущенная. Я и бабушка глаза потупили. Людям вечер испортили.
Лёва смолк и потянулся за пирожным. Значит кончил рассказ. В это время в зал вошла шумная ватага студентов...