Начало очередной недели в школе было весьма запоминающимся. За один день со мной случилось сразу несколько забавных и не очень момента. Но обо всём по порядку…
Все выходные я размышляла о том, что произошло в клубе. О Дарье Александровной я тоже думала, но она всё равно не стояла в приоритете. Подумаешь, в очередной раз накажет, меня этим не напугаешь. Зато Генералов поселился в моём мозгу основательно. Настолько часто его образ всплывал в мыслях, что я стала волноваться за себя: вдруг я одна из тех самых помешанных людей? Маньячка? Буду следить за ним, фотографировать, а потом под предлогом заманю к себе в хату. Боже, даже думать о подобной мерзости не хочется. Я нормальная, просто немного.… Как это называется? И всё равно кроме как помешенной я себя никак назвать не могу. Понимаю, есть определённое слово, подходящее под нашу с ним ситуацию, но если я произнесу его, проиграю самой себе.
Мне даже пришло на ум посоветоваться с мамой по поводу всего этого. Понятное дело имён я не называла, сваливая всё на выдуманную подругу, которая часто проводит время с одним мальчиком и ощущает себя ненормальной, когда он прикасается к ней. Мама хитро ухмыльнулась, явно не поверив в выдумку, и дала совет:
— Передай своей подруге, что не обязательно проверять себя. Симпатия приходит внезапно, когда ты её совсем не ждёшь. Не нужно от неё бегать и пытаться доказать себе что ты можешь ошибаться. Все мы люди, и все когда-то ошибались. На ошибках учатся. Даже представить страшно, что станет с миром, если все вдруг станут идеальными. Наверное, нас настигнет хаос. Ошибки делают нас сильными и уверенными в себе. Даже если этот мальчик не испытывает взаимности, твоя подруга ведь знает про себя что чувствует. Не может не знать. Может, не признавать, это другой вопрос. Я считаю, ей нужно признаться ему, а там уж будет, как будет.
Наверное, моя мама спятила, говоря всё это мне, но я подчерпнула кое-что важное. Нужно быть честной с самой собой. А я, получается, живу в выдуманном лично мной мире, где пытаюсь закрывать глаза на собственные переживания.
Ночью перед понедельником, я долго не могла уснуть. Ворочалась, думала о Яне и о наших взаимоотношениях, о том видела ли я с его стороны попытки, как-то понравится мне… Короче из-за перенапряжения я вовсе перестала верить в себя, и чуть не заплакала, но вовремя спохватилась, и пообещала себе не рыдать по глупости. Ещё ничего не ясно.
Утром, явившись перед звонком на урок химии, Ян с улыбкой поприветствовал меня. Я делала вид, что у нас всё, как прежде. Мы типа друзья. Но для меня уже совершенно не «типа». Не могу же я наброситься на него с клятвами в симпатии, надо подготовиться. Если брошусь в обрыв без специального снаряжения — разобьюсь, вот это практически одно и то же.
Из-за своих проблем с башкой, я не сразу заметила, что впереди нет Снежаны. Она всегда сидела там, и редко пропускала занятия. Проследив за моим напряжённым взглядом на пустующее место, Ян тихо сказал:
— Когда я пришёл, слышал разговор директора и Дарьи Александровны. Они обсуждали перевод Трифоновой в другую школу. Похоже, её родители разозлились не на шутку. Думаю, ты наказала её достаточно жестоко. Снежана была сильно привязана к этому месту. Боюсь представить в каком сейчас состоянии её подушка. Наверняка её пора выжимать.
Я с досадой повернулась к Яну, он же не выражал никаких эмоций. Ему словно было по барабану на случившееся.
— Не считаешь ли ты Ян, что я мечтала о таком исходе? По-твоему я что чудовище, не щадящее чувств принцессы?
Он пожал плечами.
— Иногда ты бываешь такой, но в случае Трифоновой, она давно заслуживала порки. Её родители постоянно прощали ей всё. Ты учишься с нами всего третий месяц, а я видел, как Трифонова росла и вела себя. И поверь, с каждым годом она становилась всё неуправляемее. Ужас крылся в том, что, сколько бы директор, завуч или учителя не жаловались на неё её родителям, те все выпады дочки списывали на взросление. Триггером стало то видео с вписки. Они увидели доказательства или просто испугались за свою репутацию. Родители у Снежаны бизнесмены. Местная элита.
Слушая его, я не могла определиться для себя, правильно ли поступила или нет. Возможно, я совершила ошибку. Кто знает, как ещё родители Снежаны могут её наказать.
— Твой вердикт? — стала дожидаться я оценки Генералова, но тот только качнул головой.
— Всё с ней будет хорошо. Поплачет пару дней, переведётся в новую школу, и забудется.
— Ты же не пытаешься меня успокоить?
— Я говорю как есть.
«Спасибо за честность» — хотела ответить я, но смогла лишь произнести эту фразу про себя.
После первого урока ко мне подошёл Ваня, и попросил выйти с ним в коридор, чтобы поговорить наедине. На самом деле его просьба явно имела подтекст «не желаю, чтобы Генералов присутствовал, когда мы будем обсуждать нашу почти разрушенную дружбу». Я его понимала. Тоже не мечтала сидеть рядом с Яном все десять минут и думать о том, как он обаятельно качает головой в такт музыке в наушниках.
Николь сидела на своём месте и искоса поглядывала в нашу сторону. Я не знала, почему Ваня не позвал и её, но всё же согласилась покинуть кабинет вместе. Нас проводил пронзительный взгляд Генералова и обеспокоенный Николь. В случае с Яном, я даже порадовалась. Он так был увлечён музыкой, а когда я и Ваня зашевелились рядом, сразу очнулся и стал наблюдать за нашими действиями. Жаль только следом не пошёл, тогда я бы с удовольствием устроила бы представление.
Остановившись напротив окна, я залезла на подоконник. Они в школе широкие, и часто ученики пользовались ими как лавочками. Я не была исключением. Ваня неуверенно мялся передо мной и думал с чего начать. Время шло, и я поторопила парня.
— Николь со мной до сих пор не разговаривает. Я не понимаю, почему она обиделась настолько сильно, помоги разобраться, — попросил Ваня, побаиваясь, что я могу отказать.
Да уж, я думала он умнее. Тут не нужно быть психологом или экстрасенсом, чтобы догадаться насчёт чувств Ники. Но походу парни ничего не понимают. Как слепые котята, пока их не ткнёшь носом в молоко, не притронутся. Либо они реально тупые, либо притворяются. Я склоняюсь ко второму. Не тупой Генералов, я точно знаю, списываю у него постоянно. Люди, знающие, что такое интеграл и комбинаторика не могут не понимать очевидные вещи.
— Ты не пробовал: извиниться. Говорят, помогает.
— Эль ты меня за дурака принимаешь? — раздражённо окинул меня взглядом Ваня, — я уже столько дней пытаюсь с ней поговорить, что теряю терпение. Мы с первого класса дружим, и она знала о моих чувствах к Снежане, но раньше для неё это проблемой не было. Она помогала мне подбирать ей Валентинки, подарки на восьмое марта и день рождения, а теперь вдруг увидев, как я дарю Снеже подарок, разозлилась. Понимаю, я виноват, вы не смогли воплотить оригинальный план…
— Заканчивай. Ты же не забыл, что в этом самом оригинальном плане должен был катить к Трифоновой прямо на дне рождении? Так какого хрена решил действовать раньше положенного? — Разозлилась и я, спрыгнув с подоконника. — Вань Николь обидно за все те годы, что она посвятила тебе как другу. Ты предал наше доверие. Полез признаваться в симпатии Снежане, для чего? Ты же не настолько глуп, что поверил, будто бы она тебе ответит взаимностью?
— А вдруг!
— Вдруг? — переспросила я, не веря своим ушам, — то есть, десять лет игнора тебя ничему не научили? Тогда нам не о чем разговаривать.
— Хватит строить из себя всезнайку, — обиделся Ваня.
Ну, капец!
— Я пытаюсь донести до тебя, что Николь не так просто строит из себя обиженку. Подумай на досуге о ней, а не о Снежане. Хоть раз! — меня понесло. Я не могла продолжать слушать бред сумасшедшего. Как там звали того парня из клуба? Друга Яна? Артур? Отлично, он намного смышлёнее и умнее, чем этот дурачок. Вот так люди и теряют своё счастье. Думай, сколько влезет, но пока ты думаешь, другой предпринимает смелые шаги.
— Ладно, я тебя услышал, — сдался Данилин, — но пообещай ещё раз поговорить с Никой и убедить её простить меня. Я сделаю всё, что попросишь. Не хочу терять такую подругу как она.
Размышляла я недолго. Прозвенел звонок.
— Я попробую, — согласилась, и вместе мы вернулись в класс, где начался новый урок.
Сумасшедший денёк продолжался. Думать о Снежане и её наказании, о Ване и его проблемах примирения мне долго не пришлось. После уроков, когда, казалось бы, все стали расходиться, мне понадобилось вернуться обратно в кабинет, где я забыла тетрадь по истории. Как я умудрилась профукать её, а чёрт его разберёт. Но всё в наших жизнях происходит неспроста. Видимо мне было предначертано вернуться и увидеть следующую картину.
Дверь оказалась приоткрытой, и я смело направилась к пустому классу, так думала изначально. Но оказавшись возле неё, я резко остановилась. Голоса, послышавшиеся оттуда, заставили меня напрячься. Нагнувшись, я стала всматриваться в маленькую щель. Я сразу узнала голос Яна, Льва и Паши, но увидев их, воочию была окончательно убеждена, что не брежу. Генералов стоял, оперившись на парту и со скрещёнными руками. А его два дружка, напротив, с явно нехорошими намерениями.
Первым что промелькнуло в моей голове: они сговорились против меня, а теперь обсуждают следующий ход. Но я быстро отмела чушь, вертевшуюся в мыслях, не может быть, чтобы Генералов меня кинул. Он не такой. Я успела если не отлично, то хорошо узнать его. И на каком-то подсознательном уровне я верила, что Ян не конченая скотина, чтобы разыгрывать меня и моих друзей. И следующие слова доносившееся до меня это только подтверждали.
— Для чего а? Полегчало твоей Коротковой от того что Снежа теперь наказана? — верещал Паша, явно больше всех желавший чтобы Трифонова осталась.
— Сама виновата. Не надо было устраивать Эле «вечеринку» на вечеринке, — спокойно отвечал ему Ян. — А вы оба так вообще… Друзья называется.
— Ян мы же уже извинялись, это недоразумение, и если надо я готов просить прощение у Эльки, — был более лоялен Лев.
— Я валяться в ногах Коротковой не собираюсь, — фыркнул Паша. Глаза его извергали чисто животную ненависть. — Кто она такая, чтобы вершить судьбы людей? До её прихода, всё было зашибись. Генералов очнись, — подошёл он к Яну и потряс за плечи, — она, что околдовала тебя? Ты не видишь, как Короткова тобой манипулирует? Не замечаешь, что выполняешь все её просьбы? Совсем с ума сошёл?
И когда это я манипулировала им? Что Воронов несёт? Порой мне кажется, что наоборот Ян мною командует. Хотя я ранее никому не позволяла с собой такое проворачивать.
Генералов скинул руки Павла, и оттолкнул.
— Следи за словами.
— А то что? — как разъярённых зверь подскочил он к Яну, и если бы не Лев точно набросился. — Ради какой-то шкуры готов мне морду набить?
Шкуры? Ну, это перебор. Я вышла из-за своего укрытия, то есть двери, и, подбежав к Воронову с размаху, ударила по лицу. Лев от неожиданности отпрянул с открытым ртом. Ян тоже посторонился, но постарался сдержать своё удивление, хотя глаза говорили обратное.
— Ты вообще ничего не понял да Воронов? На тебе ведь никак не отразилось наказание Трифоновой. Ты и Лев вышли чистенькими. Всем по фигу на ваше преступление, — стала причитать я готовая снова напасть.
И я бы сделала это, но Ян схватил меня сзади и постарался удержать от новой порции люлей для Павла. Я махала руками, чтобы достать его, но стоило Воронову прийти в себя, как в нём разгорелся новый пожар.
— Ты охренела тварь? Иди сюда я покажу тебе, как надо уважать мужчин, — и замахнулся.
Я закрыла глаза, ожидая удара. Но парни сработали быстро. Ян поднял меня и, развернул к двери, а Лев встал на защиту Генералова и перехватил кулак Паши.
— Не надо, потом жалеть будешь, — послышался угрожающий голос Льва.
— Два идиота, — вырвался он, — вы оба не в себе раз защищаете Короткову от меня. Она расколола нашу дружбу. Ян, Лёва вы чокнулись!
— Уходите, — потребовал Лев, — я приведу Ворона в чувства.
Когда Ян отпустил меня, я снова могла видеть в каком настроении парни. Все были на нервах, во всех горел первородный гнев.
— Проследи за ним, одного не оставляй, — попросил Ян, беря меня за руку, — а то натворит дел, потом нам расхлёбывать.
Паша, стоявший напротив окна, хохотнул.
— Не бойся твою девку не трону. Но ты можешь продолжать провожать её до дома и дальше.
Это он меня девкой назвал? Я как прикованная к камню цепями гарпия попыталась вырваться и заставить врага ответить за слова, но Ян дёрнул меня на себя, и я случайно при столкновении положила ладонь ему на живот. Впрочем, сразу же резко убрала её.
— Она ещё и кидается. Не мудрено с таким характером нажить столько врагов за пару месяцев. Удивлен, почему тебя всё ещё не убили в подворотне, — сочился ядом Ворон.
— Ты что говоришь придурок? — выкрикнула я.
— Ян, уйдёте вы или нет? Что не понятного в простой просьбе? — взмолился Лев. — Эти двое жаждут разорвать друг друга, а мы с тобой этого не хотим допустить, верно, друг?
— Да, — кивнул Генералов, и пошёл к выходу, увлекая меня за собой.
Я была бы не я, если бы не оставила за собой последнее слово.
— Ты ответишь Воронов. Я клянусь тебе. Пожалеешь, что на свет родился. Моральный урод.
— Да хватит уже, — буквально вырвал меня из кабинета Ян, и только прикрыв за собой дверь, отпустил мою ладонь.
Медленно мы шли по коридору. Он думал о своём, я о своём, и оба мы молчали. Не доходя до гардеробной всего пару метров, Ян уселся на ближайшую лавочку. Я примостилась рядышком. Может получиться поговорить о насущном? Нет, сейчас точно не время. Мы только что ругались с Вороном нам не до чувств.
— Ты на меня зол? — пропищала я как новорождённый цыплёнок. — Знаешь же что иногда я не в себе. Тук-тук! — легонько постучала я себе по голове, — слышишь? Пусто!
— Я не злюсь, — вытянул он ноги, и закинул руки за голову, — просто устал. День тяжёлый. То одно, то другое. Теперь ещё и Ворон. Скотина.
— Он ни черта не понял, — закинула я ногу на ногу, и уложила руки, на коленки скрестив, — но ничего, Эля пообещала разобраться с ним, Эля выполнит. Я уже знаю, как им заняться.
— И как Эля?
— Потом узнаешь, — отмахнулась я, — а ты был на моей стороне. Круто. Никогда бы не подумала, что я и Ян Генералов будем корешами.
— Ян Генералов размяк, — зевнул он, — раньше и я бы никого к себе не подпустил. Но кто бы мог подумать, — спародировал он мою интонацию, — что я и Эля Короткова будем корешами?
— Братуха? — я подставила кулачок, и Ян, как и полагается, стукнул по нему своим.
— Но братом твоим я бы быть не хотел.
Сердце моё подпрыгнуло.
— Почему?
— Понятия не имею. Просто понимаешь…
Договорить фразу ему было не суждено. На горизонте появилась Дарья Александровна, и она, увидев нас, как фурия стала наступать. Я успела подумать, что нам кранты, но, учительница лишь приказала идти за ней. Мы переглянулись, и всё-таки повиновались требованию. А что оставалось делать? Мы в её владениях, ученики — пушечное мясо для учителей. Мы для них любимый сорт разрядки после ссоры дома, например. Они готовы сорваться на ни в чём неповинных девочках и мальчиках лишь бы самоутвердиться. Не все такие, конечно, но многие. Дарья Александровна, по-моему, одна из них. Она скромна, но стоит дать ей во власть детей, как в ней просыпается злая сука. Не зря же у неё так много прозвищ, и все они оскорбительные.
Нам пришлось войти в учительскую следом за Дарьей, и по приглашению сесть напротив неё.
— Ребята нам с вами нужно срочно поговорить, — попыталась она быть мягкой, но я чувствовала, как учительница негодует внутри себя.
— Да ладно? И о чём Дарья Александровна? — отыграл роль непонятливого Генералов. Я бы похлопала в ладошки, если бы не боялась, что наших родителей опять вызовут. Дарья не умела разруливать вопросы с учениками, я успела это понять, её коньком было поговорить со старшими и заставить тех решать вопросы самим со своими детьми.
— Ян не нужно делать вид, что мы с вами не встретились в том самом месте…
— В каком месте? — продолжал косить под дурачка Ян.
Хватит трясти перед голодным тигром куском мяса. Она тебя сожрёт если ты не угомонишься Генералов. Как бы помогло сейчас сломать ему нос или ещё что-нибудь. Мы не в выгодном свете, нам лучше всего держать стратегию «полного повиновения учителю».
— Дарья Александровна мы хотели бы извиниться. Такого больше не повторится. И вообще мы там случайно оказались. На нас повлияло старшее поколение, — додумалась я.
— Это нехорошо. Ян, Эля мне придётся переговорить с вашими родными, — как обычно была банальна она.
— Я так не думаю, — продолжал гнуть свою линию Генералов, и я пнула его ногой под столом. Он естественно язык за зубами держать не стал, — ай, мне больно. Эля мы же договорились без физического насилия.
Дарья смотрела на нас как на двух клоунов в цирке и хлопала глазками.
— Ян на вашем месте я бы попридержала язычок, — попыталась быть строже Дарья, но была полностью повержена в следующие пару минут.
— Я бы на вашем месте вообще не обсуждал наше столкновение в ночном клубе.
Дарья сглотнула.
— Давайте называть вещи своими именами, — попросил вежливо Генералов, честно ему бы адвокатом быть, кого угодно заговорит. — Я и Эля школьники. Два дурачка которые повелись на уговоры совершеннолетних друзей. Нам простительно. Можете вызвать моего дядю, маму Эли, и что вы им скажете? «Я встретила их в ночном клубе, и они веселились». Хорошо, но приемлемо ли учителю математики ходить по таким заведениям? — он щёлкнул пальцами, и откинулся на стуле, расслабляясь, — Точно, не приемлемо. Но наши родители это так, фигня. Другое дело Эдуард Викторович. Ему вы как предоставите информацию? Дарья Александровна я вас безмерно уважаю, но тут вы больше виноваты, чем мы. Простите!
Я слушала Генералова с открытым ртом и изумляясь каждому слову. Он всё продумал. Я же говорю, мой герой. Господи, да он идеальный парень. Ему и довериться не страшно. Убедил меня в два счёта. А Дарья? Она сидит и смотрит с тщательно скрываемыми слезами на глазах. Круть!
— Ян, — кое-как выговорила она, — вы не правы. Я не спущу вам с рук проступок.
И на это у него были аргументы. Боже, Ян женись на мне.
— Согласен. Так нельзя Дарья Александровна. И то, что я дальше скажу, клянусь, я не хотел. Вы вынуждаете меня. — Достав из заднего кармана чёрных узких брюк телефон, он вошёл в галерею, (я краем глаз подглядела), и из своих рук показал учительнице фотографию отменного качества. — Узнаёте? Вы хорошо получились и ваш парень тоже. Милая пара. Наверное, четыре года назад в школе все вами восхищались? Вы же встречались с ним, пока он был вашим учеником верно? Поверьте, — убрав смартфон, говорил Ян, — я всё воскресенье потратил, чтобы узнать вас лучше. Интернет злая штука, и открывает много всего скрытого. Законно ли то, что учитель встречается с несовершеннолетним? Этично ли ваше присутствие в ночном клубе? Думаю, нет. Я закончил. Вам есть, что мне противопоставить? Если да, я готов выслушать.
Я готова упасть к его ногам. Вот то о чём он мне говорил в клубе. Я себе и представить не могла, что Ян настолько красив в своей жёсткости и остром уме. Как умалишённая я пялилась на него в открытую с улыбкой до ушей. Готовая расцеловать Генералова во все доступные места. Он не принц, он король.
Зато Дарья Александровна побледнела. Её ангельская красота помрачнела, растаяла.
— Вам нечего мне сказать. Что ж тогда предлагаю сделку, я не Дьявол, но готов её заключить, — усмехнулся Ян, и мельком посмотрел на меня, и кажется, ему нравилось, как я восхищалась им.
— Что ты хочешь? — осипшим голосом спросила учительница. — Давай держаться в рамках приличия Генералов.
— Я не собираюсь вами крутить, — стал серьёзнее он, — обещаю, удалю фото с телефона, и забуду нашу встречу в ночном клубе, как и Эля. Эля? Ты ведь забудешь?
Я очухалась от опьяняющего обаяния Яна.
— Уже забыла если надо.
— Смотрите, какая она послушная, — в кулак посмеивался парень, — ладно, хватит выделываться. Мы выполним свою часть, а вы свою.
— Что я обязана выполнить?
— Рад, что вы спросили. Многого не потребую. Всего лишь ответную благодарность. Её вы сможете выразить в виде того что не станете никого вызывать и точно так же никто не узнает о нашем с Элей пребывании в клубе. Всё довольно просто, — закончил Ян.
Я стала кивать всему сказанному Генераловым. В голове возникли образы мафии, где Ян глава, а я его верная соратница, и беру его под руку. Да, фантазия работает, когда надо. Спасибо ей за это.
— Деваться мне я так полагаю некуда? Ваш шантаж обещает мне увольнение, я правильно усвоила Генералов? — холодно поинтересовалась Дарья.
— Я же сказал: не хотел прибегать к гадким методам, но вы меня вынудили. Слушайте внимательнее! Просто согласитесь, и мы продолжим соблюдать субординацию. Вот здесь это слово уместнее Эля, — без перехода обратился он ко мне. За всё время я успела забыть, когда употребляла подобное слово, потом-таки вспомнила, но уже не важно.
— Удаляй фото.
Он, без лишних вопросов показывая Дарье Александровной экран телефона, удалил фотографию сначала из галереи, потом из корзины.
— Копии есть?
— Нет. Вы не настолько меня интересуете Дарья Александровна. Я больше люблю сверстниц, — саркастично выразился он.
— Довольно намёков, — съязвила учительница, — идите, и чтобы больше этого не повторялось.
Не прощаясь, мы молча вышли из учительской, и когда дверь отделила нас от Дарьи, я в эйфории от победы бросилась с объятиями на Яна.
— Ты был так крут, — не переставая улыбаться, хвалила я Генералова. — Невероятно крут.
И к моему великому счастью, он ответил мне взаимностью и обнял в ответ.
— А ты была восхитительной зрительницей и главной фанаткой моего триумфа, — не уступил он мне.
Не знаю, сколько мы простояли на месте, обнимаясь, но когда проснулись от чудесного сна, вместе пошли в гардеробную, ничего больше не обсуждая. Сегодня он снова проводил меня до дома, руководствуясь тем, что Воронов мог сорваться. Я была не против, наоборот радовалась тому, что Ворон не умеет себя контролировать. Провести с Яном ещё какое-то время лучший подарок от врага.