Первый танец продолжался десять минут, потом двадцать, Тайва с каждым па чувствовала себя лучше и лучше, ей даже стало казаться, что всем извечно неудовлетворенным мечтаниям о настоящей любви, с величайшим до самого гробушника, а может быть, и прямо в нем, суждено будет сбыться именно сегодня.
Дабы не спугнуть счастья, она приложила голову к груди кавалера, прислушиваясь, что скажет ей его пламенное сердце. Задумчиво прикрытые реснички Алика вдруг затрепетали, он рывком прижал партнёршу к себе, хотя до этого водил на скромном расстоянии. «Ожил мертвец», – констатировала Тайва, несколько отдаляясь, как советовали делать букинистические женские пособия.
Между делом она не забывала делиться возникающими чувствами с полусотней подружек, и передавая им даже некоторую толику от своего удовольствия, что бы никто не назвал ее потом жадиной-говядиной. Подружки, которым не так повезло сегодня, совместно переживали общую радость, охали, ахали, некоторые взвизгивали от скорого счастья. Ей пока только приятно. Всевышний создал нас для получения удовольствий, – думала она, извиваясь чувственным молодым телом в новомодном танце, – стало быть, смертный грех от них отказываться.
Легко выскользнув из объятий "мертвеца", бросилась бежать в зал собраний, чтобы передать перелившиеся через край эмоции благодарственной молитвой. В небольшом высоком зале, лишённом мебели, картин, каких либо вещей, на восточной его стороне находился небольшой постамент, на котором сегодня, к удивлению Тайвы ничего стояло.
– О боже, где Мессия?
Бюст оказался лежащим на полу, сразу за постаментом, где валялся сброшенный со вчерашнего вечера, причём самой старенькой Тайвой самолично, о чем сейчас она предпочла не вспомнить осматривая. Неизвестный вандал не только уронил скульптуру, он еще и надругался над ней, истыкав зеницы очей Мессии старыми ножницами. Ножницы, кстати, тоже валялись неподалеку.
– Господи! – воскликнула Тайва, – спаси и сохрани нас, от натиска людей-лимитчиков.
Собравшись с силами, она героически втащила бюст на постамент, очистила от грязи, отошла на несколько шагов назад, оглядев, и рухнула на колени, протянув к нему руки с жаркой утренней молитвой:
– О, Спаситель! Благодарю тебя за данную клонам жизнь, за радость нашего утра, довольствие дня и зрелую разумность грядущего вечера. Невероятной мудростью своей спас ты от неминуемой гибели клонов, и мы благодарим тебя каждое утро за нашу новую жизнь, прося благословения на весь открывающийся новый день. За новую любовь, за сладость жизни, за этот поцелуй, за радость, за совершенство и бесконечность сущего, продлеваемого благодаря тебе, о, Спаситель наш вечный, да святится имя твое в веках и тысячелетиях! Пусть молитва долетит до тебя в ЛТ – пространство и расширит там место твоего обитания, пусть станет водой в твоем саду, кирпичиком в твоем дворце, листом древа в оазисе благословенного отдыха!
Чмокнула на прощание толстые каменные губы, опрометью бросилась на танцплощадку. При своей жизни Спаситель являлся обычным человеком. Со временем происхождение его почти забылось, во всяком случае, говорить о сём факте однозначно считалось бестактным. Клоны помнили только то, что их Спасителя убили. И убили, естественно, люди.
В древнем мире начала клон-цивилизации, воспользовавшись давно открытыми теоретическими законами, Спаситель, да святится мудрость его, практически выделил сигнатуру – первичную соматическую оболочку души, существующую в ЛП-пространстве, и определил алгоритмы передачи информации из мира физического в ЛП-пространство, что гораздо лучше получалось у более простых сигнатур клонов, а не людей. Поэтому вторым его великим открытием было программирование клон-сигнатуры на восстановление физической структуры тела в особых условиях, которые теперь называются гробушниками.
Это восстановление или попросту говоря, омолаживание умирающего к вечеру тела до юного состояния буквально за несколько часов, могло происходить только при ослабленном влияния поля Солнца, то есть ночью. Процесс шёл в автоматическом, бессознательном режиме и совершался самой же сигнатурой клона над его телом во сне, с сохранением основной памяти.
Благодаря чему цивилизация клонов выжила и признала Спасителя в толстом, мясистом, большеротом человеке, который стал впоследствии работать над сигнатурой человека, чтобы и людям даровать бессмертие, но скоро умер при невыясненных обстоятельствах. Тело его, как тело человека, естественно, было сожжено.
Тот факт, что Мессию сожгли, стало для клонов лишним подтверждением подлых наклонностей людей, сокрывших следы преступления. Клоны свои тела никогда не сжигали по весьма разумным соображениям: вдруг впоследствии на что сгодятся?
Разделяемые многими факторами, цивилизации разделились по ареалам обитания.
Слабые здоровьем клоны предпочитали города на побережью тёплых морей и океанов, а люди постепенно смещались в холодные, северные регионы, или горные местности, где климат суровей и экология более опасная. Клонам ни к чему еда – на сутки очередной жизни вполне достаточно хорошего вина, сладких напитков, посему жизнь их представляет собою либо научные изыскания на курорте, либо просто курорт без научных изысканий.
Люди, мечтающие жить так же хорошо, как клоны, нанимались к ним рабочими-лимитчиками в качестве обслуги. Некоторых, особо отличившихся принимают в семью клонов, технология преобразования человека в клона проста: обычный сексуальный контакт, однако необходимым условием последующего тысячелетнего существования является наличие индивидуального гробушника, придуманного Спасителем, без такового новоявленный клон умирает через сутки от обычной старости. Таковы превратности жизни и судьбы. Поэтому в жилище каждого истинного клона, и у Тайвы тоже, в дополнение к обязательному гробу имелось изображение Мессии, которого в приличном обществе принято неустанно благодарить за поистине чудесное спасение.