Вот стоит крошечный ребёнок на своих кривеньких ножках и качается. Это сын нашего милиционера. Они недавно получили квартиру в соседнем доме. Малыш только что встал на ножки. Еле держится, качается от малейшего ветерка и счастливо улыбается во весь свой рот. Чёрненькие, слегка косенькие глазки сияют на жёлтеньком лице. Рядом полненькая татарочка, его мамаша, радуется за сына – вот, уже стоит сам, скоро ходить будет! Солнце сияет, небо голубое, лето, тепло, счастье!
Вдруг к малышу стремительно бежит девочка. Она старше его на полгода, поэтому научилась не только ходить, но и бегать. Это моя дочь, и я знаю, что сейчас будет. Она летит к похожей на куклу «ляльке», чтобы обнять её и зацеловать, то есть заслюнявить лицо до такой степени, что ребёнок может захныкать. Знаем, проходили уже с другой «лялькой». Мамаша с умилением смотрит на приближающуюся симпатичную девочку в красивом платьице. Она ещё не знает, что, когда девочка добежит до ребёнка, то с разбегу кинется его обнимать и, конечно же, свалит его с ног. Головка мальчика ударится об асфальт… Я представляю эту жуткую картину и со всех ног бегу за дочерью.
Но я не успеваю. Ребёнок, объятый руками моей дочки, в первое мгновение с удивлением воззрился на неё, сильно зашатался и, буквально сбитый с ног, начал падать назад. Кошмар! Остановись мгновение!
Малыш не разбился. Руки мамаши подхватывают его у самого асфальта.
Слава Аллаху и нашему Богу!
Подбегаю к этой группе и начинаю извиняться, ожидая в свою сторону упрёки со стороны мамаши. Нет, их не последовало. Мать по-доброму оценила поступок моей дочери, так сильно полюбившего её сына.
***
Перед нашим подъездом была лужа. Огромная такая. Она всегда мне доставляла неудобства – ни выйти с коляской без приключений, ни зайти спокойно с ребёнком, который норовил побегать «по водичке». Лужа накапливала в себе все дожди за лето. Она, как результат неровно положенного асфальта, представляла собой маленький зловонный бассейн. И это как раз возле входа в дом, обидно! А зимой здесь был незапланированный каток. От отчаяния я как-то даже засыпала лужу песком. Он хотя бы впитал в себя всю влагу, и лужа перестала обрызгивать мою дочь. Однако наш сосед, генерал на пенсии, кстати, вышел и собственноручно лопатой выгреб весь песок из лужи. Зачем это ему надо было? – не знаю. Непорядок, наверное. Или ещё какая умная мысль была, я не спрашивала. Генералу виднее. Внуков генерал от единственной дочери не дождался, и ему не понять было мои трудности.
Когда дочке исполнилось лет 6 - 8, она стала гулять одна. Вот доченька вышла на крыльцо в новой куртке – родственница прислала японскую приятного синего цвета. Куртка моей дочке нравится, и дочурка стоит, красуется на крыльце, ещё не определившись, куда во дворе пойти и с кем играть. Я на дочку любуюсь в окошко нашей квартиры первого этажа, какая она у меня нарядная, чистенькая, в светленьких колготочках, аккуратно причёсанная, с косичками-бантиками, накормлена-напоена. Радость мамина!
И вдруг я вижу, как из придорожных кустов с горящими глазами выскакивают и несутся на мою дочь два её ровесника – тот подросший татарчонок и его дружок. Боже, что они собираются делать? Дочка моя не успевает среагировать, как они обливают её сочными брызгами из грязной лужи, стремительно пробежав по ней, отшлёпывая своими ногами-вездеходами. Бедная моя доченька, с ног до головы заляпанная грязью, стоит и растеряно оглядывает свой внешний вид, в одно мгновение безнадёжно испорченный. А мальчишки наслаждаются произведённым эффектом. Я фурией вылетаю на крыльцо и кричу им. Что я могла кричать этим мальчишкам? Ну, конечно, нечто ругательское со множеством восклицательных знаков. Не помню сейчас, что. Они безучастно слушают. Кто я им? – чужая тётя. Сделали своё грязное дело и довольны. И тут меня такая досада взяла, такая, что я крикнула им:
- А ну, сейчас же идите стирать дочкину куртку! Сколько можно мне из-за вас её отстирывать?!
И, правда, сколько можно?! Только ребёнок выйдет – и уже грязный!
Я, конечно же, ничего не ждала от ребят. Мне просто надо было откричаться, от отчаяния.
Но вдруг ребята подходят ко мне. Стоят, смотрят на меня. Улыбаются во все свои нахальные рожицы.
Что это они? Ах, я же предложила им постирать куртку.
Мне совсем не хотелось доверять им стирку драгоценной японской куртки, но ничего не поделаешь, от своих слов непедагогично было отказываться.
- Идите, – говорю, – стирайте.
Пришли эти мальчишки ко мне, разделись, разулись и пошли в ванную. Я была, конечно, в шоке, но поставила таз. Налила туда тёплой воды, насыпала порошка, опустила в воду куртку. Каждую секунду я надеялась, что мальчишки одумаются и убегут домой. Или не поймут, как это делается, и я их тогда естественным образом отстраню от непривычного им занятия. Но нет, внимательно смотрят на мои действия и готовятся стирать. Что же делать? Неужели их так проняло?
- Ладно, – говорю, – стирайте. Только рукава засучите.
Они стали своими ручонками елозить куртку в воде. Но я уже не смогла это видеть.
- Спасибо, – говорю, – достаточно. Куртка постирана. Сейчас я пущу воды, пусть прополощется, а вы пока идите на кухню.
Ребята с чувством исполненного долга, как гордые маленькие мужички, пошли на кухню.
Простирнув окончательно куртку, ещё не сильно впитавшую в себя ошмётки грязи, я пустила в таз струю тёплой воды для полоскания. А сама пошла к ребятам на кухню. Все трое детей, включая мою дочь, сидели чинно за столом. Чайник, между делом мной поставленный, уже закипел. Я поставила на стол всё вкусненькое, что было дома – бутерброды с красной рыбой, печенье и конфеты. Разлила чай по чашкам. Ребята радостно запировали, весело чирикая о чём-то своём ребячьем, как будто это был день рождения.
Мне стало почему-то немного стыдно и жаль их.
После угощения ребята ушли домой.
С мамашей татарчонка я объяснялась и извинилась по поводу того, что заставила ребят стирать куртку. Но она засмеялась:
- Да они даже рады были, что побывали в гостях!
***
Девочка наша стала уже подростком.
Как-то мы собрались ехать на дачу. Только муж завёл машину и она тронулась с места, как перед нами вдруг выносятся два велосипедиста – те два другана, дочкины ухажёры. Видно, что специально ждали этого момента. Нахально так гарцуют, весело оглядываясь на нас. Я в ужасе. Муж напряжённо всматривается вперёд. Он не выходит, не орёт на озорников, понимая их мальчишескую сущность, а просто аккуратно старается ребят не задавить. Наверное, он ещё не забыл своё мальчишеское детство, поэтому с пониманием относится к их экстремальным играм. Дочка сидит молча в машине, не глядит на этих дураков-мальчишек, рассматривая какие-то свои девчачьи пустяки на коленях.
Наконец, выехав на шоссе, мы оторвались от них.
Перед моим мысленным взором проносятся все предыдущие картины, начиная с первых шагов наших малышей, и я с грустью улыбаюсь.
Вскоре наши дома сломали, мы разъехались кто куда, и я больше ничего не знаю про этого мальчонка-татарчонка.