Идут неспешно,да удивительно быстро, годы. Уходят в прошлое дела и события, оставляя истории частицы опыта, проб и ошибок. Только редко снисходят новые поколения к изучению былых свершений и разочарований предков. Да, наверное, но им виднее, там более что всё сущее вокруг нас изменяется с невероятной скоростью. А здесь чуть о былом...
То, о чём попытаюсь рассказать, могу сделать только по прошествию многих лет, когда уже всё в прошлом. Кого-то из участников нет среди живущих, а других не заденет "в связи с истечением срока давности". Гарантией, что опишу былое в том, что есть свидетели и участники, врать перед которыми было бы стыдно.
Итак - военный авиаремонтный завод, это когда работники гражданские, а всё руководство, инженеры - офицеры. На площадке заводской лётно-испытательной станции идёт подготовка к испытательному полёту отремонтированного самолёта. Конец месяца, последняя плановая машина, но только "облёт" завершит квартальный план со всеми вытекающими льготами заводу. И ещё причина поторапливаться - грунтовый, в то время, аэродром. Весенняя распутица вот-вот остановит полёты, и надолго.
Столпотворение у машины постепенно редеет. Недоделанное - доделывают, непроверенное - проверяют. Здесь и мы, лисовцы, начинаем потихоньку свои дела. Нарушение, конечно, так как совмещаем все виды подготовок в одну - предполётную. Что поделать, завод лихорадит, сроки срываются, и крайняя плановая машина передалась на ЛИС когда времени на соблюдение всех правил не остаётся. И ещё напряг в том, что испытания будет проводить прикомандированный лётный экипаж, а у них командировка заканчивается. Штатный заводской экипаж отбыл для плановой проверки знаний, зачётов, или как там у них называется.
Вторая половина дня; приехавший с осмотра взлётно-посадочной полосы заводской руководитель полётов, озабочен её состоянием. Лужи увеличиваются, значит под ними грунт оттаивает. "Назавтра уже всё, за ночь подо льдом распустит". Но вот, кажется, всё готово. И тут некая мелочь - постоянно горит табло "двери-люки открыты" на приборной доске. Будучи техником по авиаоборудованию, проще - электро-приборное, проверяю свою часть - нормально. Продолжаем разбор с техником по десантно-транспортному оборудованию, откуда сигнал - оказалось по его части, от рампы, огроменного люка в хвосте самолёта, который, опускаясь, становится проёмом для десантирования, трапом для погрузки-выгрузки, заезда техники и пр. А там немало замков с концевыми выключателями. Разбирать, чтобы добраться? Искать? Времени на облёт не останется.
Контрольный лист уже подписан, всеми, кроме техника по десантно-транспортному оборудованию; на него всё внимание. А тот в явной растерянности. Подписать? А вдруг..., рампа - не шутка, замки, выходит, не держат, или ещё что. За подпись техник несёт ответственность вплоть до уголовной, и давить на него никому не позволено. Подписать может инженер по данной службе, беря всё на себя. А кому это надо? Но, не подписать? Поставить завод перед фактом невыполнения плана, а значит лишение всех заводчан премиальных. И крайний становиться он - техник по ДТО. "Из-за какой-то лампочки...".
Бригадир пытается что-то решить, подзывает в круг лисовский народ. Разговор такой: в полётном задании нет пунктов по
проверке рампы. Значит если перед вылетом закрыть, зафиксировать боковыми замками, никакая сила рампу с места не стронет. Успокоенный техник ставит подпись. Он самолично проделывает оговоренное, и контрольный лист "пошёл" собирать оставшиеся подписи начальников и командира экипажа, которого уговорили не обращать внимание на горящее табло. У самолёта остались на выпуск техник и инженер, а у бригады немало другой работы. Издалека видим - машина пошла на ВПП*, взлетела. Ну - вроде всё разрешилось. Со стоянки потянулись в свои кабинеты и на рабочие места начальники цехов и отделов, мастера ОТК, и прочий народ, создающий "массовку" и, чаще, только мешающие делу. Самолёт в воздухе, дело сделано.
И никто, кроме остававшихся у самолёта на выпуск, не видели того, что, в числе прочего, и приведёт к беде. Получив команду "на самолёт", экипаж подвёз на АПА* свои парашюты, и подъехали к рампе - через неё удобнее их заносить. А до этого лётчики, молодые ребята, успели познакомится с двумя заводскими девчонками, которые упросили их взять в полёт, "покататься". И вот, парашюты в самолёте, и оглядевшись, быстенько вывели из кабины АПА* девчат, и, в самолёт. Почему наши, лисовские люди, не препятствовали этому? Потому, что уже "власть сменилась", перешла к командиру экипажа. Хотя, конечно, можно и нужно было показать принципиальность, но... ссориться с лётчиками, проявляя неуважение, не в характере отношений лётчик-техник.
В некой эйфории от, наконец-то, долгожданного полёта, после которого домой, да и от присутствия "пассажирок", летуны подняли рампу, закрыли, но, в спешке, забыли про ручки боковых замков. Горящее табло "Двери-люки открыты", теперь ещё "отчаяннее" предупреждающее, во внимание не берётся. Все же знают, что это досадная мелочь, которую устранят позже, когда будет время... .
Бригада ЛИС тем временем готовит место для, уже скоро, прилетающего испытанного самолёта. И вдруг видим как от КДП* буквально бежит к нам дежурный инженер, который всегда присутствует при руководителе полётов. "Самолёт включил "бедствие". Срочно, прицеп аварийный и расчёт - на полосу". Ошарашенно смотрим друг на друга, но надо делать то, что положено. Быстро подцепляется к топливозаправщику прицеп, в котором аварийный набор: троса, ломы и лопаты, огнетушители, топоры, размещаемся где кто может, в кабине, на подножках, и... на полосу. С рёвом обгоняет нас "пожарка" гарнизона.
Встали у ВПП, ждём, вглядываясь до рези в глазах, высматривая терпящий бедствие самолёт. Подъехал на "Уазике" старший инженер ЛИС, сказал, что экипаж доложил - сорвало рампу, машина повреждена, плохо управляется, и уехал дальше на ВПП. Вот так. Вот вам и "лампочка". Техник по ДТО старается сдерживаться, но это у него плохо получается, да и у всех нервы... Ждём, и вот она, долгожданная точка повисает над горизонтом, постепенно снижаясь и увеличиваясь в размерах. И становится видно что-то невероятное. Рядом с фезюляжем как будто что-то прицеплено, вид машины несуразный, и приближается к земле с нехорошим креном, так и задеть может землю крылом. Но вот, как-то судорожно выравнивается и скрывается за возвышенностью ВПП. Вроде сел? И вдруг оттуда столб, что-то страшно чернеющее от подсвечивающего закатного солнца.
Дым? Горит? Обрывается в сердце догадка, мчимся туда, к самолёту. И... Слава Богу! Самолёт врезался в сугробы, не удержавшись на полосе, подняв винтами снег, принятый нами за дым. И видим - рядом с самолётом, на снегу - злополучная рампа. Из чрева самолёта, в проём сорванной рампы, спрыгивают на снег лётчики. Экипаж, по которым видно, что им полёт дался не просто, торопливо лезут в подошедший автобус руководителя полётов. И тут удивляет нас выпускавший в полёт инженер - задерживает командира, что-то потихоньку, но возбуждённо спрашивает, на что тот отмахивается, и в автобус. Инженер заглядывает в чрево самолёта, разводит руками,отзывает в сторону техника, с кем выпускали самолёт, о чём-то тоже взволнованно, говорят.
Тем временем зацеплены троса. Тягач, отчаянно дымя, с рёвом мотора, вытягивает раненый самолёт на полосу. Подцепляем водило и домой, на свою стоянку. И прицеп аварийный пригодился, в него загрузили злосчастную рампу. И только тут опять
обратили внимание на явно чем-то озабоченных, вроде как - растерянных, выпускавших самолёт. После настойчивых расспросов, слышим невероятное: "нет девчонок". Непонимающе переглядываемся. "Каких девчонок?" "Двое девчат, из сборочного, напросились покататься, а их нет... в самолёте". Вот это поворот. Это уже другое, выходит, страшное и трагическое происшествие. Успели мельком увидеть, как резкая разгерметизация погнула переборку в кабину экипажа, и, значит, воздухом всё выносило из салона.
Молча поставили самолёт вплотную к ангару, положили рядом побитую рампу, инженер назначил охрану, так положено, скоро начнёт работу комиссия. Экипаж,ещё в полном составе, в кабинете начальника ЛИС, скоро их рассадят в разные комнаты и им писать не переписать объяснительных. Инженер опять вызывает в коридор командира, и, стараясь негромко, о... "пассажирках". "Где? Не высосало их?" "Не было никого! Да если бы... я бы сам за ними прыгнул!" Спрашиваем "свидетелей","а, может, их высадили перед взлётом?" "Нет, просмотрели до взлёта". Что? Произошло страшное? Горькая тишина... И тут подъехал наш инженер, заместитель начальника ЛИС,который уезжал на "уазике" перед нами на полосу. Бригаде - "Пройдите ко мне. Так, всем. Прошу и предупреждаю. В самолёте, кроме экипажа, никого не было". "Да как же так! Мы же видели..." "Повторяю - не было. Подъехал к самолёту первым, перепуганных насмерть девчонок отвёз на автотрассу, там автобусы ходят. Нам без этого хватит разборок и наказаний, потом, наверное, не скроешь, но будет делом прошлым. Повторяю, прошу про это забыть."
Слава Богу! Отлегло, а с железяками всё поправимо.
Тем временем - дело к ночи. В домике ЛИС прибавляется офицеров с большими звёдами, начинает работать комиссия, благо формировать её есть из кого - авигарнизон не маленький. По их приказу и под присмотром, снимаю блок с информацией "чёрного ящика", оранжевый шар с магнитной записью режимов полёта, "комиссия" пломбирует его своей пломбой. Тоже проделывает техник по радио со своим магнитофоном с записью переговоров экипажа. На этом бригада больше не нужна - домой, а для комиссии, наших инженеров, и экипажа - начало работы и... бессонная ночь.
Что-то рассказывать о их работе не берусь, не мой уровень, простого авиатехника. Но до нас довели объяснение причин происшедшего, которые искали несколько дней. Снятые для проверки замки рампы показали неисправность одного из двух пороговых замком. Разница давления внутри самолёта и забортного, помноженная на большую площадь рампы, вырвала сначала этот замок, рампу вывернуло потоком, и улететь бы ей в заснеженную степь, а самолёту, нормально управляемому, сесть. Но второй замок, удерживал рампу какое-то время, и непредсказуемая аэродинамика так закрутила, что рампа взвилась вверх, и прижатая потоком, закрепилась на передних кромках киля и стабилизатора руля высоты.
Упадёт она только тогда, когда самолёт остановиться, прекратиться давление встречного потока, прижимавшего рампу к хвостовому оперению.
Экипажу повезло в том, что случилось это после выхода машины
из зоны, уже с курсом на аэродром. Иначе развернуть бы
самолёт, на хвосте которого "парус" под десяток квадратных метров, когда штурвалы с трудом удерживают два пилота, вряд ли
удалось бы. И второе везение, ни какими комиссиями не отмеченное: "пассажирки" находились в кабине экипажа, за переборкой. Воздушный удар при разгерметизации, находясь они в грузовой кабине, мог бы им организовать страшный последний полёт. О табло "двери люки открыты" в выводах комиссии не упоминались. Не знали? Может быть. Но и признать этот факт, значит за ним должны бы последовать такие выводы, что заденут слишком многих: заводское руководство, ЛИС, и командира экипажа, не имевшего права выполнять полёт при горящем аварийном табло. Тем более не было и упоминания о "лётчицах-любительницах".
Потому... Через месяц пришла с "Антонова" новая рампа, отремонтированы повреждённые части стабилизатора, самолёт вновь прошёл все проверки, благополучно облётан и убыл в часть. По сути, если бы машина и была испытана в марте, раньше всё равно в часть бы не попала, потому что распутица
выводила из строя грунтовый аэродром на полтора месяца.
Тогда зачем была спешка, и всё за ней последовавшее? Такое отношение к срокам давно и прочно, несмотря на абсурдность, явную вредность реальным результатам, укоренилось во всех сферах. Рапорты о победах к датам, достигаемые, порой, запредельными нагрузками, а, по рассказам, в военное время неоправданными потерями - были привычными атрибутами, о которых помнят современники, так называемые "трудовые подарки". Нам, лисовцам, они доставались трудными буксировками самолётов на ВПП, в обеспечении этих "подарков" к Первое Мая и седьмое ноября. Первое - ещё не просохший грунт, второе - ещё не промёрзший, чтобы удерживать колёса шасси. И тогда лопаты были главным инструментом авиатехников.
Дело прошлое. При всех бедах и невзгодах, то время вспоминается сейчас с ностальгией, с доброй памятью о товарищах, живущих и тех, кого уже нет с нами. Завод наш был далеко не худшим среди подобных в стране; в числе немногих не имел в своей истории самого страшного - погибших экипажей. Сработанный заводской коллектив, где были лучшие, настоящие специалисты, тем не менее, был выброшен в никуда зарвавшимися реформаторами в памятные годы, для кого-то "святыми", а для массы народа - прОклятыми.
Но это уже совсем другая история.
*ВПП - взлётно-посадочная полоса.
*АПА - Эл.питающий агретат на автомобильном шасси
*КДП - контрольно-диспетчерский пункт