« Иногда я думаю, что люди умирают не от старости, а просто от
того завистливого сознания, что им больше никогда не быть
молодыми.»
(Энн Ветемаа. «Усталость»)
3
Наутро, бреясь и рассматривая свою сильно помятую физиономию, Казанцев отмечал, что напоминает себе Брюса Уиллиса.
Сильно постаревшего, опустившегося и спившегося, в финале одного из последних фильмов.
Да, все черты его лица напоминали Брюса – и неестественно резкие складки вокруг рта, и успевшая отрасти за ночь невеселая щетина, и высокий недавно обритый лоб.
Стопроцентность сходства довершал небольшой, но достаточно заметный синяк на левой стороне этого лба.
Содрогаясь от стыда, Казанцев вспомнил, как вчера, вернувшись с прогулки и торопливо сдирая с себя испачканную одежду, не удержался на ногах и упал еще раз, ударился то ли о дверной косяк, то ли о шкаф.
Пытаясь все забыть, он тщательно побрился, намазался дезодорантом и опрыскался остатками одеколона, который жена когда-то привезла ему из Стокгольма.
Надел привычный старый костюм с белой рубашкой.
Открыл сейф с пистолетом. Пару лет назад он подвесил бы оперативную кобуру, но сейчас отвык от забав.
Просто завернул оружие в пластиковый пакет и сунул его в портфель. Хотя уверенности, что придется стрелять, у него не было.
Его покачивало: последействие коньячного перепоя наутро всегда вызывало ощущение бреющего полета.
---
К удивлению Казанцева, его вчерашние пьяные послания Маша проигнорировала.
И когда он ей позвонил, подтвердила согласие ехать.
Понимая, что свидание ограничится стрельбой, он все-таки ощутил мальчишескую радость.
Выпил два стакана эспрессо из кофейного автомата, избавляясь от остатков головокружения, и поехал за ней.
По дороге завернул в оружейный магазин и купил два пачки патронов: прежние запасы давным-давно кончились. Это обошлось в целое состояние, пять бутылок водки, но девушка того стоила.
Когда Маша выбежала из прохода между домами: так было удобнее, поскольку ее двор состоял из сплошных ям – Казанцев задохнулся от счастья.
Стояла плотная летняя жара.
Девушка была практически обнаженной: в короткой юбке и таком же топике на голое тело, открывающем и начало ложбинки сверху и аккуратный животик снизу…
Он сразу задавил мысль о том, что красотой этого тела рано или поздно воспользуется какой-нибудь ее прыщеватый сверстник с наушниками в ушах, и это, кажется, удалось.
- Мы надолго едем? – спросила девушка, заполнив всю машину золотистым свечением.
- Насколько хочешь, - ответил он. - Можем хоть до вечера.
Хотя знал, что до вечера Маша не останется.
- До вечера нет. У меня другие планы… Туда сколько ехать?
- Думаю, в такое время полчаса.
- Тогда… часа за три управимся? – уточнила девушка.
- Управимся, - ответил Казанцев, быстро выезжая на дорогу.
---
И сейчас они летели на бешеной скорости, и Маша покачивалась рядом. Сделавшись неимоверно близкой и оставшись далекой, как всегда.
Он опять отмечал ее закрытость.
С одной стороны, она его не боялась, вчерашняя выпивка подтвердила то окончательно.
На дачу она поехала, пренебрегши бюстгальтером.
Но сидела, держа на коленях сумку.
Казанцев предлагал положить ее в багажник или хотя бы назад – девушка отказалась, сославшись, на сотовый телефон и еще что-то, могущее понадобиться в любой момент.
И всю дорогу закрывалась от него этой трижды чертовой кошелкой.
Так, словно он собирался овладеть ею прямо в машине. И словно сумка могла спасти, вознамерься он на что-то серьезное.
-…Через полтора километра по возможности развернитесь, - напомнила женщина, жившая в навигаторе.
Машина одолела перевал и Казанцев выключил передачу: начался спуск до разворота.
- В зоне привода, – объявил он, развернувшись и прижимаясь право перед ответвлением. – Готовимся к посадке.
Маша не ответила. Вероятно, ничего не поняла, ведь офицером ВВС по военно-учетной специальности был он, а не она.
За лесополосой под насыпью дачной дороги раскинулся луг.
Чуть позже там должна была вызреть лесная земляника, сейчас волновались невысокие травы, над ними реяли султаны лабазника.
-…Ой, кто там? – воскликнула Маша, прильнув к окну.
- Должно быть, суслик, - ответил Казанцев. – Серый?
- Желтый. С маленькую кошку. А хвост, как у белки.
Девушка оживилась, глаза ее блестели столь любимым им блеском.
- Точно суслик. Никогда не видела?
- Нет, ни разу.
- Хочешь посмотреть?
- Хочу.
Машино грустное лицо сияло от неожиданного интереса.
- Выйдем?
Девушка кивнула.
- Только очень осторожно, - сказал Казанцев, замедляясь на обочине. – Проезжающих машин они не боятся. Но когда кто-то выходит…
Они осторожно выбрались наружу. Но едва подошли к краю канавы, окаймляющей луг, как раздался пронзительный свист и трава зашуршала сразу во многих местах.
- Это что? – почти испуганно спросила Маша.
- Это нас заметил сторожевой суслик, - ответил он, обняв девушку за плечи.
- Сторожевой?
- Ну да. У них поставлено четко. Все занимаются делами, один следит за опасностью. И с земли с воздуха.
- С воздуха?
- Конечно. Оттуда главная опасность. Знаешь, сколько тут коршунов?
- И они… эти сторожевые… приняли нас за больших коршунов?
- Что-то вроде того, - Казанцев усмехнулся.
- А когда они появятся опять?
- Кто их знает. Суслики очень осторожные. А глаза у них знаешь какие большие? Будут сидеть, пока мы не уедем.
- Тогда давайте поедем, Николай Николаевич, - сказала Маша.
- Поедем. На обратном пути посмотрим осторожнее.
Девушка кивнула.
Казанцев открыл дверцу, стараясь не видеть ее светящихся голых ног.
**********************************************************
ВЫ ПРОЧИТАЛИ ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ.
Полный текст можно приобрести у автора –
обращайтесь по адресу victor_ulin@mail.ru
*********************
АННОТАЦИЯ
Нет более горькой участи для мужчины, чем продолжать жить, но уже не чувствовать себя мужчиной. Такая жизнь – это смерть наяву. Драма героя разворачивается всерьез. Он пытается найти выход их тупика, но результат сомнителен. Смирение с реальностью означает конец существования.
******************************************
2009 г.
© Виктор Улин 2007 г. - фотография.
© Виктор Улин 2009 г.
© Виктор Улин 2023 г. – дизайн обложки.
http://ridero.ru/books/devushka_po_imeni_anuir_1/
62 стр.
Аудиокнига (3 ч. 22 мин.) доступна напрямую от меня.