КАЛЬВИН ОБ ОСВЯЩЕНИИ
http://www.depositsoffaith.com/papers/Calvin on Sanctification.pdf
Введение:
Доктрина освящения является основным принципом христианской веры. Мало кто спорит с тем, что Христос пришел спасти грешников и дать им жизнь. Понимание природы этой жизни, то, как она передается и проживается, жизненно важно для тех, кто призван учить и руководить Церковью. Изучая теологию христианской жизни, невозможно избежать влияния Жана Кальвина. Кальвин не только богословский гигант, но его забота о рядовых христианах, пытающихся жить жизнью, угодной Богу, являются центральной темой его произведений 1.
В 1539 году Кальвин добавил в свое «Наставление» раздел, посвященный христианской жизни.. 20 лет спустя этот раздел был перенесен в III книгу, расположенную сразу после сотериологии и перед важным разделом, посвященным оправданию.
Этот раздел Наставления" 1559 года» представляет собой эпическое произведение, которое многие считают кульминацией его богословия, которое отражает как его убеждения, так и его рецепты христианской жизни. Кальвин начинает III книгу «Наставления» 1559 года с рассмотрения вопроса о том, как верующие получают блага 2, которые Отец даровал им в спасении. Главным преимуществом такого спасения является освящение, действие и процесс, благодаря которому верующий становится святым. Для Кальвина освящение вместе с оправданием являются основными благами, которые приходят к нам во Христе и лежат в основе христианской жизни.
Целью данной статьи является рассмотрение учения Жана Кальвина об освящении в свете его собственных сочинений с участием современных ученых-кальвинистов, стремящихся понять их. Особый интерес представляет взгляд Кальвина на обязанности верующего в постепенном освящении, особенно в умерщвлении остатков внутреннего греха и оживлении нового человека посредством Святого Духа. Если мы представим верующего как летящего орла, то двойная обязанность умерщвления и оживления - это два крыла, которые удерживают его в воздухе. Тело орла представляет собой учение об оправдании, соединяющее два крыла. Святой Дух - это не только ветер, на котором летает орел, но и энергия и сила, дающая ему жизнь. Каждый взмах крыльев создает подъем через Духа, делая полет возможным. Оба крыла, умерщвление и оживление, дают возможность полета и свидетельствуют о подлинности союза с Христом-Главой.
Природа и основа освящения
Наше обсуждение христианской жизни мы начнем с рассмотрения понимания Кальвином главной цели человечества. Кальвин видел в Боге Автора и конечную Причину всего сущего, не только человеческой жизни, но и самого спасения.3 Как любящий Отец, Он желает, чтобы люди познали Его 4, чтобы Он мог прославиться в них. Высшая человеческая цель, главная цель человека - отражать славу Божию.5 Бог прославляется, когда люди отвечают на высший акт Божьей любви во Христе, уповая на Него, отворачиваясь от жизни в рабстве греха, и ведя жизнь, характеризующаяся преданностью, зависимостью, послушанием, благодарением и служением Богу. Поскольку люди падшие и в рабстве греха, такая жизнь возможна только через искупление и освящ
ение в Иисусе
Христе.
Слово освящение (a`giasmo,j) означает как побуждение к святости, так и процесс обретения святости. В Ветхом Завете святость представлена как определяющая характеристика Бога (Ис.6:3). Израилю как народу было заповедано быть святым (Исх.19:6). Только в книге Левит слово «святой» (кодеш) встречается 70 раз. Святость – это характеристика Бога, и те, кто хочет приблизиться к Нему, должны быть святы. Левитское священствои поклонение в скинии были основаны на предпосылке, что
только те, кто посвящен и отделен Богом, могут приближаться к Нему. Согласно
кодексу левитов, никто не должен был брать на себя то, что было предназначено только священникам. Праведный гнев Божий вырвется на тех, кто виновен в такой
самонадеянности (Чис.16:35). В Книге Левит святость дарует Бог, однако есть
процесс, посредством которого Он это делает (очищение водой, отделение) и основа (жертва кровью), через которой устанавливается такая святость. Мы увидим, что понимание Кальвином освящения во Христе также усваивается Богу посредством
посвящения (освящения во Христе) и постепенного завершения (постепенного соответствия Его образу), основанного на законченной работе Христа.
Союз со Христом – связь Духа
Для Кальвина причиной освящения является союз со Христом. Невозможно участвовать в благах и благословениях Христовых, не находясь во Христе. Во введении к
III книге «Наставлениz» Кальвин пишет: «пока Христос остается вне нас, и мы
отделены от Него, все, что Он претерпел и сделал для спасения рода человеческого,
остается для нас бесполезным и не имеющим никакой ценности» 6. Союз со Христом означает, что мы «привиты к Нему» (Рим. 11:17) и «облекаемся во Христа» (Гал. 3:27). Те, кто видят Христа на расстоянии, находятся вне Его и не получают от Него никакой пользы. Связующим звеном этого союза, даже его «тайной энергией»7 является Святой Дух. Основанием для этих уз является кровь Христа: «Поэтому и Петр говорит, что верующие «избраны в освящении Духа к послушанию и окроплению Крови Христовой»
[1 Пет. 1:2]» и несколькими строками дальше Кальвин говорит: «Подводя итог, Святой Дух – это связь которым Христос действенно соединяет нас с Собой» 8.
Природа этого союза со Христом есть духовный союз, а не союз сущности. Опровергая Андреаса Осиандера (1489-1552), Кальвин отрицает, что сущность Христа смешана с нашей собственной, но союз таков, что должна допускать раздельное существование верующего и Христа.9 Это сравнивается с браком, в котором эти двое становятся «… одна плоть», однако индивидуумы остаются отдельными, но мистически
объединенными.
Узы этого союза – Святой Дух. Святой Дух также является агентом, посредством которого происходит освящение. Он назван «Духом освящения» (2 Фес. 2:13, Петра 1:12, Рим. 1:4). Он – «Дух усыновления», «подтверждение и печать», «жизнь», «чистая вода», «елей» и « помазание», «воспламеняющее наши сердца любовью Божией и ревностной преданностью».10 Вайнкофф отмечает убежденность Кальвина в том, что «с точки зрения Бога, узами этого союза является Святой Дух…Который единственный, Кто может соединять вещи на небе и на земле». 11 Дух не только начинает освящение, но и завершает его, давая христианину возможность не только умерщвлять внутренний грех, но и давая ему возможность «желать и трудиться по Божию благоволению». (Фил. 2:12 KJV).
Еще одним важным аспектом работы Святого Духа в жизни верующего является дар веры. Вера не рождается от плоти и крови, но является сверхъестественным даром, позволяющим человеку родиться от Бога (Иоан. 1:12-13). Подтверждая исповедание Петра, Иисус указывает, что не «плоть и кровь» открыли ему Личность Иисуса, но «Отец Мой, сущий на небесах» (Мф. 16:17). Точно так же «Павел говорит о фессалоникийцах, что они избраны Богом «в освящении Луха и вере в истину» 2 Фес.2:13».12 Определение веры, данное Кальвином, является классическим: «Теперь мы будем иметь правильное определение веры, если назовем ее твердым и достоверным знанием Божьей благосклонности к нам, основанным на истине свободно данного обетования во Христе, открытой нашему разуму и запечатленной в наших сердцах Святым Духом» 13.
Его акцент делается на посредничестве Святого Духа, как в откровении нашему разуму, так и в запечатлении в наших сердцах этих обетований, в результате чего мы имеем твердое и определенное знания.
Глисон, суммируя взгляд Кальвина на веру, пишет: «Утверждая, что вера – это дар, исходящий от Духа, а не от человеческого побуждения, Кальвин поддерживает благодатную инициативу Бога в соединении верующего со Христом».14 Однако, хотя Кальвин видит Бога как милостивого инициатора веры, его нельзя обвинить в детерминизме. Вера во многом проявляется и воспринимается как волевой акт человека. Кальвин пишет: «Вот, действительно, главный шарнир, на котором вращается вера: мы не считаем обещания милосердия, которые предлагает Бог, истинными только вне нас самих, но вовсе не в нас; скорее мы делаем их своими, внутренне принимая их». 15 Вайнкофф отмечает, что с Божественной стороны Святой Дух является связью, которая объединяет верующих со Христом, а с человеческой стороны Божье милосердие принимается верующим, что приводит к спасению.16
Двойная благодать – оправдание и освящение
В своем трактате об оправдании верой в III книге «Наставлений» Кальвин говорит о «двойной благодати», которую мы получаем». Во-первых, примирившись с Богом через
непорочность Христа, мы имеем на небесах вместо Судьи милостивого Отца; и, во-вторых, освященные духом Христовым, мы наделены силой взращивать непорочность и чистоту жизни»17. Обе милости являются преимуществом пребывания во Христе. Во-первых, мы оправдываемся благодатью через веру (Еф. 2:8). Под этим Кальвин имеет в виду, что мы объявлены праведными; наши грехи прощены, и нам вменяется праведность Христа.18 Во-вторых, мы освящаемся, то есть отделяемся и делаемся святыми, чтобы мы могли развивать святость и чистоту жизни.
Итак, оправдание и освящение - это два аспекта одного блага, данного нам через
веру по благодати. Кальвин никогда не считал эти два даоа разделенными, а неразрывно связанными. Джонатан Х. Рэйнбоу отмечает: «Для Кальвина преобразующая благодать всегда идет в тандеме с оправдывающей благодать»19 Он цитирует комментарий Кальвина к Рим. 8:13: «Пусть же верующие научатся принимать Его не только для оправдания, но и для освящения, поскольку Он дан нам для обеих этих целей, чтобы они не разорвали его на части своей изуродованной верой ».20 Поскольку они таким образом соединены, и оправдание, и освящение вместе являются в равной степени спасением. Они решают двойную человеческую проблему: юридической вины и морального растления. Кальвин часто называет их «прощением грехов» и «возрождением». Как мы увидим, концепция возрождения Кальвина фактически является синонимом покаяния и освящения21.
Окончательное и основанное на опыте освящение
Очевидно, что для Кальвина освящение имеет двойной аспект. Во-первых, оно является окончательным, поскольку устанавливает состояние верующего как отделение и посвящение Богу, что является делом благодати. Именно Бог освящает верующего. Комментируя молитву Иисуса в Иоан.17:17 «Освяти их истиной Твоей» Кальвин пишет: «Поэтому Он просит, во-первых, чтобы Отец освятил учеников, или, другими словами, чтобы Он полностью посвятил их Себе и защищал их как Свое
священное наследие…Только Бог освящает»22 Кроме того, во многих отрывках Священных Писаний освящение описывается с использованием изъявительного наклонения, времени аориста, устанавливая его как свершившийся факт в определенный момент времени в прошлом. В 1 Кор. 6:11, апостол обращается к верующим: «Вы освятились, оправдались именем Господа Иисуса Христа и Духом Бога нашего». . Кальвин, комментируя этот стих, описывает их оправдание и освящение как свершившуюся реальность, которая должна пробудить их к осознанию опасности скатиться обратно в осквернение. Рэндалл К. Глисон также указывает, что Кальвин отражает образец учения Павла как «указательного» и «императивного». «Кальвин провозглашает Божью освящающую работу в изъявительном наклонении, которое, в свою очередь, демонстрируется активным послушанием верующего императивам»23. Тогда как окончательный аспект освящения отражен в показательном настрое, который императивы призывают верующих «осуществлять»24 свое освящение, причем сам этот процесс усиливается Святым Духом (Флп. 2:12).
Второй аспект освящения – это эмпирический или прогрессивный характер. Далее
в том же комментарии к Иоан. 17:17 Кальвин пишет: «Из слов Христа нам следует заключить, что освящение не совершается в нас мгновенно в первый день, но что мы продвигаемся в нем на протяжении всего нашего жизненного пути, пока, наконец, Бог, отняв у нас одежду плоти, не наполнит нас Своей праведностью»25. Эти два аспекта освящения неразрывно связаны между собой. Только потому, что верующие освящены во Христе, они имеют возможность преуспевать в освящении.
Одним из аспектов этого освящения является постепенное придание соответствия образу Христа. Во 2 Коринфянам Павел пишет: «И все мы с открытым лицом, созерцая славу Господню, преображаемся в один и тот же образ от одной степени славы к другой. Ибо это исходит от Господа, Который есть Дух». (2 Кор. 3:18 ESV). Комментируя
этот отрывок, Кальвин пишет: «…во-вторых, не подобает, чтобы это было мертвое созерцание, но чтобы мы посредством него преобразовывались в образ Божий, и,
в-третьих, чтобы и то, и другое не совершалось в нас за один момент. Но мы должны постоянно возрастать как в познании Бога, так и в соответствии Его образу…»26 Кальвин снова утверждает, что весь этот процесс является постоянным и прогрессирующим действием благодати через Святого Духа.
Ясно, что для Кальвина оправдание и освящение являются двойными аспектами Божественной благодати. Верующие объявляются праведными, им вменяется праведность Христа, они выделены и становятся святыми благодаря своему союзу со Христом. В этом смысле и оправдание и освящение являются окончательными, вмененными Христом тем, кто во Христе. Однако, будучи плотью и кровью, верующие по-прежнему должны идти по этому миру и бороться с остатками греха, которые прилипли к ним как к потомкам Адама. Поэтому мы видим необходимость постоянного очищения. В отличие от оправдания, которое является окончательным (как, например, беременность), это
постоянное очищение является прогрессивным или основанным на опыте аспектом освящения. Омовение Иисусом ног ученикам является иллюстрацией. Он объявил их всех «чистыми» (кроме одного), однако, если они не были омыты, они не имели части в Нем. Комментируя этот отрывок, Кальвин пишет: «Ибо Христос омывает нас, когда Своим искуплением удаляет вину за наши грехи жертвой Своей, чтобы грехам не предстать перед Богом; а с другой стороны, Он омывает нас, когда устраняет Своим Духом нечестивые и греховные желания плоти» 27. Это постепенное освящение, которое очищает верующего и восстанавливает его по образу Божьему, Кальвин также называет возрождением и покаянием.
Покаяние и возрождение
Кальвин рассматривает покаяние как рожденное от веры и как следствие веры.28 Чтобы человек покаялся, он должен сначала признать благосклонность Бога к нему, которая признается в Евангелии. Когда человек видит себя обнятым Христом и прощенным, в нем рождается вера. Он отвечает покаянием, которое Кальвин определяет как «истинное обращение нашей жизни к Богу, обращение, которое возникает из чистого и искреннего страха перед Ним и состоит в умерщвлении плоти и ветхого человека, а также в оживлении». Духа».29 Таким образом, для Кальвина покаяние включает в себя обращение к Богу и включает в себя двойную обязанность: умертвить ветхого человека и наполниться и наделить силой Святого Духа, чтобы творить добро.
Это обращение, смерть и изменение Кальвин также называет возрождением. В ключевом отрывке он пишет: «Я понимаю покаяние как возрождение, единственная цель которого - восстановить в нас образ Божий, который был искажен и почти стерт из-за Адамова преступления. …. Соответственно, мы восстанавливаемся посредством этого возрождения посредством Христа в праведность Божию, от которой мы отпали через
Адама…И действительно, это восстановление не совершается ни в один миг, ни в день,
ни в один год; но посредством постоянного, а иногда даже медленного продвижения, Бог
стирает в Своих избранных развращенность плоти, очищает их от вины, посвящает их Себе как храмы, обновляет весь их разум до истинной чистоты, чтобы они могли практиковать покаяние на протяжении всей своей жизни и знать, что эта война закончится только со смертью».30
Итак, мы понимаем, что для Кальвина покаяние, возрождение и прогрессивное
освящение – это постоянные действия и являются синонимами.31 Покаяние и
возрождение – это не единичные действия, они продолжаются ежедневно в жизни верующего. Это, конечно, напоминает первый из его 95 тезисов Лютера: «Вся жизнь верующих [должна] быть покаянием». 32
Кроме того, определение покаяния, данное Кальвином, включает умерщвление и оживление как «составные части». 33. Покаяние, по сути, заключается в том, чтобы
перестать делать зло и научиться делать добро (Пс. 36:8). Оно включает в себя омовение, очищение, удаление всего зла и загрязнений, а также практику добрых дел. Однако,
поскольку сама наша природа и наши эмоции (ветхий человек) враждебны Богу, мы должны сначала отвергнуть свою собственную природу и облечься в склонность к праведности, а затем совершать праведные поступки. Это может произойти только через действие Святого Духа на наши души.
Умерщвление плоти и оживление во Христе совершаются одновременно силой Святого Духа, однако во многом это наши собственные действия и являются отличительными чертами каждого настоящего верующего. Кроме того, мы должны признать, что они всегда должны происходить вместе. Джон Х. Лейт указывает, что «умерщвление и оживление являются измерениями одного и того же опыта».34
Одно невозможно правильно практиковать без другого, иначе результатом будет либо эгоцентричный аскетизм, либо распущенный триумфализм. Подобно тому, как орел не может летать, взмахивая только одним крылом, так и должна быть симметрия движения, без которой полет невозможен.
Умерщвление - это постоянная практика умерщвления старого «я». Умерщвление
необходимо, потому что природа человека испорчена грехопадением. Говоря это, Кальвин
не подразумевает, что все естественные порывы человека греховны, «а только те смелые и необузданные порывы, которые противостоят Божьему контролю». Кальвин называет это грехом не потому, что они естественны, но потому, что они «чрезмерны». Он пишет: «Мы умерли в Адаме»: «Адам, согрешив, не только взял на себя несчастье и гибель, но и вверг нашу природу в такое же разрушение»35. «Природой» Кальвин называет также «врожденный характер», «общую природу», «испорченность первоначальной природы»36. В посланиях Павла об этом говорится как о «ветхом человеке» или «плоти». Эти термины обозначают внутреннюю склонность человека ко греху,
бунт и враждебность к Богу, возникшие в результате падения Адама.
Кальвин определяет грех как ту «первоначальную порочность, которая обитает в наших сердцах и побуждает нас грешить».37 Чтобы произошло преобразование в праведность, эта испорченная природа должна быть предана смерти. Кальвин пишет:
«Мы делаем вывод, что мы не сообразуемся со страхом Божиим и не научимся
элементарному благочестию, если только нас не сразят мечом Духа и не
сведут на нет. Как будто Бог заявил, что для того, чтобы нас причислили к Его
детям, наша общая природа должна умереть!» 38
Этот ветхий человек действительно убит, потому что он распят со Христом. Комментируя Рим.6:6 Кальвин пишет: «Сей ветхий человек, говорит он, прибит ко кресту, ибо силою его он убит».39 Только потому, что ветхий человек уже убит, верующий может возвести его на крест. до смерти. Следовательно, наш союз со Христом, наша смерть с Ним необходима для умерщвления. Любая попытка умерщвления ветхого человека помимо вступления в смерть Христа обречена на провал. Ибо пока его сила не будет сломлена, мы бессильны против него.
Именно посредством Духа (оживления), который является связью нашего союза со Христом, царство греха разрушается. Кальвин пишет: «Ибо Дух дает силу, посредством которой они могут одержать верх и стать победителями в борьбе. Но грех перестает только царить: он не перестанет обитать в них».40 Таким образом, хотя царство греха разрушено, его влияние все еще присутствует через ветхого человека, которого постоянно нужно предать смерти. Это первый долг верующего в освящении, постоянном умерщвлении ветхой природы, плоти. Комментируя Рим. 6:11, Кальвин указывает, что это ежедневная работа: «ибо хотя умерщвление плоти только начинается в нас, но жизнь греховная уже начала разрушаться, так что впоследствии духовная новизна, божественная, продолжается вечно... Да, вы должны ежедневно продолжать работу умерщвления, которая начинается в вас, пока грех не будет полностью уничтожен».41
Это согласуется с пониманием возрождения Кальвина. По мнению Кальвина,
возрождение - это не то, что происходит только в начале христианской жизни, чтобы
дитя Божье могло наслаждаться небесной жизнью, свободной от борьбы, а, скорее, ежедневная, непрерывная битва против влияния греха, нашего врага до конца.. Хотя способность греха управлять верующим была уничтожена на кресте, ветхий человек не умирает тихо, продолжая дергаться в предсмертных агониях. По этой причине верующему заповедано казнить его, он имеет возможность сделать это и действительно должен это сделать. (Кол. 3:5). Примечательно, что время этих императивов представляет собой итерацию настоящего времени, придающую смысл продолжающемуся или повторяющемуся действию.
Хотя верующие могут быть уверены в постоянном прогрессе в борьбе с грехом, Кальвин утверждает, что безгрешное совершенство невозможно в этой жизни. «Так дети Божии освобождаются через возрождение от рабства греху. Тем не менее, они не получают полного обладания свободой, чтобы не чувствовать раздражения от своей плоти , но в них все еще остается постоянный повод для борьбы» (ср.Рим. 6:11)
. 45, В этой борьбе непомерные желания, исходящие от плоти, Кальвин называет грехом. В этом пункте он противостоит Августину, который не называет такие непомерные желания «грехом». Кальвин, с другой стороны, называет грех «той самой развращенностью, которая порождает в нас подобные желания»43.
Однако Кальвин утверждает, что верующие могут добиться и действительно добиваются прогресса в борьбе с грехом. Комментируя Рим. 6:14. «Грех не должен господствовать над тобой…» Кальвин говорит , что грех «не может победить нас, поскольку мы способны победить его Духом Божьим» через три вещи:
1. Отречение от себя.
2. Несение креста
3. Размышление о будущей жизни.
Все три вещи совершаются только в силе Святого Духа (оживотворение).
Отречение от себя
Отречение от себя - это первый элемент умерщвления. В основе самоотречения лежит осознание того, что «мы не свои». Кальвин настолько поражен истиной «мы не
свои», что он трижды повторяет эту фразу в одном коротком абзаце: «Мы не свои: пусть не наш разум, ни наша воля не влияют на наши планы и дела. Мы не свои: поэтому не будем ставить себе целью искать полезного нам по плоти. Мы не свои: насколько
мы можем, поэтому давайте забудем себя и все, что принадлежит нам».45
Наш долг – представить наши тела в живую жертву Богу (Рим. 12:1). Ввиду
этой живой жертвы Кальвин представляет три аспекта самоотречения. Во-первых, мы должны отвергнуть свой взгляд на Бога. Во-вторых, мы должны отвергнуть себя в отношении себя.В-третьих, мы должны отвергнуть себя по отношению к другим.
Так как мы не свои, а принадлежим Богу, то мы должны отойти от самих себя и
всю силу всех своих способностей и талантов приложить к Богу. Теперь мы служим Ему
одному, и не должно быть никакой двойственности преданности или привязанностей. Тот, кто обо всем обращается к Богу, освобождает себя от суетных мыслей и вещей. Мы должны быть подобны сыну, которого Отец послал работать в Свой виноградник. (Матф. 21:28) Нам пора идти. Эта правильная ориентация на Бога вытесняет «гордость», «хвастовство», «скупость», «похотство», «изнеженность», «злое желание» или «самолюбие».46 Верующие, скорее, призваны отдать себя и все свое достояние ради Бога, оставить «жажду славы»47 и отбросить все личные эгоистичные амбиции. Не следует искать никакого иного процветания, кроме воли Божией и благословения Божиего. Это требует ума и сердца, которые признают, что все желаемые результаты зависят только от Божьего благоволения и благословения. Соответственно, Бог получает заслугу и славу за все успехи и прославляется даже в неудачах и невзгодах. Такое ориентированное на Бога самоотречение помогает нам переносить все невзгоды и порождает стойкость, которую любит Бог.
Во-вторых, отречение от себя ориентировано на эгоистические желания, исходящие из нашей плоти. Здесь Кальвин использует слово «плоть» как термин, обозначающий нашу испорченную греховную природу, унаследованную от
Адама через грехопадение. «Плоть» включает в себя все человеческие способности, включая разум и сердце.48 Мы должны «отложить свою природу и отвергнуть все, что диктуют наш разум и сердце».49 Поскольку «мир пороков сокрыт в душе человека»50, мы не можем доверять своим природным склонностям и должны взять «всякое помышление в плен в послушание Христу» (2 Кор.10:5 ESV). Комментируя этот стих, Кальвин пишет: «Свобода человеческого разума должна быть ограничена и обуздана, чтобы он не мог быть мудрым вне учения Христа» Всякая мысль, привязанность и намерение должны быть испытаны через Слово Христа. Смысл здесь очевиден: верующий должен погрузиться в Слово Христово. Без такой дисциплины «плоть» переориентируется на себя.
Третий аспект самоотречения – это отношение к другим. Как предписывает нам Фил 2:3, мы должны считать других более значимыми, чем мы сами, и полностью посвятить себя их благу, заботясь об интересах других, как если бы они были нашими собственными. В очень смиряющем разделе Кальвин описывает гнусность нашего себялюбия: «Ибо такова слепота, что все мы бросаемся в себялюбие, что каждый из нас
кажется самому себе имеющим справедливое основание гордиться, сравнивая себя с другими. Если Бог даровал нам что-то, в чем мы не нуждаемся, не надеясь на Него, мы тотчас возносим ум свой и не только возгордимся,, но почти разрываемся от гордости. Те самые пороки, которые нас заражают, мы стараемся скрыть от других, льстим себе тем, что они малы и незначительны, и даже иногда принимаем их за добродетели. Если другие
проявляют те же способности, которыми мы восхищаемся в себе, или даже превосходят их, мы злобно умаляем и поносим эти дары, чтобы не уступать место таким
людям. Если есть какие-либо недостатки у других, мы не довольствуемся тем, что отмечаем их с резкостью и резким упреком, и с ненавистью преувеличиваем их». 52Кальвин продолжает, предписывая нам исследовать свои недостатки и вернуться к смирению, всегда относиться к другим с доброй волей и честью, сердечно лелеять их как друзей, со смирением и почтением. радуясь за них в их дарованиях и не обращая внимания на их недостатки.
Такое самоотречение, если оно наделено силой Духа, приведет к помощи ближнему. Кальвин утверждает, что это трудно, если мы не отбросим все мысли о себе. Только в силе Святого Духа мы можем взирать на ближнего в любви, которая «терпелива, добра, не ревнива и не хвастлива» (1 Кор. 13:4-5). Более того, употребление наших даров и способностей заповедано для пользы тела, для созидания Церкви. (1 Кор. 12:12). Только когда мы освящаем их, отдавая их Самому Богу, они освобождаются от развращенного использования.
Таким образом, любовь к ближнему не сосредоточена только на других, а в конечном итоге обращена к Богу. Ибо ни один брат или сестра во Христе не может считаться чужим, но требует долга любви во имя Христа. Поэтому ни одна братская потребность не может остаться неудовлетворенной верующим, имеющим силу
помочь. Кальвин утверждает, что «умерщвление произойдет только в том случае, если мы выполним долг любви».53 И в этих обязанностях ориентация сердца имеет первостепенное значение. Многие дают на помощь ближнему презрительно, глядя на брата свысока. Сердце не находится в правильном месте, пока верующий не сможет поставить себя на место нуждающегося и войти в его опыт нужды, как если бы он был его собственным. Истинная любовь к ближнему не устанавливает никаких ограничений, кроме ограничения собственных ресурсов. Надо быть готовым отдать все. Только тогда самоотречение будет полным.
Подводя итог, можно сказать, что суть самоотречения – это самозабвение. Пока мы
озабочены собой, либо самоуничижением, либо самовозвеличением, мы сделали
себя центром нашей вселенной. Только полностью ориентируясь на Бога, как мы можем забыть себя. Это можно сделать только силой Святого Духа посредством одновременного оживления. Естественный человек противится Богу, враждебен Богу и бежит от Бога. Только через возрождение, рожденное верой во Христа, мы можем оставить озабоченность собой и обратиться к Богу. Поступая так, мы сразу же осознаем своего ближнего и получаем собственное сердце Христа для тех, кто страдает вокруг нас. Когда мы любим ближнего и служим ему, самоотречение является полным. Лишь отведя взгляд от себя, подчинив себя воле Божией и согласовав свое сердце с Его, мы окончательно теряем тревогу о себе. Мы можем затем успокоиться в утешении, которое Бог обеспечивает тем, чья жизнь сокрыта в Нем. Речь Кальвина в этом разделе "Наставления" великолепна.
Несение креста
Однако сейчас Кальвин призывает нас «подняться еще выше».54 Как последователи Христа, мы должны взять свой крест.55 Точно так же, как Христос принял и охотно нес Свой крест, так Он и назначает для нас наш крест. «Ибо кого Господь усыновил и счёл достойным Своего общения, тот должен приготовиться к тяжёлой, утомительной и беспокойной жизни, наполненной весьма многим и разного рода злом»56. Кальвин описывает всю жизнь Христа как «вечный крест». Несмотря на то, что он был Сыном, ему нужно было научиться послушанию через страдания (Евр. 5:8). Если это предназначено Сыну, в котором благоволение Отца, то что заставило бы нас, Его последователей, думать, что мы можем быть в каком-либо отношении освобождены от этого? Глисон указывает, что, хотя самоотречение является внутренним аспектом подчинения Христу, крестоношение - это нечто внешнее.57 Наше несение собственного креста - это солидарность, которую мы разделяем со страданиями Христа, а также в Его смерти, погребении и воскресении (Флп. 3:10-11).
Кальвин указывает на ряд преимуществ, которые получает верующий от несения креста. Во-первых, «крест приводит нас к совершенному доверию к силе Божией»58. Поскольку у нас слишком много уверенности в себе, Бог поражает нас позором, нищетой, болезнью или несчастьем, такчто мы будем вынуждены взывать к Нему. Такое испытание приводит нас к познанию Бога. Для христианина процветание и богатство притупляют и умерщвляют зависимость от Бога. Скорее, скорбь
заставляет нас полагаться на Божью благодать.
Во-вторых, «крест позволяет нам испытать Божью верность и дает нам надежду на будущее»59. Механизм здесь заключается в том, что невзгоды порождают терпение, а через выносливость закаляют характер. Когда мы развиваемся таким образом, Бог поддерживает нас, доказывая свою верность Своим обещаниям. Его испытанная верность
вселяет в нас надежду на еще не исполненные обещания. Таким образом, наша уверенность рождается из Божьей поддержки в беде. Кальвин цитирует Божье обетование в Рим. 5:3-4 (быть с верующими в скорби) как основание для этой надежды.
В-третьих, учась терпению через скорби, мы также учимся послушанию. Здесь Кальвин использует в качестве иллюстрации жертвоприношение Исаака Авраамом. Будем ли мы следовать за Богом, даже ценой того, что нам наиболее дорого? Отдадим ли мы все, как это сделал Христос, несший Свой крест? Тот, кто умерщвляет плоть, сделает и то, и другое.
В-четвертых, Кальвин отмечает, что крест – это лекарство.60 Предоставленные
самим себе, мы становимся «дряблыми» и «снисходительными к себе». Мы забываем о послушании и начинаем возвращаться к собственным планам. Чтобы вывести нас из нашей апатии или бессмысленной гордыни, Бог возврашает нас обратно в послушание через несение нашего креста.
В-пятых, Бог использует крест как средство отцовской дисциплины. Ссылаясь на 1 Кор. 11:3261, Кальвин напоминает нам, что Бог наказывает нас «невзгодами», чтобы мы не подпали под осуждение вместе с миром. Так наш Небесный Отец дисциплинирует нас, считая нас сыновьями (Евр. 12:8). Нам нужно постоянно напоминать о тщетности и рабстве нашей предыдущей жизни. Поскольку невзгоды научили нас быть стойкими и доверять Ему, мы движемся по мере их ко Христу, от нашего прежнего образа жизни, особенно тогда, когда мы начинаем отступать.
В-шестых, поскольку мы несем крест в гонениях и за правду, мы удостоились
потерпеть бесчестие ради Него (Деяния 5:41). Это ставит нас прямо на сторону Евангелия и на сторону праведности. Даже когда мы «лишены своего имущества» 62, мы умаляемся в глазах мира, но возвышаемся Богом ради праведности. В глазах Бога наше сокровище увеличивается, и у нас появляется более полное место в Царстве Божьем. Кальвин призывает нас отказаться от мимолетных соблазнов нынешней жизни и стремиться к тому, чему Бог придает большое значение.
В-седьмых, «страдая под крестом, христианин находит утешение в Боге».63 Поскольку мы окажемся подвергнутыми позору и гонениям за Евангелие и за
праведность, мы должны остерегаться неблагодарности, напоминая себе, что такие
же страдания потребовались и от всех, кто наследует Царство Божие. Поэтому мы
призваны размышлять о предстоящей нам радости, подобно Христу, чтобы найти
утешение в Самом Боге и Его обетованиях.
Здесь Кальвин указывает, что христианин не встречает своих страданий стоически, как детерминизм, не реагируя на них, даже отрицая их и причиняя себе боль. Скорее, мы должны признать, что, находясь под давлением, страдая и будучи гонимы, мы испытываем настоящую боль и настоящие страдания. Наш Спаситель был «печален даже до смерти» (Мф. 26:38) и преклонил колени в молитве, проливая большие капли крови.
Кальвин не претендует на то, что это легко, и не проявляет высокомерного отношения к
ношению креста. Скорее, он признает, что такая скорбь и страдания, которые от нас требуются, находятся в реальном противоречии с терпением, к которому призывает нас Бог. Здесь происходит грандиозная внутренняя борьба, и наши стенания и борьба по необходимости порождают в нас интенсивность молитвы, которая соединяет нас со Христом в узах страдания, соединяющих небо и землю. В этом и сам Отец «утешает нас и в этом отношении, когда утверждает что в самом акте наказания нас крестом Он обеспечивает наше спасение… Таким образом, становится ясно, насколько необходимо, чтобы горечь креста смягчалась духовной радостью».64
Одна вещь, которую Кальвин, кажется, не различает: по крайней мере, в этом разделе «Наставления» есть разница между страданиями, вызванными обычным человеческим опытом, и страданиями, возникающими в результате отождествления верующего со Христом и Евангелием. Его описания страданий под крестом подразумевают, что многие бедствия постигают всех людей: потеря близких, болезни, стихийные бедствия, болезни; что именно это и есть в жизни верующего часть несения креста. Однако надо отметить, что те страдания, которые свойственны всем людям, не могут быть названы «крестом» только потому, что страдалец теперь верующий. Христос добровольно нес Свой крест, будучи отвергнутым, презираемым и распятым ради свидетельства о Себе как Помазаннике Божием. Когда мы скорбим и за это, тогда мы
несем крест. Более того, всякий раз, когда Иисус в своем земном служении сталкивался с человеческими страданиями, Он облегчал их. Мы призваны делать то же самое. Однако Иисус предсказал, что однажды Петра схватят и поведут туда, куда он не хотел идти, тем самым предсказывая будущие страдания (Иоан. 21:18) Получить избавление от всякой скорби, предназначенной для ради Христа - значит быть освобожденным от ученичества. Тогда такое страдание действительно является «крестом» по
образцу нашего Господа. Хотя нет никаких сомнений в том, что Бог использует всевозможные события и обстоятельства, чтобы дисциплинировать и обличать нас, их нельзя по праву называть «крестом», если только они не являются результатом наших гонений и страданий ради нашего отождествления со Христом и Его Евангелием.. Похоже, что Кальвин использует термин «крест» в более широком смысле, имея в виду все события, как естественные, так и случайные, которые Бог использует, чтобы дисциплинировать нас и привести в соответствие со Христом.
Размышление о будущей жизни
Третий аспект умерщвления у Кальвина - это размышление о будущей жизни 65.
Поскольку плотская природа восхищается любовью к миру сему, ей недостаточно просто отвергнуть себя и претерпеть под назначенным нам крестом. В нашем нынешнем состоянии наши умы и сердца очарованы богатством, властью, честью, амбициями и похотью. По этой причине самоотречение и терпеливое перенесение страданий необходимо дополнять настройкой ума и сердца на славу будущей жизни. Суета этой жизни становится очевидной для верующего благодаря постоянному столкновению с страданиями нынешнего мира. Если верующий бежит от этих страданий и погружается в состояние наслаждения мирскими богатствами, его сердце становится удовлетворенным и скучным, и он будет стремиться избегать страданий, а не жаждать вечной жизни.
Кальвин напоминает нам, что наша жизнь «подобна туману».66 Столкнувшись со смертью, мы ненадолго понимаем это, однако мы должны вскоре забыть об этом и продолжать жить так, как будто мы должны были жить вечно. Скорее, нам следует постоянно жить, напоминая себе, что мы находимся на расстоянии одного удара сердца от вечности. Мы также должны игнорировать вещи этого мира, как будто они
презираемы и бесполезны. Однако, отмечает Кальвин, мы не должны впадать в неблагодарность за блага этой жизни, а скорее использовать их для вечных целей, как управители, которые должны дать отчет. Более того, нам следует относиться к нынешнему миру как к месту изгнания, которое не является нашим настоящим домом.
«Ибо если небо - наша родина, то что же такое земля, как не место нашего изгнания? Если уход из мира есть вход в жизнь, то что еще есть мир, как не гробница? А что еще нам остается в жизни, как не погружаться в смерть? Если освободиться от тела - значит обрести полную свободу, то что еще такое тело, как не тюрьма?» 67
Имея такое мышление, мы должны относиться к нашей нынешней ситуации как к «сторожевому посту», на котором Бог поставил нас до того момента, пока Он не призовет нас домой. Ни один солдат на посту не увлекается своим назначением, а постоянно думает и мечтает о том дне, когда его отправят домой. Такое отношение справедливо проявится и при правильном отношении к смерти. Кальвин критикует тех, кто охвачен сильным страхом смерти. Скорее смерть следует рассматривать как окончательное освобождение и вход в дом. Кальвин утверждает: «Никто не добился возрастания в школе Христа, кто не ожидает с радостью дня смерти и окончательного воскресения».68 Для этого мы призваны «радоваться и поднимать головы, ибо приближается наш день искупления». (Лк 21:28).
Вот как нам следует относиться к себе на земле: как к овцам, предназначенным на заклание, чтобы мы были сообразны с образом Христа.69 И поэтому, когда мы видим, как нечестивцы процветают и наслаждаются роскошными богатствами этого мира, мы должны смотреть в сторону того дня, когда Сам Господь примет нас в вечный мир Своего Царства. В тот день Он отрет всякую слезу с наших глаз, оденет нас славой, увенчает нас восторгом, накормит нас сладкими богатствами со своего стола и возвысит нас до «Своего возвышенного общения».70 Тогда мы увидим наказание нечестивых и возрадуемся и будем ликовать от праведности и справедливости Божией.
Это единственная надежда и единственное утешение верующего . Кальвин призывает нас постоянно думать об этом и сосредотачиваться на будущей жизни. Наши сердца должны быть постоянно охвачены радостным ожиданием будущей славы и эсхатологического завершения. Следовательно, ничто из того, что происходит с нами на этой стороне, не должно вызывать у нас ни малейшего беспокойства, потому что мы ожидаем, жаждем и живем того дня, в который откроется Сын праведности.
Оживотворение
Как мы видели, умерщвление и оживление представляют собой двойственные аспекты освящения. Хотя Кальвин подробно описывает умерщвление и три его элемента, он не пишет аналогичного параллельного раздела об оживотворении в III книге «Наставлений». Этого и следовало ожидать, поскольку на протяжении всего своего обсуждения об умерщвлении плоти и его элементах он постоянно подчеркивает, что эти обязанности выполняются силой Святого Духа. Кальвин выступает против тех, кто определил бы смирение по-человечески как покаяние. Он критикует тех, кто превращает умерщвление в раскаяние, а оживление в то счастье, которое «разум получает после того, как его смятение и страх успокоены».71 Скорее, он определяет оживотворение как: «желание жить свято и преданно, желание, возникающее в результате перерождения; как сказано, человек умирает для себя, чтобы начать жить для Бога»72
Таким образом, мы видим, что для Кальвина оживотворение - это внутреннее расположение и желание жить для Бога во всей святости и праведности, творить Его волю, не думая о том, как угодить себе. Оживотворение присуще покаянию. Покаяние – это обращение своей жизни к Богу, «преображение не только внешних дел, но и в самой душе». Лишь сбросив с себя ветхую природу, она приносит плод дел, гармонирующий со своим обновлением73. Для этого необходимо преображение ума и сердца, обретение склонности к святости и праведности. «Это происходит, когда Дух Божий настолько наполняет наши души, погруженные в Его святость, как новыми мыслями, так и чувствами, что их можно по праву считать новыми».74
Итак, мы видим, что для Кальвина оживотворение есть рождение « нового человека» и «новой природы», вытесняющей старую и обеспечивающей полную переориентацию жизни к Богу. На любого, кто не проявляет эту «новую природу» и не «обновляется Духом Божьим, в церкви следует смотреть как на ничто»75. Частично об этой переориентации жизни свидетельствует то, как верующий использует ресурсы нынешней жизни.
Описывая, как верующие должны использовать нынешнюю жизнь и ее благословения, Кальвин выделяет две опасности.76 Это как если бы верующий шел по вершине хребта с двумя очень скользкими склонами по обе стороны. С одной стороны, это склонность к богатству и распущенности, то есть к использованию всех внешних вещей без каких-либо ограничений, налагаемых на них, в соответствии с собственной совестью. Другой наклон слишком строгий аскетизм; при этом следует воздерживаться от всего, без чего можно обойтись. Кальвин описывает это как опасные оковы, которые связывают верующего больше, чем того требует Священное Писание.
В качестве руководства по избежанию любой крайности Кальвин дает некоторые принципы, на которых должно основываться использование мирских благ и благословений. Во-первых, «использование даров Божиих не является ошибочным, когда речь идет о той цели, для которой Сам Автор создал и предназначил их для нас" 77. Таким образом, Бог создал пищу не только для необходимости, но и для удовольствия и удовольствия. Это также относится к одежде, красотам природы, вину и маслу и вещам, которые нас ривлекают. Использование их с благодарением не является неправильным, и ошибаются те, кто жестко себя лишает, думая,что, поступая таким образом, они вручают себя Богу.
Во-вторых, он напоминает нам, что мы всегда должны испытывать привязанность к Дарителю даров, а не к самим дарам. Таким образом, чрезмерно увлекаться мирскими вещами и сосредоточивать на них свои сердца - это идолопоклонство, подмена поклонения Богу.
В-третьих, мы должны относиться ко всему свободно, как если бы у нас их не было. Мы должны баловать себя как можно меньше, насколько это возможно, но не погружайтесь настолько в самоотречение, чтобы сами наши действия самоотречения
превратились в эгоцентричное идолопоклонство.
В-четвертых, Кальвин напоминает нам, что все принадлежит Богу и что мы всего лишь управители различных Божьих благословений, которым мы доверяем. С этой целью
мы должны мудро использовать наши ресурсы, всегда помня, что мы должны дать отчет
Богу о своем управлении. Следовательно, при использовании ресурсов следует руководствоваться бережливостью, терпением и любовью к ближнему . В заключение Кальвин напоминает нам: «Призвание Господа [должно быть] основой наших обязанностей и образа жизни».
Кальвин, по-видимому, здесь не одобряет какое-либо продвижение по службе или призванию, а скорее утверждает, что: «Никто, побуждаемый собственной опрометчивостью, не будет пытаться сделать что-то большее, чем его призвание позволит, потому что он будет знать, что преступно выходить за его пределы». 79 Это снова напоминает аналогию Кальвина с солдатом, назначенным на данный
караульный пост. Мы должны быть довольны своим положением, всегда взирая на Вождя нашего спасения, Который вознаградит нас по богатству Своей благости и милости в
будущей жизни.
Заключение
Учение Кальвина об освящении воодушевляет. Наш союз со Христом – это
следствие дара веры; данный нам нашим Небесным Отцом, чтобы мы могли прославлять
Его и служить примером Его благодати на земле. Узы этого союза - Святой Дух, Который является действенной причиной нашего освящения. Благодаря этому дару мы получаем двойную благодать, будучи одновременно оправданными и освященными во Христе. Мы очищаемся от наших грехов, снимаем нашу вину перед законом и наполняемся обновленной жизнью и расположением к благочестию. Наша жизнь теперь сокрыта со Христом в Боге. Эта преобразующая благодать выделяет нас, делая нас святыми, освященными Его кровью.
В дополнение к этому окончательному аспекту освящения , Дух наделяет нас двойной обязанностью умерщвления духом ветхого человека и оживления нового человека в жизни, характеризующейся святостью и подобием образу Христа. Этот отказ от внутреннего греха и обращение к Богу является повседневной деятельностью, которую Кальвин называет покаянием и возрождением. Основанием для этого является крестная смерть Христа, с которой мы соединены. Именно потому, что ветхий человек был распят со Христом, мы теперь можем предать его смерти. Это умерщвление ветхого человека требует самоотречения, крестоношения и размышления о будущей жизни. Хотя грех не имеет над нами власти, влияние начала греха все равно остается в нас и так будет до момента смерти. Потому умерщвление и оживление - это обязанности, которые необходимо постоянно выполнять. Как летящий орел, чьи крылья должны работать до тех пор, пока он не успокоится, мы никогда не сможем прекратить выполнять эти обязанности в этой жизни. Поступая так, мы трансформируемся из одной степени славы в
другую, поднимаясь все выше и выше. Святой Дух - это ветер, который придает силу
этим действиям и делает их эффективными. Те, кто пытается умерщвлять и
оживлять без Святого Духа, подобны орлу, бьющему крыльями в вакууме. Крылья не испытывают сопротивления, не создают подъемной силы - это бессмысленное самообманное упражнение. Оно приводит к тщеславному аскетизму или безбожной религиозности. Но для верующих, которые во Христе, эти действия, наделенные силой Духа, приводят к возрастанию святости, приносят славу Христу и утверждают в их духе, что они дети Божьи. Для них растущая святость и подобие Христу побуждают их использовать ресурсы и благословения этой жизни, чтобы свидетельствовать о Том, Кому они принадлежат, делая Царство Божье видимым на земле.
Понимание Кальвином освящения и христианской жизни отражает человека, который пережил борьбу христианской жизни и победил. Он оказал глубокое
влияние на поколения верующих, которые благодаря его свидетельству поднялись на более высокий уровень святости. Он, конечно, оказал на меня глубокое влияние.
1 John H. Leith, John Calvin's Doctrine of the Christian Life, 25
2 John Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.1.1
3 Calvin, Commentaries, 45vol. 22, 1 Peter 1:3
4 Calvin, Institutes of the Christian Religion, The subject of Book 1, chapters 1-5
5 Leith, John Calvin's Doctrine of the Christian Life, 43. Leith summarizes aspects of sola Gloria
Dei in the Geneva Catechism
6 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.1.1.
7 Ibid. 3.1.1
8 Ibid.
9 Ibid. 3.11.5
10 Ibid. 3.1.3
11 Winecoff, “Calvin's doctrine of mortification.,” 85-101.
12 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.1.4
13 Ibid. 3.2.7
14 Gleason, John Calvin and John Owen on Mortification, 55
15 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 2 3.2.15
16 Winecoff, “Calvin's doctrine of mortification.,” 87
17 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.11.1
18 Ibid. 3.11.2
19 Rainbow, “Double grace ,” 99-105
20 Calvin, Commentaries, vol. 19, Romans 8:13 ,
21 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.3.5,This paper: Repentance and Regeneration p 10
22 Calvin, Commentaries, 45vol. 18, John 17:17
23 Gleason, John Calvin and John Owen on Mortification, 58
24 katergazomai – Phil 2:12
25 Calvin, Commentaries, vol. 18, John 17:17
26 Ibid. vol. 20, 2 Cor. 3:18
27 Ibid. vol. 18 John 13:8
28 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.3.1
29 Ibid. 3,3.5
30 Ibid. 3.3.8
31 Gleason, John Calvin and John Owen on Mortification, 59, я пришел к такому выводу, который
был подтвержден Глисоном
32 “Luther, Martin. "The Ninety-five Theses" in Martin Luther's Basic Theological Writings (1989),21.”
33 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.3.8
34 Leith, John Calvin's Doctrine of the Christian Life, 76
35 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 2 2.2.1
36 Gleason, John Calvin and John Owen on Mortification, 59
37 Calvin, Commentaries, vol. 19, Rom 6:12
38 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.3.8
39 Calvin, Commentaries, vol. 19, Rom. 6:6
40 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.3.11
41 Calvin, Commentaries, 45 vol. 19, Rom. 6:11
42 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.3.10
43 Ibid.
44 Calvin, Commentaries, vol 19. Rom 6:14
45 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 2 “Мы не свои» станет первой частью
ответа на первый вопрос Гейдельбергского катехизиса: 1563 г. «Что такое единственное твое утешение в жизни и смерти?»
46 Ibid. 3.7.2
47 Ibid.
48 Ibid. 2.1.9
49 Ibid. 3.7.3
50 Ibid.
51 Calvin, Commentaries, vol 20, 2 Cor. 10:5
52 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.7.4
53 Ibid. 3.7.7
54 Ibid. 3.8.1
55 Ibid.
56 Ibid. 3.8.2
57 Gleason, John Calvin and John Owen on Mortification, 64
58 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.8.2
59 Ibid. 3.8.3
60 Ibid. 3.8.5
61 Ibid. 3.8.6
62 Ibid.
63 Ibid. 3.8.8
64 Ibid. 3.8.11
65 Ibid. 3.9.1
66 Ibid. 3.9.2
67 Ibid. 3.9.4
68 Ibid. 3.9.5
69 Ibid. 3.9.6
70 Ibid.
71 Ibid. 3.3.3
72 Ibid.
73 Ibid.
74 Ibid. 3.3.8
75 Calvin, Commentaries, vol 20, 2 Cor 5:17
76 Calvin, Institutes of the Christian Religion, 3.10.1
77 Ibid.
78 Ibid.
79 Ibid. 3.10.6
Calvin, Jean. Institutes of the Christian Religion. Philadephia, PA: Westminister Press,
1960.
———. Commentaries. Grand Rapids, MI: Baker Book House, 1979.
Gleason, Randall C. John Calvin and John Owen on Mortification: A Comparative Study
in Reformed Spirituality. New York: P. Lang, 1995.
Leith, John H. John Calvin's Doctrine of the Christian Life. Louisville, KY:
Westminster/John Knox Press, 1989.
Luther, Martin. "The Ninety-five Theses" in Martin Luther's Basic Theological Writings
(1989), P. 21 - 29. N.d.
Rainbow, Jonathan H. “Double grace : John Calvin's view of the relationship of
justification and sanctification.” Ex auditu 5 (1989): 99-105.
Winecoff, David K. “Calvin's doctrine of mortification.” Presbyterion 13, no. 2 (Fall 1987):
85-101. http://search.atlaonline.com/pls/eli/ashow?aid=ATLA0000980800 (accessed
October 22, 2007).
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn