Посвящаю своему деду
Якову Нефедовичу.
Русь еще во времена князя Владимира стала исповедовать одну христианскую православную веру. Начиная с крещения Руси, православная вера неоднократно подвергалась испытанию на крепость.
Своей верой, набожностью и благочестием русский народ удивлял приезжающих иностранцев. Один из иностранцев воскликнул «Это – святые люди!». Россия была действительно святой Русью и по праву носила этот священный титул. В это самое время, когда Русская церковь достигла наибольшего величия, в ней произошел раскол. Кто последовал за Никоном стали называться никонианами или нововерами. А противников стали называть оскорбительно – «раскольниками». И их же обвинили в церковном расколе. На самом же деле противники никоновских нововведений не совершали раскола: они остались при старой вере. Поэтому они справедливо называли себя староверами. Православный народ не принимал никоновских нововведений. Староверов преследовали жестоко.
Старцы, личности живущие истиной, натуры богатые совестью, разумом и любовью, мудрость постигшие через страдания. Старцы – это дух православия, свидетельство истинной веры. Через старца человек общается с богом. Мне посчастливилось встретиться со старцем.
В 1904 году, на праздник Воздвижения Креста, рукоположен священником в поселке Сухореченский отец Макарий. Когда мне было девять лет, я начал петь в церковном хоре, там и встретил священника. В скором времени люди стали стекаться к священнику со всех сторон. У кого радость, у кого горе все стучались в его двери. Обратится к нему отчаявшийся, поговорит и сразу отчаяние сменяется на надежду. Так бывает, когда кто-то берет на себя твою боль и страдание.
С приходом Советской власти закрывались церкви, и началось гонение на священников. Шел 1922 год, в поселок Сухоречнский пришел отряд ВЧК, приказали церковь освободить, а священника арестовать. Но на защиту священника встали женщины и их мужья. Все закрылись в церкви. Тогда комиссар ВЧК приказал выломать врата церкви. Открыв врата, красноармейцы ворвались внутрь, вытеснив людей на улицу. Люди встали вокруг церкви, крепко сцепившись за руки друг с другом. Растащить их не было возможности. Тогда комиссар ВЧК скомандовал: «Становись!», красноармейцы встали в шеренгу, «заряжай!», звякнули затворы винтовок, «целься!». Наступила тишина да такая, что все живое в природе замерло.
Вдруг тишину нарушил голос отца Макария, который призывал остановиться. Защищая своих прихожан, он добровольно сдался большевикам. Церковь закрыли. Имущество церкви верующие спрятали по домам.
Через десять лет отец Макарий вернулся в поселок. Пройдя застенки НКВД, он выжил и остался таким же невозмутимо спокойным.
Войдя в поселок, старец направился к церкви во имя святителя Николая Чудотворца. Он остановился у врат бывшей церкви, да так и простоял до вечера. Ни кто из жителей не решился подойти к отцу Макарию. Только старый дед с седой головой подошел к нему. Это был старообрядец Афанасий Кириллович – человек одинокий. Его дом стоял против церкви. Признав в старце священника, он пригласил его в свой дом. Так старец и остался жить у Афанасия Кирилловича.
В доме Афанасия Кирилловича была узкая комната с маленьким оконцем, в ней и поселился старец. В комнате размещалась кровать, прикрытая старым одеялом, рядом маленький стол, на котором стояла лампа, и лежала открытая библия. На стене над кроватью висела старинная фотография, на ней изображен Старый собор, что на улице Большой Михайловской города Уральска. В углу ближе к окошку стояла большая деревянная икона Архангела Михаила с мерилом.
Как только старец выходил на улицу, вокруг него собирались верующие поселка. Задавали вопросы, просили молиться за близких людей, просили благословения, просто беседовали.
Строилась новая жизнь, выучившись, на ветфельдшера я вернулся в поселок. Вечером решил навестить Афанасия Кирилловича.
Я постучал в дверь и вошел. Едва переступив порог, увидел, что у Афанасия Кирилловича за столом сидел старец: он смотрел на меня. Я узнал этот взгляд – такой проницательный, так и, кажется, что он видит все мое прошлое и будущее. Я узнал в старце отца Макария. От старца исходила благодать Божья и любовь.
- Вы не помните меня, Отец Макарий? Меня зовут Яша, я пел в церковном хоре.
Отец Макарий присмотрелся….
- Это ты Яша! Здравствуй, здравствуй, а возмужал-то как.
Отец Макарий протянул мне руку и улыбнулся. Целуя руку, я преклонил одно колено.
Совершив крестное знамение, старец произнес благословение.
- Уповай на Господа делай добро, утешайся Им и храни на земле истину, и Бог поможет тебе. Ибо Он есть наше единое солнце и щит. Аминь.
- Как ваше здоровье? – поинтересовался я.
- Спаси Христос, с Божьей помощью. … Сам то, как живешь, семьей не обзавелся?
- Бог дал мне жену Марию, обвенчались тайно, двоих детей растим. Трудно конечно, но жить можно. Вы были моим первым духовным наставником.
- А вот моим духовным наставником стала Библия и жизнь. «Человек покрыт плотью, она является для него тяжким бременем и искушением. Он носит ее и повинуется ей. Он строго следит за ней, укрощает, сдерживает ее, и покоряется ей лишь, в крайнем случае. В этой покорности может скрываться грех, но такой грех простителен, который может завершиться молитвой».
Быть безгрешным – исключение, а быть праведным – правило.
Когда люди начинали выражать свое возмущение к власти, старец говорил, улыбаясь: «Тут, дело идет о крупном прегрешении, на которое способен каждый из вас».
Старец был снисходителен к женщинам и детям, брошенных властью. Он наставлял им: «В поступках женщин, мужей и слабых виновно обстоятельство, нужно только немного потерпеть и жизнь наладится».
Еще говорил: «Учтите, когда в душе мрак, в ней зреет грех. Виновен не тот, кто грешит, а тот, кто порождает мрак».
Как-то после молитвы сказал: «Как можно меньше грешите – вот закон для человека. Совершенно не грешить – это грезы ангела. Все подвластно греху. Грех имеет силу притяжения».
Верующие тайно приходили исповедоваться, принять из его рук святое причастие. Все понимали, как небезопасно проводить службы. Его беспредельная доброта, простота и теплота в обращении с людьми, готовность помочь всякому, кто в нем нуждался, делали старца святым в глазах людей.
Как-то отец Макарий узнал, что муж одной молодой семьи был обвинен в краже зерна. Оставшись без крошки хлеба, он из любви к жене и ребенку, украл торбу зерна. В то голодное, жестокое время за кражу приговаривали к расстрелу. Старец, узнав о случившемся, попросил разрешения поговорить с арестованным. Человеку суждено было умереть в отчаянии. Смерть казалась ему бездной. Старец помог ему увидеть свет, сказав: «Убиенный людьми воскрешается Богом; изгнанный вновь обретает Отца, молись, верь, вступи в вечную жизнь! Отец наш там».
Вернувшись в свое скромное жилище, старец сказал Афанасию Кирилловичу:
- Я только что отслужил панихиду.
В действительности, когда он находился в застенках НКВД, ежедневно видел своими глазами смерть. Смертные казни происходили почти каждый день – потрясение слишком глубокое. Увидев такое, человек содрогнется, а отец Макарий служил панихиду все десять лет.
Для старца этот случай явился ударом, от которого он с трудом оправился.
- Я не думал, что это так страшно. По какому праву кому-то дозволено посягать на то, что непостижимо? В смерти волен только Бог.
Со временем эти впечатления потеряли свою остроту, и что с того дня старец мог в любое время дня и ночи прийти к изголовью больного или умирающего. Он, часами молча, сидел рядом с женой, потерявшей мужа или с родителями умершего от голода ребенка. Он не старался утешать горе забвением, напротив, стремился просветлить его надеждой.
Он знал, что вера целительна. Он старался наставить и успокоить человека в отчаянии.
Жизнь старца глубоко отображала его убеждения. Скромность, в которой жил старец, была бы поучительна для каждого, кто имел бы возможность это видеть.
Случалось, что он одновременно принимал пять - шесть человек. Бывало так, что приходило много народу, и Афанасий Кириллович впускал всех в большую комнату. В этой комнате старец читал молитву, отпускал грехи и предавался размышлениям.
В саду, вид которого портили некрасивые строения, росли фруктовые деревья, были посажены овощные грядки, а на одной из грядок старец посадил цветы. Как-то раз один из посетителей сказал:
- Отец Макарий, вы хотите, чтобы все приносило пользу, а вот эта грядка пропадает. Лучше бы вырастить здесь еще овощей, чем эти цветы.
- Вы не правы, - ответил старец. – Восхитительное столь же полезно, как полезное.
И, помолчав, добавил:
- Может быть, еще полезнее.
Как-то раз за старцем приехали. Несколько дней он отсутствовал. Когда вернулся, оказалось, что он был у бандитов. С ним ничего не случилось; думали, что он мертв, а он был здоров и невредим. «Никакие опасности не могли остановить этого необыкновенного человека».
В другой раз старца попросил прийти председатель партии большевиков поселка. Он тяжело болел, страдания были мучительны, он часами кричал и несколько дней не мог спать, силы его покидали. Доктор, лечивший его, ничем не мог помочь.
Старец взял посох и отправился к больному. Председатель посмотрел на старца с надеждой и смирением.
- Помолись, Бог поможет, утешит.
- Поздно, не простит. Я столько согрешил.
- Господь сказал, что никогда не поздно прийти, «и последним воздастся так же как первым». Важно не терять надежду и веру в милосердие Божье. Господь всемилостив, и Он все простит, если увидит в нас искреннее раскаяние.
Однажды утром возле сельсовета остановилась крытая повозка с красным флагом. Из повозки выпрыгнули двое красноармейцев вооруженные карабинами и человек в штатском.
Человек в штатском вбежал на крыльцо. О чем говорил он с местной властью, никто не знал. Председатель вышел вместе с ним они направились к дому Афанасия Кирилловича.
Через несколько минут в той стороне, где жил Афанасии Кириллович, прогремел выстрел. Жители всполошились, бросив работу, побежали к сельсовету.
- Кто стрелял? Что случилось?
- Да вроде у дома Афанасия Кирилловича.
- Где Старец живет?
- Господи! Старца нашего убивают! – заголосили сразу несколько старух, и десяток женщин подхватили их вой.
Казаки стояли молча. Кто-то высказал предположение, что, наверное, вышел какой-то приказ: сажать в тюрьму всех староверов.
– Это за Афанасием Кирилловичем приехали, за то, что он приютил старца.
- А ведь его предупреждали.
Когда ожидание толпы достигло предела, на улице показались люди. Впереди, держа руки за спиной, шел Афанасий Кириллович. Ветер трепал его волосы, взгляд был растерян. За ним с карабином наизготовку шел красноармеец.
Толпа разделилась по сторонам, и стояла молча, только изредка всхлипывали женщины. Они жалели Афанасия Кирилловича. Старик подошел к распахнутой дверце повозки и повернулся лицом к народу.
- Прощайте, люди добрые! – громко сказал Афанасий Кириллович и низко поклонился народу.
Народ покачнулся и замер.
Кони резко взяли с места и скрылись за поворотом, оставив за собой облако пыли. И пыль эта осела в головах сухореченцев бледным пятном тревоги и недоумения.
Всю ночь на улице шел дождь. Старец, встав на колени перед иконой, и молился за «раба божьего Афанасия».
С этого дня старец жил один. После работы я забегал в контору, пытаясь хоть что - то узнать об Афанасии Кирилловиче. Но ответ был однозначный: «не знаем, это дело другого ведомства».
По весне отец Макарий заболел. Он кашлял целыми днями и почти не поднимался с постели. Каждое утро, просил меня узнать о судьбе Афанасии Кирилловиче.
- Завтра, теперь уже завтра…. Слышал я его шепот, когда заходил проведать старца. – Я дождусь обязательно тебя, Афанасий Кириллович.… Нельзя мне умирать так вот….
Он умер весной, когда на «Голодном» озере затрещал лед. Я был потрясен, что даже не мог плакать.
На третий день хоронили старца Макария. Не смотря на дождь и ветер, все жители поселка пришли проводить старца.
Навстречу похоронной процессии шел худой длиннобородой человек. Я сразу узнал Афанасия Кирилловича и бросился к нему на встречу. Обнявшись, мы пошли за процессией. На могиле старца долго стояли в горе, трудно передать словами это отчаяние…
Люди замечают и почитают старцев только после их смерти. Это гордыня не дает чтить старцев в жизни. Многим десяткам, а может быть и сотням людей, пришедшим к отцу Макарию, дал он веру, многих направил своей молитвой к Богу. Он всех нас любил, мы все – его духовные дети. Старца теперь нет с нами, но в своих несчастьях и бедах мы спешим помочь друг другу, ибо этому учил он нас.
Господи, упокой старца Макария, со святыми упокой, и его молитвами спаси нас!