Новый 1984-й год мы с мамой отмечали у ее старых друзей — дяди Вали и тети Лены в ближнем Подмосковье. Вечером 1 января, в охотку выпив, хозяин дома — диссидентствующий коммунист в капитанских погонах, увешавший всю квартиру фанерными выжженными иконами собственного изготовления, — захотел русских песен. И вставил в магнитофон кассету — Кобзона. Послушав и тихо подпев, начал громко петь дифирамбы исполнителю.
— Валя, я вот не понимаю, как ты можешь так искренне восхищаться Кобзоном, — покачала головой мама.
— Это почему это?! — вскинулся дядя Валя.
— Так ты же антисемит, — мама в любой ситуации с удовольствием рубила с плеча правду-матку.
Действительно, на разного рода посиделках дядя Валя, будучи в состоянии легкого подпития, время от времени публично высказывался по поводу некоторых малоприятных черт некоторых представителей еврейского племени. И всего племени в целом. И его удручающего повсеместного засилья.
— Я не антисемит, — серьезно сказал дядя Валя. — Я объективный. Я читаю, смотрю, слушаю… Анализирую. И делаю выводы. А, сделав выводы, не могу молчать!..
Кроткая тетя Лена закатила глаза.
В перестройку дядя Валя сделал успешную общественную карьеру: во времена разного рода митингов и демонстраций органично вжился в роль народного трибуна, а после прекращения народных движений стал весьма популярным в провинции политтехнологом.
— …И здесь я анализирую и делаю вывод, — продолжал дядя Валя. — Кобзон — гений! Да ты сейчас сама сравнишь и все поймешь!
Он вставил во второе гнездо двухкассетника — о, божественный предмет моих тогдашних вожделений! — вторую кассету. С записью Шаляпина. Заставив нас прослушать одну и ту же песню в исполнении двух артистов, дядя Валя страстно засипел:
— Ну, теперь видишь? Чувствуешь разницу? Насколько Кобзон лучше...
— Разницу я чувствую, — строго ответила мама. — Очень даже хорошо чувствую. И поэтому не понимаю, как ты можешь даже сравнивать великого Шаляпина с Кобзоном. Талантливым эстрадником, соглашусь.
— А я тебе говорю, Кобзон гений! — горячился дядя Валя. — Какой голос! Какая ясность исполнения, какая чистота звучания! Ге-ний!
— В том-то и дело! — горячилась в ответ мама. — Чистота звучания! Во времена Шаляпина просто не было такой звукозаписывающей техники!
— То-то и оно, техника! У Шаляпина у твоего техника. Колоратуры все эти, сольфеджио. Это все штуки международные! А Кобзон… он русскую душу чувствует! В самую глубь проникает!
…Через полчаса, выпив еще за здоровье любимого артиста, дядя Валя высовывал голову в форточку и, к ужасу жены, сипло кричал в морозную темноту: «Слава великому Кобзону!.. Слава певцу земли русской!»
Кстати говоря, самым любимым исполнителем дяди Вали, к творчеству которого он относился с почти религиозным благоговением, был Владимир Семенович Высоцкий.