Поднимется ветер, попробует листья белёсых деревьев,
холодом тронет хрупкую, как тростинка, кисть,
сквозь пальцы проникнет в вены и всколыхнёт
сердце, свитое из чернил.
Ты ощутишь щемящую тихую боль, источник её –
угрюмая осень, сменившая лаву в твоей крови на воду;
кутаясь в вязаный шарф, клетчато-серый,
ты удивишься своей тоске.
Греясь, заваришь чай с цветками сушёной мяты, когда
сумерки упадут на стальную с подпалом реку.
Подашь мне чашку растерянно, с виноватой улыбкой
и спросишь: «что это значит?
Что значит дышать дымом печали, как сигаретным,
и зябко дрожать от дождя, стучащего в окна,
что значит в бескровных берёзах видеть не их, а вечность,
которой не может быть?
Или стоять у обрыва, на носках поднимаясь к ветвям,
что бьются под ветром, как влажные пряди;
что значит падать затем в траву, царапая грудь ногтями,
чтобы вытащить сердце?..»