«Поразъехались!»
Почему-то при мыслях о моем родном городе сама собой приходит на ум оккультная терминология: сакральная связь, святая земля, трансцендентное взаимодействие. Шутки шутками, но любой одессит подтвердит «не глядя»: на чужбине плохо. А почему плохо? А потому что вдали от «святой земли» не питает почва, не отдыхает душа на одесских улицах, не разворачивается вширь и вглубь искрометная южная беседа, пусть даже живешь ты на Югах и вокруг тебя старательно пародируют «южную рэчь», о которой пел незабвенный Игорь Ганкевич в «Прогулке по Одессе».
Плохо на чужбине. Выбрось рыбу из воды – задохнется рыба. А потому не лезет рыба из воды, разве что спасаясь от хищника. Ну, либо у нее суицидальные наклонности или это сумасшедшая рыба из анекдота про «рыба залезла на дерево». Пусть вода помутнеет, пусть штормит, пусть промерзает родное море до дна или готово закипеть в засушливые дни. Нет, не полезет рыба на сушу, просто потому что она – рыба.
Так и одессит, для которого любой другой город, кроме Одессы, - суша, не покинет родное море без критической причины. Нет, говорю сейчас не о тех, кто мчит по миру перекати-полем, разбрасывая по городам и весям свои слюнявые космополитические брызги. Этим – походный чемодан на колесиках в руки и счастливого пути. Езжайте, сравнивайте, пойте славу другим городам – много восхитительных мест на земле. И возвращайтесь. Гостями возвращайтесь – примем радушно, если не будете называть себя «одесситами».
И вот наблюдаем мы сегодня массовый исход из «святой земли». Нам, очевидцам, что наблюдают за этой миграцией из окон одесских домов, очень хочется разобраться в ее причинах, в конечных ее сроках, а также проследить за географией переселения. Почему? Да потому что шкурный интерес. Свято место пусто не бывает. И вместо уезжающих одесских душ съезжаются сюда из разных краев люди, которым «дым отечества» (по Грибоедову) не сладок и не приятен, а очень даже вреден и чужд. И потому стремятся «понаехавшие» вместо «поразъехавшихся» перекроить состав одесского воздуха на молекулярном уровне, подстроить Одессу под свое нетактичное (а зачастую – токсичное) восприятие, создать себе здесь уютную среду обитания.
Одесса всегда принимала гостей, и гости впитывали Одессу, ее аромат, ее искры, ее язык, ее историю, ее характер. Гости становились одесситами. Но эта волна (не хочется называть ее последней, потому что, надеюсь, много еще будет у родного города таких волн) уже смеет называть себя настоящими «одЭсЫтами», не желая принимать город в себя, а желая себя навязать городу. И возникают вопросы. Не к «понаехавшим» - с ними все ясно. А к «поразъехавшимся», к некоторым из них. К тем, что «соль земли».
И вопросов этих три. Зачем? Куда? Надолго ли?
***
Итак, качественный состав того люда, что населяет Одессу, меняется не столько количественно (здесь будет многолюдно при любых обстоятельствах, Одесса притягивает флером, который, правда, при таком прогрессе «переливаний» может со временем развеяться), сколько качественно. Так меняется вкус коньяку, если алчущий подросток, втайне от заботливой мамы, отпивает по полтишку, а подлить норовит всякую иную жидкость коричневого цвета.
Вопросы я расположил по мере убывания их важности: причина, место, время, а вот отвечать на них удобнее по мере возрастания их сложности: время, место, причина. Слишком много стало в Одессе инородных элементов. Не приживаются они. Вторглись, как клещ под кожу. Но эти как раз не опасны – наедятся и сами отвалятся. Опасны те, что вмешались в обмен веществ, те, что наркотиком разливаются по венам города в попытках подменить живую кровь галлюциногенным зельем. И тем таким вольготнее, чем меньше остается в живом организме антител – тех людей, что могут воспрепятствовать вторжению лишь одним своим присутствием. Многих город потерял, про всех и не расскажешь. Надо отсеять тех убывших, что для нашего исследования не интересны.
Начнем с вопроса «Надолго ли?». Со временем все просто. Все мигранты делятся на две группы: уехали на ПМЖ и уехали на «переждать». К первым вопросов нет: одессит на чужбине со временем становится только оболочкой одессита. И юморит, и не унывает, и волны «одесские» вокруг себя создает, и себе подобных ищет, кучкуется в «одесские диаспоры», но все это уже мишура. Взгляните в глаза ему и поймете: нет внутри одессита, даже если он снаружи остался.
Так что отсеем уехавших на ПМЖ как предмет, не соответствующий поставленным перед нами целям и задачам, а потому интереса для нас не представляющий. Мы ж про одесситов, а где ж они тут? «Тама»? Вот «тама» пусть про них и говорят. Мы-то с вами - уже, всегда или скоро будем - «тута». Человек всегда ищет, где лучше, а раз тебе лучше там, не на время, а на постоянной основе, то уж прости, «какой ты, на фиг, танкист»?
С вопросом «надолго ли?» разобрались довольно быстро. Остановимся на тех, кто уехал на «переждать». Далее за временем следует место, постараемся получить ответ на вопрос «куда?».
***
Был такой фильм в 80-х с Арнольдом Нашим-Все Шварценеггером («Черным негром» в переводе) – «Бегущий человек». Снят по книге Стивена Кинга, который частично спионерил и упростил сюжет у Шекли («Корпорация «Бессмертие»»), а тот, в свою очередь, у Бестера («Моя цель – звезды»), а тот, в свою очередь, взял за основу концепт возвращения изгоя в мир у Дюма («Граф Монте-Кристо»).
Этот шедевр киноклассики декларирует простую аксиому: если человек бежит, то он бежит куда-то и/или от чего-то. Просто так бежал только Форрест Гамп – больше трех лет бежал. Видимо, хотел сбежать из Штатов, но для этого бежать нужно не по Штатам, а в сторону светлого будущего. В результате оказался он просто хомяком в колесе, и американская мечта настигла-таки его в конце фильма.
Некогда я бегал по утрам. Лет десять бегал, если не больше. И знал, что в конце пробежки ждет меня награда: душ, завтрак, приятная усталость или бутылка-другая пива (это уже после тридцати). Каждому ослику нужна морковка. И, чтобы сподвигнуть к бегству из Одессы, морковка должна быть размера XXXL.
Немало одесситов разлетелись по просторам некогда нашей общей огромной коммунальной страны. Знаете, из тех еще не редких противников передовых европейских ценностей, что мыслят в рамках запрещенных и охаянных ныне традиционных категорий: «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз». Для таких вообще никакого бегства и не случилось. По их собственным внутренним ощущениям, они как бы выпорхнули «из теплой спаленки да в чисту горенку», не покидая пределов дома.
Ненастоящее какое-то бегство у них вышло. А вот настоящее бегство – это кардинальная смена языковой, культурной, исторической, а, стало быть, ментальной среды. Это уже туда, к нашим (в прошлом) непримиримым идеологическим оппонентам, к нашим нынешним (по непроверенным сведениям) партнерам. И немалая часть из тех, что «убыло здесь», все-таки «прибыло» там.
***
Река, вытекающая из устья «Одесса», распадается на два неравных по полноводности ручья. Первый – те, кто едут деньги тратить, второй – те, кто едут деньги зарабатывать. Первые ищут места, где тратить есть на что (Юга, курорты, острова, безмятежье), вторые ищут места, где нужна рабская рабочая сила (маленькие городки, аграрные селенья или те же Юга, но с другой стороны ресторанного столика или шеста-пилона).
Физически-политическая география утечек широка – от младоевропейских стран и романо-германских территорий до Нового Света и полнейшей экзотики. Едут к знакомым, едут к родственникам, едут по проторенным дорогам с подачи советчиков, едут по рабочим вызовам, по старой памяти прежних путешествий. Панического бегства нет. Перед отъездом пробивают варианты, готовят почву, наводят справки, стелют солому. Одессит не бежит в никуда, одессит едет обдуманно, представляя себе в общих чертах конечную цель своего путешествия.
Есть еще категория людей, которым и тратить нечего, и зарабатывать не хотят. Они, может быть, и не уезжали бы никуда, если бы там не платили за то, что ты просто уехал. Все-то им должны, ото всех-то они требуют. И почти все, конечно же, им дают – из вежливости или из жалости. Так выворачивают пакеты с органическими отходами на радость дворовым моськам. Закончатся пакеты, и вся эта свора назад ломанется, только берегись! К счастью, среди одесситов таких нет, а потому доброе имя Одессы в безопасности.
***
Миграция может быть запланированной (переезд) и незапланированной (бегство). Запланированная миграция – тут все понятно. В Одессе пожил – не понравилось, отправился за счастьем в другие края. Ну, не дотягивает Одесса по комфорту, атмосфере, экономическим и культурным показателям до задранной личной планки. Ну, ее, Одессу, пресно здесь. Едем нюхать пыль Елисейских полей или радугу ловить на Капитолийском холме.
Это не одесситы, это либо гости-отдыхающие – посидели в одном ресторане, не понравилось, пошли в другой, где кормят вкуснее и сервис изысканнее; либо гости-наймиты, гастарбайтеры, они всегда там, где рубль длиннее. Понятное дело, что такие искатели счастья потеряли (или не имели) морально-этническое право называть себя одесситами с момента зарождения самой мысли о переезде.
Если Одесса для тебя – малая Родина, то отсюда нельзя просто встать и уйти, бросив десять процентов на чай остающимся или, наоборот, вилку стырив и счет не попросив. А раз уж ты душой не здесь, то о чем с тобой?.. Эх, переезжайте, люди добрые, там ваши таланты нужнее, там Солнце ярче, лето теплей и детей не в муках рожают.
Переезжающие нам не интересны, интересны сбежавшие. И вот тут важна причина. И очень уж веской должна быть причина у одессита, чтобы сбежать из родной земли. Из Одессы бежали монархисты при коммунистах, бежали евреи при нацистах. А как не сбежать, останешься – погибнешь, либо жить будешь в страхе, голову в плечи втянув, прятаться, таить свои убеждения, свое происхождение, свой язык, свою культуру.
***
Причин, по которым человек готов скрепя сердце временно (и только временно!) оставить свой родной дом, всего две: угроза жизни или отсутствие перспектив. То есть уезжающие либо не хотят поймать тут что-то опасное, либо понимают, что тут не словишь боле ничего полезного. Какие же опасные сюрпризы могут ждать в нашем добродушном, гостеприимном городе? Ну, время беспокойное, оба страха на виду: прилет и повестка. Вот они, две внезапных беды, что заставляют покидать дома отчие, места насиженные, землю родную.
Отсутствие перспектив тоже на поверхности. Не верят уезжающие, что в ближайшее время сумеет Одесса умыться от налипшей суеты и снова выйти из пены морской во всем своем великолепном величии. Потеряли надежду на скорое возрождение, потому и уезжают.
К чему же мы приходим в итоге? Вернутся одесситы, куда денутся. Без Одессы одесситу никак. Вернутся те, что уехали на «переждать», а за иными город наш и скучать особо не будет. Кому Одесса послужила времянкой, тому здесь не найти ни себя, ни счастья своего.
Когда закончится это «переждать»? Тогда, когда исчезнут опасности и появятся перспективы. Весь этот «тихий ужас». Когда перестанут летать ракеты, перестанут вручать повестки, когда снова сможем жить по-одесски искренне и широко, без задних мыслей, без вражды, без недопонимания. Что-то подсказывает мне, что страхи, изгнавшие одесситов из города, взаимосвязаны: повестки перестанут вручать, когда перестанут летать ракеты, и, наоборот, ракеты перестанут летать, когда перестанут вручать повестки.
А перспективы – они появятся. Они и не исчезали. Неужели кто-то из уехавших настоящих одесситов хоть на секунду мог усомниться, что наш любимый город не улыбнется вновь лучезарной улыбкой, не стряхнет с подола все эти цацки-пецки, не раскроет объятия, не позовет в гости всех людей доброй воли, не воссияет, не заискрится, не начнет переливаться вновь изысканным перламутром? Вот нет-нет же, а таки да!
И не надо тут вот это вот все, всякие цуцылы-муцылы. Так что я вас умоляю! Не берите дурного в голову и давайте там – шея вымытая, чемоданы пакованы. Городу без вас скучно, да и вам там без Одессы не Фонтан, не правда ли?
То-то! И чтоб я так жил, и чтоб все мы с вами так жили.