ПОРЯДОК ОПРАВДАНИЯ У КАЛЬВИНА
Стивен Веджворт
Один из спорных моментов в недавних дебатах об оправдании, освящении и ordo salutis заключается в том, существует ли такая вещь, как «окончательное оправдание» в реформатской традиции, и, если да, какое место играют добрые дела верующего в этом оправдании. Некоторые отреагировали внутренне против самой идеи применения термина «оправдание» к чему-либо, кроме стандартного (и справедливо центрального) первоначального оправдания верой, которая служила объединяющим призывом Лютера. Для них любое другое различие или вторичная классификация термина неприемлема и неизбежна угроза доктрине оправдания только верой через вмененную праведность только Христа. Некоторые готовы предоставить концепцию, но настаивают на использовании другого имени. Другие допустят название «оправдание», но утверждают, что дьявол прячется в предлогах - наше «окончательное оправдание» может быть «согласно» делам, но не «на основе» дел. За всем этим стоят ранние и даже более взрывоопасные противоречия неономанизма, противоречия Федерального видения.
Простое обращение к Жану Кальвину не даст ответа и не сможет ответить на все спорные вопросы, и в этом эссе не будет предпринята попытка проследить все связанные с этим темы доктрины, которые появились в вышеупомянутых дебатах. Позиция Кальвина в этом вопросе была не единственной позицией, принятой поздней реформатской традицией, и не обязательно была основной, которую она подчеркивала. Тем не менее, она была важной, и ее понимание помогает прояснить один конкретный «вариант» в традиционном ландшафте. Я считаю, что четкое изложение понимания Кальвином вторичного оправдания может помочь современным реформатским читателям и писателям с большей точностью объяснить свои собственные взгляды.
Это эссе покажет, что у Жана Кальвина есть доктрина «двойного» оправдания, которая может иметь отношение к дискуссии о «окончательном оправдании», и что это влечет за собой своего рода оправдание, которое подчиняется его доктрине оправдания только верой. Эта подчиненная позиция является следствием возрождения или освящения, но, поскольку она включает в себя судебное заявление, ее можно назвать «оправданием», если сделаны соответствующие оговорки. Аргументы, которые я приведу, были сделаны в прошлом Питером Лилбеком, Ричардом Гаффином и другими, хотя я пытался просто иметь дело с Кальвином напрямую, а не взаимодействовать с их чтениями конкретно. 1 В статье 2009 года в Вестминстерском богословском журнале Стивена Коксхеда также приводятся аналогичные утверждения. 2 Тем не менее, интерпретации произведений Кальвина здесь мои.
Определяя неономизм
Прежде чем взглянуть на Кальвина, мы должны понять наиболее распространенное возражение против доктрины окончательного оправдания. Предположение о том, что есть будущее, в котором будут оцениваться работы верующего, кажется, предполагает неономизм, как говорят самые громкие критики. Утверждать, что Кальвин придерживался оправдания в будущем, было бы сродни утверждению, что он был неономистом, а для большинства реформаторов это также была бы тонкая защита неономианства. Это явно плохо. Но прежде чем попасть в битву за таксономию и чувство вины по ассоциации, мы должны попросить дать определение. Что такое неономизм?
Герман Бавинк дает четкое резюме того, что такое неономизм в 3-м томе его реформатской догматики: И поэтому амиральдизм и арминианство в Англии вскоре соединились друг с другом и сформировали черты той концепции порядка спасения, которая известна как «неономизм». Это имя обычно характеризует то чувство, которое создает почву для оправдания верующего не во вмененной праведности Христа, а в собственной, искренней, хотя и несовершенной, праведности верующего. Согласно этой точке зрения, Христос, Своим страданием и смертью, удовлетворил грехи всего человечества и сделал возможным спасение для всех людей, и таким образом привел их всех в «пригодное для спасения состояние». Это приемлемое состояние состоит в том, что, хотя старый закон, закон завета дел, требовал от всех совершенной праведности, Христос теперь ввел «новый закон», закон благодати, который доволен верой и покаянием, с искренним, хотя и несовершенным, послушанием грешника. Следовательно, дело Христа также можно назвать нашей «законной праведностью», потому что тем самым Он удовлетворил старый закон; мы можем даже ссылаться на наши дела на основе этой работы, когда старый закон предъявляет к нам свои требования. Но евангельская праведность, которая является основанием нашего оправдания, отличается от других: она заключается в нашем повиновении новому закону, то есть в нашей вере и покаянии. (Реформатская догматика, том 3, стр. 532-533)
Нам не нужно одобрять все таксономические связи в церковной истории Бавинка. Более поздняя работа, безусловно, улучшила наше понимание «амиральдизма» и его восприятия в Англии. То, окажется ли подобное уточнение необходимым для «неономинизма», также выходит за рамки наших целей. Все, что нам нужно, это продемонстрировать общее понимание этого ярлыка в наши дни, и резюме Бавинка так же полезно, как и любое другое. Мы видим, что неономизм требует своего рода двухэтапного оправдания, когда первый этап использует различие между абсолютным законом и Евангелием, но по-новому, как способ создания последней стадии, менее строгой системы, в которой ожидается, что верующие будут соответствовать новым условиям нового закона, плодами их освящения. Первое оправдание не выполняет или не обязательно обеспечивает окончательное оправдание, а скорее инициирует процесс, который должен быть завершен освящением. Христова праведность удовлетворяет требованиям «старого закона», но Сам Христос также устанавливает новый закон, который мы должны соблюдать через веру и покаяние.
Таким образом, «неономизм» - это отход от отличительных черт магистерской (или, если хотите, «лютеранской») доктрины оправдания только верой. Он предлагает эту более старую доктрину в качестве отправной точки, но затем он просит дополнительную доктрину оправдания делами, чтобы полностью оправдать верующего. Таким образом, он имеет очень четкую форму «двойного» или «окончательного» оправдания. Как мы покажем, это световые годы от того двойного оправдания, которое преподает Кальвин. Хотя возможно, что некоторые неономиане неправильно понимают точку зрения Кальвина и считают ее источником вдохновения, между ними нет никакой необходимой связи.
Учение Кальвина об оправдании только верой
Жан Кальвин ясно и последовательно учил тому, что мы считаем традиционной протестантской доктриной оправдания только верой, хотя это вменение праведности Христа. Он настаивал на этом, исключая наши добрые дела, включая подготовительные дела или те, которые Святой Дух произвел в нас через возрождение. Он разъясняет свои взгляды в бесчисленных местах: " Поэтому мы признаем то, что впоследствии дано нам Богом в Иисусе Христе: во-первых, будучи по нашей природе врагами Бога и подданными Его гнева и суда, мы примирились с Ним и снова получили в благодати через заступничество Иисуса Христа, чтобы благодаря Его праведности и невиновности мы получили прощение наших грехов, а благодаря пролитию Его крови мы очистились от всех пятен. Наконец, мы признаем, что это возрождение происходит в нас так, что, пока мы не избавимся от этого смертного тела, в нас всегда останется много несовершенства и немощи, чтобы мы всегда оставались бедными и несчастными грешниками в присутствии Бога. И сколько бы мы ни день за днем ни возрастали в Божьей праведности, никогда не будет полноты или совершенства, пока мы живем здесь. Таким образом, мы всегда нуждаемся в милости Божьей, чтобы получить прощение наших ошибок и оскорблений. И поэтому мы всегда должны искать свою праведность в Иисусе Христе, а никак не в нас самих, и в Нем быть уверенными, не веря в наши дела. (Женевское исповедание веры, 1536, статьи 7 и 9)
В своем "Наставлении" Кальвин пишет: [J] оправданный верой тот, кто, как исключенный из праведности дел, схватывает праведность Христа через веру и облеченный в нее, предстает перед Богом не как грешник, а как праведник. Поэтому мы объясняем оправдание просто как принятие, с которым Бог принимает нас в Свое расположение как праведников. И мы говорим, что это состоит в прощении грехов и вменении праведности Христа. (Инст. 3.11.2)
Полное исключение дел совершается, когда Кальвин противопоставляет «праведность по закону» и «праведность по вере»: Закон, говорит он [Павел], отличается от веры. Почему? Потому что дела необходимы для закона праведности. Отсюда следует, что они не требуются для веры в праведность. Из этого отношения ясно, что те, кто оправдан верой, оправданы отдельно от заслуг дел - фактически, без заслуг дел. Ибо вера получает ту праведность, которую дарует Евангелие. Теперь Евангелие отличается от закона тем, что оно не связывает праведность с делами, а возлагает ее исключительно на милость Бога. ... Как это так, за исключением того, что вера полностью зависит от милости Бога без помощи дел? (Инст. 3.11.18)
Кальвин решительно отвергает аргумент, что это оправдание верой лежит просто в начале процесса, который затем завершается нашей собственной праведностью: Поэтому Бог, как многие глупо полагают, раз и навсегда считает нас праведными тем прощением грехов, о которых мы говорили, чтобы, получив прощение за свою прошлую жизнь, мы впоследствии могли искать праведности в законе; это только приведет нас к ложной надежде, чтобы другие посмеялись над нами. (Инст. 3.14.10)
Теперь верно, что Кальвин не обращался к явно неономистской концепции «нового закона» или «евангельского закона», которая имела бы более низкий стандарт для суда. Тем не менее, он немедленно продолжает исключать любые меньшие стандарты суда из Божьего праведного приговора, утверждая вместо этого, что только совершенная праведность может удовлетворить: "Зкон, кроме того, объявляет смерть и суд всем, кто не поддерживает совершенную праведность в делах, он всегда будет иметь основания обвинять и осуждать нас, если, наоборот, Божья милость противостоит этому и постоянным прощением грехов подтверждает нас. (Инст. 3.14.10)
Затем Кальвин говорит, что посредничество Христа продолжается и искупает всю нашу жизнь: Поскольку Христос всегда остается Посредником, чтобы примирить Отца с нами; и Его смерть имеет вечную действенность, а именно: очищение, удовлетворение, искупление и, наконец, совершенное послушание, которыми покрываются все наши беззакония. И Павел не говорит Ефесянам, что у нас есть начало спасения от благодати, но что мы были спасены через благодать, «а не делами, чтобы никто не хвалился» [Еф. 2: 8-9]. (Инст. 3.14.11)
В своем комментарии к 15-й главе Бытия Кальвин захлопывает дверь, чтобы человек мог сначала оправдаться только верой, а затем изменить это оправдание делами: " На этом этапе многие слишком сильно обмануты. Ибо они действительно допускают, что праведность, которую даром дарят грешникам и приносят недостойным, обретается одной верой; но они ограничивают это моментом времени, чтобы тот, кто сначала получил оправдание верой, впоследствии мог быть оправдан добрыми делами. С помощью этого метода вера - это не что иное, как начало праведности, тогда как сама праведность состоит в непрерывном ходе дел. Но те, кто следует таким мелочам, должны быть совершенно безумны. Ибо если бы ангельская праведность Аврама, верно воспитанная в течение стольких лет на одном пути, не помешала ему бежать к вере ради достижения праведности; где на земле, кроме того, будет найдено такое совершенство, которое может предстать перед Богом? Поэтому, учитывая время, в которое это было сказано Авраму, мы, безусловно, понимаем, что праведность дел не может заменить праведность веры каким-либо таким образом, что одно должно совершенствовать то, что начало другое; но эти святые люди оправдываются только верой, пока они живут в мире. (Комментарий к Быт. 15:7)
Таким образом, мы видим классическую «лютеранскую» доктрину оправдания только верой в чужую праведность, а именно в праведность Христа, вменяемую нам. Это оправдание охватывает всю нашу жизнь, и никакие последующие наши дела не могут этому противоречить. В другом месте эта доктрина используется, чтобы поддержать представление Кальвина о настойчивости святых.
Мы могли бы умножить цитаты на этот счет. «Старый» взгляд на Кальвина, безусловно, правильный. Он придерживался классической доктрины и подчеркивал ее как «стержень», от которого зависела остальная часть его богословия. На самом деле нет никакого способа изменить или ослабить эту часть учения Кальвина, и любая попытка сделать это будет только продемонстрировать серьезное внутреннее противоречие в его мысли. Классический Кальвин все еще настоящий Кальвин.
Подчиненная доктрина оправдания у Кальвина
Сказав все это, Кальвин действительно допускает другое, иное оправдание. Оно остается судебным и декларативным актом. Это нельзя путать с преобразовательной работой возрождения. Но оно учитывает эту работу и выносит своего рода суждение о духовном плоде освящения. Чаще всего это выглядит как небольшая уступка, за которой следует более прямая защита более фундаментального вида оправдания, которое только что объяснено выше. Но в других случаях Кальвин объясняет это более подробно и излагает в качестве доктрины, которая завершает его систематическое понимание богословия.
Например, сразу после того, как он отверг двухэтапное оправдание Авраама в Бытии 15, Кальвин добавляет этот раздел: Но теперь, поскольку после такого великого возрастания он все еще, как говорят, оправдывается верой, отсюда легко видно, что святые оправданы свободно даже до смерти. Я действительно признаю, что после того, как верующие рождаются от Духа Божьего, метод оправдания в некотором отношении отличается от первого . Ибо Бог примиряет с Собой тех, кто рожден только от плоти и лишен всякого добра; и поскольку Он не находит в них ничего, кроме ужасной массы зла, он принимает их справедливо, путем вменения. Но тех, кому он передал Дух святости и праведности, Он объемлет Своими дарами . Тем не менее, чтобы их добрые дела могли угодить Богу, необходимо, чтобы сами эти дела были оправданы безвозмездным вменением; но какое-то зло всегда присуще им . Между тем, однако, это устоявшаяся точка зрения, что люди оправдываются перед Богом верой, а не делами; в то время как они получают благодать по вере, потому что они не могут заслужить награду за дела. (Комментарий к Быт. 15: 7, выделение мое).
Этот вторичный вид оправдания считается побочным вопросом. Кальвин осторожен в заключении с новым акцентом на оправдание верой, в отличие от дел. Но обратите внимание, что он говорит. Будучи оправданными, добрые дела верующих сами по себе оправданы. Им приписывают праведность не для того, чтобы стереть или полностью затмить их, а для того, чтобы эти добрые дела могли быть приняты.
Это не уникально у Кальвина. В своих проповедях о Бытии он подтверждает этот момент об Аврааме. Кальвин сначала повторяет свою критику идеи, что оправдание начинается с веры и завершается делами. Он отвергает это и утверждает свою собственную доктрину, которую мы объяснили выше. Но затем он добавляет: «Получив их, Он оправдывает их в своих лицах, то есть считает их Своими принятыми детьми, а затем оправдывает их дела». ( CO 23: 719 ). Спустя несколько предложений Кальвин говорит: «Но мы знаем, что Он оправдывает нас лично и даже в наших делах чистой верой». Таким образом, есть оправдание нашей личности, и это основная доктрина оправдания одной верой, и это оправдание распространяется и на наши дела, в которых мы также оправданы.
Этот подчиненный вид оправдания появляется в рассуждениях Кальвина о Финеесе, который, как говорится в Писании, приписывает свое усердие праведности (Пс. 106: 31). Кальвин впервые комментирует это в своем комментарии к Рим. 4: 6-8: Это ни в коей мере не отменяет того, что говорит Павел, что дела иногда вменяются в праведность и что упоминаются другие виды блаженства. В Псалме 106: 30-31 говорится, что это было вменено Финеесу, священнику Господа, за праведность, потому что он снял упрек с Израиля, наложив наказание на прелюбодея и блудницу. Из этого отрывка мы узнаем, что он совершил праведный поступок; но мы знаем, что человек не оправдан одним действием. Что действительно требуется, так это совершенное послушание и полное во всех его частях, согласно значению обетования: «Кто будет делать это, тот будет жить в них». (Втор. 4: 1.)
Как тогда этот приговор, который он наложил на него, был вменен ему в праведность? Он, несомненно, был ранее оправдан Божьей благодатью : ибо те, кто уже облечены в праведность Христа, имеют Бога не только в их благосклонности, но и в их делах, пятна и недостатки которых покрыты чистотой Христа, чтобы они не пришли к суду. Поскольку учитываются лишь дела, не зараженные никакими загрязнениями, , совершенно очевидно, что никакое человеческое дело не может угодить Богу, кроме как благодаря подобной милости. Но если праведность веры является единственной причиной, по которой наши дела считаются праведными, вы видите, насколько абсурдным является аргумент: «Если праведность приписывается делам, праведность не только по вере». Но я поставил против них этот непобедимый аргумент, что все дела должны быть осуждены как неправедные, за исключением того, что человек оправдывается исключительно верой.
То же самое сказано о блаженстве: они объявлены блаженными, которые боятся Господа, ходят путями Его (Пс.128: 1), кто размышляет о Его законе днем и ночью (Пс 1: 2), но никто этого не делает все так прекрасно, как ему следовало бы, чтобы полностью выполнить Божье повеление, всякое блаженство такого рода ничего не стоит, пока мы не будем благословлены очищением через прощение грехов и тем самым очищением, чтобы мы могли стать способными наслаждаться тем благословением, которое Господь обещает Своим слугам за внимание к закону и добрым делам. Следовательно, праведность дел является следствием Божьей праведности, а блаженство, возникающее из дел, является следствием блаженства, проистекающего из прощения грехов . Поскольку причина не должна и не может быть уничтожена собственным следствием, абсурдно стремиться подорвать праведность веры делами. (акцент мой)
Опять же, мы видим, что рассуждение на самом деле оборонительное. Кальвин хочет объяснить, как такого рода «оправдание делами» не подрывает оправдание одной верой и не противоречит ему. Ответ Кальвина состоит в том, что оправдание дел Финееса само зависело от предварительного оправдания одной верой. Добрые дела были еще несовершенны, считались абсолютно, и поэтому они нуждались в прощении и принятии по благодати. То, что они так приняты благодатью, само по себе является плодом предварительного оправдания одной верой. «Праведность нашей веры - единственная причина, по которой наши дела считаются праведными».
Тем не менее, даже в середине этого аргумента мы видим, что Кальвин дает подчиненное оправдание: «Иногда дела вменяются в праведность». Кальвин больше говорит об этом в своем последующем комментарии к Псалму 106: 31: Но все еще остается более сложный вопрос: как это одно действие может быть вменено Финеесу в праведность? Павел доказывает, что люди оправдываются одной верой, потому что написано: «Авраам поверил Богу, и это было вменено ему в праведность» (Рим. 4: 3). В Быт. 15: 6 Моисей использует то же слово. Если то же самое можно сказать в отношении к делам, рассуждения Павла будут не только слабыми, но и легкомысленными.
Прежде всего, давайте рассмотрим, был ли Финеес оправдан одним только этим поступком. Воистину, закон, хотя и мог бы оправдать, ни в коем случае не обещает спасения каким-либо одним днлом, но оправдывает его тем, что кто-то полностью соблюдает все заповеди. Следовательно, мы подтверждаем, что дело Финееса было вменено ему в праведность, так же, как Бог вменяет дела верующих им в праведность, не вследствие каких-либо внутренних заслуг, которыми они обладают, но его собственной свободной и незаслуженной благодати. И, таким образом, оказывается, что совершенное соблюдение только одного закона (что не совершается нигде) представляет собой праведность, все люди должны преклоняться перед лицом Божьего суда в замешательстве. Кроме того, если бы наши дела были строго проверены, то оказалось, что они смешаны с большим несовершенством. Поэтому у нас нет другого источника, кроме как бежать в поисках убежища к свободной незаслуженной милости Бога. И мы не только получаем праведность по благодати через веру, но поскольку луна заимствует свой свет от солнца, та же самая вера делает наши дела праведными, потому что если наши пороки унижены, дела вменяются нам звправедность. Короче говоря, одна только вера, а не человеческая заслуга, обеспечивает как для людей, так и для дел характер праведности. Теперь я возвращаюсь к Павлу. И не из одного выражения он утверждает, что мы оправданы свободно и только верой, но он принимает более высокие принципы, о которых я недавно говорил, что все люди лишены праведности, пока Бог не примирит их с собой кровью Христа; и эта вера является средством получения помилования и примирения, потому что оправдание делами нигде не может быть получено. Отсюда он очень правильно заключает, что мы оправданы только верой. Но праведность по делам как бы подчиняется (как говорится) только что упомянутой праведности, в то время как дела не имеют никакой ценности сами по себе, за исключением того, что, исходя из чистой доброжелательности, Бог вменяет их нам в праведность. (акцент мой)
Здесь мы видим тот же аргумент, что наши добрые дела могут быть приняты только в глазах Бога, если они тоже оправданы, и это оправдание только верой. Тем не менее, Кальвин готов сказать, что «дело Финееса было вменено ему в праведность, так же, как Бог вменяет дела верующих им в праведность». Это вменение опирается на Божью предшествующую благодать, и эта благодать основана на деле Христа, но распространяется на нас таким образом, что она делает наши добрые дела в жизни освящения подчиненными истинному статусу «праведности». Наши добрые дела относятся к нашей вере как луна к солнцу, и таким образом они тоже могут быть вменены нам в праведность».
Это подчиненное оправдание является суждением о нашем освящении. Оно «основано» на этом. И все же, это суждение предполагает предварительное оправдание только верой, основанное на деле Христа, и этот приоритет не является одним из временных. Наоборот, оправдание только верой - это основа, на которой находится подчиненное оправдание, а подчиненное оправдание не может существовать без основания.
Имея в виду эту концепцию, мы можем видеть несколько мест в "Наставлении", на которые ссылается Кальвин. В НХВ 3.14.8, Кальвин пишет: " Соответственно, они очень искренне говорили о том, что учение о том, что милость Бога не достигается никем посредством дел, а наоборот, радует Его, только когда человек ранее обрел благосклонность в Его глазах. И здесь мы должны верно соблюдать порядок, к которому Писание ведет нас за руку. Моисей пишет: «Господь заботился об Авеле и его делах» [Быт. 4: 4]. Видите ли вы, что он указывает, как Господь благосклонен к людям, прежде чем Он имеет отношение к их делам? Следовательно, очищение сердца должно предшествовать, чтобы те дела, которые исходили от нас, могли быть благосклонно приняты Богом. Мы лично принимаемся сначала по вере во Христа, а затем принимаются и наши дела.
Несколько глав спустя Кальвин повторяет эту концепцию: «Все наши праведные поступки являются грязными в глазах Бога, если только они не получают хорошего запаха от невинности Христа… Дела могут вызвать возмездие Бога, только если они не будут поддержаны Его милосердным прощением» (НХВ. 3.14. 16). Весть о суде знакома и согласуется с тем, что мы ожидаем, но использование «если» важно. Как только мы были помилованы Богом и приняты как праведники во Христе, тогда наши добрые дела могут быть приняты Богом. Это позволяет этим делам укреплять веру верующего (НХВ. 3.14.18) и служить плодом их призвания и возрождения (3.14.19). Кальвин даже заходит так далеко, что называет дела «низшими причинами» нашего спасения, хотя он сразу же квалифицирует это в отличие от четырех основных причин, каждая из которых исключает наши дела (НХВ. 3.14.21).
Опять же, эта подчиненная «праведность» не противоречит основному оправданию одной верой. Одно не умаляет другого. Скорее он получает свое собственное существование от этого предварительного оправдания и является его плодом. Он не может существовать без него и не может отменить его. Скорее подчиненное оправдание зависит от предшествующего. Это учение наиболее полно выражено в комментарии на Иез.18.17 Это длинный раздел, и он был обобщен Ричардом Гаффином. Кальвин снова начинается традиционным протестантским путем. Он объясняет, что строгая, то есть истинная справедливость, всегда осуждает нас. «Никто не может удовлетворить закон, и из-за этого недостатка мы все лишены оправдания делами». Кальвин использует это, чтобы научить своей основной доктрине оправдания только верой. Ничего не стоит, что он приводит к Рим. 2:13, но предлагает «гипотетическую» интерпретацию: если кто-то может быть «исполнителем» закона, то они будут оправданы. Но они не могут этого сделать. И поэтому они не будут оправданы законом. Кальвин повторяет это несколько раз.
Даже обсуждая добрые дела верующих как верующих, Кальвин обращается к своей основной доктрине оправдания праведностью Христа, принятой только верой: " Что касается верующих, то они действительно стремятся к праведности, но слабо и на большом расстоянии от своей цели; они часто уходят с пути, и они часто падают, так что они не удовлетворяют закону и, следовательно, нуждаются в Божьей жалости. Следовательно, мы должны прийти ко второму виду праведности, который так неправильно называется, а именно к тому, что мы получаем от Христа. Тот, кто делает праведность, праведен. (1 Иоан.3: 7.) Никто из нас не делает этого; но Христа, исполнившего закон, почитают как праведного перед Богом".
Но затем он добавляет еще один слой. Он добавляет подчиненное оправдвание:
Но трудность еще не решена; потому что верующие, даже если они возрождены Духом Божьим, стремятся подчиниться закону Божьему, но через собственную слабость никогда не достигают этой точки и поэтому никогда не праведны: я отвечаю, хотя праведность дел искажается в детях Божьих, но все признается совершенным, поскольку, не вменяя им своих грехов, Он доказывает, что является Его собственным. Следовательно, случается так, что, хотя верные отступают, блуждают, а иногда и падают, все же их можно назвать по закону ходящими в заповедях Бога и несущими Его праведность . Но это вытекает из безвозмездного вменения, а следовательно, и Его награды. Дела верующих не остаются без вознаграждения, потому что они угодны Богу, и, угодив Богу, они уверены в награде. Итак, мы видим, как все это правильно объединено, что никто не подчиняется закону, и что никто не достоин плодов праведности, и, тем не менее, что Бог из Своей собственной милости признает только тех, кто стремится к праведности, и воздает им награду, которой они недостойны. Поэтому, когда мы говорим, что верные приняты даже в своих делах , это не указывается в качестве причины их спасения, и мы должны усердно отмечать, что причина спасения исключена из этой доктрины; ибо, когда мы обсуждаем причину, мы не должны смотреть ни на что другое, кроме как на милость Божью, и там мы должны остановиться. Но хотя дела никоим образом не связаны с причиной оправдания, тем не менее, когда избранные сыны Божьи были свободно оправданы верой, в то же время их дела считаются праведными благодаря той же беспристрастной свободе . (На Иез.18:17, выделите мое)
Основание Бога, вменяющего праведность Христа, проявляется в этом аргументе, и это уместно, поскольку это единственный способ, с помощью которого Кальвин может сказать, что добрые дела верующих принимаются Богом. Эти добрые дела сами должны быть оправданы предварительным оправданием только верой. И все же после того, как это основное оправдание выполнено, Кальвин чувствует себя комфортно, говоря, что христиан можно назвать «хранителями закона». Кальвин говорит, что «верные признаны даже в делах» и «их дела уважают праведников». Это только из-за «беспричинной свободы» Бога, и эта свободаоснована на послушании и удовлетворении Христа, но все же можно сказать, что они приняты Богом во вторичном смысле.
Вывод
Есть много следствий для подчиненной доктрины Кальвина об оправдании. Как объясняет д-р Гаффин, сам Кальвин связывает это с отношениями между верой и делами, как доказательство того, что они неразделимы, хотя их роли различны. Это также показывает правильный способ понять, как освящение можно назвать «плодом» оправдания. Добрые дела верующего полагаются на прежнюю истину оправдания одной верой, чтобы даже существовать как добрые дела. Без предварительного вменения праведности Христа добрые дела христианина не могут быть добрыми. И все же, из-за этого предварительного вменения праведности Христа, добрые дела христианина могут быть добрыми. Более того, они могут быть оценены как хорошие, и они получают вознаграждение.
Такое «двойное» оправдание не является временным в смысле неономической схемы. Оно не предполагает первоначального оправдания одной верой, которое затем переводится в изменчивый процесс, который в конечном итоге завершается оправданием верой и делами, на основании которых первоначальный вердикт может быть изменен или потерян. Вместо этого, Кальвин выступает за базовое оправдание, которое является фундаментом или якорем, и подчиненное оправдание строится поверх него и зависит от него. Это подчиненное оправдание можно назвать оправданием делами, при условии, что это объясняется надлежащим образом - добрые дела христианина принимаются как праведные, потому что личность христианина уже была принята праведной ради праведности Христовой. Это действительно расширение понятия Кальвина о двойной благодати, и оно никоим образом не может противоречить его доктрине вмененной праведности. Опять же, одно зависит от другого.
Понимание кальвиновской версии «двойного оправдания» полезно при разъяснении категорий и выделении разделительных линий в том, что утверждение означает или не означает. Это открывает больше экзегетических возможностей, предлагая способ прочитать многие из отрывков «суд по делам» в Библии, и это показывает нам, что аргумент не просто опирается на использование одной или двух предлоговых фраз («к»). против «за» или «на основе» против «в соответствии с»). Вместо этого аргумент зависит от общей логической и концептуальной основы. Это также может помочь читателям решить, будет ли последующий богослов в истории - или, действительно, в наши дни - выдвигатб неономистский аргумент или тот, который полностью соответствует реформатскому православию.
Примечания:
1. Статья Гаффина здесь: указала мне на одно важное место в комментариях Кальвина. ;
2. Подчиненная Доктрина дел Кальвина, WTJ 71 (2009): 1-19 ;
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn