Принимаю должность заместителя начальника штаба полка – ЗНШ, стало быть. Новый круг обязанностей, пока еще не до конца понятный.
Разбираюсь с делами. Секретное делопроизводство. Там порядок, хотя все планы необходимо перерабатывать, обновлять.
Несекретное делопроизводство. Там бардак. Как мне докладывают, за последние годы делопроизводители менялись несколько раз, а в промежутках между их назначениями всю работу выполнял какой-нибудь солдат, не сильно обученный этому, хотя и простому, но важному ремеслу.
Как выясняется, штатного делопроизводителя, сержанта Ирины, на месте нет. Оказывается, она уже целый месяц находится в Алма-Ате, где никак не может сдать в архив полковое делопроизводство.
Раз в пять лет дела положено сдавать в архив. Центральный архив Вооруженных Сил находится в Подольске, поэтому оттуда принимать материалы прибыла в штаб округа группа профессиональных архивариусов, которые собаку съели в этих вопросах.
Наша бедолага Ирина на свирепые вопросы матерых специалистов, разумеется, могла представить только детский лепет на лужайке, типа:
-Я в должности всего полгода, а что делалось до меня, не знаю.
Проблема возникла с делом, в которое подшиваются приказы командира полка. Оказалось, что там не хватает нескольких приказов. Ну, типа, приказы №152 и №154 имеются в деле, а приказа №153 нет. Где он, никто, разумеется ответить на такой вопрос не в состоянии.
Кто-то не подшил этот приказ или кто-то его извлек из подшивки для каких-то задач, а обратно не вернул.
Что делать, Ирина не знает. Женщина исполнительная, добросовестная, она не хочет, чтобы наш танковый полк по вопросу делопроизводства выглядел в Среднеазиатском военном округе хуже других. По итогам архивной работы будет издаваться приказ командующего округа, и никому не хочется, чтобы полк фигурировал в нем с негативной оценкой.
И тут на помощь ей пришли сами архивариусы. Им тоже надоела эта командировка. В Алма-Ате они уже все посмотрели. Побывали на Медео, позагорали на Капчагайском пляже, сходили в театр. Пора домой. А тут такая канитель с танковым полком.
В общем, Ирина, проявляя рвение и прыть взяла и сочинила (она сама!!! сочинила!!! по аналогии!!!) тексты недостающих приказов, подделала подписи начальника штаба и командира полка и подшила их в дело.
Работницы из Подольска, научившие ее этому, были довольны, хотя и обязаны были не пропустить подделку в архив.
Перед ними тоже стояла дилемма: принять дела с недостающими в них документами по принципу «как есть», либо добиться, чтобы все документы, откуда бы они ни взялись, были прошнурованы, пронумерованы и соответствовали описи.
В первом случае История не смогла бы располагать утерянным документами. Во втором – История будет оперировать ложными документами. Что для Истории хуже, я думаю, понятно каждому. Но оказалось не понятно профессиональным архивариусам. Им тоже не хотелось лепетать перед начальниками, что «танковый полк сдал не все приказы».
Докладывая мне о своем «подвиге» по возвращении из Алма-Аты, Ирина просто сияла, надеясь на похвалу. Язык не поворачивался упрекнуть ее в чем-то. Она действительно старалась.
А мне подумалось вот о чем. Конечно, Ирина просто в силу непонимания сделала это. Что же произошло на самом деле, с точки зрения самых высоких материй? Совершено преступление перед Историей.
Много позднее, работая в Военной академии бронетанковых войск, я вспоминал этот эпизод. Нам адъюнктам, которые писали свои диссертации, и позднее, когда стали преподавателями, приходилось часто работать в Подольске с архивными материалами.
Изучая какой-нибудь очередной документ, иногда думалось, а не могла ли какая-нибудь старательная Ирина сочинить эту бумажку?
В девяностые годы в стране внезапно возник, а позднее и утвердился какой-то культ архивных материалов. Какое-то архивное безумие напало на страну. Особенно этим злоупотребляли так называемые «перестроечники», которые могли, обнаружив какой-нибудь листочек, размахивать им как знаменем, как воплощением истины в последней инстанции.
Мы же, хорошо подготовленные к такой деятельности (в академии была мощная кафедра военной истории, у нас были плотные контакты с Институтом военной истории), твердо знали, что с архивными материалами нужно обращаться очень бережно во всех смыслах этого слова. Нельзя выхватывать из общего контекста какой-то документ. Многое и в архивах следует подвергать сомнениям и тщательному анализу, сверяя информацию, полученную из различных источников. Нас учили вдумчиво работать в архивах.
Однако и при таком подходе невозможно со всей достоверностью определить, правда ли, что в соответствии с приказом командира 127-го учебного танкового полка №153 прапорщик Пилипенко был наказан за утерю пистолета.
1987