Когда в 1998 году мне со своими сослуживцами в порядке служебной командировки довелось посетить Калифорнию, то мы проехали по Западному побережью США от Беркли до Монтеррея, и я нисколько не жалел о том, что нам не удалось доехать до Лос-Анжелеса. Это объяснялось тем, что на основании увиденных мною фильмов и фотографий, прочитанных книг и журнальных статей, у меня об этом городе сложилось впечатление, как о неинтересном, даже скучном месте – равнине, застроенной похожими друг на друга одно-, или малоэтажными зданиями, окруженными палисадниками, в которых растут субтропические растения, и повсюду между ними проложена прямоугольная сеть асфальтированных дорог; и так – на десятки километров в любую сторону. И еще, что там - океан с великолепными пляжами, и что там расположен Голливуд. Эти особенности Лос-Анжелеса меня не привлекали, ибо я ценю в городах своеобразие архитектуры, и равнодушен к морским курортам, а кино люблю авторское; Голливуд же производит кино зрительское.
Равнодушие к Лос-Анжелесу продолжало сохраняться и в последующее время, несмотря на то, что я стал заядлым путешественником, посетив 120 городов в 23 странах мира, в том числе, Нью-Йорк и Вашингтон.
Отношение к Лос-Анжелесу претерпело изменение в последнее время, когда я начал подпадать под обаяние двух имен собственных – названий лос-анжелесских улиц: «Малхолланд Драйв» и «Бульвар Сансет». В них звучала какая-то особая музыка, в которой, как мне думалось, может заключаться genius loci (Гений места) этого города.
Первым делом я посмотрел фильм Дзвида Линча «Малхолланд Драйв», принесший ему мировую славу. Фильм выдающийся – в нем режиссер превзошел два других своих шедевра – «Синий бархат» и «Сердце ангела»; он не просто авторский, а даже круто артхаусный!
Получив от его просмотра большое удовольствие, я, тем не менее, ничего не узнал ни об улице Малхолланд Драйв, ни о Лос-Анжелесе, ибо фильм преследует совсем другую цель – втянуть зрителя в темные глубины человеческого бессознательного; в мистические миры неприкаянных душ. Полноценные образы улиц Малхолланд Драйв и Бульвар Сансет там отсутствуют; они лишь названы своими именами; возможно, Дэвид Линч сам был заворожен их звучанием, и через фильм, показанный во всем мире, смог заразить своею одержимостью множество людей, - в том числе, меня.
Почувствовать атмосферу Лос-Анжелеса по фильму тоже невозможно, ибо он присутствует там лишь в качестве символа Мира, - своим ночным видом сверху, который одинаков у любого мегаполиса.
Итак, фильм Линча не смог стать для меня заменой визита в Лос-Анжелес; и, поскольку простому россиянину в ближайшие лет двадцать путь туда заказан, осталась лишь одна возможность побывать там – при помощи Google Earth.
Набрав в поисковой строке адрес: Малхолланд Драйв, Лос-Анжелес, Калифорния, США, я повис, как гласила надпись карте, над взгорьем Холливуд Хайтс. Ее с севера по пересеченной пустынной местности вдоль извилистой линии огибало шоссе; лишь на востоке к нему примыкали немногочисленные постройки. Включив режим просмотра улиц, я опустился на широкую асфальтированную дорогу, прижавшуюся к склону горы, находившейся справа, и поэтому вынужденную виться вдоль ее отрогов. По этому шоссе я двинулся в общем направлении с запада на восток. На окружающей местности столпились многочисленные холмы, их пологие склоны, тут и там прорванные скалами, были покрыты редкой травой, палящим солнцем выжженной до желтизны; зеленели лишь редко расставленные деревья и низкорослый кустарник. Поверхности их крон были гладки, - как если бы их подстригли; видимо, деревья выпускают ветви компактно с целью минимизации испарения влаги при царящих в этих краях свирепых засухах.
Эта мелкогористая местность тянется к северу до самого горизонта, на котором вырисовываются силуэты уже настоящих, больших и серьезных гор. И главное, - здесь нет никаких построек; лишь далеко впереди, где в просвете между двумя холмами открывается вид на долину, в пустынный пейзаж прокрадывается плотная городская застройка, видимая сверху вниз (с этого пейзажа в его ночном обличье и начинается фильм «Малхолланд Драйв»).
«Ну и дела», - подумал я «вместо ожидавшегося мною городского пейзажа я попал в какую-то каменистую пустыню»; над моим путешествием нависла тень фиаско.
Тогда я перешел к другому культовому месту, набрав «Бульвар Сансет», и оказался в районе «Вестерн Холливуд». Перетащив мышью желтенького человечка на отмеченную значком улицу, я и сам оказался на ней. По обеим сторонам стояли здания самого разного назначения; здесь встречались и двухэтажные магазинчики, и одноэтажные кафе (одно из них было очень похоже на то, в котором развивалось действие фильма Линча), и многоэтажные офисные здания со стеклянными стенами. Обращали на себя внимание тут и там торчавшие в небе большие рекламные щиты. На улице было много дорогих автомобилей и изрядное количество прохожих. Но главное, что бросалось в глаза – это обилие субтропической растительности; названия большинства из них были мне незнакомы, за исключением кипарисов, врезавшихся в небо тонкими острыми веретенами своих крон. Особое внимание парадоксальностью их облика привлекали пальмы. Их золотистого цвета голые, слегка искривленные стволы, достигнув высоты, немыслимой при их столь малой толщине, заканчиваются растрепанным пучком крупных зеленых листьев, напоминая пуховки для смахивания пыли с безделушек.
Такой вид, характерный для любого из городов Калифорнии, вполне себе наряден, но быстро приедается из-за его вящего однообразия; тем не менее, я продолжал идти по Бульвару Сансет по направлению на запад, и вскоре облик этой улицы сильно поменялся. Хотя она по-прежнему проходила по району с плотной застройкой, домов было не видно, ибо ее заключили в коридор из обильной пышной растительности, полностью закрывающей вид на окружающую местность. Превратившись в зеленый туннель, пронизывающий урбанистический ландшафт, Бульвар Сансет обрел благородное и приятное своеобразие, выгодно отличаясь от всех пересекаемых им улиц.
По мере своего движения по направлению к океану, Бульвар Сансет вошел в гористую местность Санта-Моника, и его путь, до этого прямой, сменился петлеобразным. А в разрывах зеленого коридора стали открываться пейзажи зеленых холмов и долин, усыпанных белыми постройками.
Наконец, Бульвар Сансет вышел на пологий спуск к побережью. В конце его он обошел по периметру круглое озерцо Санта Инез, на котором стоит декоративная ветряная мельница, и выбежал к берегу, влившись в шоссе Пасифик Кост Хайвей, идущее вдоль берега Тихого океана.
Итак, бульвар Сансет не обманул моих надежд, оставив комплиментарный образ северо-западной части Лос Анжелеса, но этого впечатления было мало для городской агломерации с населением 14 млн. человек. Тогда, установив уровень обзора на высоте 12 км, я уставился на город, расчерченный густой прямоугольной сеткой улиц, на которую, как схема кровообращения, наложены автомагистрали, прорисованные жирными неровными линиями по следам исторических дорог. Пытаясь как-то сориентироваться в представшей мне картине, я принялся читать названия дистриктов (районов) Лос-Анжелеса, но они мне ничего не говорили. Наконец, меня своим названием привлек район Вернон, расположенный на Юге Исторического Центра. «Наверное» - подумал я – «здесь и находится застроенный небоскребами даунтаун Лос-Анжелеса, знакомый по фотографиям в имеющемся у меня видовом альбоме ( “L.A. Now”. Art Center College of Design, Pasadena, CA 2001)". Однако, спустившись на одну из его улиц, я попал в промышленный район, где располагаются приземистые здания заводских цехов с плоскими крышами, раскинувшиеся по обширным площадям, а по обеим сторонам многополосной автострады стоят мачты высоковольтных линий передачи. Снова взмыв на высоту птичьего полета, я принялся парить над городом, напряженно всматриваясь в местность в поисках плотной группы небоскребов, но подо мной повсюду была лишь малоэтажная застройка. «Тут бы помог путеводитель» - подумал я, но среди сотен бедекеров, хранящихся в моей библиотеке, как раз Лос-Анжелеса и не было – сказалось то, что я туда не собирался. Между тем найти Лос-анжелесский даунтаун стало для меня делом принципа, и я придумал следующую методу его поиска. Поскольку с поверхности земли силуэты небоскребов видны на большом расстоянии, то, варьируя направления перемещений над городом, нужно почаще садиться на землю, чтобы оглядеться кругом (режим просмотра улиц допускает такую возможность). Сказано – сделано. Я стал перемещаться по городу, словно птица (или ангел): немного попарил, опустился на землю, кругом повернулся, и опять взлетел. Так, на пятой попытке я увидел на горизонте силуэт Даунтауна. Он нашелся к северо-северо-западу от Вернона, в районе Скидроу.
Осмотрев Новый Даунтаун с птичьего полета, я установил, что он представляет собой компактную группу из примерно 25 небоскребов разных размеров и форм. В них располагаются банки Финансового центра. Среди этих сооружений во всемирный список самых известных небоскребов входит лишь башня Банка США высотой 310 метров, напоминающая подзорную трубу. Остальные башни Даунтауна архитектурной оригинальностью не блещут.
Лучший вид на Даунтаун открывается с высоты примерно 1,5 километра под углом 45° к поверхности земли; его небоскребы выступают из плоской однородной равнины огромного города, как скальный кряж из песчаной пустыни, - как из плоскости вырывается вертикаль. А с уровни земли он выглядит заурядно, - не выдерживая сравнения с праздничным обликом даунтауна Сан-Франциско.
Однако на его северной оконечности расположен архитектурный шедевр Фрэнка Оуэна Гери – Концертный зал имени Уолта Диснея. С ним я познакомился по книге «Гери » (Фрэнк Оуэн Гери. М.: «Комсомольская Првда». Директ Медиа. 2016).
Это выдающееся сооружение предстает ярким контрастом заурядной архитектуре Лос-Анжелеса; унылому однообразию плоскостей и прямых линий оно противопоставляет туго закрученный жгут сильно искривленного «неевклидова» пространства. В пошлость повседневной жизни вдруг внедряется могучая и холодная неземная абстракция, вызывая катарсис у эстетически развитого зрителя. Пользуясь фотографиями альбома, я побродил по интерьерам этого здания, где эффекты «кривизны пространства» многократно усиливаются (чтобы понять, о чем я, - вспомните свои отражения в кривых зеркалах).
Концертный зал имени Уолта Диснея находится на самой вершине планки, по которой отмеряется эстетическая ценность артефактов со знаком плюс; на ее противоположном конце, где со знаком минус размещается китч, располлжен «Парк Диснейленд». Так как он лежит недалеко - на окраине Лос-Анжелеса, я тоже в него спикировал, огляделся, и обратно взлетел: мне туда не надо!
Долгие поиски делового центра имели своим побочным результатом, что я смог получить полное представление о том, как выглядят рядовые районы Лос-Анжелеса. Теперь мне на закуску предстояла экскурсия в Голливуд.
Я без труда перенесся в северо-западный угол города – в район Вестерн Холливуд, над которым на горе Маунт Ли высится знак, составленный из пятнадцатиметровых белых букв – HOLLYWOOD. В сердцевине района параллельно Бульвару Сансет, к северу от него, проходит улица Бульвар Голливуд.
С высоты птичьего полета по мере приближения к ней замечаешь повышение этажности зданий и возрастание разнообразия их геометрии: появляются цилиндры, полусферы, пирамиды и призмы. А, продолжая полет дальше на север, к Холливуд Хиллз, обнаруживаешь причудливую архитектуру многочисленных лос-анжелесских вилл.
Для лучшего знакомства с феноменом лос-анжелесских вилл я обратился к имеющейся у меня книге «Лос-Анжелесский дом» ( Tim Street-Porter. “The Los Angelos House”. Clarkson N. Potter, Inc., N.Y., 1995) . Из нее следует: на протяжении всего ХХ столетия десятки крупных архитекторов соревновались в причудливости сооружаемых ими вилл, и особенно их интерьеров, а также в ландшафтной архитектуры окружающих их садов. В результате лос-анжелесские виллы, рассматриваемые вместе, представляют собой собрание гротескно усиленных цитат из архитектуры самых разных культур и эпох, возможно, сыгравшее немалую роль в становлении архитектурного Постмодернизма. Просмотрев полторы сотни фотографий лос-анжелесских зданий, интерьеров и садов, поражаешься не только богатством фантазии и эрудиции их авторов, но и бьющей в глаза неумеренной роскошью, и слащавой красивостью, переходящей, подчас, в дурновкусие, характеризующее их заказчиков. Удержаться на высоком эстетическом уровне смогли только великие архитекторы, например, Фрэнк Ллойд Райт, построивший в Лос-Анжелесе несколько вилл, каждая из которых – шедевр. (Мне особенно нравится Сауден-хауз, построенный Райтом в 1926 году).
Вернувшись назад, я приземлился на Бульваре Голливуд, чтобы внешне осмотреть такие знаковые здания, как центр звукозаписи Кэпитол Рикордз, Музей Голливуда, Китайский театр TCL, отель Холливуд Рузвельт, ну и, конечно же, знаменитую «Аллею славы». На Вайн-стрит я прошелся по тротуару, в который вмурованы пятиконечные звезды с именами самых прославленных деятелей мирового кино.
Ознакомившись в Википедии со списком из 1200 режиссеров, актеров и продюсеров, удостоившихся звезды, я обнаружил, что знаю только 120, хотя всю жизнь интересовался кино. Отсюда я сделал следующий вывод: американское киноискусство, как и всю американскую культуру, характеризует отчетливый герметизм, иногда доходящий до провинциализма, чем она отличается от культуры европейской, (в нее входит и русская культура), имеющей подлинно всемирный характер.
Покончив с Голливудом, я слетал в Беверли Хиллз, расположенный рядом, где спикировал на Музей Искусства графства Лос-Анжелес (Los Angeles County Museum of Art (LACMA)). Осмотрев его экстерьер, спроектированный Ренцо Пьяно, я не смог ознакомиться с его коллекцией, включающей богатое собрание современного искусства, а также, наряду с европейской классикой, разделы, посвященные искусству Азии и Латинской Америки, ибо иллюстрированного каталога этого музея в моей библиотеке не оказалось.
После этого я совершил облет нескольких других районов города, попавших мне на слух: Пасадены, Парамаунта, Лонг Бич и Уоттса, но они не прибавили ничего нового к сложившемуся у меня общему облику Лос-Анжелеса – самого американского из американских городов. (Нью-Йорк не в счет; Нью-Йорк – город интернациональный).
На этом я заканчиваю свой отчет о виртуальном путешествии в Лос-Анжелес. Оно показывает, что я могу посетить любой город мира, не покидая своей квартиры. Нужно только запастись путеводителем, и иллюстрированными каталогами его художественных музеев, и плевал я на все эти западные санкции!
Январь 2023 г.