Неканоническая версия событий
Эту историю за кружкой пива мне рассказал уже сильно постаревший бывший самарский горчишник (хулиган, если просто). А ему Пиня Гофман, услышавший её от Йозефа Швейка, с которым был хорошо знаком во времена своей молодости.
Швейка, заброшенного волею судьбы из ухоженной и чистенькой Злата Праги в пыльную провинциальную Самару, вряд ли кто сегодня помнит. А вот Пиню - многие. Он был местным юродивым, прогуливающимся по улицам города и собирающим камушки, которые складывал в карманы своего грязнющего плаща, доходившего ему до пят. Пиня не всегда был таким. Поговаривали, что до революции и во времена НЭПа он владел ювелирным магазинчиком на Панской, в котором торговал женскими часиками, браслетами, кольцами и прочей ювелирной дребеденью. После того, как магазинчик прикрыли большевики, Пиня основательно и бесповоротно свихнулся. Так что его рассказ о событиях того далекого бурного времени у меня лично не вызывает никаких сомнений в своей абсолютной правдивости.
ххх
Итак, 8 июня 1918 года, 10-ть часов утра, Самара, «Кухмистерская» на Алексеевской.
В этот ранний для питейных заведений час в «Кухмистерской» сидели только два посетителя – старые добрые приятели Йозеф Швейк и Ярослав Гашек. По всему чувствовалось, что общение доставляет им удовольствие. У них было, что обсудить и вспомнить. Оба на дух не переносили армейскую рутину, были насильно мобилизованными на войну чехами, служили в одном 91 – ом пехотном полку из Будеёвиц и одновременно сдались в плен русским под Дубно в сентябре 1915 года.
Отойдя от ужасов лагеря для военнопленных под Киевом, Гашек вступил в Чехословацкий легион, который русские собирались бросить на фронт против Австро-Венгрии. Но грянул 1917 год, и Гашека закрутило в вихрях революционной романтики. Он вступил в партию большевиков и был направлен на работу в Самару для агитации среди чешских легионеров, чтобы они вступали в Красную армию. А те, в свою очередь, только и ждали удобного случая, чтобы тикануть на родину, а не ввязаться в какую – нибудь очередную кровавую историю, теперь уже под красным флагом. Хотя, надо отдать должное пропагандистским усилиям Гашека, нашлись и такие числом чуть больше сотни.
Швейк, в отличие от своего приятеля, ловко улизнул от Чехословацкого легиона, показав заключение судебно - медицинской комиссии города Праги о своей полной психической отупелости, врожденном кретинизме и опасности для окружающих. Из чего следовало, что ему никак нельзя было доверять не только винтовку, но даже лопату для уборки конского навоза в кавалерийском полку. После такого удачного фортеля Швейк непонятно как оказался в Самаре, где пристроился под теплым бочком молодой вдовушки, муж которой помер пару лет назад от заворота кишок, умяв за раз тазик пельменей, заботливо слепленных любящей супругой. Вдовушка Швейку досталась ласковая, покладистая и хозяйственная, что полностью отвечало его мечтам о семейном счастье без обременительных уз Гименея.
Пути Гашека и Швейка самым чудесным образом пересеклись в Самаре, что они и решили отметить в «Кухмистерской», не откладывая дело в долгий ящик. На Самару наступали белочехи, и никто толком не знал, когда они войдут в город и какую судьбу уготовят соотечественникам, переметнувшимся к красным, или откосившим от службы в легионе.
После первой кружки приятели закурили и ударились в приятные воспоминания о довоенной Праге, трактире «У чаши» и начитанном сквернослове трактирщике Паливце, который под убаюкивающую болтовню о глубокомысленных фразах Виктора Гюго, наливал клиентам пиво, стараясь как можно больше подпустить пены и не рассмеяться при этом.
После второй кружки Швейк авторитетно заявил, что местному пиву австрийца фон Вакано до "Велькопоповицкого козела" также далеко, как от Земли до Солнца. «И вообще, - возмутился Швейк, - непонятно, почему русские не поставили к стенке фон Вокано по законам военного времени, как австрийского шпиона!». На что Гашек заметил, что кара все – таки настигла фон Вокано, и большевики национализировали его пивной заводик еще в феврале, что смягчило праведный гнев Швейка, и приятели заказали еще по кружке.
После третьей кружки Гашек пустился в рассуждения о том, что преимуществом молоденьких чешек перед русскими барышнями являются длинные носы, делающие их похожими на хорошеньких лисичек, вынюхивающих, где и чем можно полакомиться. Швейк, перебивая Гашека, доказывал, что русские дамочки намного аппетитнее, потому что у них более широкие бедра, которыми они ловко ворочают из стороны в сторону. В конце концов, приятели под игривый хохоток пришли к выводу, что разницы между русскими и чешскими барышнями нет никакой, особенно подшофе.
Развеселившись, приятели заказали графинчик «Смирновки» и соленые груздочки. И только они наполнили рюмки, как на улице кто-то завопил: «Белочехи!».
Новость не сулила ничего хорошего. Но побывавший и не в таких передрягах Швейк, не растерялся и скомандовал:
- Раздеваемся до исподнего!
- Что обо мне подумают товарищи по партии? – попытался возразить большевик Гашек.
- При чем здесь товарищи по партии! Посмотри, Ярослав, на свою фуражку со звездой и кожаную куртку! – Швейк уже стягивал с себя штаны. - Выглядишь, как настоящий чекист! В таком виде, бьюсь об заклад, тебя сразу пустят в расход, или вздернут на первом же столбе. А заодно и меня!
Гашек был на редкость сообразительным малым, и ему не надо было объяснять дважды очевидное. Через пару – тройку секунд приятели уже были в исподнем: серовато – белых широченных рубаках и такого же цвета трусах ниже колен.
- Желаете еще что – нибудь заказать, пане? - услужливо спросил внезапно появившийся официант, нисколько не удивившись необычному перевоплощению посетителей. – У нас много нового. Например, запеченная свиная рулька, маринованные сосиски с тушеной капустой.
Официант положил на стол меню, на первой страничке которого красовался герб Чехословацкого легиона с благодарственной надписью под ним «Самара приветствует своих освободителей!».
- Теперь меня звать Стефан, а не Степан, - тихо предупредил официант. – Так, на всякий случай.
- Быстро вы переобулись! - удивился Швейк. – Но нам сейчас не до этого. Надо спрятать, - и он указал на кучку скинутой на пол одежды.
- До вашего возвращения, ТОВАРИЩИ, - многозначительно произнес новоиспеченный Стефан, сгреб одежду в охапку и удалился за шторку, отделяющую пивной зал от кухни.
И вовремя. В зал уже входил военный патруль под началом фельдфебеля Дубека, держащего руку на кобуре и готового к отражению внезапного нападения большевиков, спрятавшихся в пивной. За его спиной маячили два рядовых легионера, измотанные походной жизнью, бессонными ночами и тяжестью висящих на них винтовок и патронташей.
Увидев мужчин в исподнем, мирно сидящих за столом, фельдфебель Дубек был несколько обескуражен, но бдительности не потерял.
- Ваши документы, господа? – фельдфебель Дубек грозно нахмурил брови и отстегнул крышку кобуры.
- Видите ли, пан фельдфебель, - начал издалека Швейк. – Дело в том, что мы с приятелем, узнав еще утром о приближении легиона, зашли сюда отметить это выдающееся событие. Сидим спокойно, поднимаем тосты во славу чешского оружия, за Яна Гуса и Яна Жижку, как вдруг… бабах! Врываются красные с криками, что мы шпионы легиона и нас надо поставить к стенке. Но так как они собирались незаметно тикануть из города, и им нужна была наша одежда, то они приказали раздеться до исподнего, чтобы потом не возиться, снимая одежду с наших трупов. А тут, как закричат на улице, что легион вошел в город, так они и дали деру, позабыв про нас. Но одежку вместе с документами, все – таки, прихватили с собой. Так что вы просто наши настоящие спасители и избавители от большевистской чумы. Мы вас так ждали! – Швейк высоко поднял над головой меню с гербом легиона. – Будем очень рады, если многоуважаемый пан фельдфебель и его товарищи по оружию присоединятся к нам и поднимут тост за взятие Самары…
- … и отведают запеченную свиную рульку, - весьма кстати вставил Гашек.
Фельдфебель Дубек был человеком воинского долга, как он его понимал, конечно. Соблазнительный графинчик на столе, большая тарелка с солеными грибочками, да еще и свиная рулька в придачу напрочь выбили из его головы строгие наставления по несению патрульной службы. К тому же последнюю неделю он ничего другого не ел, кроме овсянки на воде, набранной полковым кашеваром из ближайшего болотца. Поэтому у фельдфебеля Дубека не было никакого иного выбора, как согласиться на приглашение. И застолье понеслось вскачь.
Постепенно зал стал заполняться легионерами младших чинов, неизвестно откуда узнавшими про «Кухмистерскую». Официанты носились с подносами, как угорелые, не успевая удовлетворять волчий аппетит изголодавшихся людей. Какой-то интендант, знакомый фельдфебеля Дубека, по его просьбе притащил пару комплектов потрепанной солдатской формы, в которую легионеры общими усилиями впихнули раздобревшего на вдовьих хлебах Швейка и упиравшегося по идейным соображениям Гашека.
- Надо же, как на вас пошито! - радостно воскликнул интендант, помогая Швейку застегнуть ширинку. – Уверен, что Худек и Песек смотрят на вас и не нарадуются.
- Простите, откуда смотрят? – полюбопытствовал Швейк.
- С небес! – интендант воздел осоловевшие глазки к потолку, который к его удивлению почему – то начал медленно поворачиваться вокруг люстры. – Пару дней назад они погибли под Безенчуком. Хорошо, что пуля одному вошла в глаз, а другому в ухо. Крови почти не было, так что ничего не пришлось стирать.
- Если когда встретитесь с ними, пан интендант, - Швейк истово перекрестился, - обязательно передавайте от меня и моего приятеля слова самой искренней благодарности и уважения. Редко, кто может словить пулю в голову и не измазаться в крови. Так поступают только настоящие денди, с детства приученные к чистоте и аккуратности. Дай Бог здоровья и долгих лет жизни их родителям! Они могут гордиться своими детьми. Интересно, этих героев уже представили посмертно к награде?
Вопрос Швейка повис в воздухе без ответа. Интендант попытался подняться со стула, чтобы отдать честь павшим в боях чехам, но не удержался на ногах и растянулся на полу. В общем бедламе и табачном дыму куда – то делся фельдфебель Дубек со своими солдатами. Самое время было дать дёру, чем, ни секунды не раздумывая, и воспользовались Швейк и Гашек.
На улице Швейк схватился за голову:
- Мы же забыли расплатиться со Стефаном!
- Пусть фельдфебель Дубек расплачивается, - рассмеялся Гашек. - Это ему будет хорошим уроком за взятие Самары!
Времени на слезливые прощания не было. Приятели обнялись и разбежались в разные стороны. Швейк к своей хлебосольной вдовушке, а Гашек в штаб чехословацких интернационалистов в гостинице «Сан Ремо», чтобы уничтожить список чехов, вступивших в Красную армию благодаря его умению уговаривать людей…
ххх
В 2013 году к 130 – летию со дня рождения Ярослава Гашека, автора романа «Похождения бравого солдата Швейка», состоялось открытие памятника Йозефу Швейку в Самаре на пересечении улиц Куйбышева и Некрасовской.
Лично я считаю, что для справедливости следует рядом установить скульптуры Ярослава Гашека и Пини Гофмана, хотя о последнем никто не написал даже малюсенького рассказа. Да и Швейку будет веселее за компанию со своим старыми приятелями.