Семафор.
Я окончил десять классов средней школы. В сентябре будет семнадцать, и я чувствовал себя достаточно взрослым. Весной следующего года оканчиваю школу, сдаю экзамены, получаю аттестат и передо мной открывается дорога в новую, самостоятельную жизнь. А пока… пока ещё ничего не ясно, хотя кое-какие намётки всё-таки есть. С этими мыслями я сидел на корточках во дворе перед велосипедом и подтягивал спицы, когда ко мне подошла мать.
-- Сынок, земляника пошла. Сходил бы, принёс хоть немного.
-- Что я девчонка какая-нибудь, за ягодами бегать? Вышел уже из этого возраста. Вот грибы пойдут, тогда непременно…
-- Сходи, а! Да и соседка просила ребятишек ихних сводить, одних-то отпускать боится, малы ещё. А земляники шибко хочется.
Я поднялся и улыбнулся. – Конечно же схожу мама. Прямо завтра с утра. А сейчас пойду с соседкой договариваться.
Соседка была дома и с удовольствием согласились. А мальчишки, которые крутились рядом, когда я зашёл, аж запрыгали от радости. Братьям погодкам, Сашке и Кольке было одиннадцать и десять лет. Я в их возрасте один давно уж в лес бегал. А соседка говорит: «малы ещё!».
Утром, еще до заводского гудка, парни ждали меня на лавочке у ворот. Санька держал в руках литровую жестяную банку из-под китайской свиной тушонки, с приделанной к ней проволочной дужкой. У Кольки была алюминиевая кружка. У каждого из кармана торчал газетный свёрток. Я взял полуторалитровый битончик.
-- Куда пойдём? – важно осведомился старший.
-- За Зелёное озеро.
-- Ух, ты! – обрадовались они одновременно, и этим было всё сказано.
Едва мы дошли до соседней улицы, как к нам прицепилась бездомная собака Жулька, которая всегда играла с нами участвовала во всех ребячьих забавах и походах. Мы её привечали и подкармливали. Она радостно повизгивала и скакала вокруг парней. Но сегодня я её прогнал. Собаке в это время нечего делать в лесу. Начало июля – это тот период, когда многие мелкие птицы сидят на гнёздах или выкармливают птенцов. Собака может их спугнуть тогда они бросят гнёзда с яйцами или даже с птенцами. Жулька обиженно опустила хвост, и долго сидела на дороге, провожая нас взглядом.
Пройдя по двум дамбам вдоль пруда, пересекли трассу ЛЭП, и за Зелёным озером углубились в сосновый лес. Начали попадать ягоды. Мы принялись их собирать, на долго не задерживаясь на одном месте, так как земляничные места были ещё впереди. Постепенно дошли до ягодной поляны, на которой земляника была более спелой и крупной. Здесь мы разбрелись, наклоняясь к красным ягодам, блестевшим в невысокой траве.
Вдруг Колька вскрикнул и показал пальцем вверх. Над поляной, а значит и над нами молча кружила ворона. Сделав три круга, птица уселась на сухой сук, торчащий почти на вершине высокой сосны. Сук сразу поехал вниз, но ворона не слетела с него, продолжая сидеть и балансировать крыльями. Достигнув нижней точки, сук замер. Санька засмеялся.
-- Чего смешного? – удивился я.
-- Уж очень это похоже на железнодорожный семафор. Сук поднят – пожалуйста, проезжайте, опустился – проезд закрыт!
-- Сам ты семафор – шмыгнув носом сказал Колька – не понимаешь что-ли, это ворона сигнал своим подаёт. Мол, чужие на поляне, прячьтесь...
-- А что? – серьёзно произнёс старший брат – вполне может быть. Посмотрите на берёзу на той стороне поляны. На ней, кажется, воронье гнездо. Колька, пойдём, залезем!
-- Да вы что, ребята! Если это действительно воронье гнездо, то оно давно пустое. Вороны строят гнездо в апреле, к концу этого месяца начинают насиживать. Птенцы появляются ближе к середине мая, а в начале июня они уже вылетают. Так, что если они там были, то давно уже покинули гнездо.
-- Не, мне всё равно интересно!
-- Так и полезай тогда один, а мне не охота – Колька опять шмыгнул носом.
-- И полезу! – Санька перебежал через поляну, сбросил под берёзой куртку и ловко полез наверх. Вот он уже добрался до гнезда. – А гнездо-то и вправду этовогоднишнее! Внутри всё выстлано шерстью. Воронятам тепло было. Только уж больно загажено.
-- Это верно, ребята. Перед вылетом взрослые птицы перестают следить за чистотой гнезда.
-- Ой, посмотрите-ка, а вороны уж и нету – крикнул Санька.
Мы посмотрели на сосну. Вороны там не было, а сучок опять торчал вверх.
-- Я ведь говорил, сигнал она кому-то подавала, а Санька «симафор, симафор!» -- пробубнил младший.
Санька спустился с дерева, подошёл к нам. Интерес к ягодам уже пропал, да и ребячья жестянка была почти полная. У меня тоже собирать было почти некуда.
-- Что-то вы не лишку постарались, я один больше вашего набрал.
-- За то мы ягод наелись на всё лето – довольно погладил себя по животу Санька.
-- А есть-то всё равно хочется – неожиданно заявил братец – не зря же мы еду сюда с собой тащили.
Мальчишки сели на ствол лежащей сосны и вытащили свои свёртки. В них были по толстому куску хлеба и такому же толстому пласту колбасы. Я тоже вынул из кармана завёрнутые в тряпочку два варёных яйца, хлеб и пристроился рядом. Поев, ягоды больше собирать не стали, надеясь добрать на обратном пути. Уже подходя к дому, Санька вдруг остановился и сказал – А всё-таки умные птицы, эти вороны. Надо же такой сигнальный семафор придумать. Под её весом сучок опускался, а когда она слетала, он вновь поднимался. До такого не каждый бы человек додумался…