Солнце, едва успев спрятаться за горизонт на северо-западе, заиграло красками на северо-востоке. В четыре часа утра его лучи скользнули по верхушкам деревьев и «зажгли» застеклённые фасады многоэтажек в поле, принадлежавшем когда-то совхозу имени...
Фома зажмурился. С сумкой на плече, он шёл по безлюдной парковой аллее к прудам. Он совершенно забыл, имени кого был совхоз. В конце концов он плюнул на это дело, закурил и направился к скамейке. Присев, Фома достал из сумки термос, отвернул крышку и налил в неё кофе. Снова закурив, он взялся за книгу, открыл её и нахмурился. Вместо тома собраний сочинений Гёте, он взял книгу «Соляриане» Нормана Спинрада. По многолетней привычке, Фома бережно оборачивал книги в газету, что свои, что библиотечные, вот и перепутал.
Расстраивался он недолго, и быстро погрузился в чтение. Читая интересную книгу, Фома в какой-то момент переставал видеть строки и просто смотрел кино. В его воображении развернулась грандиозная битва. Космическое пространство пронизали лазерные лучи, маленькими солнцам вспыхивали гибнущие корабли.
Фома знал, что звук в космосе не распространяется, но равномерное шарканье вернуло его в реальность. Виновником оказался… Фома задумался. Дворник подметает дворы, улицы, а этот? Садовник? Ладно, пусть будет садовник… или, всё-таки, дворник?
Дворник прекратил мести, достал из кармана фартука фляжку… И тут он увидел Фому.
- Доброе утро. Можно присесть? – спросил он, приблизившись к Фоме.
- Доброе, - вежливо ответил Фома и развёл руками, показывая, что не возражает.
- Я тоже люблю читать на природе, - улыбаясь, сказал дворник.
Тут послышалось до боли знакомое «клюк», и оба посмотрели на другой берег пруда. К ним присоединился рыбак. Он увидел, что на него смотрят, кивнул и помахал рукой.
- Странно, сегодня только один. Обычно, их тут с десяток, в этот час, - сказал дворник и повернулся к Фоме.
- Праздник, - сказал Фома.
- Ах, да… праздник. Нынче так празднуют, что немудрено и не заметить этот самый праздник, - сказал дворник.
- Это точно, - согласился Фома.
- Вы хотели меня о чём-то спросить, или мне показалось? – спросил дворник.
- Пустяки, - ответил Фома.
- И всё же?
- Утренний бред. Думал, кто вы, дворник или садовник? – объяснил Фома.
- Правильно мыслите, товарищ. Я подметаю дорожки, стригу газоны, кусты, ухаживаю за цветами, ремонтирую скамейки. Работы у меня много. Будет правильнее считать меня разнорабочим.
- Не хотите коньячку? – после короткой паузы внезапно спросил дворник. Он мигом извлёк из кармана кожаный футляр. В футляре были стаканчики из нержавейки.
Фома не стал отказываться и, прежде чем выпить, представился:
- Фома.
- Платон, - представился дворник.
- Кофейку? – предложил Фома. Он хотел убрать ненужную теперь книгу, но Платон протянул руку, мол, можно посмотреть? Вёл он себя достаточно бесцеремонно. Заглянув в оглавление он вернул книгу Фоме и спросил:
- Любите фантастику?
- Хотел почитать Гёте на природе, но перепутал книги, - ответил Фома, словно его взяли с поличным, как вора.
- И Гёте в оригинале читаете? – спросил Платон, так как книга была на английском языке.
- Само собой, - не без гордости ответил Фома.
- Я тоже всё читаю в оригинале, и никак иначе, - сказал Платон.
- И тёзку своего? – не без иронии спросил Фома, поминуя предыдущий вопрос.
- Разумеется, - удивлённый вопросом, ответил Платон, оказавшийся, по его словам, не только мастером на все руки, но и полиглотом.
- Отменно, - восхитился Фома.
- Так, любите фантастику? – переспросил Платон.
- С детства.
- Верите?
- Во что конкретно? –спросил Фома.
- Да во всё это: в фантастику, в мистику, в инопланетян?
- Не верю, но читать люблю. Это как Новый Год. В деда Мороза не верю, но всегда рад его видеть.
- Понял. Отдыхаете мозгом.
- В самую дырочку, как любит говорить один мой коллега, - подтвердил Фома, который был конченным материалистом и атеистом. Он помолчал с минуту и спросил:
- Никак не пойму, зачем вам метла, садовые ножницы? В смысле, зачем вам всё это хозяйство?
- Что в этом такого, особенного?
- Кроме того, что вы знаете кучу иностранных языков, ничего особенного…
Платон засмеялся и плеснул в стаканчики коньяка.
- Я люблю чистоту и порядок. Наводить их мне доставляет огромное удовольствие. Когда я вижу чистые дорожки со следами метлы, то душа моя поёт, - радостно сказал Платон.
- Но ведь не всю жизнь вы работали дворником?
- Не всю. Я пока не собираюсь умирать. Не сегодня. А если серьёзно, то всю. Просто без знания языков никак не обойтись. Так сказать, вынужден был. Постепенно, это вошло в привычку.
- Понимаю. Встаёте засветло, а заканчиваете работу, когда все на неё только идут. Времени свободного много, и его есть чем занять. Но какое отношение к метле и садовым ножницам имеют иностранные языки? Зачем подметать дорожки в парке, когда можно найти более достойное занятие? – спросил Фома.
- Метла и садовые ножницы имеют самое прямое отношение к языкам. Дворником я работал не только здесь, - серьёзно ответил Платон.
- Жили за границей? Только не говорите, что вы дворник-гастролёр! Это уже слишком! – громко сказал Фома. Так громко, что рыбак «оторвался» от поплавка и посмотрел в их сторону.
- Можно и так сказать, - согласился с догадкой Фомы Платон и спросил:
- А вы где трудитесь? Чем зарабатываете на бытие?
- Вы прямо как Волк Ларсен! Брюхо я себе набиваю посредством биохимии. Работаю в НИИ. Меньше всего хочется думать о работе на скамеечке в парке, - ответил Фома и они оба засмеялись. Получился каламбур с набиванием брюха посредством биохимии.
- Весьма расплывчато. У биохимии широкий спектр применения, - с видом знатока, сделал замечание Платон, когда перестал смеяться.
- Подробнее не могу. Извините, - сказал, как отрезал, Фома.
- Теперь понимаю, почему вы любите выдумки, не веря в них. От реализма устаёшь. Хочется чудес, сказок. Вы лучше знаете, насколько сложно устроен мир, каждая его частица. Но иногда, научную фантастику пишут люди, абсолютно не разбирающиеся в том, о чём пишут. Вас это не коробит?
- Будьте снисходительны к авторам. Лично меня это веселит. И ещё, иногда, неосознанно, кто-то из них может подкинуть неплохую идею или оригинальное решение. Вы же сами пять минут сказали, что я отдыхаю мозгом, - ответил Фома.
- Ах, да, - опомнился Платон, закивал головой и спросил:
- Как думаете, полетим мы когда-нибудь в дальний космос?
- Никогда, - коротко ответил Фома, но поправку всё же сделал:
- Лет, может, через тысячу.
- Звучит как приговор, - заключил Платон, и тут же:
- Вы вообще исключаете наличие во Вселенной других обитаемых планет?
- Я верю в знания. Как можно верить в то, чего никогда не видел? Предполагать – да, а верить… ну, это глупо. Прежде, чем верить, нужно проверить. Если вам скажут, что завтра грядёт апокалипсис, вы поверите?
- Нисколечко. Завтра его точно не будет. Не вижу предпосылок, - авторитетно ответил Платон.
- О каких предпосылках идёт речь? – спросил Фома.
- О прямых. Возьмём вашу книжку. Как в ней описана гибель Земли? – ответил вопросом на вопрос Платон.
- Инопланетяне устроили бомбардировку Земли метеоритами и уничтожили на ней всё живое. Но почему именно такой расклад? Мы что, не в состоянии сами себе устроить апокалипсис? А динозавры? А Тунгусский метеорит? Да и какие, к чёрту, инопланетяне. Вы сказали, что только учёные в состоянии понять, насколько сложно устроен мир. Так вот, как учёный, точно могу сказать, что космос не кишит инопланетянами. Возможно, мы одни. По крайней мере, я уверен, что мы одни в обозримой Вселенной, - исправился в конце тирады Фома.
- Я бы тоже не верил в инопланетян, если б не знал. Впрочем, сами фантасты зачастую не верят в то, о чём пишут, - сказал Платон,
- Как можно верить в выдумки – простите за тавтологию - которые они сами выдумали? – настороженно спросил Фома. Насторожило его «Я бы тоже не верил, если б не знал». Какого дьявола? Он не похож на сотрудника «СЕТИ». Тоже мне, дворник-гастролёр! Да и языков никаких он, наверняка, не знает!
- Не соглашусь с вами. То, что пишет фантаст – есть предположение, по-вашему – гипотеза. Он пытается описать то, во что верит. В науке ведь тоже есть предположение того или иного явления, то бишь гипотеза?
- Никогда не поставлю научную гипотезу на одну полку с выдумками фантазёра, - отрезал Фома.
- Но как быть с предсказаниями писателей-фантастов? – спросил Платон, но Фома уже упёрся и язвительно спросил:
- Например?
- Да хотя бы тепловой луч Герберта Уэллса! – привел пример Платон, победно глядя на Фому.
- Не смешите! За две с лишним тысячи лет до этого, Архимед, при помощи боевых зеркал, сжёг римский флот, осаждавший Сиракузы. Теоритически, если предполагаемая цель расположена в фокусе вогнутого зеркала, то она непременно загорится, но применить на практике - весьма затруднительно. Понятно, что солнечный луч не лазер, но сама идея использования света, как оружия потрясает. Тем не менее, это не предсказание, а изобретение, которое нынче доступно любому, у кого есть лупа,
- парировал выпад Фома.
- Да, вы крепкий орешек, - заключил Платон, - Но ведь есть и другие предсказания?
- Первое огнестрельное оружие было очень массивным и больше пугало, чем убивало. Сегодня оно компактно, бесшумно и смертоносно. Если первый телевизор был размером с комод и с малюсеньким экранчиком, то сегодня у каждого в кармане лежит смартфон или планшет, который можно увидеть в «Космической Одиссее» Артура Кларка. Вряд ли он мог предсказать планшет тысячу лет назад.
- Ладно, вернёмся к истоку, к возникновению жизни во Вселенной, - не сдавался Платон, - Если вы не верите ни в Бога, ни в чёрта, ни в инопланетян, откуда она взялась, жизнь? О сотворении мира я не спрашиваю. Если я правильно понял, то вы не то что скептик, вы - скептище!
- С чего вы взяли, что она где-то зародилась, а не существовала вечно, но в различных формах? Сегодня она здесь, на Земле. Когда нас не станет, она появится в другом месте.
- Подождите, подождите, - ухватился за противоречие Платон, - То вы говорите, что жизнь во Вселенной – исключительная редкость, то, наоборот, рассматриваете её как нечто обыденное в масштабах мироздания. Как вас понимать?
- Жизнь, она как редкий минерал, драгоценный камень, одна на весь Млечный путь. Ничего не слышали о космологическом биоцентризме? – спросил Фома.
- Помилуйте, но это как раз противоречит именно вашему «знаю – верю»?
- Совершенно верно. Но чем теория Ланца хуже других теорий возникновения жизни, начиная с религий и заканчивая современными научными гипотезами? И хочу уточнить, что исключительной считаю лишь разумную жизнь, а не простейшие микроорганизмы, которыми Вселенная действительно может кишеть. Опыты с так называемым химическим бульоном, имитирующим среду, насыщенную водородом, метаном, и другими химическими элементами, дали положительный результат. Удалось получить ряд органических соединений, сахаров и аминокислот, при помощи ультрафиолета и электрических разрядов. Это вам не фантастика и не сказки про сотворение мира. Это – факт. Так почему бы мне не считать наличие органики, в тех же метеоритах, закономерностью? Углеродом полна Вселенная, но много ли на свете алмазов? Это я не про земную цивилизацию, а про цивилизации вообще, - закончив говорить, Фома выдохнул.
- Хорошо, зайдём с другой стороны. Как вы опровергнете существование множества внеземных цивилизаций? – спросил Платон. – Неужели не допускаете, что инопланетяне действительно посещали Землю, и не раз?
- Это всё пустые бездоказательные предположения. Как физик, могу сказать, что любое тело не может быть само по себе. Как только оно появляется, то тут же начинает взаимодействовать с другими телами. Как нарушитель границы оставляет след, так и предполагаемое тело оставляет его. По-другому и быть не может. Ваши инопланетяне не могли его не оставить. Умоляю, не говорите мне о палеоконтактах. Если бы нечто подобное случилось, то давно стало сенсацией. Наше мировоззрение изменилось бы кардинально. При условии, конечно, что мы остались живы после контакта с более развитой цивилизацией.
- Ну хоть в присутствие их на земле тайно, вы готовы хоть чуть-чуть поверить? – спросил Платон.
- Что-то мне это напоминает, - проигнорировав вопрос, сказал Фома и поднял глаза к небу, уставившись на ущербную Луну. Ах, да. Сквер, скамейка, а вокруг никого, и таинственный незнакомец в берете…
- Это вы о чём? – спросил Платон.
- О Булгакове.
Платон хохотнул.
- При чём тут Булгаков? А, ну да. Можете не боятся, я не собираюсь вам что-либо доказывать столь радикальным способом. Я ж, всё-таки, не Сатана, - сказал Платон и налил в стаканчики коньяка.
Фома вспомнил про бутерброды. Минуту они молчали, запивая бутерброды кофе и наблюдая, как рыбак подсёк большого золотистого карася и ловко подхватил его подсачником.
- Могу лишь сказать, - продолжил Платон, что в любой неверной теории или гипотезе есть доля правды. В том числе, и в сотворении мира.
- Ну, начинается! Зашифрованная информация, да вот ещё две тысячи лет назад инки предсказали, да Нострадамус, да Ванга, да чёрт его знает, что! – Сказал Фома и резко остановился, чувствуя, что его понесло, и спросил:
- Сами что думаете по этому поводу? Помнится, вы сказали: «Я бы тоже не верил в инопланетян, если б не знал».
- Я от своих слов не отказываюсь, - твёрдо сказал Платон.
- Докажите, - настаивал Фома.
- Ну, что ж, раз вы настаиваете, могу и доказать. Это как раз совпадает с моими планами. У меня были сомнения по этому поводу… Делать, или не делать… Вы их развеяли… мои сомнения.
- Это вы о чём сейчас? – спросил Фома.
- О чистоте. У меня к ней маниакальная страсть, к чистоте. Я, на этой почве, таких дел наделал, что меня по всему Млечному Пути ищут. Мне даже прозвище дали - Дворник, - ответил Платон.
Фома побледнел.
- Не бойтесь. Я не убиваю людей за то, что они мусорят. Это не мой масштаб. Я уничтожаю цивилизации. Теперь вот к вам присматривался, присматривался, но не мог, решиться. Как думаете, достойны вы, земляне, жизни на этой планете, или её стоит зачистить, планету? – спросил Платон.
- Я бы на вашем месте повременил, - механически ответил Фома, ошарашенный неожиданным поворотом. Он поймал себя на том, что не испугался, а заинтересовался. Похоже, рыбак его давно знает. Возможно, знает и о его причудах, так что ничего страшного. Люди с отклонениями психики вполне могут подметать улицы и заниматься какой-нибудь другой работой. И, запросто, могут знать пару языков… В том, что он помешан на инопланетянах, нет ничего удивительного.
- Платон, Земля-то чем вам помешала? – спросил Фома.
- Я сам порой себя не понимаю, зачем я это делаю. Когда я машу метлой, моя страсть хоть как-то удовлетворяется, и мне уже не хочется крушить миры. Вот сегодня я вдоволь помахал метлой, аж руки гудят. Теперь и по душам поговорить не грех. Пооткровенничать, душу излить, - ответил Платон, то ли Фоме, то ли себе. Но потом он словно очнулся и сказал:
- Изгадили вы планету, изгадили. Мало того, что изгадили, так ещё, сидя на куче мусора, гордитесь сами собой. Вот мы, мол, какие, единственные и неповторимые, и круче нас никого нету. «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее…» Теперь понятно? Тоже мне… алмаз бесценный.
Фома понимающе кивнул.
- Ладно, к ноябрьским праздникам ждите, - сказал Платон и встал. Он отряхнул фартук, взял метлу, слегка поклонился и попрощался:
- Всего хорошего.
- Всего доброго… Так, а чего мне ждать? – спросил Фома.
- Не вам, конкретно, а всей Земле… Чего ждать… Я ещё не решил. Может, метеорит, а может, комету, - пожав плечами, ответил Платон и побрёл прочь.
Фома иногда вспоминал эту историю, пока работа целиком не поглотила его. Нужно было хоть об стену расшибиться, но выдать результат к ноябрю. И у них получилось. Прямо в лаборатории накрыли стол. Женщины приготовили закуски. В ход пошла вся подходящая для этих целей лабораторная посуда. Благо, её было полно.
В самый разгар веселья, Фома рассказал коллегам о разговоре с чудным дворником, что стало поводом для очередного потока шуток и анекдотов про инопланетян… пока на крыше института страшно не завыла сирена.