Автостопом в Сортавалу, или Спасибо, Валаам!
Москва-Питер
Если нашёл место, где тебе хорошо, то не следует куролесить в поисках лучшего, можно легко заблудиться. Такие странствования называются блудом.
Благодарю Бога за всё, что Он мне дал, но снова отправляюсь автостопом в Питер, а оттуда на Валаам. Как всегда еду с сомнениями: ну кто меня там ждёт, оставалась бы дома.
Моей нерешительностью пользуется лысый холёный мужчина на «Ауди» и везёт вправо, утверждая, что оттуда скорее добраться до Питера, просто этот путь не все знают.
— Остановите. Мне нужна всем известная дорога.
— Ну, помог, чем мог, — говорит он, когда я выхожу, чтобы снова вернуться на остановку «Черкизово».
Помощь состояла в предупреждении: решилась ехать - действуй, не позволяй никому навязывать свой план и сбивать с пути. Губы растягиваю в улыбку, напоминая мышцам, что радость всегда со мной. Постепенно возвращается хорошее настроение и уверенность, что всё получится!
Останавливается молодой мужчина, который ездит по маршруту «Москва-Питер» уже пять лет на огромном тягаче «Вольво» с прицепом. Сегодня он должен доставить груз на склад чуть в стороне от Питера: «За разговорами, бог даст, доеду, а то клонит в сон из-за скуки и монотонности».
Как только через час добрались до Тверской области, которая длиннее Московской раза в три, белоснежные облака собрались в причудливые формы. Вот как будто летит по небу бегемотик, раскинув короткие крылья. Рядом шагает великан с торчащим клыком и с сумочкой в руке. А маленький львёнок спиной ко мне расположился на камне и наблюдает за облачком. Заяц с длинными вытянутыми ушами беззаботно лежит, разбросав короткие лапы.
Радуют не только удивительные облака и солнечная погода, но и название речки Радомир, вкусная вода в целебном источнике Богородицы у реки Тверца, весёлые названия села Выдропужск и деревни Василёво с рогозом вдоль обочины.
Олег везёт меня поближе к Питеру (Спасибо!) мимо склада «Магнит», делая не нужный ему круг. Через дорогу находится остановка автобуса 688, следующего к ближайшей станции метро «Купчино». На прощание по радио «Ваня» поёт Антонио: «Синьорина, чао-чао!»
Формально я путешествую одна, но всегда находятся добрые люди, как Олег, готовые поддержать и прийти на помощь.
В Питере, выйдя к площади Ленина в девятом часу вечера, завернув на Финский переулок, 6 и не обнаружив хостел, который обещал интернет, не паникую. За решетчатыми воротами в узком дворике открываю дверь отеля «Милар». В небольшом современном холле с яркими с цветами пахнет свежесваренным кофе. Манит уютом белый кожаный диван. Уже хочется утонуть в его объятиях. Но улыбчивая администраторша Светлана говорит, что здесь всё занято, дозванивается в ближайший хостел на станции метро «Площадь Восстания». ( Спасибо, Света, за неравнодушие!).
Вот и четырёхэтажный дом на Суворовском проспекте. Голова отключилась от усталости: вход с улицы, а я иду во двор. ( Мы же не ищем лёгких путей!). Не сразу попадаю в подъезд с широкой парадной и деревянными полами. В одной из коммунальных комнат хостела «Полосатый» с пятиметровыми потолками, ярко и наивно разрисованных художниками, наконец-то угомонилась, приняв горячий душ.
На следующее утро, выйдя на Невский проспект, стала зрителем массового яркого забега «Северная столица». Участники полумарафона бежали мощным потоком 21 и 10 километров. Громкими звуками дудок, призывами на бумаге («Хватит читать плакат, беги!», «Вперёд, за Донецк!») друзья и туристы подбадривают спортсменов с разных городов страны. Для 16-летноего Олега – это первый забег. Его морально поддерживает любимая девушка Настя. А для тридцатилетних супругов Анны и Василия подобные мероприятия стали доброй традицией. С удовольствием фотографируюсь с активными, счастливыми участниками марафона.
После экскурсии в величественном Казанском соборе, на Невском проспекте внимательно слушаю рассказы молодого человека Артура о продаваемой им скульптуре Романа Шустрого «Петербургский ангел» и других поделках из бронзы. Прототипом ангела стал интеллигентный старичок, увлечённо читающий книгу на скамейке в тишине Измайловского парка. Артур, по образованию специалист гостиничного бизнеса, дарит мне крошечную, грызущую сыр бронзовую мышку, символ богатства и достатка! (Артур, благодарю тебя за щедрость!)
В полдень из центра Питера на теплоходе «Метеор» увожу в бирюзовой сумочке мышонка по Неве мимо дворца Меньшикова, Петродворца, Кунтскамеры, Эрмитажа до причала «Петергоф». Навстречу нам скользят белоснежные яхты, разнообразные парусники, быстрые моторки. У причала Нижнего парка ходим-бродим по водам Финского залива в восточной части Балтийского моря. Так и хочется остаться здесь, подышать целебным воздухом в тишине и прохладе Невской губы. Но любопытство ведёт нас полюбоваться весёлыми брызгами бьющих фонтанов, которые поражают своим богатством, величием и красотой, особенно «Львиный каскад».
Вернувшись в Питер на автобусе, вдвоём с мышонком прогуливаемся по Васильевскому острову, где с интересом наблюдаем в переулке на 7 линии за съёмками исторического детектива «Столыпин» (о жизни председателя кабинета министров Российской империи). По мостовой перед камерой не спеша шествует дама в белом кисейном платье с ажурным зонтиком. Повеяло тонким ароматом цветочных духов. Неподалёку стоят пять светлых вагончиков с подписанными фамилиями артистов: Алексей Любомиров, Михаил Соколов, Афанасий Горбатенко (снимался в сериале «Охота»).
На 7-й линии Васильевского острова, который во времена Петра Великого считался самым крупным островом Питера, слушаем пение уличных музыкантов с косичками-дредами. Они расположились у памятника, очень похожего на барона Мюнхгаузена, а на самом деле участника многих Петровских баталий, Василия Дмитриевича Корчмина. Как поведала экскурсовод в элегантной белой шляпке, его именем и был назван когда-то самый большой остров Санкт-Петербурга.
Своего мышонка с удовольствием и без сожаления передариваю вечером Валентине и Евгению Мироновым на воскресном проекте «Танцы под открытым небом». Ленин на площади (в виде памятника), отвернувшись от развлекающихся, указывает рукой на другие улочки Питера, видимо, призывая к иным мероприятиям культурной столицы или политическим свершениям. Но петербуржцы и гости города два часа с интересом наблюдают за великолепными парами, кружащимися в разнообразиии фигур: страстном танго, зажигательном латино, нежном вальсе. Выбор жюри в конкурсе на лучший костюм зрителям кажется несправедливым. Мы с женщинами обращаемся к ведущей с просьбой наградить понравившуюся всем пару. (Она в белом платье с изумрудными рукавами, как лебёдушка, а он с изумрудной бабочкой на белоснежной рубашке.) Хорошо, объявим приз зрительских симпатий, был ответ. Вот так я без сожаления расстаюсь с мышонком, передарив его Валентине и Евгению. Как же они обрадовались, когда узнали, что его обладателей, по предсказанию, ждёт успех и достаток, известность и благополучие! Из соцсетей стало ясно, что супруги Мироновы на каждом фестивале достойно зажигают в необыкновенных стильных костюмах, показывая танцевальное мастерство и изящество.
Питер-Приозерск
На следующий день еду на окраину Питера до станции метро «Парнас» и автостопом до Приозерска Ленинградской области (можно добраться за два с половиной часа электричкой с Финляндского вокзала).
Озеро Ладожское встречает неласково. Висит объявление: «7 и 8 августа из-за шторма поездки отменены». Стало быть, придётся ехать обратно? Иду в растерянности от негостеприимной пристани на оживлённую трассу, которая проходит прямо через Приозерск. На ярком баннере написано, что на улице Жуковского, 4 туристов и гостей города ждёт - не дождётся отель. Решаю задержаться в незнакомом провинциальном городке до улучшения погоды.
Оставив поднадоевший рюкзачок в новейшем seal хостеле, что переводится как тюлень, по подсказке приветливого администратора Сергея, отправляюсь на пляж. Какое наслаждение в жаркую погоду прогуливаться в тени сосен по скалистому острову Каменистый, местность которого напоминает смолистый климат родной Солотчи. На солнечном песчаном пляже шумно и многолюдно. Окунаюсь в прохладную, прозрачную речку Вуоксу. Справа от меня красуются камыши, слева вдали цветущие жёлтые лилии.
Освежившись, исследую территорию острова со свежим запахом хвои и мяты, присаживаюсь на старое поваленное дерево. Озёрную тишину иногда нарушают устремляющиеся за поворот шумные моторки, быстрые катера, разноцветные сапы и байдарки. Причалила двухместная резиновая лодочка из рыболовной турбазы Ладожского озера, где тишь и благодать. Из рассказа молодой семейной пары выясняется, что в Приозерске имеется крепость 12 века Корела, в которой почти тридцать лет находились в заточении две жены Емельяна Пугачёва (сам бунтовщик был четвертован на Болотной площади). В 1775 году его законную жену Софью Дмитриевну с тремя детьми и вторую жену - семнадцатилетнюю «уральскую царицу» Устинью Петровну Кузнецову выпустил из 28-летнего заточения император Александр Первый. В октябре 1996 года у стен крепости снимались эпизоды кинофильма режиссёра Балабанова «Брат». Но эти подробности я узнала, побывав там вечером.
Крепость Корела (по-шведски Кексгольм - «кукушкин остров») была построена новгородцами для защиты от шведов и несколько раз переходила из рук в руки. По легенде, карелы-язычники начали строить крепость, но голос с неба провозгласил их вождям, что в этом месте им не будет счастья и свободы. Нужно идти к устью реки Вуоксы, где они услышат голос кукушки. Карелы послушались вождей и отправились в путь. И вот у самого Ладожского озера они услышали кукушку, где и возвели крепость, которая стоит до сих пор.
В 879 году в этой местности умер князь Рюрик. В 2004 году в честь этого знакового события был установлен большой гранитный камень с памятной надписью на древнем языке: «В 879 году.. умре Рюрик…в городе Корела». Крепость отбита у шведов войсками Петра Первого, тем самым была обеспечена безопасность Санкт-Петербурга с севера. В 18 веке она превратилась в тюрьму для особо опасных политических преступников. Кроме семьи Емельяна Пугачёва здесь держали девять офицеров-декабристов, в частности, В. К. Кюхельбекера.
Выполнив за один день всю культурную программу пребывания в Приозерске, ужинаю в кафе «Карелочка» разваристой гречневой кашей с мясным бульоном. Ароматно пахнет свежей выпечкой, но она уже закончилась. Приятной полноты повариха предупреждает женщину из соседнего санатория «Приозерский», что за пирогами нужно приходить до трёх дня (упоминается карельский десерт «калитки с ягодами», открытые пирожки в виде ватрушек из ржаного теста).
От кафе два шага до хостела, в который возвращаюсь с удовольствием. На второй этаж ведут ступеньки, на каждой из них указано, сколько калорий теряется при подъёме на следующую. Малость, а приятно! Дизайн хостела притягательный настолько, что глаз отдыхает от каждой репродукции на стене, от шуточных надписей в туалетных и душевых комнатах, от свежести, сияющей чистоты и новизны в любой комнате.
Вечером познакомилась с Ириной из Питера, которая приехала в Приозерск, чтобы в качестве волонтёра отправиться на Валаам бесплатно. К сожалению, встретившийся ей утром на пристани священник не подтвердил информацию о волонтёрстве, поэтому она решила вернуться домой. Призналась ей, что завтра тоже уеду назад. Ирина же предсказала, что я точно попаду на Валаам в ближайшее время. В большой комнате с кондиционером почиваем вдвоём.
Под женские истории новой подруги крепко уснула до шести утра. Поднялась бодрячком, выпила жасминового чаю, погладила смявшийся в рюкзаке сарафан, чтобы в приличном виде голосовать до Питера. Погода испортилась, ветер усилился. Даже не верится, что вчера спасалась от жары в реке Вуоксе.
Душа моя стремится на Валаам, но «ждать у моря погоды» ещё сутки, а может и больше, не хочется. Шагаю вдоль серой дороги с плотным рюкзачком мимо кафе «Карелочка», санатория «Приозерский», крепости «Корела». Почти в самом конце города тормозит «Газель» с фургончиком. Симпатичный, моложавый водитель Савелий из карельского посёлка Ляскеля, что на реке Янисйоки, с населением 1700 человек, уточнил, что на Валаам лучше отправляться не из Приозерска, а из СортавалА, откуда он выехал два часа назад. (В произношении местного населения географические названия не склоняются.)
— Оттуда точно уедешь, так как в любую погоду ходят катера и не надо ждать «Метеор».
— Тормози! Я возвращаюсь!
— Да ты шальная девчонка! — повернувшись ко мне, оторопев от неожиданности, улыбается он.
Приозерск-Лахденпохья-Хийтола-Сортавала. Парк деревянных фигурок
«Калевала», гора Паассо (Паасонвуори), озеро Ляппяярви, Ладога, река
Хелюлянйски…
Останавливается водитель неславянской наружности.
— Автостопом довезёте? — спрашиваю.
— А где это – «автостопом»? — выясняет он. — От автобуса, что ли, отстали? — уточняет.
Едем обратно мимо крепости «Корела», санатория «Приозерский», кафе «Карелочка».
Дорога из Приозерска до Сортавалы – скалы, каменные насыпи, хвойные деревья, озёра и болота. Посчастливилось заехать в Хийтолу, где в 1952 – 1957 годах в погранвойсках служил отец, когда ещё родители были молодыми, а мои старшие сёстры – дошкольницами. Сфотографировала остатки зданий бывшего КПП и солдатского общежития, высокий серый камень с надписью: «Хиитола. 600 лет. 1396-1996». Немного грусти добавляет заморосивший дождь.
Худощавый мужчина с корзинкой, полной грибов, ожидает рейсовый автобус. Голосую, не желая промокнуть. Останавливается красный автомобиль. Уверенная в себе городская пенсионерка объясняет рядом сидящему пассажиру, что мужчину бы она ни за что не посадила, а вот девушку - с удовольствием, потому что сама в молодости намаялась добираться автостопом.
Петербурженка Ольга, у которой в родной Хиитоле дачный домик, рулит в своей семье и в «Рено», везёт мужа, внучку и соседку в Лахденпохью за продуктами, где ассортимент богаче и цены ниже. Её внучка, приехавшая в Хиитолу на каникулы, не может без ошибки произнести название городка. Я его тоже с трудом запомнила.
Полюбовавшись в Лахденпохье скалистыми берегами Якимварского залива, на улице Красноармейской посетила парк деревянных скульптур и сфотографировалась за руку с великаном Укко – верховным богом, громовержцем тысячелетнего карело-финского эпоса «Калевала». И не задерживаясь более в этом городке с заковыристым названием, голосую до Сортавалы.
Везёт меня Виктор, молодой человек с вытянутым лицом, длинным носом и большими ушами, приехавший в отпуск из Финляндии, где он работает на частной ферме. Он женат, имеет детей. Хочет жить в родной Карелии, но цены здесь выросли в несколько раз, земли скуплены питерцами и москвичами. Бывшие финские хутора превращены в частные турбазы с загородными клубами.
Спрашиваю, где же начинается Карелия? Он отвечает, что с Хиитолы. Хорошо зная историю любимого края, он много рассказывает о «зимней» советско-финляндской войне 1939-1940 года, в результате которой Москва решила задачу обеспечения безопасности Ленинграда и Балтийского флота.
Но ещё интереснее он пересказывает содержание народного карело-финского эпоса «Калевала», состоящего из 50 рун, собранных Элиасом Лённротом. По легендам, богиня воздуха Ильматар - мать главного героя, 700 лет не могла родить сыночка Вяйнемёйнена, волшебника и певца. Этому популярному персонажу, который играл на кантеле и пел руны, противопоставлен глупый, слабый, неосторожный демон Ёукахайнен. Известно, что в древние времена мужчины ходили свататься к ведьмам, поэтому до сих пор карелы считаются колдунами.
При подъезде к городу начался небольшой дождь, а у пристани Ладожского озера с рестораном «Причал» и ярмарочными палатками - сильный ливень. Вместе со мной под крышей у кассы две супружеские пары жаждут приобрести билеты на «Метеор», но остаётся только одно место, как раз для меня. Даже не верится, что завтра окажусь на Валааме. Исполнение мечты оценивается в 4800 рублей. Это билеты на Валаам и обратно, трёхчасовая экскурсия по Центральной усадьбе («Монастырская бухта»), Спасо-Преображенскому собору, с трапезой, поездка к Никоновской бухте, экскурсия в «Новый Иерусалим» (Воскресенский скит). На откидном деревянном кресле у волнующейся Ладоги наблюдаю за полётом крикливых чаек, которым даже дождь не помеха. Нужно подумать о ночлеге и заняться культурной программой.
Как только закончился летний тёплый ливень, отправляюсь в город. Предполагая, что цены в отелях приличные, не спеша иду в гостиницу при вокзале, надеясь, что она имеется. «Император Александр Первый Благословенный во время путешествия по Олонецкой губернии и Великому княжеству Финляндскому, следуя на остров Валаам в качестве паломника, 10 августа 1819 года останавливался в Сердоболе (прежнее название Сортавалы с 1468 до 1918 года)», — гласит надпись на граните.
Молодая женщина фотографирует меня у арт-объекта «Ладожская нерпа», которую называют самым милым созданием планеты и гордостью Ладоги. Марина неделю жила и работала на острове в качестве волонтёра. Вечером она возвращается в Тулу. Ночь перед отправлением на Валаам провела на скамеечке в единственном зале железнодорожного вокзала.
Тульчанка, практически моя землячка, посоветовала побывать в парке камней «Ваккосалми» и на вершине городища Паасо. Мы сделали фото, забравшись на лестницу красно-чёрного паровоза недалеко от вокзала.
Оставив рюкзачок в обыкновенном ящике для хранения сумок в «Пятёрочке», отправляюсь в парк «Ваккосалми», где среди зелени мха, кустов спелой ирги, нагромождений камней, по легендам «Калевалы», когда-то музицировали рунопевцы. Приятно услышать и, поднявшись повыше, увидеть забавно дымящий, изредка неожиданно гудящий ретропоезд, следующий до Рускеалы. Приветствую, как старых добрых знакомых, супружескую пару, которой достались билеты на Валаам послезавтра, и еду на маршрутке на окраину городка до Карельского моста через блестящее на закате озеро Ляппяярви, далее пешком до музея-заповедника Паасо, работающего круглосуточно.
Вот где красота-то! Поднимаюсь всё выше и выше на гору Паасонвуори по широким деревянным ступеням с загорающимися фонариками у перил и по краям в натуральных пеньках. Чем выше, тем природа девственнее и таинственнее. Благоразумие удерживает меня не лезть по высоченным, манящим древней красотой скалам, расположенным слева. Смиряет сознание, что завтра меня ожидает важное восхождение на гору Фавор. Но как же хочется свернуть к чуть заметной тропинке, заросшей изумрудным мхом, и забраться на огромные каменные валуны, между которыми пробираются к свету тонкие карельские берёзки. Еле-еле добираюсь на высоту 79 метров над уровнем Ладоги. Моё восхождение вознаграждено изумительнейшим видом на озеро Кармаланъярви и реку Хелюлянйоки, живописной панорамой с бегущими крошечными автомобилями и беззаботно лежащими просторами между Сортавалой и посёлком Хелюля. Спускаясь обратно под моросящий дождь, не ленюсь подбадривать туристов, поднимающихся навстречу, что лучшие виды – впереди, а на самой вершине их ожидает настоящее чудо, незабываемое зрелище.
Пришлось немного поволноваться, дожидаясь последнюю маршрутку до города. Вот ещё одна молодая пара припозднилась, как и я. До крошечного здания вокзала из красного кир
пича с колоннами у входа едем минут двадцать. Темнеет, становится прохладнее.
Надеваю все тёплые вещи: свитер, брюки, устраиваюсь на жёсткой скамейке, вытянув ноги на противоположный ряд кресел. Несимпатичный, простоватый на вид охранник предлагает мне помощь в разгадывании сканвордов. Дружеский диалог устанавливается, хотя он сильно тупит. В общем, на вокзале безопасно, дёшево и не сердито. Намотав за сутки более десяти километров, укрываюсь лёгким красным дождевиком, под голову укладываю рюкзак с кедами вместо мягкой подушки и засыпаю. Среди ночи сердобольный охранник укрывает меня курткой-толстовкой. (Спасибо!) Ночью какие-то пассажиры подходят к кассе, сон мой чуткий, но утро встречаю бодро.
До отправления на остров остаётся три часа. Солнечно, тепло. На перекрёстке присоединяюсь к экскурсионной группе, сняв красную куртку, чтобы не выделяться. Внимаю рассказу местного экскурсовода: «Сортавала переводится с финского как «власть чёрта». В первом тысячелетии Андрей Первозванный поставил крест на Валааме. Именно в район Сортавалы отправилась нечисть, изгнанная иноками с Валаама. Сейчас это второй по посещаемости город Карелии после Петрозаводска, до которого 270 километров. До Финляндии 50 километров.
Сортавала за неполных пятьсот лет побывала в составе трёх государств: Финляндии, Швеции и России. Город представляет собой смесь архитектурных стилей.
Серьёзный вклад в создание облика города внёс Уно Ульберг, на то время лучший архитектор Выборга. В Сортавале он построил семь зданий, по его проекту был разбит этот сквер, где находится памятник слепому сказителю Педри Шемейкке на площади Вяйнямейнена. Она была создана в 1935 году. Раньше здесь располагался скромный парк под названием «треугольный». Перед нами памятник в честь годовщины первого издания «Калевалы», где высечено: «Смотрю в прошлое, вижу будущее, так понимаю настоящее». За памятником видим центральный банк. Главный фасад облицован крупными блоками уникального сердобольского гранита – материала, который добывался только на берегах Ладоги. Церковь Николая Чудотворца - один из первых каменных православных храмов в Сортавале, возведённый на пожертвования петербургского купца Г. П. Елисеева, выигравшего в лотерею крупную сумму денег».
У Дома Карла Берга – первого городского бургомистра, благотворителя – экскурсия заканчивается. Присев на скамейку к финскому архитектору Уно Ульбергу, фотографируюсь с изящно выполненным его скульптурным изображением. Он позирует, (ну словно живой!) закинув ногу на ногу, с тросточкой, в цилиндре.
Не спеша иду вниз по улице Карельской мимо православного храма с синими куполами в столовую. Завтракаю или обедаю, не важно, всё вкусно, добавлю только, что блюда подают мусульмане. Они активно занимают рабочие места в пищеблоках, на транспорте, торговле не только в Карелии, но и по всей стране, и героически воюют в рядах российской армии СВО.
Валаам
К 11 часам утра на пристани становится многолюдно. Без конца и в тему балагурит турист из Белоруссии. Наша совсем не паломническая аудитория загружается в два белоснежных «Метеора». Первым отправляется в долгожданный путь «Андрей Первозванный», а минут через 15, дождавшись возвращения с острова небольшого катерка с волонтёрами и трудниками, «Преподобный Серафим».
Самая заметная фигура среди нас – священник Димитрий в чёрной рясе из московского храма Ильи Пророка, что на станции «Водный стадион». Как же вовремя оказался в нашей поездке отец Димитрий, благословивший меня. С прекрасной компанией туристов мчится «Преподобный Серафим» по переливающимся на солнце водам Ладоги, с брызгами разрезая голубизну волн!
В монастырской бухте нас встречают два экскурсовода. Пока формируются группы, фотографируюсь у открытой, похожей на террасу с белоснежными арками и колоннами, красно-каменной часовни иконы божьей Матери «Всех скорбящих радость» с белой крышей и крестом под позолоченным куполом. Это единственное сооружение на причале, дошедшее до нас с 19 века. Всё остальное было деревянным и не сохранилось.
Примыкаю к коллективу, в котором нет нашего балагура: шутники нужны в любой ситуации, но здесь хочется тишины и благословенного покоя. На Фавор, названной в честь горы в Иерусалиме, ведут 62 ступени. В синем сарафане, налегке (рюкзак удалось пристроить у причала в сувенирной лавке) тороплюсь за экскурсоводом Софией, грамотно и интересно рассказывающей о том, что в 18 веке сюда приходит игумен Назарий (Кондратьев) с Оптиной пустыни, который впоследствии становится учителем Серафима Саровского. При Назарии устраивается первое каменное здание монастыря вместо деревянного.
Далеко слышен перезвон колоколов. Архитектура Спасо-Преображенского собора завораживает! София подробно рассказывает про внешнее убранство – ордерные сухарики, зубчики, кирпичики и другие интересные детали фасада каменного декора. Игумен Дамаскин построил новый красный собор на месте старого. Здесь покоятся мощи основателей обители – преподобных Германа и Сергия – греческих священноиноков.
Через белоснежную каменную арку с центральными воротами с кованой дверью у густых зелёных туй входим во внутреннее каре, где расположены здания жилых корпусов. Мы не стоим на службе, так как всего три часа дано на экскурсию, но успеваем полюбоваться дорогим внутренним убранством и позолоченным иконостасом. В иконной лавке приобретаю милых сувенирных ангелочков. Задерживаюсь на концерте мужского хора Валаамского монастыря. Особенно впечатляет исполнение мелодичных песен: «Озёра синие», «Многие лета» и «Конь».
На территории около Спасо-Преображенского собора находится работный дом, в который приезжают отцы с сыновьями, добровольно испытывающими себя перед вступлением в брак. Юноши выполняют столярные и плотницкие работы в течение года. За это время они обязаны соблюдать три условия: не пить, не курить, не сквернословить. Если нечаянно вырвется матерное слово, то, независимо от времени пребывания, хоть уже год к концу подходит, такого молодого человека отправляют с острова, как не справившегося с испытанием.
Паломники набирают чистейшую воду, разбивающуюся звонкими каплями у Чаши святого источника с высоким крестом. Следую их примеру. Наши туристы направляются в просторную трапезную, и я с ними. Усаживаемся на светлые лавки за длинными деревянными столами. Наливаем из белых супниц ароматную, наваристую уху со щукой, на второе котлету с молодым картофелем, посыпанную душистым укропчиком, салат из свежей капусты и ещё бордовый, густой брусничный морс. Вкусно!
Покидать просторную территорию центральной усадьбы Спасо-Преображенского монастыря не хочется. Но в 14.45 с пристани отправляется наш «Метеор» до Никоновской бухты. Пройдусь не спеша, время ещё есть. Туристы из моей группы ушли далеко вперёд, но я замедляю шаг. Сколько можно бегать!
На пристани подхожу к ожидающему на волнах «Преподобному Серафиму». Трап ещё не подан, матросы не пускают внутрь. Хорошо, подожду. Подозрительно, что нет никого из «наших», одни только пассажиры с «Андрея Первозванного». Уже 14.45. Интересуюсь не у нашего экскурсовода, а где пассажиры «Преподобного Серафима» и слышу: «Пых», «Пых, «Пых». Это отходит с причала «Серафим». Бегом! Может, ещё успею! Матросы догадываются, что я опоздавшая, и не ради любопытства подходила к ним минут пять назад.
Моментально кидают трап. (Эх! Неровно! Наперекосяк!) Пытаются его поправить, но каждая секунда дорога, ведь «Метеор» уже набирает ход. Говорю, что и так сойдёт, мол, переплыву, если что! Прыгаю! Удачно! Экстремальная посадка состоялась, трап вместе со мной не перевернулся, теперь и я внутри салона, где за затемнёнными окнами минут пятнадцать ждали отправления судна пассажиры.
Остаюсь с двумя женщинами у раскрытой двери катера, прощаясь с удаляющимися часовнями, мелькающими на зелёном, а кое-где скалистом берегу центральной усадьбы острова. Навстречу нам солидно идёт белый трёхэтажный круизный теплоход «Александр Невский». Батюшка Димитрий тоже любуется видами окружающей природы и фотографирует Собор, величественно возвышающийся над островом. Шум ветра за бортом мешает слушать экскурсовода, которая подробно отвечает на многочисленные вопросы батюшки. Например, выясняется, что земли островов не принадлежат церкви, её арендуют у государства.
Экскурсовод София продолжает: «Мы прибыли к Никоновской бухте. Она так названа, потому что в 18 и 19 веках здесь подвизался монах Никон, живший в пещере неподалёку. На Валааме и соседних островах 13 скитов, обитатели которых стремятся обрести духовную силу, гармонию и познать смысл бытия. Первый скит появился в 10 веке. Мы посетим Воскресенский, Никольский, Гефсиманский скиты, в которых обитают монахи. С Воскресенского скита началась история православной Карелии. По легенде, апостол Андрей Первозванный принёс на эти земли христианство и в знак этого воздвиг крест. Вначале на этом месте находилась часовня».
Успеваю чуть-чуть подняться на мраморную лестницу и попросить женщину сфотографировать меня с подножия на фоне Воскресенского скита.
София продолжает рассказ: «Иннокентий Михайлович Сибиряков, сын уральского золотопромышленника, пожертвовал 10 тысяч серебром на строительство скита Андрея Первозванного на месте деревянной часовни. Деньги, пожертвованные меценатом, вызвали большое недоверие у монашки, которая заподозрила, что молодой человек на самом деле нажил их нечестным путём и теперь просто замаливает грехи. Она заявила на него в полицию, дело дошло до суда».
Можно обогнуть остров водным путём, мы отправляемся по заповеднику вдоль береговой части. Как же здесь легко дышится среди высоких сосен и берёз! Пахнет хвоей и травой богородицей. Больше часа гуляем по зелёному лесу, слушаем пение синиц и соек, замечаем, но не срываем грибы (в основном сыроежки, так как в глубь не заходим, а вдоль дороги их не найдёшь) и ягоды: бруснику, ежевику. Внимая рассказам экскурсовода, переходим от красного Воскресенского скита к деревянному Гефсиманскому с голубыми куполами, стоящему в райском саду среди яблонь и вишнёвых кустов.
С тридцатиметровой высоты Никоновской бухты открывается великолепный вид на красавицу Ладогу. Как магнитом притягивает к себе остров зеленых лесов и синих водных просторов. Не хочется уезжать из этого рая в городскую суету. Стоит вернуться сюда вновь. Батюшка Димитрий с матушкой не спеша идут к «Метеору».
Когда он чуть отстал от своего окружения, прошу его оставить надпись на открытке с видами Валаама. Он простым, словно детским, почерком пишет: «Желаю Вам радости Божией! Грешник Дмитрий Дмитриев». (Спасибо!)
Переодевшись в капитанской рубке в гражданскую одежду, отец Димитрий открытой улыбкой прощается с пассажирами и уезжает за рулём автомобиля из Сортавалы вместе с коллегами.
Вечером добираюсь автостопом до уютного seal хостела Приозерска, а утром в Питер и Москву. В голове крутится любимая песня арт-группы «Ларго»:
«Батюшка, наш батюшка в трудный день и час,
Батюшка, наш батюшка молится за нас.
Он своей молитвой может исцелить
И вселить надежду, и за вас просить.
Нужно, только скажет, верить и любить.
Причастит, и будешь по-другому жить».