A. A. A. "За Чёрным Туманом" [Приключенческий Роман, Версия 16+]
... Продуктовая тележка с тремя колёсиками скособочилась в радужной бензиновой луже. На завешенных простынями витринах опустевшего магазина была приклеена табличка “For Rent”. Байкер подёргал дверь – естественно, заперто. Размахнувшись, он швырнул бильярдным шаром в стекло над замком, повернул ручку и вошёл внутрь. Пыль устилала гипюровым слоем товарные полки, довоенный кассовый аппарат уснул на прилавке, забытый прежними хозяевами, сменившими его на современный электронный. Флэм сдул серый налёт с восьмёрки, убрав предмет в карман. Затхлый воздух давил на лёгкие свинцовым грузом. На полу валялись какие-то ошмётки листьев, просыпанные семена и затоптанные окурки. Ничего примечательного.
– Ага, отлично. Попробуем выше.
Поднявшись на второй этаж, и вновь не найдя стоящих зацепок, Кит распахнул окно и влез на пожарную лестницу. С каждой следующей ступенькой бледная завеса редела. На уровне верхних квартир он заметил, что балконная дверь не заперта, и поэтому смело толкнул её, внутренне уже готовый к неожиданностям. Отсюда недавно съехали прежние жильцы: ни мебели, ни занавесок... У подоконника на штативе располагалась фотокамера с увеличителем, но без плёнки.
– Должно быть, я сложилась, как телескоп, – повторил он слова Алисы.
Не изменяя положение окуляра, и, даже не настраивая фокус, парень взглянул на город сквозь выпуклые линзы. Облака тумана стелились практически по асфальту, и на восьмидесяти футах от земли видимость оставалась вполне сносной. Объектив был направлен к юго-востоку: там, на холме Флэм рассмотрел здание начальной школы: вопреки тому, что стрелки его наручных часов приближались к одиннадцати вечера, в некоторых кабинетах всё ещё горел свет. Парень скорректировал резкость...
Маленькая девочка лет восьми с волосами цвета воронова крыла, одетая в земляничное платьице в горошек и гранатовые туфельки, ступая чуть слышно, почти крадучись, перешла из комнаты № 409 в четыреста десятую, и в полной темноте, поднявшись на цыпочки, обломком учительского мела начала водить по доске. Наблюдатель не разглядел её, изучая помещения со включёнными лампами.
В 408-м внезапно зажёгся свет – Кит переместил телескоп в этом направлении...
Заточённый взор исполосовал кремовые обои, портреты Айзека Барроу и Джона Адамса, таблицы косинусов и длинные ряды столов... На преподавательском лежали подобранные с пола точилка, циркуль и ластик... Возможно, он появился именно здесь... не как человек, но как то существо, в которое постепенно трансформировался.
В голове свербел мотивчик “Sometimes I feel like a motherless child”, искажённый минором...
Крепкий мужчина в чёрных джинсах и футболке ухмыльнулся своей горькой опасной улыбкой, прислонил десятифунтовую кувалду к стене и сел за парту... точнее, на парту. Доска была сплошь исписана правилами, к которым также прилагались рисунки:
Во всяком треугольнике пересекаются в одной точке: 1 – три медианы; 2 – три биссектрисы внутренних углов; 3 – три высоты; 4 – три серединных перпендикуляра.
1. Точка пересечения медиан – центр тяжести треугольника – делит каждую медиану в отношении 2 : 1, считая от вершины.
2. Точка пересечения биссектрис является центром окружности, вписанной в треугольник.
3. Точка пере...
Ещё не осознавая, он пожирал глазами слова, в том месте, где правила геометрии были стёрты губкой... на всякий случай Гамбит подошёл ближе, рефлекторно схапав рукоять кувалды.
– ... Ты бросил его, Ларс. Ты бросил...
Железный молот шарахнул по надписи с такой силой, что, промяв доску, раскроил обои по швам и выломал куски кирпича, сыпавшегося из уродливой трещины подобно крови, сочившейся из раны убитого зверя.
В мозгу Видора сотни имён выстраивались чёткими столбцами, его память пересчитывала громадное количество вариантов, пока тело совершенно отключилось от реальности. Он странно тряхнул взъерошенной копной, и вдруг швырнул партой в шкаф, заставленный учебниками и чертежами, одним резким движением повалил все остальные и, в довершение, кувалдой разворотил на части учительский стол.
Гамбит замер в согнутой позе, прочно сжимая молот, затём дёрнул головой, будто чудовищный кондор, наметивший цель. Кто бы это ни сделал, он всё ещё здесь... Курт его буквально чувствовал загривком... Вырвав тяжёлый молот из обломков и щепок, он стал переходить их кабинета в кабинет, зажигая свет... исследуя каждый уголок... с неестественной лёгкостью вращая в руке своё кошмарное оружие...
Флэму не удалось разглядеть хоть кого-нибудь между занавесками комнаты № 408, и тогда парень заново перенастроил фокус, получив возможность прочитать то, что девочка нацарапала в темноте. По спине у него пробежали мурашки...
– ... Stop the big purple car...
Байкер переместил камеру на окна четыреста девятого, где под потолком замерцали лампы:
– ... Stop the big purple car...
Он был уверен, что в 410-м окажется та же самая надпись. И в 411-м... и в 412-м... Она просто кричала о помощи всем, кто ещё не оглох...
Телескоп развернулся к школьному цветнику, крытому стеклянным куполом.
... Like a motherless child...
... Alone away from home...
В тусклом мерцании фонаря Кит увидел её впервые... восьмилетнюю девочку в земляничном платьице... малышка осторожно спускалась по железной лесенке с балкончика, на котором стояла, к оранжерее. Байкер наблюдал, как в сумерках она гуляла среди цветов, рядом с клумбами, где солнца астр искрились на звёздном фоне лилейников, а помпоны хризантем звонили в колокольчики скополий.
– ... And so, she was now the right size for going though the little door into that lovely garden...
Курт Видор с бешеной силой молотил кувалдой по закрытой двери, взрывоподобным треском оглашая пустые коридоры. Выражение лица его было абсолютно непроницаемым, словно он просто вёл J-2 по ночной дороге, но в суженных зрачках плясал жутковатый огонёк, вспыхивающий, как топливо в карбюраторном двигателе, при каждом следующем оглушительном ударе.
... Alone away from home...
Преграда разлетелась в щепки... Среди ветвистых растений и множества бутонов она казалась той девочкой из старинной датской сказки, гулявшей по зачарованному саду в поисках памяти...
– ... She tried to fancy what the flame of a candle is like after the candle is blown out...
Фонарь замигал и потух. Алиса растворилась во мраке, оставшись наедине с колдовским цветником, превратившимся в дремучий пугающий лес.
Кит перевёл объектив на ближайшие окна и, никого там не увидев, изменил фокус, взяв более крупную панораму. Он затаил дыхание: чернильный Олдсмобил Торонадо ждал хозяина у парадного крыльца, плотоядно сверкая огнями габаритов...
До школы не более пяти миль, и если байкер выжал бы полный газ, то психа можно было остановить. Флэмер вылез обратно на пожарную лестницу, спустившись сквозь пелену на крышу магазина.
Жёлтый неон в тумане искажал бетон пластилином. Кит оказался на заднем дворе, двинувшись к переходу. Чугунная ограда. Чернеющие глазницы домов. Где-то в темноте шептались призраки...
Из тусклого облака выступил нечёткий силуэт в сером пальто и шляпе. Парень хотел его окликнуть, но человек прикоснулся к нему, сделал всего одно движение рукой, и байкер вдруг понял, что теряет сознание. Всё вокруг заволокло непроницаемой дымкой...
Он очнулся в той же тёмной алее, залитой молоком. С трудом поднявшись на ноги, Флэм глянул на часы. 22 : 51. Значит, если стрелки не изменили направление, парень валялся тут с прошлой ночи. Разыгрывать из себя героя уже поздно. Мозги размякли словно каша, колени подгибались, а во рту стоял тошнотворный привкус. Вынырнув из переулка в поисках своего HD, он почувствовал: что-то не так...
Странная музыка. Сквозь дымку по направлению к площади медленно двигалась процессия со старинными ворванными лампами. Незнакомые леди и джентльмены в датских национальных костюмах: женщины в белых чепцах и платьях с кружевными воротниками или пёстрых накидках, мужчины в красных колпаках с кисточками, сорочках, повязанных шейными платками, и атласных жилетах в полоску, вдоль каждого из которых тянулись по два длинных ряда блестящих пуговиц, походивших на бубенчики упряжки Санта Клауса.
Прислушавшись, Флэмер с удивлением осознал, что все они напевают “I’m so glad...” группы Deep Purple; людской поток обвивал его точно ложку, опущенную в джем, но среди прочих Кит различил одну фигуру, стоявшую также неподвижно: высокого крепкого мужчину в чёрных джинсах и футболке, с копной всклокоченных волос и тяжёлым волчьим взглядом, безжалостно пронзавшим его насквозь.
Человек в толпе...
Процессия сгустилась, а когда расступилась вновь, фантом уже растаял где-то в ночи.
Кит обернулся. Огромной движущейся субстанцией с десятками блёклых уличных огней туман завлекал проспекты и тротуары в неосязаемую паутину. Красно-белый Мини-Купер челюстями радиаторной решётки дожёвывал кошку, пойманную им у водосточной трубы.
Он бесцельно шарахался по улицам, пока случайно не натолкнулся на бармена из “Трёх Львов”, который разговаривал о чём-то с человеком в сером двубортном пальто и шляпе около груды потрёпанного хлама. Байкер почувствовал, как у него растут собачьи клыки. С животным рычанием он бросился на загадочную фигуру, повалив её на лужайку.
– Ладно, сэр, так и быть, скину вам двадцать фунтов, только перестаньте громить мебель, – мистер Найтингейл выровнял тумбу.
– Вставай, вставай, подонок! – парень притянул неизвестного за лацканы, после чего тупо вытаращился перед собой: пальто с плечиками просто болталось на вешалке, – Что за бред?
– Обыкновенная распродажа: мы с Вирджи и детворой переезжаем в Девон. Так вам понравилась одежда?
– Я... я сегодня встретил человека в точно таком же пальто и шляпе.
– О, могу заверить, вы явно обознались... Огоньку? – Тревор поднял свечу, плавившуюся прямо у него в руке.
Кит отшатнулся, когда полыхнул серый рукав, между пуговицами которого была зажата сигарета, прикурил от пламени. Сизые клубы выныривали из-под фетра, а затем пальто выпустило облако дыма, непостижимо державшееся на одном месте. Кит различил в его завитках очертания Британских островов, где тлеющий уголёк должен был помещаться посередине Ирландского моря.
– Приходите чуть позже, у меня для вас будет нечто особенное... – Найтингейл подмигнул ему обугливающимся лицом, тлевшая на вешалке одежда вспыхнула.
В то же мгновение из-за перекрёстка выскочил охваченный пламенем универсал. Байкер пустился оттуда прочь. Машина догоняла, настигая беглеца, рёв двигателя искажался, и, когда Флэмер оглянулся, то за ним охотился уже пурпурный Торонадо. Кит нёсся во всю прыть, но фары Олдсмобила всё ярче освещали узор на оранжевой куртке, так ярко, что вышитый орнамент зашевелился, витые сполохи рванулись вверх, и байкер сгорел заживо...
– Огоньку? – переспросил Тревор.
Парень потрогал свои руки, ноги, удивлённую физиономию.
– ... Разве я не... умер?
– О, могу заверить, вы явно обознались... кстати, у меня для вас есть нечто особенное.
Из платяного шкафа он вынул большой пожарный топор с бордовой рукояткой и грифельного цвета лезвием.
– Всего один фартинг, возьмите, не пожалеете.
Байкер сжал топорище обеими руками. Тяжесть наконечника приятно отдавалась в ладонях. Он вскинул голову: вместо кучи потёртых стульев перед ним искрилась вывеска “Mist Non Ball Or Ring”, рядом с которой был изображен неоновый Джокербилл с ружьём в зубах. Внутри, за прилавком, сидел весёлый теддибой с виниловой пластинкой, торчавшей изо лба.
Стремительным взмахом Кит расколол ему череп, а потом ударом топора промял пластилиновый бетон, раздвинув его руками и проникнув в помещение. Там, на стойке, между пистолетами и револьверами, лежала чёрная восьмёрка. Он поднял предмет: внутри бильярдного шара девочка ощупывала вогнутые стенки в поисках выхода. Флэмер заметил, что под её веками зияла пустота, а тёмно-карие глаза мерцали посредине ладоней.
– ... What a curious feeling!..
– ... Am I not... dead?..
Через тёмные коридоры хаоса разрушенного подсознания безликий убийца в оранжевой куртке, крушил пожарным топором витрины зданий, декоративные кусты, телефонные будки, выламывая из фасадов куски кирпича, рубя по собственным ногам; бешеный демон, хромая, подкрался к Олдсмобилу, шарахнув по капоту стальным лезвием... Из ржавого шрама потекла кровь... Он вскинул бледнеющие руки, ощутив, как иссушаются и стягиваются вены...
Чернильный Торонадо зашёлся хриплым жадным рычанием безумного мотора, дал задний ход и помчался на Кита. Гул голосов, напевавших “I’m so glad”, усилился, и байкер вдруг понял, что теряет сознание. Всё вокруг заволокло непроницаемой дымкой...
Он очнулся в той же тёмной алее, залитой молоком. С трудом поднявшись, глянул на часы. 12 : 25. Разыгрывать героя всё равно поздно... Сунув монетку в автомат, Флэм вращал наборный диск телефона.
– ... – ... – ... Алло, это ты, Кит?
– Да, братишка. Как твоё зрение?
– Лучше, намного лучше. Ну, есть успехи?
– Безусловно. Всё отлично, не считая того, что меня покусала собака, чуть не сбила машина и один придурок отравил какой-то дрянью.
– Э-э, что ты выяснил?
– Я нашел... – тут он подумал о бильярдном шаре, – Да, почти ничего. Разузнал про этот бар, с негатива, но дальше...
– Ok, я понял... всё равно, держи меня в курсе, идёт?
– Конечно, Рэд. Буду на связи. Пока.
Отыскав Харли-Дэвидсон на парковке и вернувшись в “Three Lions Pub”, Кит подкатил к Трэвору со спины, в радиус действия кавендиша, произнеся доверительным шёпотом:
– Мне нужно ружьё.
– Какое именно? – уточнил бармен так же тихо.
– Такое, чтобы можно им было разнести собаке башку.
Мистер Найтингейл думал, не отрываясь от работы.
– Вот адрес музыкального магазина “Rolling Brainstorm”, поговорите там с Бобби Райлом, передайте, что это я прислал.
– Сэр, благодарю, – Флэмер сунул ему двадцатку в нагрудный карман и уже намеревался уходить, – Ещё одна мелочь: у вас нет знакомой девушки по имени Вирджи?
– Это моя жена. Иногда она замещает меня здесь, – бармен дружески улыбнулся.
– Вас, как видно, не слишком удивляет, что я знаю её имя... – заключил Кит.
– Нисколько. Ведь я сам рассказывал, что мы намерены переехать в Девон.
Байкера это известие порядком огорошило.
– Не будете ли вы... чёрт, как это по-английски... а! Любезны, вспомнить... когда я посетил “Трёх Львов”?
– Где-то около одиннадцати...
– Вечера?
– Нет, всего полтора часа назад.
– ... И, последний вопрос, если позволите... Вы мне топор, случайно, не продавали?
Найтингейл только рассмеялся.
Вместо бессмысленного “Mist Non Ball Or Ring” утихомирившиеся буквы образовали достаточно вразумительное “Rolling Brainstorm”, и парень с пластинкой во лбу снова залез на неоновую вывеску. Двое мужчин вели непринуждённую беседу, расположившись во вращающихся креслах рядом с колонками и синтезатором, оба курили: первый, в клетчатом пиджаке и водолазке – короткую трубку, второй, во френче и широкополой шляпе – обычную сигарету.
С рассеянным видом Кит осматривал музыкальную коллекцию на стеллажах, когда Роберт, затушив окурок, вынул ещё одну штуку из пачки.
– Долго ты будешь выделываться?
– Э-э, простите?..
– Как правило, те, кто интересуется техникой, берут с собой товар и сразу же сматываются.
– Я от мистера Найтингейла... Впрочем, дайте-ка угадаю... здесь я тоже был?
Худощавый, похожий на вылезшего из гроба, продавец кивнул головой в сторону картонной коробки из-под магнитофона Philips с надписью “Teddies Only” на приколотой бумажке. Внутри Кит нашёл зачехлённый дробовик и упаковку пуль.
– Very tasty. So, how much do I owe you?
Змеелицый только ухмыльнулся, а Бобби Райл прищурился:
– Знаешь, не стоило бы торговать с людьми, которые вообще ни черта не помнят... Ты заплатил ещё вчера, сделав заказ. Гладкоствольный помповый Ремингтон двенадцатого калибра, магазин на пять патронов. Идёт?
– Ладно, тем лучше.
Флэмер снял куртку, перекинул ремень через плечо так, чтобы ружьё прилегало к спине, после чего снова прикрыл его верхней одеждой. В случае необходимости стоило лишь отстегнуть лямку и вытянуть за неё ствол себе в руки.
– Спасибо, ребята... Ну, если уж вам столько известно... Скажите, кому-либо знакомо слово “Jokerbill”?
Курильщики переглянулись. Чайлд выколотил трубку. Затянувшись, мрачный оружейник нарушил молчание.
– Таким было прозвище одного датского гонщика, погибшего несколько лет назад в автокатастрофе.
– Ларс Беккер. Он выступал на Ягуаре E. Разбился во время состязаний на острове Мэн, в шестьдесят втором.
Кит углубился в свои мысли.
– ... А что насчёт “Гамбита”?
– Хм, вроде бы, это шахматный термин?.. – выражения их лиц ускользали в табачных клубах.
– ... А есть у вас “Soft Parade” Моррисона?..
Это был обыкновенный общественный сортир неподалёку от паба мистера Найтингейла, и Флэмер очутился здесь совершенно случайно... как ему показалось. Бело-голубой кафель источал холод, будто пальцы утопленника. Туман словно проникал теперь и в помещения. Байкер ополоснулся водой из-под крана, извлёк свою расчёску, окинул усталым взором круги под глазами... сел на корточки, держась за раковину так, что в зеркале торчал его нос и лоб... точно он сам превратился в ребёнка, и отсюда происходившее обретало куда более пугающие очертания...
– И... ч-а-е-п-и-т-и-е... в... с-а-м-о-м... р-а-з-г-а-р-е... – в одной из кабинок прозвучал замогильный голос.
Он ощутил, как волосы дыбом встают на макушке, хотя внешне причёска почти не изменилась. Кит вскочил, точно ужаленный, щёлкнул замочком на заплечном ремне.
– О-т-л-и-ч-н-ы-й... т-о-п-о-р... ч-т-о-б-ы... р-а-з-н-е-с-т-и... б-а-ш-к-у... м-а-л-ь-ч-и-ш-к-е...
Интонации казались тягучими, обрывочными... и до жути знакомыми...
– Заткнись, дьявол... заткнись, пожалуйста, заткнись... – прошептал парень, с трудом преодолев дрожь и направив ружейное дуло Ремингтона на дверь кабинки.
На полу нет обуви. Он не мог здраво осознать, находился ли под действием наркотиков, или оно уже прошло.
– Т-а-к-и-е... в-е-т-в-и... м-е-ч-т-а... д-л-я... п-а-л-а-ч-е-й...
– Заткнись, ты, су..ин сын!.. заткнись!!
Затвор скакал вперёд-назад, со звоном выбрасывая гильзы на кафельную плитку. Пять оглушительных выстрелов подряд разворотили доску в щепки... Кровь гулко стучала в висках. Сквозь решето Кит проверил содержимое туалета.
К бачку была прицеплена вешалка, на которой болталось обгрызенное свинцовой молью пальто, шляпа и дырявый аудиомагнитофон, проигрывавший запись на медленной скорости. Кого-то явно водили за нос...
Из соседней кабинки появился старичок со свёрнутой “Daily Mail” под мышкой и сердечно пожал руку Флэма:
– Большое спасибо вам, сэр: наконец-то у меня прошёл запор!..
Прислонив к плечу дробовик, байкер медленно спускался по узкой железной лесенке, с балкончика, где стоял пять минут назад, обозревая школьный цветник. У круглой клумбы с лилейниками и скополиями он поднял сидевшего в цветах плюшевого медвежонка шафранного цвета. Окружённый листьями папоротника и побегами айвы, Кит рассматривал игрушку под светом мигающего фонаря: тёмно-карие стеклянные глазки выпороты из мордочки и пришиты к лапкам. У него возникло впечатление, будто сновидения возвращаются, но здесь присутствовало что-то ещё... Что-то очень плохое...
Из тенистых зарослей выступил нечёткий силуэт в сером пальто и шляпе. Это было неизбежно. Человек прикоснулся к нему, сделал всего одно движение рукой, и байкер вдруг понял, что теряет сознание. Всё вокруг заволокло непроницаемой дымкой...
Грифельный Аллард мчался по трассе со скоростью 170 миль в час, под капотом его угрожающе рычал мотор неупокоенного Ягуара. Через полчаса он замедлил ход, так как водитель принялся изучать окрестности: коровы на пастбище, большей частью пегие, застрявший на поле трактор со сломанной задней осью, штабеля поваленного леса – всё это плавало в предрассветном тумане...
– А-а, вот ты где прятался... – Видор переключился на нижнюю передачу.
Одноэтажный загородный коттедж мирно похрапывал в обрамлении елей и буков.
Потемневшая черепица на двускатной крыше, пронизанной слуховыми окнами и закопчённой печной трубой, выпускавшей мутные клубы, словно маленькая фабрика по производству облаков, завалившая ими Британские острова. Кирпичные стены, белые рамы и невзрачные занавески, деревянное крылечко с почтовым ящиком. Рядом с домом располагался крытый железом дощатый сарай с запертыми воротами на засовах.
Он заглушил двигатель, перешагнул через невысокий бревенчатый забор и уже почти позвонил в колокольчик над входом, когда различил слабое шарканье на заднем дворе.
Шэлби Эддингтон сметал щёткой ворох опавших листьев с асфальтированной дорожки в кучу выцветшей ветоши и усеянных шипами стеблей кустарника.
– Morning, flower... – Курт вынырнул из-за стены, держась руками за водосток и зловеще улыбаясь.
Джентльмен побледнел. Улыбка Курта стала шире.
– Now, let me in and boil a kettle.
... Кит очнулся посреди неизвестно чего, утопая в седом мареве дремавшего утра. Он смутно помнил звериный запах, приглушённый плач ребёнка и шум очень мощного мотора. Внезапно, парень осознал, что в течение нескольких часов был пассажиром Торонадо. Не имея представления о том, что делать дальше, Флэм двинулся по направлению к блёклому коттеджу, в полутораста ярдах западней...
Пока хозяин готовил чай, Видор проинспектировал содержимое сарая, построенного около гаража: тачка, лопата, жестяная бочка, полупустой мешок цемента и таз, ржавые цепи, старая поношенная куртка на гвозде, мятое ведро, ящик с инструментами – разводные ключи, отвёртки, коробочки с шурупами и гайками, банка краски, спущенная шина... В зрачках его вспыхнул знакомый огонёк: рядом с перчатками и лейкой у дверей его ждала тяжёлая кувалда.
Гамбит поднял молот за рукоять, взмахнул им в воздухе... и вернулся в маленький домик...
– На днях я соревновался с каким-то парнем на Мерседесе пятидесятых годов. Гоняет он как сумасшедший.
По радио играла “Candy and a current bun”, исполненяемая Pink Floyd, тикали настенные часы в форме чёрного солнца. Шелби потушил сигарету в пепельнице на столике, накрытом ажурной салфеткой. Курт сел на спинку дивана, уставившись в карту графства Ливерпуль, и, покачивая кувалдой словно маятником.
– Послушайте, сэр, весьма прискорбно, что так вышло...
– Пятьсот фунтов – зёрнышки для птичек; но главное, букмекер надул обоих и смотался из Пула.
– Мистер Видор, у меня нет того, о чём бы...
– Зато есть отменный немецкий мотор.
Из приёмника вместо “Candy...” зазвучала “Fault Line”. Курт спрыгнул на ноги, последовав к гаражу. Порше-356 горчичного цвета был припаркован внутри – отпихнув канистру, Гамбит вытолкал во двор кабриолет.
– Вы какого чёрта вытворяете?
– Не хочешь платить – ладно... Но я заставлю тебя их потратить... – он поднял капот.
Четырёхцилиндровый верхнеклапанный форсированный двигатель от “Volkswagen”... растерял все свои характеристики после того, как Видор трахнул по нему десятифунтовой кувалдой. Эддингтон взвизгнул точно крыса с шилом в заднице.
Стёкла взрывались в рамах, одно за другим, осыпая осколками дом. Погнув сточную трубу, Курт выломал дверь и залез внутрь. Кровавый смог заполнял его артерии смертоносным ядом. Развалив на части цветочный горшок с подоконника, он долбанул по чёрно-белому телевизору с круглым экраном, после чего стальной молот протаранил уставленный посудой сервант. Вынимая оружие из трещины, Видор опрокинул шкаф, расколотив при этом в дребезги половину сервиза.
Сокрушительная волна сметала книжные полки, корёжила тумбы и превращала резные стулья в палки и щепки. Настенные часы показывали четверть восьмого, когда Курт с размаху саданул по ним кувалдой. Описав дугу, тяжелый брус размозжил чучело медвежьей головы, изуродовав лампу под куполообразным абажуром. Гамбит раскрошил пепельницу, обломав столешницу с кручёной ножки.
Когда очередь дошла до очага, он с силой жахнул по каминной решётке, разметал поленницу и начал молотить по керамической плитке, выколачивая её из цементной кладки. С ужасающим воем кувалда врезалась в группу фарфоровых фигурок и декоративных подсвечников, выстроенных на полке над тлеющими углями. Видор шарахнул по картине, снёс ряды баночек с приправами, пробил сиденье кресла-качалки. Взмахнув оружием, он расплющил свистевший железный чайничек на плите, окатив её кипятком – конфорка яростно зашипела, окутав легкой поволокой лицо Гамбита, спокойно обернувшегося к про..риставшемуся Эддингтону.
В отчаянии Шелби сорвал в прихожей массивное овальное зеркало, пытаясь им защититься – кувалда метнулась вверх, а затем Курт обрушил бешеную мощь кошмарного молота на собственное отражение, и надо было видеть то дьявольское удовольствие, с которым он это сделал...
... Колокольчик зазвенел над дверью, байкер вошёл, окликнув хозяина. Тишина, слышалось только мерное тиканье часов в форме чёрного солнца, стрелки которых обозначали четверть восьмого... Фарфоровые пастушки играли на флейтах меж двух старинных подсвечников над камином... Карта острова Мэн около телевизора тридцатых годов... На заднем дворе Кит обнаружил горчичного цвета Порше с ключами в замке зажигания, а за створками дощатого сарая – пожарный топор, прислонённый рядом с перчатками и лейкой. Он вернулся в дом.
... Курт поднял с письменного стола книгу сказок в тёмно-бурой кожаной обложке. Это была “Снежная Королева” Ханса Андерсена...
... Кит поднял с письменного стола книгу сказок в тёмно-бурой кожаной обложке. Это была “Алиса в Стране Чудес” Льюиса Кэрролла...
Два одинаковых дома находились за 90 миль друг от друга, разделённые Ирландским морем, похожие, как отражения отражений разбитого зеркала...
Где-то в темноте, сокрытое вязкой пеленою мглы, хрипело огромное трухлявое дерево, и звёзды, мерцавшие среди его ветвей, казались маленькими глазками глубоководного чудовища, разинувшего клыкастую пасть... в предвкушении... Спрут вытягивал свои щупальца за чёрным туманом...