Ботаника Серебряного века

   
Какие книги сегодня наиболее востребованы в нашем обществе? Какую бы из этих книг вы порекомендуете стать  первой для начинающего издателя, чтобы он получил выгоду  и не разорился? Сто пятьдесят лет назад первой книгой знаменитых издателей братьев Сабашниковых стал определитель растений Петра Маевского. Именно такие книги тогда были востребованы в обществе. Когда цари воспитывали своих отпрысков, они приглашали учителей в свои дворцы. Одним из таких учителей был профессор ботаники Андрей Бекетов, дед Александра Блока.  Свой гонорар он получал подарками ко дню рождения, то серебряным сервизом, а то табакеркой с бриллиантами. Конечно, отпрыски скорее хотели заниматься в красочных мундирах шагистикой на плацу, но понимали и важность ботаники.  И не только ботаники. Они понимали, что наступают какие-то новые времена. И вот странно, что  одной из первых книг, которые я купил в школьные годы,  была книга Маевского «Осенняя флора». Читатель, я приглашаю вас в Серебряный век российской культуры, когда поэзия, живопись, театр  и наука ( и ботаника не последняя из них), были так тесно связаны, что легко  перетекали из одной сферы жизни общества в другую. 

Споры не утихают до сих пор – когда начался Серебряный век в нашей стране?  Может быть,  с первых символистов, со стихов Мережковского и Брюсова? Для ботаников он начинается за десять лет до  рубежа веков, с маленького ботанического шедевра – определителя растений Петра Маевского. Это был не справочник, книга для чтения, к ней нужно было обращаться  как можно чаще и только тогда откроется особый мир, непосвященному недоступный, мир ботаники. В  Серебряном  веке  это осознали все  и не странно, что выходец из богатой семьи купцов первой гильдии Сырейщиков мечтал о создании Дома ботаники, такого, как Третьяковская галерея. Но  разве можно, увидев в картины в Третьяковке, больше к ним не возвращаться? Посмотрел и мимо. И картины, и стихи, и растения требуют постоянного общения.     Маевский  обращался к читателям с просьбой рассказать о трудностях в работе с определителем, чтобы он мог их исправить и сделать так, чтобы  общение с его книгами и с растениями доставляли наслаждение. Стало ли так в нашей жизни?


Этот ботанический анекдот многие из профессионалов  воспринимают с недоверием. Перед восхождением Наполеона молодой парижский ботаник Жан-Батист Ламарк создал удивительные таблицы для определения растений. Они были дихотомическими, то есть состояли из ступеней по двум противоположным признакам, тезы и антитезы. Выбирай, какой признак подходит. Ламарк так был уверен  в таблицах, что предложил приятелю пари. Можно пригласить любого прохожего с улицы, умеющего читать, и он по таблицам определит предложенное растение. Ламарк пари выиграл  и  написал «Флору Франции». Такого определителя растений в России не было и через сто лет. Его создал безвестный учитель ботаники Петр Маевский. Он не был путешественником, не покидал своего кабинета и не открывал новых видов, он только создавал таблицы для определения растений Средней России, и создал их такими совершенными, что любой начинающий ботаник мог использовать их точно, легко и быстро. По этому учебнику все ботаники в университетах определяли растения и через сто лет после смерти Маевского, последнее переиздание произошло уже в двадцать первом веке.  Со смешанным чувством благодарности и грусти я воспринимаю это последнее переиздание. Над ним работали многие ботаники,  и Клавдия Павловна Глазунова, сотрудница кафедры ботаники университета,  была одной из них. Именно Клава Глазунова была когда-то главным ботаником  в нашем кружке натуралистов во Дворце пионеров с неуклюжим названием КИПП, именно она показала мне первое  растение на  экскурсии под  Кубинкой.  Это была осенняя кульбаба. Тебе повезло, уверяла она, ты начинаешь знакомство с природой в сентябре, когда уже мало птиц, они улетели на юг, мало цветущих растений, их легко запомнить. И золотую кульбабу, чем она отличается от обычных одуванчиков,  я запомнил на всю жизнь. Позже я узнал, что кульбаба, леонтодон по латыни, была талисманом для нашего главного эколога Леонтия Раменского, который тоже, кстати,  создавал определительные таблицы, только не для студентов университетов, а  для … колхозников. И Клава посоветовала мне купить «Осеннюю флору» Маевского, что я и не преминул сделать, хотя издание было не Собашниковых, адаптация для учителей. Увы, после переиздания учебника Клавдия Павловна Глазунова умерла.

И вот снова осень, снова  сентябрь. Летом приходилось растекаться мыслию по древу,  рябило в газах от разнообразия цветущих растений. Наконец-то настало время созревания плодов, вся трава,  как и положено ей, зеленая, а немногочисленные цветы сияют в ней как драгоценные камни. Цветут и летние растения, но осенью они совсем другие. Вот издалека на лужайке, среди зеленого моря,  видно желтое пятно. Схожу с асфальтовой дорожки и по утренней росе подбираюсь ближе. Так и есть, это пижма. Летом ее соцветия сплошь были черными от многочисленных тлей. Осенью нет ни одной тли, она абсолютно чистая. Но кто же не знает обыкновенную пижму?  Дикая рябинка. Если хочешь по настоящему узнать, ее нужно прочитать как книгу, как «Осеннюю флору» Маевского. Листья простые или сложные, а доли зубчатые или гладкие? Цветы в корзинке все трубчатые, или язычковые, как у ромашки. Тезы и антитезы. Их придумал великий Ламарк, а Маевский создал такие таблицы, что их прочитает и ребенок.  И хорошо, что рисунки в определителе Маевского были черно-белыми. Лучше запоминается образ растения. Еще более образны народные названия пижмы, их много и сам Даль не всегда понимал, что они означают. Вот имя  пуговичник понятно, действительно, желтые корзинки напоминают пуговицы. Девятилистник  тоже можно понять, а что такое сузик? Многие слова русской речи утеряны. И уж конечно мы не будем срывать соцветия пижмы на лекарства или в букеты. Общение с дикими прекрасными травами дает нам заряд бодрости для свершения дел с ботаникой вовсе не связанных. Перелистнули страницу пижмы, Что там на очереди?

Создавать таблицы увлекательно. В нашей гимназии когда-то был такой предмет «Экология». Собрали мы гербарий всех растений поселка  и решили провести исследование, которое так и называлось «Флора Линево». К исследованию прилагался определитель растений. И первой была таблица определения семейств. Как мне хотелось создать такую таблицу! Ребята не разрешили, они создали ее сами. Интересно, что половина участников  проекта были будущие золотые медалисты и технари по натуре.  Никто из них ботаником не стал. Не стал ботаником Александр Блок, внук Андрея Бекетова, но уверен, если бы Саша Блок  не скитался летом с дедом по окрестностям Шахматова, собирая гербарий для университета, не было бы того поэта, которого мы знаем.

Почему флоры Маевского так востребованы до сих пор? Они создавались в особый период, который ученые называли классическим, а поэты Серебряным веком. Это было время расцвета ботанических кружков и общественных объединений, время выставок «Мира искусства» и дягилевских сезонов балета. Это было время осознания красоты в окружающем мире и даже в  науке. Правильное развитие науки, считал Маевский, невозможно без взаимосвязи ученых и общества. Знания должны быть общественно востребованы и только тогда они будут способствовать развитию страны. Быть может, и у нас такое время еще наступит.