A. A. A. "За Чёрным Туманом" [Приключенческий Роман, Версия 16+]
BEHIND THE BLACK FOG
London 1969
Не старайтесь перепутать причину и следствие: вы же не заводите двигатель для того, чтобы сесть в машину?
Итак... он вернулся. Вчера вечером прямо с борта грузового судна, курсировавшего через Па-де-Кале, он устроил сверкающему заводским глянцем BMW первый в жизни спринтерский забег по английским дорогам.
Эмблемы компании были уже сбиты отвёрткой, но вместо “Добермана” перед ним оказался “Ворон”. Покинув Дувр, мотоцикл отклонился от прямого маршрута на 10 часов, и хозяин выпустил на волю свою чёрную птицу, метнувшуюся в ночной полёт вокруг старого города. Она неслась мимо Брайтона, Рединга, Оксфорда, цепляя зорким взглядом жёлтой фары стираемые тьмой мазки протекторов, плывущие пятна габаритных огней, парила над холмами, пересекая Уэй, Арун и Темзу, рокоча подобно свинцовому облаку, готовому в любое мгновение обрушиться на мир осколками металлического града.
Крик посредине глубокого сна – переднее колесо разрывало в клочья просёлочную грязь, заднее отбрасывало её прочь, когда BMW съезжал с асфальта на гравий, а иногда полосовал холмы и долины, вжимая рукоятку скорости – от фонаря к фонарю, по шепчущему чёрному ничто, как лёгкий бриг, путешествующий от маяка к маяку, рискуя нежданно разбиться о рифы.
Серый рассвет встретил их в Харлоу, наступило время поворачивать – сделав более чем трёхсотмильный круг, мотоцикл вернулся на трассу из Саутенд-он-Си, двинувшись на запад; то, что вечером было лишь одной из сотен серийных машин, теперь имело собственное имя, сущность, которую оно переняло у своего нового хозяина... теперь Ворон был готов увидеть город, где начиналось столь многое... в сердце покинутого дома найти забытую колыбель... теперь навсегда...
... Дэйтон Джоул вернулся в Лондон...
Тауэр Бридж медленно опустился, соединив оба конца переправы через Темзу – Дэй стоял на своём байке посредине длинной очереди в пасмурное утро, оглашаемое звоном башенных часов. Массивные стальные тросы протянулись над головой, мимо огромных сооружений в неоготическом стиле, больше похожих на игрушечные крепости, увеличенные до невообразимых размеров.
Ровный, бесстрастный шум автомобилей, готовых двинуться с места, напоминал работу лёгких опытного спортсмена перед началом тренировочного дня. Джоул бросил взгляд через реку: сплошное синее ноябрьское небо, едва накрапывавший дождь, маленькие суда, с низким гулом бороздившие водную гладь, короткие гудки, большая ржавая баржа, гружённая углём для городских котельных, на набережной редкие пешеходы, запахнутые в чёрные пальто, раскрывали такие же чёрные зонтики, куда-то спешили по каменной мостовой. Асфальт, узоры шин и мерное дыхание Ворона...
Преодолев затор, он остановился недалеко от Вестминстерского Дворца, с большим трудом стащив с мотоцикла свой парализованный зад, превратившийся в камень после десятичасовой ночной гонки в пригородах.
Он выглядел инопланетянином среди роскошных представительских автомобилей, наполненных пожилыми высоколобыми мужчинами в строгих деловых костюмах. Он выглядел пришельцем даже среди обычных прохожих и туристов, разевавших рты и объективы фотокамер одинаково широко. В общем, он был здесь так же уместен, как и гвардеец неподалёку, стоявший навытяжку с прикорнувшим на макушке грюнендалем... хотя, ему было на это наплевать.
Пришло время сделать звонок...
Что во всём мире представляют при слове “Лондон”? Туманным утром на Темзе, около Биг Бена, из двухэтажного красного автобуса появляется чопорная леди с причёской “грозовая туча” и в строгом платье, закрытом от пяток до горла. Из опять же красной телефонной будки ей навстречу выходит джентльмен-орешек из рекламы, в цилиндре, с моноклем и тросточкой. Они встречаются, важно поприветствовав друг друга:
– O, dear, it’s five o’clock!
– Would you like a cup of tea?
После чего они, всё так же чванясь и жеманничая, едут к Королеве на чаепитие.
И это, по-вашему, Лондон?.. Что ж, вы правы!..
– ... – ... – Алло...
– Speak with the devil, where are you Red?
– В гараже. Ты вернулся, Дэй?
– Буду через полчаса.
Мастерская “Foxtrot – The Motorcycle Club” в южном Челси была “секретной базой” в каком-нибудь заброшенном железнодорожном туннеле, где мальчишки могли болтаться целыми днями. Сиявшая ещё около десяти лет назад вывеска “Fleming Auto Repairs”, исчезла в подсобке, а после того, как старик Эндрю отошёл от дел, оставив за главного своего сына, круг деятельности фирмы резко сузился до ремонта мотоциклов.
Сейчас в парке, окутанном навязчивым запахом бензина и сварки, находилось от трёх до пяти машин на ходу и несколько в полуразобранном состоянии, а на двери, как обычно, висело “closed”. У входа остановился расписной Фольксваген, уже одним своим наличием вызывавший галлюцинации.
Дэйтон заглушил двигатель, расстегнул куртку, закурил, рассматривая вывеску, на которой парень, похожий на Элвиса, катил куда-то свой HD, меча окрашенные жестяные искры из-под колёс.
Немного передохнув, он зашёл на задний двор, где увидел Кита, с величайшей осторожностью вылезавшего через окно. Тихонько поздоровавшись, Флэмер просунул руку обратно, взяв банку с краской и засохшую кисточку; Джоул уловил краем уха разговор двух мужчин внутри.
Механик вернулся к парковке, затягиваясь сигаретой Дэя и помешивая вишнёвый металлик, а затем крупным размашистым почерком написал на левой двери “Happy Hippie” и нарисовал солнышко с косяком на правой. Они вполголоса поржали вместе, Кит бесшумно пролез назад в окно, после чего Джоул, убрав банку, развернулся спиной к гаражной двери, застучав по ней пяткой ботинка:
– Мистер Флеминг, ваша чёртова мастерская когда-нибудь работает?
Кит поднял ворота нажатием кнопки, и Дейтон закатил “Raven” внутрь, выдвинув подножку. К ним подошли разговаривавшие Роу с Гауэром, а также миловидная незнакомая девушка. Три рукопожатия.
– Morning Day...
– Hi, Keith. Red Lips… Pleased to meet you miss…
– Джули, очень приятно, ты наверное, Дэйтон? – она протянула ему свою прелестную миниатюрную ручку.
Ответив на жест, он молча поклонился всем четверым, оглядев старых приятелей. Флэмер был перемазан машинным маслом, с грязной тряпкой в заднем кармане не менее грязных штанов и бо-ольшим таким, красным разводным ключом, похожий на образцового механика из детской книжки с картинками. Рэд в замызганном комбинезоне от него не отставал, скрашивая карикатурный образ только тёмными очками. Лучше всех выглядел укурок.
– Шары опухли – не спал давно? Вчера приехал?
– Ночью.
– Это BMW? – Кит пальцами прошёлся по местам, куда крепились эмблемы.
– Это Ворон. Я устроил ему проверку... знаешь, он подходит... сможешь сделать из него новый Фокстейл?
– Уверен? Неделя точно понадобится. Ты согласен пока обходиться автобусом?
– Потерплю, в крайнем случае, моим шофёром снова станет Липс.
– Снова? Что-то не помню, когда это я тебя возил?
– Когда мы с тобой забрали полсотни фунтов конфискатов из полицейского участка и перепродали их пакистанцам. Забыл? Ну, ты тогда ещё обо..рался от страха... Ты уже взял? – он повернулся к Рэду.
– Я как раз объяснял Липсу, что завязал с этим, вот и тебе объясняю.
– Тогда, друг, [Fragment Deleted] унцию радости, верну деньги, когда загляну домой.
Рэд, фыркнув, пошёл за джинсами, а девушка тихонько обратилась к патлатому спутнику:
– Тут всё так странно...
– Как вы познакомились, Эмми? Этот прохвост, наверняка, леденцами торговал около Kensington Garden? – открученная гайка полетела в сторону увёртливого Ивлина, не причинив ему, впрочем, особого вреда.
– В общем... я шла по улице, и тут на моём пути очутился симпатичный rolling fan с самодельной плевалкой и нешуточным кашлем...
– Добрый день, милашка.
– Привет, красавчик, – Липс тогда носил стрижку покороче, вроде вашего друга в очках.
– Скажи, ты же не куришь? И, дело ясное, в детстве пела в церковном хоре.
Джули кивнула, рассмеявшись.
– Пойми, родная: я не прошу твоей руки и сердца... мне нужны хорошие лёгкие. Вышла неприятность: мальчика заперли дома, а таблетки нужно отдать – бедняжка совсем расхворался. Видишь приоткрытое окно третьего этажа? Возьми эту трубку и пару орехов, потренируй свою меткость.
Когда девушка стала попадать в цель, Гауэр вручил ей три таблетки “аспирина”, и, по завершении стрельбищ, они вместе продолжили знакомство в ближайшем кафе.
– Теперь твоя очередь, – она обернулась к хиппи, – Кто эти ребята?
– Ладно, малышка, расскажу о моих друзьях побольше. Начнём с того, который вышел. Его зовут Редьярд Роу, догадайся, в честь кого. А если вспомнить ещё, что у него рыжие волосы, то сразу станет понятно, почему к нему прилепилась кличка ”Рэд Роу”. После травмы на заводе в Шеффилде... что это было, Кит?
– Металлическая стружка, вроде, – отозвался парень с гаечным ключом, снимавший с вилки переднее колесо.
– Да, точно, теперь он вынужден носить тёмные очки даже в дождливые дни. Его слепит яркий свет, так что показать глазки не проси, но Рэд видит потрясающе в темноте, короче, настоящий борт-прожектор.
– Oi, nothing’s funny here mate, – Дэй одёрнул Гауэра, сплюнув в сторону.
– А я не шучу. На самом деле, Роу даже не дюбель, это титановый штырь.
– Эмми, а ты знаешь, почему Липса называют “Солнышко за Облачком”? – Кит опустил колесо и вытер тряпкой руки.
– ... Я Джули, ну, и почему?
– Родная, поправлять бесполезно: я уже назвал тебя в честь мисс Дикинсон. Так вот, как-то раз, малыш Ивлин, сидя на радуге, увидел жёлтого кролика, который нёс мешок со словом “..ашиш” на боку в норку под ..онопляным кустом. Там крошка Гауэр нашёл косяк и записку “выкури меня”...
– ... Да, да, да, знакомимся дальше: “Флэмер” Кит, сегодня, почему-то, без шерифской звёздочки; упорно продолжает зачёсывать волосы наверх, свято веря, что Король вот сейчас соберётся и выдаст что-нибудь гениальное. “Rough & Tough” кровью написано на огромном бензобаке его Харли, хотя одинокими вечерами он часто слушает “Love Letters”, тихонько шмыгая носом... И, наконец, Дэйтон Джоул – дитя Чёрного Братства – романтичная натура: обожает гитарные соло по ночам, в чём с ним солидарны все соседские коты. Только представь: иногда он, протянув шнур, залезает на крышу, берёт несколько аккордов, и ругань заспанных людей вкупе с воем патрульных сирен служит ему превосходным аккомпанементом... Играет он, кстати, хреново.
– Блестяще, Липс! Жаль, здесь нет Кэмдена, уж он бы окунул тебя в бочку с дёгтем.
Дэй, усевшись на верстак, потушил сигарету, бросив быстрый взгляд на Кита, который начал непринуждённую беседу:
– Итак, ты целовался с той кобылой...
Мгновение Гауэр просто стоял, повернувшись к нему, будто не веря в очередное повторение порядком заезженной истории, потом он страдальчески простонал:
– Да что же это такое! Ну, сколько можно говорить, не целовался я ни с лошадьми, ни с бобрами, ни с белками, а Каллахэн просто дурак!
– Ну да, конечно, это, всего лишь, была Джейн Фонда под кислотой...
– Джимми Каллахэн вообще не летал в Монтеррей в шестьдесят седьмом, он вязал носки со своей бабкой в доме престарелых посреди Глостершира, чему есть документальные свидетельства: заявление его старшей сестры и фотография носка, причём довольно паршивого!
– Не знаю... человек с таким авторитетом... всё-таки морковку продаёт... – вмешался Дэй.
– Ладно, Рэкел Уэлч под кислотой...
– Не было там вообще никакой лошади, но теперь весь Лондон достаёт меня уже два года из-за ерунды, которую чёрти что ляпнуло непонятно зачем!
– О Боже, неужели Пит Тауншенд под кислотой?!
Гауэр всплеснул руками, тихо так, по-мученически, к счастью его отвлёк Рэд, откопавший в своих карманах несколько бумажек. Липс бросил пакетик Джоулу, указав пальцем на механика:
– Поосторожней с ним, это выглядит, как шизофрения на последней стадии сифилиса.
– Peace to your foggy soul my dear smoking brother! We’ll never forget Lucy in the sky with dialogs.
– Oi, now stay away from another black Day! – Гауэр вышел с Джули за руку, она улыбнулась и помахала своим новым знакомым.
– Пока, мисс Дикинсон, – механик сделал то же, только грязной тряпкой, а затем опустил гаражную дверь.
На улице загудел фургон, послышалась ругань в адрес Кита и его художеств, после чего Липс вырулил со стоянки. Флэмер выбросил старые свечи зажигания в ржавый ящик для мусора:
– Ok, я проверил коробку передач, там всё в порядке.
– Нет, ты просмотрел – я чувствую, как он гудит, когда переключаешься на повышенную, особенно со второй на третью.
– Слушай, Рэд, я перебрал все валы и зубчатые колёса, у Винни там никаких проблем.
– Может, просто дерьмо попало? – предположил Дэй.
Кит помотал головой:
– Прочищено и смазано, не подкопаешься. Разве... дело может быть во фланках, ты же поменял запчасти всего неделю назад.
– Ты что думаешь, эти придурки не смогли шестерёнку выточить?
– Да, возможно ботинки недостаточно разношены, а тогда это дело времени... хотя, могу дать тебе надфиль. Я возьмусь за BMW через пару дней, – обратился он к Дэйтону.
– Это Ворон, ладно?
– Ладно, ворон, ворон, если ты так хочешь. Роу даже эмблемку тебе смастерит.
– Кстати, пока не забыл, сегодня собираемся в Четэме, в Ист Сохо, около десяти. Ты будешь?
– Да, но мне надо немного поспать.
– Я бы тебя отвёз, но Винни ещё не на ходу.
– Всё нормально. Четэм, десять вечера. До скорого...
Дэй сорвался с постели, уставившись в пустоту широко раскрытыми глазами. Это был точно не сон, что угодно, только не сон. Это трава. Он попытался успокоиться, приписав своё состояние действию наркотиков... но не смог. Вы, наверняка, слышали множество историй, где употребляются выражения типа:
– Мир во сне был таким реальным... будто я вижу это наяву...
Так вот, это всё ..ерня. Джоул мог подтвердить: какие бы ощущения не испытывал спящий человек, он, определённо, чувствовал совсем другое. Оно длилось не более трёх секунд, но до такой степени перепугало Дэя, что парень вскочил, как ошпаренный.
Нечто похожее с ним произошло, когда после очередной дозы ..СД он вдруг осознал, что торопливо лезет куда-то через подоконник, твёрдо намереваясь поймать висевший на соседнем карнизе глюк. Впечатление, словно кто-то переключился на другую телепрограмму, и вместо детектива вдруг стали рассказывать о том, как в XVII веке на Британских островах были полностью истреблены глухари.
Он видел мало. Он мало знал. Он помнил стройного молодого человека в чёрной водолазке и непроницаемых очках, сидевшего за рулём спортивного авто, похоже, пятидесятых годов. Лицо “гонщика” было изуродовано огромным шрамом, тянувшимся справа налево от виска до щеки, делавшим его и без того не по годам серьёзное лицо каким-то угрожающе мрачным. Стена. Перед взором Джоула был водитель, одержимый мыслью о том, что ему надо любым способом уничтожить машину, в которой он едет.
Дэй просто кожей ощущал разрушительную работу сломанного разума, как будто синапсы вступали в невидимый контакт с молотящимися в бешеной агонии цилиндрами внутри каждой из камер сгорания потрясающего по своей силе двигателя.
Машина взвывала, когда нога давила на педаль газа, как на мерзкого большого паука, истошно визжала дымящимися покрышками, когда на полном ходу он разворачивал её на сто восемьдесят градусов. Чего-то ждала.
Это было похоже на... самоубийство, где она тряслась отчаявшейся, перепуганной, жалкой спятившей тварью, а гонщик был вставленным в рот ружейным стволом. Вырулив за поворот, пришпоренный двигатель истошно заорал, чуть не свалившись с кровати, отгоняя бессмысленные обрывки сновидений...
Время выпить. Точно...
Горячий, шумный “Chatham Pub”, раскуривая мглу, зажёг огни своих трубок-фонарей, пуская клубы вечернего тумана вдоль заснувших мостовых. Жёлтый свет, пойманный сетью решётчатых рам, очерчивал силуэты многочисленных посетителей, бросив лишь несколько медных бликов огромному рычащему зверю, остановившемуся у входной двери.
Через тёмные очки, которые были на нём даже после заката, Рэд Роу оглядел барную стойку – извечный Эбердин, открывал пивные бутылки – янтарные обои с геометрическим орнаментом, фотографии с дерби и парусных регат, плакаты рок-групп на стенах, радио, игравшее слэйдовский “Genesis”. Он подошёл к одному из тисовых столиков, за которым сидели двое ребят в кожаных куртках и один в щёгольском клетчатом костюме.
– Они не распустят группу, это же порочный круг – после ухода из Beatles, Пол МакКартни распадётся на Пола и МакКартни. Что дальше? Мак, Ни или Карт?
– Какого чёр... о чём тут вообще говорить? Всем и так ясно, что Abbey Road – полное го..но, в отличие от Soft Parade Моррисона.
– Да, да, в этом весь Кит, но, согласись, My Eyes Have Seen You они не превзошли, как бы Полотёр ни орал. Клавишные Протестанта там по-настоящему цепляют... а вот идёт, кстати, парень, похожий на Манзарека. Как дела у Винни, Рэд? Располагайся, – Ричи пододвинул ему стул, – Мы тут обсуждали творчество Doors, а также клин Флэмера на всём американском.
– Спасибо, солнышко... Да, Abbey Road – го..но, да, Полотёр молодец, да, Кит сумасшедший, Дэй разговорчив, как покойник, а ты – хитрая, изворотливая задница. Лично мне последнее время стали нравиться Deep Purple. Цитаты из колонки “International Times” окончены? Выпить хочется, пойдём к Майку.
Бармен поставил на стойку три бокала и одну высокую рюмку:
– Добрый вечер всем Фокстейлам. Дэй, Кит и Роу – ваш портер, Ричи – шотландский виски.
– Можешь смеяться, сколько влезет, но я считаю, что рок-н-ролл...
– Давай, ты же крутой и крепкий янкибой. Майк – тащи сюда Будвайзер... куда ты в бокал наливаешь? Настоящие американцы всё пьют из горлышка: пиво, виски, шерри, даже анальгин из ампул.
– Настоящие англичане не мажут дедушкин плед клубничным джемом и не пришивают к нему серебряные пуговицы, – Флеминг довольно отхлебнул американского пива.
По радио музыкантов Слэйд сменил Мик Джаггер с песней “Monkey Man”. Рэд, чуть взбалтывая портер, рассматривал настенные фотографии: здесь Эбердин травит шкот, ставя косой парус, и радостно скалится, повернувшись к объективу фотоаппарата. Чуть дальше – дерби – кто-то из его друзей несётся рысью на подласой лошади, рядом опять Майк в клубе Marquee – жмёт руку Роджеру Долтри.
– Когда был сделан этот снимок?
– В шестьдесят четвёртом, они играли там по четвергам.
– Поразительная история: как можно при наличии двух неплохих, даже хороших, гитаристов, барабанщика и вполне сносного вокалиста за целых шесть лет не создать ни одной вразумительной песни?
– Except Bo-oris The Spi-der! – прохрипел Джоул.
Ричи с Флэмером и Эбердином расхохотались, Роу лишь обречённо вздохнул, углубившись в пиво, думая о том, что Дэй почти весь вечер сидел молча, с того момента, как он зашёл в паб, словно перебирал обрывки не отпускавших его воспоминаний.
Зазвонил телефон, бармен пошёл отвечать. Аппарат был установлен весьма оригинально – в угловом коридоре внутри списанной будки, которую Майкл притащил с улицы, убрав дверь и заднюю стенку.
– Что ж, мистер Кэмден, вы наконец-то проявили невероятную дурость, и решились перекрасить свой двукарбюраторный DB-TG-BD-GT в цвета британского знамени?
– Не DBFJTG, а DB-4GT, тебе что-нибудь говорят цифры “150 миль в час”? Если я на Астоне проеду рядом с Винни, у вас, мистер Роу, и вправду что-то полыхнёт, – Ричи щёлкнул по шиллингу пальцем – тот закрутился, приближаясь к бокалу Рэда.
– Скорее, твой язык поджарится... или это хвост?.. – он поймал монетку, – Чёрт, ты опять ..опой кверху сидишь!
– Мистер Роу, к телефону, – бармен вернулся к протиранию рюмок.
– ... Алло...
– Давно не виделись, Рэд. Думал, ты ещё в лечебнице, снова смолишь?
– ... Нет, меня выписали, дело прошлое.
– Похоже, Фокстейлы затихли в своих норах после того, как их погоняла свора королевских биглей. Есть шанс вернуться. Что ты об этом думаешь?
Некоторое время парень хранил молчание...
– ... Идёт.
– Великолепно. Тогда встречаемся у школы, где учится твой братишка, через... полчаса.
– Хорошо, до встречи, сэр...
Все сидевшие за стойкой обратили внимание, как спокойное выражение на его лице сменилось настороженной сосредоточенностью. Он допил портер, взял курку под мышку.
– Что случилось, Рэд?
– Возможно, мы теперь не просто мастерская. Звонил Бофорт.
– ... Ты шутишь?
– Это последний человек, о котором я хотел бы вспоминать. Сейчас Рич поедет со мной, а вам, парни, я всё расскажу завтра утром. Мы возьмём Астон. Дэй, вот ключи от Винсента, можете с Флэмером вернуться на нём.
– Он опять ничего не объяснил? – спросил Джоул.
– Ты же знаешь – не телефонный разговор. Кит... не помнишь, куда мы спрятали НАШИ старые куртки?..