ТЕРРА БУКАШИЯ
Пьеса в 2-х действиях 5-ти картинах
Драматическая аллегория
Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е Л И Ц А
`Око Лот – Глава государства, Председатель собрания.
Н`ео Трав – Главный жрец Храма Чистой Пищи.
Зоб Морт – Глава Внутренней Службы Безопасности, ярко-рыжий.
Ж`ита Р`оса – Главный эколог Кании.
Зел`о Умош`ишь – Глава Научного центра.
Р`ама Люк – Глава штаба Национальной Безопасности.
Глад Ман – Министр экономики и пищевых резервов.
Мал Рус – служка Совета, юноша, он же Н`ово Мал.
Пат Рус – дедушка Мала, он же Гамм.
Д`ара В`ерна – подруга Мала, она же Н`ово Дара.
`Усо Мур Л`адо-Вей – инородец – мур, он же Н`ово Мур.
Кров Град – лама лоп.
Вокально- танцевальная группа, народ Кании.
Д Е Й С Т В И Е 1
Картина 1
Площадь заполнена белыми колоннами разных форм и толщины, устремлёнными в необозримую высь. Колонны эти располагаются группами по четыре: в центре толстые квадратные, вокруг тонкие круглые. Между четырёх квадратных колонн прос– транство заполняется жителями в длинных одеждах – часть в коричневых, часть в жёлтых. Это собирается Большой Совет Кании – самого многочисленного народа Букашии. Наконец звучит гонг. Голоса умолкают, на середину зала выходит Председатель собрания Око Лот.
ОКО ЛОТ. Господа! Представители великого народа Кании, граждане многонациональной империи Букашии! Объявляю собрание Большого Совета открытым! (Аплодисменты: здесь --- шуршание фалдами одежд). Сегодняшнее собрание - внеочередное, что продиктовано чрезвычайными событиями последнего периода. Эти события фиксировал, изучал и анализировал Научный Центр нашего государства, состоящий из различных секций, о чём нам доложит Глава Научного Центра господин Умошишь. Но прежде чем мы начнём обсуждение основного вопроса, я, по его настоятельной просьбе, дам слово Главе Службы Внутренней Безопасности господину Зобу Морту.
МОРТ. (Выходя на середину, обводит хмурым взглядом собравшихся, которые то отводят взгляды, то опускают головы). Господа члены Большого Совета! Вы видите, сегодня нет на нашем собрании ни единого приглашённого – Совет закрытый и, предупреждаю, сугубо секретный. Если кто-то из присутствующих захочет поболтать о проблемах этого Совета дома с женой или даже с мошкой, севшей ему на нос, нам это тут же станет известно, уверяю вас. Поэтому в интересах государства, напоминаю о неразглашении содержания сегодняшнего собрания и предлагаю повторить, данную на первом Совете, Клятву Таинства.
Он опускается на левое колено, левую руку кладёт на правое колено, а правую поднимает вверх. Все присутствующие в зале делают то же самое.
Прошу повторять за мной: я, член Большого Совета великой Кании (вторят), сын своего благословенного народа (вторят), малая Господня тварь (вторят), даю слово (вторят) молчать о том, что будет сказано (вторят), что будет услышано (вторят). Молчать, помнить и действовать! (Вторят) Клянусь!
Говорят все хором и, положив правую руку на левую, склоняют головы на руки. Тишина. Все встают.
Предупреждение оглашено, клятва дана. Я закончил.
ЛОТ. Основной вопрос сегодняшнего Совета формулируется очень просто: как нам выжить? (Гул). Да, господа члены Совета, не жить, не процветать и мечтать, а просто выжить. В связи с такой постановкой вопроса, слово даю министру экономики и пищевых ресурсов господину Гладу Ману.
МАН. (Довольно толстый, хмурый господин). Чтобы жить – надо есть. Вопрос: что и сколько? Но ещё более важный: где брать это --- пригодное для питания?
ГОЛОС ЖРЕЦА. Бог нас прокормит!
МАН. Я не менее вашего верую в Бога, Ваше священство, господин Главный жрец, но, находясь во власти Вышних сил, мы должны действовать во благо своего народа, а не ждать небесных даров. Народ наш многочислен, а терра --- земля наша --- не безгранична. И в своих границах мы уже ощущаем тесноту и голод. Дары Малого бака и Большого бака не прирастают, а население всё увеличивается. Я предлагаю следующие меры для выживания: первое – ограничить доступ к Малому ( и, вы знаете, более качественному) баку простых жителей страны. Установить список лиц, достойных льгот и милостей, и следить за допуском к питанию означенных в списке. Второе – посещение народом Большого бака строго ограничить двумя разами в день, утром и вечером, без промежуточных выходов. Третье – создать отряды надзирателей за распределителями пищи – Большим и Малым баками. Четвёртое – при Министерстве экономики и пищевых резервов создать комиссию, контролирующую исполнение постановлений по перечисленным мерам выживания. В состав комиссии включить представителей всех основных структур власти. По моему выступлению предлагаю провести тайное голосование: как обычно, красный лист – за, белый - против.
Шуршание аплодисментов. Ман проходит на место. ЛОТ. Благодарим уважаемого господина Мана за конструктивное и динамичное выступление. Далее приглашается для выступления перед Советом госпожа Главный эколог Кании, трижды Кавалер ордена Золотого Крыла, Жита Роса.
Аплодисменты. Маленькая сухая старушка в жёлтом быстрой прыгающей походкой идёт в центр. Аплодисменты долго не стихают.
ЖИТА РОСА. (Подняв руку, весело и бодро). Благодарю, господа, но… к делу! Я старый человек, старше всех на этом Совете и старше многих в этой стране. Я долгожитель нашей великой Кании и, не смотря на свой возраст, жива, достаточно здорова для своих лет, бодра, даже резва (хихикнула, зал поддержал её) и, главное, у меня ещё варит голова. (Аплодисменты). Да, варит, и память пока безотказна. Я помню основные исторические события целого века, потому что я их прожила и пережила. (Аплодисменты). Я эколог, мой долг – изучать среду нашего существования, по возможности улучшать её и, наконец, искать пути спасения от экологических катастроф. Вспомним историю. В начале века, после Глобальной катастрофы, в которой погибло большинство населения страны, а выжившие получили увечья и хронические болезни, я не пострадала только потому, что ещё была в чреве, в надёжном укрытии. А что было? Я попрошу танцевальный ансамбль «Хроника» помочь мне перелистать страницы истории. (Аплодисменты. На площадке ансамбль «Хроника» как бы иллюстрирует всё, о чём говорит далее Жита Роса). Вдруг прорвались небеса, и посыпался серый, как пепел, снег. Он падал на головы убегающих в укрытия, настигал их, валил с ног и ядом своим убивал бессильных и беззащитных! Этот отравный снег слоем пепла накрывал запасы пищи в Большом и Малом баках, падал на все Влажные поляны, а самое страшное, он загрязнил воду. К тому же было время Большой жажды. Иссякли источники, остановилось Главное течение… Яд, голод, жажда --- смерть. Народ иссяк… Остались немногие. Но выжившие – это герои – основатели наших родов. Слава им! (Танцоры и все в зале: «Слава! Слава, слава!») Только-только воспрянули жители Кании, только заселили основные территории, как новая экологическая беда разразилась над нашим народом - Убийственный гром. На путях следования к пищевым складам - Большому и, особенно, Малому баку, вдруг обрушивалось с небес плотное чёрное облако, раздавался треск, и один за другим погибали бедные канийцы - расплющивались от ударов. Я пережила гибель своих родных – память им .(Все: «Память, память, память…») Были кислые дожди – один за другим!.. И долго-долго атмосфера испаряла яды… Спасибо танцорам. (Аплодисменты). Пора от воспоминаний перейти к сегодняшнему дню, к этому часу. Скажу прямо: нет путей к спасению. Природа Кании такова, что время от времени природные катаклизмы будут повторяться. Наша задача: научиться выживать. Я предлагаю: а) открыть «Школу выживания» для учителей трёх ступеней, которые будут учить детей всех трёх возрастных групп на уроках экологии как вести себя в период катастроф; б) ввести в школьные программы два новых предмета –«Охрана жизни» и «Физическая подготовка»; в) создать отряды спасения среди населения. Я закончила. Будем живы! (Все: «Будем живы!» Аплодисменты).
ОКО ЛОТ. Благодарим госпожу Роса. Слово имеет глава Научного Центра мэтр Зело Умошишь.
Зал несколько иронично реагирует на это имя.
УМОШИШЬ. Вот тут госпожа Жита Роса нарисовала мрачную историческую ретроспективу, пугает нас новыми катастрофами, а всё потому, что у учёного эколога недостаточно научный подход к проблеме. (Он не скрывает иронии, даже ехидства). Во всей речи уважаемой Житы превалируют мотивы скорее религиозные, нежели научные! Всё у неё «падает с неба»: и кислотные дожди, и серый снег, и чёрные трескучие облака… Ха-ха-ха!.. В таком случае можно утверждать, что и все блага: пища, вода, чистый воздух – не природные, а божественные дары! И тут же заявление: спасенья нет. Ну, давайте опустим конечности и будем покорно ждать смерти, изучая в школах при этом как себя во время оной вести! Ха!
ГОЛОСА. Что же делать? Что предлагаете? Как быть?
УМОШИШЬ. (Делает предостерегающий жест). Минуточку, я не закончил! Что делать, вы спрашиваете? Повернуть Главное течение, создать прозрачный навес над страной, уносить продукты питания в построенные для этого глубинные укрытия, а главное, прекратить поедание трупов! (Все: «Аххх? Как? Ужасно!..»). Я всё сказал.
Под шум, шип шёпота, косые взгляды, идёт на место.
ОКО ЛОТ. Да… наука ищет свои пути… Но… менталитет нашего народа, его вековые устои так враз не переделаешь… И наша вера в Бога крепка, непоколебима. Слово просит эксперт по международным проблемам, глава Штаба Национальной Безопасности, Кавлер Рама Люк.
На середину зала выходит штатский с явно проступающей военной выправкой. Он кудряв, пучеглаз, говорит медленно, растягивая слова.
ЛЮК. Э-э-э… Обо всёс сказали уважаемые члены Совета, главы различных ведомств и комитетов… но… э-э-э… забыли об основном: о нашей национальной безопасности! А у нас могут отобрать всё: нашу культуру, обычаи, язык, все богатства и саму территорию Кании! Вы что же забыли о маленьком, хитром горном народе, называющем себя мурами? Они очень дружны, в отличие от нас, даже поодиночке не ходят… Зато, благодаря ловкости и наглости, отхватывают у нас всё, что могут: питание, природные дары, лезут на наши земли… А эти жирные лопы, якобы кровные братья богов?.. Хитрые, себе на уме, живут скрытно, обособленно, вроде не претендуют ни на нашу пищу, ни на пространство, но ж и в у т! Как? Чем? Чего хотят? Мы не знаем, а значит, не можем защищаться! Я призываю вас, братья, к войне! Прежде всего, надо избавиться от всех этих, так называемых, соседей! Тогда на исконно своей, и только своей, жилой площади мы будем господами, хозяевами! Смерть инородцам! (Один, два голоса: «Смерть!» И тишина).
ЛОТ. Не поддерживают вас, уважаемый Рама Люк. Не хотят воевать канийцы. Лучше уж худой мир.
ЛЮК. (Уходя). Вы ещё вспомните меня! Вспомните мои слова. Пожалеете о своей нерешительности!
Напряжённое молчание повисло в зале.
ЛОТ. К-ха… Время нашего собрания вышло, а нам ещё предстоит голосование за проект мер экологического спасения Глада Мана и по мерам выживания госпожи Житы Роса. Прошу принести урны для листков голосования. У каждого из вас есть по два листка красных и белых. В плоскую вазу опустите голос «за» или «против» по первому предложению, в высокую --- по второму. Прошу проголосовать!
Молодой каниец с рыжей чёлкой --- это Мал Рус --- приносит вазы, ставит за ширму, к которой выстраивается очередь из членов Совета. Первыми проголосовали Председатель и, почтительно пропущенная вперёд, Жита Роса. Они вдвоём выходят вперёд за колонны. Мал Рус прислушивается к их разговору.
ЛОТ. Досточтимая Жита, вы знаете, я не робок и всей душой болею за наш народ. Скажите откровенно, так ли неизбежна новая катастрофа и, как вы думаете, скоро ли?
РОСА. Уверена, что мы близки к ней.
ЛОТ. Почему уверены?
РОСА. Есть признаки. Они всегда одни и те же: перенаселение, общее загрязнение территории, пренебрежение жителей к правилам безопасности. Мне кажется, Богам всё это неугодно, и они время от времени очищают от нас среду проживания. Это подтверждает наша история. Говорю вам: мы на самом пороге окончания жизни.
ЛОТ. Как грустно, как тревожно! Благодарю за правду. (Вздыхает). Неужели все усилия напрасны?
РОСА. Я думаю, не абсолютно для всех. Ради этих единиц и стоит стараться.
ЛОТ. Что вы сами для себя собираетесь предпринять?
РОСА. Ха-ха! Я так стара, что мне уже не хочется ничего предпринимать. Надену лучший наряд, уставлю стол вкусностями, включу механическую шарманку и весело буду ждать конца! Хотя… ситуация подскажет. А вы… уходите вглубь терры. Вниз, вниз и скорее.
ЛОТ. О-о! Бежать? Бросив свой народ? Как плохо вы обо мне думаете!
РОСА. Вовсе не плохо, как и оказалось! (Хлопает его по плечу). Вы отличный парень, Око Лот! У вас большая семья. Жаль ваших маленьких Лотиков! Смотрите, голосуют последние.
ЛОТ. (Идёт на председательское место). Голосование окончено. Сеёчас секретари подсчитают голоса и объявят результаты. А пока выступает знаменитая вокальная группа «Конец света», ей помогает танцевальный ансамбль «Хроника»! (Аплодисменты).
На сцену выходят музыканты и танцоры. Певица исполняет ритмичную песню.
1. Кания - страна тепла и света!
Кания радостью согрета!
Кания! Нами ты воспета!
Мы - дети серой зимы!
Конец света!
. 2. Кания! Здесь сытно и уютно!
Кания! Ласковое утро!
Кания! Дождик перламутров!
Я - капля яда-дождя!
Конец света!
. 3. Кания! Нигде страны нет лучше!
Кания! Сладость вод текучих!
Кания! Треск упавшей тучи!
Та – облаков чернота!
Конец света!
ВСЕ ИСПОЛНИТЕЛИ. Та-та-та! Та-та-та! Конец света! ( Аплодисменты. Гонг).
ЛОТ. Объявляются результаты голосования! По мерам экологического и пищевого выживания проголосовали все члены Совета единогласно «ЗА»! По мерам экологической безопасности – один голос «против».
Все дружно поворачивают головы в сторону Рама Люка, тот, гордо скрестив руки на груди, задирает подбородок. Пауза. Тишина.
А теперь, в заключение, слово Главному жрецу Храма Чистой Пищи великому и всесильному Его Святейшеству Нео Траву.
ТРАВ. Дети богов `Она и `Оны, малые твари Госпдни! В тяжкое время нам выпало жить. Многие испытания посланы нам, многие беды и скорби. Что можем мы, слабые телом и духом, наполненные пороками и низменными желаниями, соблазнённые сладостью грехов? Что можем мы сделать, чтобы отвести гнев Высших сил? Очиститься и помолиться! Так вознесём же молитвы свои к Вышним сферам и будем уповать, что будут они услышаны, и милость явят нам с небес! (Воздевает руки и лицо к небу, страстно молится, что за ним повторяют и члены Совета). О, Всемогущие дети Господни, о властители наши Он и Она! Не карайте нас за грехи наши и слабости! Простите нам скудость духа нашего и власть плоти нашей! Дайте нам пищи и крова, жизненной силы и надежды на продление Времени нашего! Не испытывайте нас муками глада, болезнями, злобой природы и отнятием разума! Спасите нас! Спасите нас! Спасите нас! (Все, молившиеся молча, последние фразы повторяют хором).
ЛОТ. (После паузы). Заседание Большого Совета объявляю закрытым. (Гонг).
З А Н А В Е С
Картина 2
Приёмная в монастыре Храма Чистой пищи. Главный жрец Нео Трав взволнованно ходит из угла в угол, теребя чётки. Тихий стук в дверь. Трав выглядывает в одно, затем в другое окно, отпирает дверь, впускает толстого гостя в коричневом, как у него самого, балахоне. Водя, тот брезгливо сбрасывает с плеч на пол верхнюю одежду и оказывается надменным круглоголовым господином в длинных атласных лиловых одеждах. Он неторопливо и важно проходит на середину приёмной, садится в кресло, указанное жрецом, опустив голову, вроде кивнув в знак приветствия, складывает руки на животе, теребя пальцами, исподлобья смотрит на хозяина.
ТРАВ. Приветствую вас, почтенный лама-лоп Кров Град! Приветствую и благодарю за оказанную честь посетить меня в моём (ах, конечно, не в моём, а божьем!) храме.
ГРАД. Не скрою, любезный Нео Трав, мне это крайне неприятно. Да и опасно для нас обоих. Кроме того, унизительно прятаться под вашими одеждами, скрываться, лгать…
ТРАВ. Я понимаю вас, но… обоюдная польза свела нас, сходство целей. Мне же никак не приблизиться к вашему поселению. До границы и то не дойти, слишком я стар, слаб и невозможно мне по вере моей лишиться этих длинных усов, что сразу выдаёт наших жрецов. У каждого народа великой терры Букашии своеобразная внешность: Кания, Лопия и Муравия – матери разных народов, благо ещё, вера наша едина!
ГРАД. Это так. Но… к делу. Кха-кха… Вот карта местности, по которой распространится Гнев Божий. Наша кровь та же, что и богов – нам дано знать то, что другим тварям недоступно.
ТРАВ. Я всю долгую жизнь ломаю голову над этой тайной: почему, дав вашему народу свою кровь, Боги вас преследуют не менее, чем нас, низших тварей? Вас --- свой возлюбленный народ!
ГРАД. Тайна Богов недоступна смертным. Да, мы особый, избранный народ, мы ближе всех к Богам, но кто ответит, что такое --- любовь Бога? Похожа ли она на любовь его тварей? В Большой книге сказано, что боги Он и Она – сами дети Творца. Он их сотворил, значит, они такие же твари, как и мы. Он, Творец, дал им власть над нами, возлюбив их больше, чем нас. И если нам не дано понять волю Она и Оны, то как понять волю Всевышнего? Может быть, все испытания, моры, катаклизмы, истребляя один слой живых, расчищают место для другого слоя, более сильного, умного, стойкого, приспособленного к более суровым условиям жизни?.. Что и есть – прогресс?
ТРАВ. Как вы мудры, досточтимый Кров Град! Как непоколебимы в вере! Смиренны! Покорны их (поднимает глаза к небу) воле!..
ГРАД. К делу, к делу… Не время для похвал и дифирамбов! Я жду. (Он протягивает руку. Нео Трав, словно не видя, разворачивает карту, внимательно изучает её).
ТРАВ. Но тут… э-э… ничего не понять! Что это за знаки? Это же шифр!
ГРАД. (Сдержанно засмеявшись). А вы что думали? Сначала --- плата, потом (он достаёт из висящей на груди ладанки бумажку) вот --- ключ к шифру.
ТРАВ. О-о-о! Какая предусмотрительность!
ГРАД. А как же! Если бы я попался с картой, я бы мог сказать что угодно: нашёл на дороге, она ничего не значит, так, упражнение в топографии и тому подобное… Она слишком велика, чтобы спрятать её надёжно, а шифр – вот, с ладонь. (Он показывает ладонь, и Трав, достав из шкатулки на столе, кладёт ему в руку большой чёрный камень, а сам забирает шифр).
ТРАВ. Отдаю вам самое дорогое – Смолу Жизни. В этом затвердевшем сгустке – все гены населяющих терру народов. Пять поколений должна пробыть смола в воде, чтобы ожили молекулы, и вновь зародилась на терре жизнь. Я – великий грешник! Меняю далёкое будущее на сохранение сегодняшней жизни для малой части своего народа! Имею ли я на это право? Буду ли понят и прощён?..
ГРАД. Тихо, жрец! Не надо так взвывать! Я же не съем эту смолу! Она, как существовала, так и будет существовать. Придёт её время, сделает она своё дело. Вы, канийцы, теряете только символ высшей власти, который был у вас потому, что ваш народ самый многочисленный и трудноистребимый. Но по праву этот символ должен быть у нас, избранного Богом народа. Так что всё справедливо.
ТРАВ. Божья справедливость, возможно, тоже отличается от нашей. Ведь дав нашему народу символ власти, боги выразили своё понятие о справедливости. А торговать святыней – грех!
ГРАД. Кайтесь, кайтесь! Боги это любят! Ха-ха! А я не вижу греха в служении интересам моего народа. К тому же, я не продаю, а приобретаю! Прощайте!
ТРАВ. Стойте! Стойте же! Вы забыли плащ!
ГРАД. Да-да! Как это я?.. Благодарю. (Одевается).
ТРАВ. Сейчас особенно свирепа Служба Внутренней Безопасности. Её глава Морт повсюду внедрил своих соглядатаев и агентов.
ГРАД. В нашем регионе то же самое. Все смутные времена тем и характерны: кто кого переследит и сдаст. Прощайте.
ТРАВ. Я вас провожу.
Они уходят вместе. Из стенного шкафа выскальзывает худая фигура в коричневом балахоне, оглядевшись, скользит за вышедшими. Возвращается Нео Трав.
ТРАВ. (Себе). Запах какой-то… Лопы всегда несут за собой этот невидимый шлейф… (Открывает окно). Что? Кто? (К небу) О, Боги! И в монастыре не укроешься, не уединишься! Велел никого не пропускать, но Морту преград нет! Помогите, Вышние силы! Хорошо ещё, с лопом не столкнулся! Охо-хо…
Громкий короткий стук в дверь, и, не дожидаясь отзыва, стремительнов ходит тот, сидевший в шкафу. Он сбрасывает капюшон --- это сам Морт, злобно смеющийся в лицо Траву.
МОРТ. А-а-а-! Верховный жрец весь в заботах!.. Приветствую тебя, мракобес!
ТРАВ. (Обиженно). Господин Мрт, могли бы не оскорблять служителя храма в святом месте!
МОРТ. Служителя храма? Да! Ты ведь слуга Богов! А вступаешь в заговор с коварным лопом, канийским могуществом торгуешь?
ТРАВ. (Поражён, дрожит). К-как? Ч-что?
МОРТ. Не выкатывай глаза, выпадут! И усы на меня не топорщь! Глаза и уши ВСБ повсюду, для нас нет границ и преград! Что тебе передал лоп в обмен на Вечную Смолу? (Трав онемел). Карту, шифр? Дай сюда!
ТРАВ. Я… нет… нет! У меня ничего нет!
МОРТ. А… шкуру свою спасти хочешь! Не только шкуру, но всё ценное потащишь к границам (поднимает палец), к предполагаемым границам катаклизма! Когда собираешься бежать? Сегодня? Завтра? С кем?
ТРАВ. Да откуда такое? Да что за фантазии?
МОРТ. Фантазии? Тогда покажи мне Смолу! Молчишь? Подай карту! И шифр! Они у тебя на груди под балахоном! Подай! А то я тебя… (Хватает его за горло, тот машет руками, вырывается).
ТРАВ. Изверг! Солдафон! Чего ты хочешь? Сам со своим семейством воспользуешься этим? (Отдаёт карту и шифр). А я хотел вывести монахов, сохранить наши канийские святыни, продолжить род…
МОРТ. Ха-ха-ха! Как это монахи продолжат род? Мы, канийцы, отнюдь не однополые, хотя голубеем, как все…
ТРАВ. Я обо всём позаботился заранее. Ты знаешь, в последнее время монастыри опустели, и главная причина – безбрачие. Многие готовы молиться, поститься, трудиться… Но воздерживаться от… кха-кха… лишаться навек плотской любви, это испытание выдержать труднее всего. Да… я не запрещал молодым служителям культа посещать окрестные деревни… И теперь есть у меня свой небольшой народ в народе – лучшие дети Кании! Они богобоязненны, чисты, скромны, трудолюбивы…
МОРТ. Ага! Ты у них глава! Только что не молятся на тебя! Понятно. Отряд рабов и, ха-ха-ха, рабынь! Неплохо устроился, жрец! Но не ты с твоим народом, а я с моим спасусь в этот раз! Я забираю карту. В обмен на твоё молчание, беру тебя с собой. Ты много знаешь, будешь потом обучать моих детей.
ТРАВ. А мои…
МОРТ. Тебя одного! Ну, двоих… кто там у тебя?.. Мне не нужны в отряде противоборствующие силы. Мы зайдём за вами за час до рассвета. Соберите всё ценное, мой отряд захватит. Будь здоров, Нео Трав! До встречи! (Уходит).
Трав опускается в кресло, дрожащей рукой наливает в стакан воды, пьёт.
ТРАВ. О, Боги, Боги! Он и Она! За что вы караете верного слугу своего?!.
Под стеной монастыря появляется вокально-танцевальная группа в виде бродячих монахов – артисты наряжены в коричневые балахоны. Они гнусаво поют, ёрничая, издеваясь.
1. Услышьте, Боги, жалкие стенания!
Мы молим вас о милости к себе!
Мы все стоим на грани вымирания,
Бессильные в покорности судьбе!..
2. Подайте нам! Подайте нам, пожалуйста,
Надежду на последнем рубеже!
Сердца свои откройте вы для жалости,
Хоть мы и не надеемся уже…
3. Ведь это – конец света!
И песня наша спета.
А с неба нет ответа!..
Конец… света!..
З А Н А В Е С
Картина 3
Маленькая хижина на окраине посёлка, у входа в неё в старом кресле на колёсах сидит дряхлый старец. Он дремлет, голова его падает, вздрогнув, старик непонимающе оглядывается и снов впадает в дрёму. С песенкой о Кании приближается Мал Рус. Старец, услышав его, окончательно проснулся, с улыбкой ждёт.
МАЛ. Дедушка, милый! Добрый день! (Целует старика).
ПАТ. Здравствуй, внучек. Что хорошего на свете?
МАЛ. А ничего, деда. Наоборот… ой! (Зажимает себе рот). Так, всё как всегда.
ПАТ. Боишься сказать. На Совете был? (Мал кивает). Тогда всё понятно. Я сам, когда был таким же молодым, так же прислуживал Совету. В Кании у нас во всяком деле – своя династия. Я так же пришёл с Совета однажды и стал готовиться к катастрофе: сложил в рюкзачок еду сухую, воду во фляжке, огниво… тёплые вещи положил… Да… В доме доски пола поднял, вырыл яму, туда припасы сложил… Да… Яма и сейчас там, под полом. Потом ещё дальше прорыл, сделал ход к реке. Хижина-то на обрыве, внизу река… Да… Ты, внучек, тоже сложи рюкзачок… если что…
МАЛ. Спасибо тебе, дедушка! Я два рюкзачка сложу – для тебя и для себя.
ПАТ. Не-е… не трудись, мой дорогой. Я отсюда и шага не сделаю. Устал я бояться да опасаться… Если что, я тебе помехой не буду, а ты должен выжить, продолжить наш род.
МАЛ. И слушать не хочу! Ты один у меня остался на всём свете! Родители ведь когда умерли!.. Ты меня растил - кормил, учил! Сам же говорил, что плохие дела – яд для души! А разве хорошее дело – дедушку в беде оставить?
ПАТ. Ладно, ладно, мой дорогой. Умница моя, добрая душа. (Целует его). Я обо всём позабочусь, ладно… Ты только помни главное, что я тебе советую: всегда будь в пути -- за Богами, иди за ними, не сворачивая, не отставая. Только Боги спасут в беде. Помни!
МАЛ. Да, помню. Но как это? Как? Мы же их не видим воочию, мы слышим их громы, ощущаем веяния, видим движения глыб... Но как идти за ними?
ПАТ. Есть один секрет… Я стар, время тяжёлое, и я, наконец, открою его тебе. Так вот. Побегай-ка вокруг хижины: никого нет чужого?
МАЛ. (Побежал. Возвращается, таща за собой маленького рыжего, худого парнишку с белой котомкой за плечами. Запыхавшись рассказывает). Вот… дедуш… ка! Ты посмотри, кто тут шныряет! Я этого мура за домом поймал. Он там сидел, растопырив уши! Ты зачем тут шастаешь? Говори!
МУР. (С акцентом). Я нет! Я отдыхать. Речку пить и сидеть на берег. Не слушать, не красть. Во – нету ваш. (Он показывает пустые руки).
МАЛ. А что в котомке? Показывай!
МУР. Не ваш, не ваш! Там мой реликвий!
МАЛ. Показывай! Ишь, вцепился в своё барахло! (вырывает котомку, открывает). Деда! Тут какие-то колбы белые, две штуки. Больше ничего.
ПАТ. Отпусти его, Мал. Уходи, инородец. Здесь наша терра, иди в свои верхние края.
МУР. Я потерял сам. Нет никто! Нет дорога, нет дом… Как идти?
ПАТ. Проводи его, Мал, к подножию высот.
МАЛ. Ага! Стану я служить какому-то муру! Мне с ним рядом идти зазорно: увидят канийцы – засмеют!
ПАТ. Оглядывайся на соплеменников, когда плохое творишь! А когда хорошее делаешь, будь спокоен и уверен. Все мы – твари Божьи, и зло не делится на племена и роды. Оно, как и добро – едино. Иди.
МАЛ. Ты рассердился, дедушка? Прости - я понял. Идём, мур.
(Чуть отошли, мур зашатался, ноги его подкосились, он упал, тихо ойкнув).
Чего ты? Что с тобой? Дедушка, гляди, он лежит!
ПАТ. Ослаб, видно, голодный, потому и от своих отстал. Во народ! Умрут, своей жизни не жалеют, только бы дело сделать. Видишь, падает, а котомку свою тащит. Чего стоишь? Помочь ему надо.
Мал Рус бежит в хижину, возвращается с водой во фляжке и с куском хлеба. (Поит мура, тот приподнялся, сел. Мал суёт ему хлеб, тот жадно ест. Мал смотрит виновато на деда, который улыбается внуку).
МАЛ. Что ты смеёшься, дедушка? Я ему, так и быть, свой хлеб отдам, а то помрёт. Я до завтра дотерплю…
ПАТ. Я не смеюсь, Мал, я радуюсь, что не напрасно жил, учил тебя. Ты понял, что главное - кормить не тело, а душу. Душа же добром кормится. Хлеб наш с тобою – общий, мы поделим всё пополам. Я стар, и мне немного надо.
МАЛ. Спасибо, деда. Как я тебя люблю! А ты знаешь, что у мура в котомке?
ПАТ. Знаю, это их генофонд. Малые народы, обуянные страхом естественного вымирания и, видимо от того, манией величия, выше Бога ставят продолжение рода, незамутнённость своей нации и тесноту внутренних связей. Муры таскают за собой свои колбы, чтобы род выжил в любом катаклизме. Смотри, смотри, Мал, кто к нам идёт!
Мал оборачивается и сияет радостью и смущением.
МАЛ. Дара! Дара Верна! Доброго вечера!
ДАРА. Доброго вечера, дедушка Пат Рус! И тебе, Мал – доброго вечера! Как вы ночь ночевали, утро встречали, день проживали?
ПАТ. Спасибо, Дара, живы, сыты…
ДАРА. Ах! Мур! Откуда он тут? Кыш, негодный!
МАЛ. Он тут упал без сил от голода, от своих отстал, потерялся…
ДАРА. Я его боюсь. Они такие непонятные, эти муры!..
ПАТ. Не бойся, Дара. Они опасны, когда их много. Один он ни на что не годен. Сейчас отойдёт от своего обморока, и вы проводите его к высотам.
ДАРА. Первый раз вижу мура так близко. Эй, пришелец, у тебя есть имя?
МУР. Есть. Я Усо. Усо-мур-Ладо-Вей.
МАЛ. Ух ты, имячко! Сам маленький, тощий, а имя пышное, как хвост павлина!
(Все смеются. Мур улыбается, он ожил).
Ну что, усо-мур, пойдём, что ли?
ПАТ. Обождите. Я что-то…
МАЛ. Дедушка! Как ты побледнел! Чем тебе помочь, дорогой мой?
ПАТ. Фу-у-у… Голова закружилась… Чем помочь? А от что старости помогает? Дети, присядьте, я хочу вам сказать… А то вдруг что… Это важно.
МАЛ. А мур? Он же услышит!
ПАТ. Пускай слышит. Я это всем говорил: соседям, знакомым, случайным встречным… Никто меня не слушал, не верили, смеялись… Чуть безумцем не прослыл, оттого и опасаюсь чужих ушей. Послушай, Мал – это завет моего прадеда, а твоего, выходит, пра-пра-прадеда, нашего предка. Так вот, Мал РУС, соплеменники говорят это отсталая, ненаучная фантазия… сказка… Но… ноя сам ею спасся, и вам перескажу. (Он устало опустил голову на грудь, посидел так минуту и, подняв лицо к небу, закрыв глаза, начал свой рассказ). Древние говорили: нигде не спрячешься от Божьего гнева! Рано или поздно он настигнет тебя! Твоих детей и внуков! Молитесь Богу о продлении родов ваших, но не навязывайтесь ему каждую минуту, не ищите его внимания к себе, не досаждайте ему! Не ходите к Бакам жизни среди белого дня! Для этого есть ночь. Ночь для тварей, день для Богов! Но всё равно наступит судный день! И все ответят за свою жадность и свой разврат --- наступит конец света! И, сказано, спасётся только тот, кто будет следовать за пяткой Бога. Одно это место неуязвимо и безопасно. Запомните – пятка Бога!
МАЛ. Но, деда, как разглядеть пятку Бога, если мы его самого не можем видеть? Ведь известно: Бог – это всё. Он так велик, что твари не могут его узреть и осознать…
ДАРА. Да-да… Иногда с неба мы слышим его голос, видим сверкание его взгляда, но пятка…
ПАТ. Надо помнить, что мы сотворены по его образу и подобию. Значит, у него есть и голова, и плечи, и тело, и конечности. Следовательно, есть и пятка, где-то совсем - совсем внизу. Она, конечно, движется, когда он ходит. А он всегда ходит во время катаклизмов, все твари чувствуют его движение. Я, когда был совсем ребёнком и потому, видимо, верил в сказки, пережил такой страшный потоп! Лился ядовитый дождь сверху, потоки неслись по терре и заливали хижины и дворцы… И, вспомнив легенду, я не побежал в панике в дом или подвал, а остановился и огляделся. Тут-то я и осознал, что есть большое – большое движение, попытался попасть в поток воздуха и прилепился к какому-то огромному сгустку атмосферы – туче или облаку… Я носился вперёд и назад, туда-сюда, туда-сюда долго, казалось, бесконечно… Но вот всё утихло. Дождь кончился, потоки просочились в терру. Я всё не отлеплялся от плотной махины, едва дыша от ядовитых испарений. Потом, видимо потеряв сознание, я упал вниз. Но, как видите, остался в живых. Долго блуждал я по опустевшей терре, натыкаясь иногда на трупы соплеменников и, помня завет легенды, умирал с голоду, но (ах, какое непочтение к мёртвым!) всё-таки не поедал их… Да… и этот грех на моей душе. Но, помните, яд держится а мёртвом теле и убивает живое!
Мал, Дара и Усо слушают, раскрыв рты, ахая и охая. Дед совсем изнемог, уронил голову на грудь.
МАЛ. Дедушка, милый! Тебе плохо! Дать воды?
ПАТ. Воды, воды! )Мал поит его из фляжки). Всё… я всё сказал. Помните! Идите проводите Усо-мура. А я подремлю, отдохну.
Дети уходят. Сгущаются сумерки. Шум шагов --- стремительно входит Жита Роса. Остановилась, пристально смотрит на забывшегося старика, ласковая улыбка озаряет её лицо. Старик, словно почувствовав луч солнца, улыбается сквозь дрёму, открывает глаза. Изумление наполняет его взгляд.
ПАТ. Какой волшебный сон! Любимая явилась мне! Прекрасная, лёгкая, небесная!..
ЖИТА. (Нежно смеётся). Пат, Паи! Ты был и остался поэтом!
ПАТ. Я был и остался влюблённым в тебя, несравненная Жита Роса!
ЖИТА. И я люблю тебя, Пат. Всю нашу долгую жизнь люблю и помню.
ПАТ. Какая же у тебя любовь, Жита, если ты можешь жить вдали от неё?
ЖИТА. Трудная, горькая эта любовь. Какая-то неисчерпаемая! Я ведь ни на кого тебя не променяла, Пат Рус!
ПАТ. И я не променял тебя. Я женился, чтобы продлить свой род – исполнить долг перед Канией. И у меня есть прекрасный внук, хотя дочь со своим мужем погибла под серым снегом (вздыхает). Но любовь моя к тебе всегда жила в сердце и грызла его, и питала…
ЖИТА. Я пришла попрощаться с тобою, мой дорогой. Мы так стары, так немощны перед стихией, которая собирает силы, чтобы обрушиться с небес и смести всё живое!
ПАТ. Грядёт, Жита?
ЖИТА. Грядёт. Нам с тобой не дожить до новой встречи, но скажу тебе, кровь наша должна пережить гибель, должна, слившись воедино, продолжить канийский народ.
ПАТ. О чём ты, Жита? Моя кровь – свинец, стоит в жилах, давит и мучает тело.
ЖИТА. (Смутившись). Я не о том… фу, срамник! Ха-ха-ха!..
ПАТ. А я уж обрадовался… ха-ха-ха!
ЖИТА. Серьёзно, Пат. Я должна всё сказать. Открыть свою тайну.
ПАТ. У тебя есть тайны? Да ты - звезда – у всех на виду!
ЖИТА. А наша общая тайна? Я не могла стать твоей супругой по закону: наш род высшей ступени, меня бы убили и съели. А так хотелось жить! После близости смерти, боли, страданий… Я скрыла мою любовь, мою связь с тобой, и ты благородно молчал всю жизнь, но…
ПАТ. Какое «но»? Скорее, Жита, говори! У меня что-то с головой, всё кружится! Дай – вон фляжка – дай! (Жадно пьёт). Говори же!
ЖИТА. Не была бесплодной любовь наша. Я тайно в далёком загорье, в чужой семье родила сына и оставила его там, в чужом доме. Конечно, платила семейству, помогала, заботилась… Сын наш вырос там, женился, у него родились дети. Но в прошлый мор он погиб со всею своей семьёй (плачет), только младшая дочь спаслась, была в гостях в вашем селенье у своей тёти по матери. Наша внучка, Пат, живёт рядом с тобою. Мало того, она подруга твоего внука.
ПАТ. Дара Верна! Моя… твоя… --- наша внучка! О, Боги! Какое счастье принесла ты мне, Жита Роса! Любовь моя! Дай, дай мне твои руки! Благодарю, любимая! Благода… (Целуя её руки, ослаб, обвял… Умирает).
ЖИТА. Прощай, любовь моя. Ты ушёл с миром. (Целует его в лоб, складывает его руки).
Жита воздевает руки, поднимает лицо к небу, беззвучно молится. Так и застают её Мал и Дара.
МАЛ. (Тихо). Деда! Дедулечка! Дедушка! (Рыдая). Де –душ-ка! Дорогой мой!..
ЖИТА. Тихо, тихо, голубчик. Он не отзовётся. Он ушёл далеко-далеко.
ДАРА. А вы, досточтимая, знали его?
ЖИТА. Давно. В юности. Зна – ла. Подойди ко мне, детка. Как поживаешь?
ДАРА. Хорошо. Но…
ЖИТА. Да, дедушка ушёл, это горько. Но он удалился в свой срок, не отравлен, не убит, не изгнан… Печаль наша светла…
МАЛ, ДАРА. Печаль светла.
ЖИТА. Память крепка.
МАЛ, ДАРА. Память крепка.
ЖИТА. Сердце полно.
МАЛ, ДАРА. Сердце полно.
ЖИТА. Всё. Я ухожу, дети. А вы готовьтесь. Готовьтесь к страшному, которое надо пережить, перетерпеть. И обязательно, обязательно вы должны выжить. Слышите? Вы-жить!
Жита Роса уходит. Мал и Дара стоят над усопшим, взявшись за руки. Гремит гром.
З А Н А В Е С
Д Е Й С Т В И Е 2
Картина 4
В здании Большого Совета, в его дальнем углу, горит тусклый светильник, стучат напольные часы. Око Лот сидит в одном из поставленных полукругом кресле, он скрестил на груди руки, опустил голову. Бьют часы. Око Лот встаёт, заставляет себя взбодриться. Входят по одному и небольшими группами главы ведомств – Малый Совет, приветствуют друг друга и Око Лота, прижав к руку груди и склонив голову. Усаживаются в кресла, видимо, каждый на своё обычное место.
ЛОТ. (Оглядев собрание). Двоих… нет, троих подождём. Хотя… время дорого. Но пока они подходят, поделимся новостями, произошедшими за неделю после заседания Большого Совета.
ЛЮК. Э-э-э… глубокоуважаемое собрание! Малый Совет Кании, её столпы, высший слой общества…
ЛОТ. К делу, кавалер, к делу!
ЛЮК. Да-а-а… э… Мои люди доложили мне о вопиющем поступке одного из наших служек – Мала Руса. Его видели следовавшим и говорившим с муром! А ведь он был на Большом Совете, ему известны тайны!
ЛОТ. Он давал клятву сохранения тайн.
ЛЮК. Клятву! Будто нет клятвопреступников! Ему известно о конспиративных складах продуктов, о нашем тайном решении… ох… не поедать трупы умерших. Наш позор станет известен всем! Наши выжившие лишатся запасённого пропитания! Муры выживут, а канийцы уйдут в небытиё!
ЛОТ. Зачем же обвинять без суда и следствия? Нет никаких улик против Мала Руса. Надо его вызвать и допросить. Пошлите за ним.
Рама Люк, насупившись, выходит. Стремительно врывается Морт, идёт на середину зала.
МОРТ. Я докладывал Совету, что на территории, принадлежащей монастырю, задержан лазутчик, переодевшийся в платье монаха. Это лоп.
ВСЕ. Как?.. Ах! Неужели?..
МОРТ. Мало того, что он проник в Канию, он ещё и похитил нашу святыню --- Смолу жизни! (Все: «Аааххх»). Лоп отчаянно боролся с моими воинами и был убит в жестокой схватке. Я сам прикончил его этим ножом (показывает окровавленный кинжал. Канийцы опустили глаза). То есть… так получилось… Я стал угрожать ему кинжалом, он рванулся в сторону, мы упали, и грудью он напоролся на лезвие… И… он убит.
ЛОТ. Стойте, молчите, господин Морт. Кания часть Букашии, и Лопия и Муравия – полноправные страны империи. Всех нас объединяет закон гуманизма и терпимости! Вы сказали страшное: убит лоп! Это же преступление перед Богами! Как вы могли идти на лопа с ножом? И у вас поднялась рука?
МОРТ. И поднялась, и вонзила ему в грудь это лезвие! Не по моей воле, даже против… но, значит, так хотели Боги. Да, на ноже почти божественная кровь, но время какое? Время между жизнью и смертью!
ЛОТ. Во все времена превыше всего закон гуманности и почтения Богов! О, многое можно списать на время! Так ли необходимо было на своей земле, при наличии стольких тварей единокровных, убивать одного единственного лопа? Даже укравшего Смолу?.. Я не могу вас понять!
МАН. Смола-то где?
ЛОТ. Да, верно…
МОРТ. Я вернул её в монастырь жрецу Нео Траву. Он свидетель случившегося. Ещё не пришёл? (Оглядывается).
Нет? Ну, придёт и подтвердит всё. Главное, Смола всё там же, у того же…
МАН. А лоп? Его… тело?
МОРТ. Я столкнул его в реку. Мы боролись с ним на крутом берегу, и вода сомкнулась над ним…
Канийцы шокированы, молчат. Входит Нео Трав. Он еле двигается, словно одряхлел за несколько дней. Растерянно оглядевшись, без приветствия плюхается в кресло Морта, но, осознав это, поспешно встаёт и пересаживается в своё.
ЛОТ. Великий жрец, господин Трав! Что случилось? Вы не больны?
ТАВ. (Вздыхает). Я… телом нет, хотя тело и дух - едины… и слабость моя телесная связана с муками моей души.
УМОШИШЬ. Господин Трав! Здесь не исповедальня, чтобы вскрывать душевные нарывы! Вам есть что сообщить Совету?
ЛОТ. Господин глава Научного Центра! Я думаю, вам самому надо определиться, где вы находитесь. Здесь я председатель, мне и решать, кому давать слово.
УМОШИШЬ. Конечно, конечно! Никто не претендует на ваше место, Око Лот! Вы, видимо, слишком уверовали в своё имя: Око видит, Лот измеряет глубину, ха-ха-ха!
ЛОТ. Я не стану исследовать лингвистическую природу вашего имени, почтенный Зело Умошишь, не до того. Продолжайте, господин Нео Трав.
ТРАВ. Я потрясён. Там… то, что лоп… кровь, смерть! О, грех, грех! Какой грех! Зло вошло в канийскую землю пролитой кровью ламы-лопа Кров Града!
МОРТ. (Хватается за голову), Безумец!
ЛОТ. Как? Вам известно имя лопа, главный жрец? Откуда?
ТРАВ. (Вздрогнув). Да… откуда?
МОРТ. (Нашёлся). Так мы же нашли его личную карточку, оброненную в борьбе. Я зачитал её вслух.
ЛОТ. А-а-а… ну, понятно… Мы разделяем ваши чувства, господин Нео Трав. Весь Малый Совет в шоке. Это, боюсь, первая трагедия в ряду грядущих – события собираются в грязный ком. Вот и ещё одно разбирательство нам предстоит. (Указывает на вошедшего Мала Руса, сопровождаемого Рамой Люком).Ну, знаешь, служка, зачем вызван на Совет?
МАЛ. Господин Рама Люк сказал, что я буду отвечать перед Советом за своё преступление… Но я ничего не сделал плохого! В чём меня обвиняют?
ЛЮК. Мой солдат видел тебя в обществе мура. Ты шёл с ним рядом, говорил с ним! Теперь муры узнают о наших тайных решениях и пищевых складах. Ты предатель!
МАЛ. (Возмущённо). Я? Предатель? Я говорил с муром, но только о глотке воды и куске хлеба, которым поделился с ним, чтобы он не упал от голода у моего порога! Я шёл с ним, чтобы вывести из канийской терры! Мур дрожал от страха и слабости, и я не мог не помочь ему… Он не сделал ничего плохого, только заблудился, отстав от своих, и я пожалел инородца…
Тихо вошедшая Жита Роса слушает его, стоя в дверях и улыбаясь.
ЖИТА. Всё верно. Правду говорит юноша. Я свидетельствую перед Советом. Доверяете мне, господа?
ВСЕ. Да-да! Конечно! Безусловно!..
ЖИТА. Приветствую вас, члены Малого Совета!
ЛОТ. Привет тебе, уважаемая Жита Роса! Отчего ты так запоздала? Сама просила собрать Совет… Что-то случилось?
ЖИТА. И случилось, и случится… Господа, закончим с этим молодым канийцем и отпустим его, чтобы не было причин обвинять его в разглашении новых тайн.
ЛОТ. Иди, Мал Рус, я верю тебе и, конечно, Жите Роса. Я даже рад, что выслушал тебя. Твой поступок несколько уравновесил положение: ты помог твари из другого народа в то время, как… Иди, Мал.
МАЛ. (Кланяется). Благодарю. Прощайте. (Уходит).
ЛОТ. Тебе слово, Жита Роса --- совесть канийского народа – матушка наша мудрая.
ЖИТА. (Со слезами). Благодарю. Вот, матерью ты назвал меня, Око Лот, а материнское сердце моё разрывается от тревоги и боли. Я после Большого Совета поставила экологов с точнейшими приборами ко всем экологически опасным провалам и щелям. Сегодня собрала сводки и… (Замолкает).
ВСЕ. И что?.. Что?
ЖИТА. Все провалы и щели заполнила ядовитая лава, бежать некуда. Это конец. (Молчание. Но Жита Роса не садится, вздохнув, она продолжает говорить). Видимо, пришёл тот страшный, предсказанный Большой книгой день, названный в неё «Концом терры». Что нам остаётся? Не впасть в панику и злобу, достойно встретить свою судьбу. Я иду в Экологический Центр и буду, пока хватит сил и времени, собирать важнейшие документы по экологическим изысканиям, прятать их в надёжные сейфы, чтобы тот, кто выживет, могли ими воспользоваться в будущем. Если хоть кто-то выживет… Прощайте. Поклон вам, други.
Она кланяется, приложив руку к сердцу, и все молча поклонились ей. Жита Роса гордо и спокойно
удаляется.
ЛОТ. Вот, господа, пример достойной жизни и готовности к уходу. Что ж… Я думаю, мы разойдёмся. Каждый пойдёт туда, куда зовёт его совесть. Я не стану читать вам моралей, теперь нам судьи только Боги. Господин главный жрец Нео Трав, пришло время для великого таинства. Я думаю, вы поняли, что ваша святая обязанность – погрузить слиток Смолы Жизни в надёжный резервуар с водой. Спешите в храм, но прежде, жрец, зачти короткую последнюю молитву. Воззовём к Богам, сограждане!
ТРАВ. (Вышел на середину зала, воздел руки). О, Всемогущие дети Господни, Он и Она! К вам взывают малые твари, тоже дети Богов! (Он замолчал, слёзы потекли по его лицу, вздохнул). Смилуйтесь над нами! Сохраните наше семя жизни на терре, простите грехи наши и малость мыслей убогих!.. Пощадите!
ВСЕ. Пощадите!
З А Н А В Е С
Выходит вокально-танцевальная группа, артисты одеты в карнавальные костюмы: пират, цыганка, булочник, клоун и т. п. Танцуют, поют.
1. Эгей! Народ совсем сошёл с ума!
Эгей! Царит на Кании чума!
Эгей! И близок наш последний час!
Но не спасают Боги нас!
2. Эгей! Не станем выть и слёзы лить!
Эгей! На час о смерти позабыть!
Эгей! Хмельное в кружку мне налей
И страх и горести запей! Эгей!
3. Снег – не зима, а лето!
Тьма! Среди утра – тьма!
Это – конец света!
Вечная зима!
Отчаянно веселясь, уходят.
Картина 5
Движение теней - туда, обратно, спешка, паника. Выходят Нео Трав и Зоб Морт.
МОРТ. Что, жрец, не помогла проданная лопу Смола? Карта его ничего не стоит! По отмеченным на ней границам течёт ядовитая лава. Лопы такие же избранные, как ничтожные муры! Тоже мне – господа жизни! И ты – лжец, торговец святыней! Станут ли Боги слушать твои молитвы? Вот и не спасли твои молитвы ни тебя, ни канийцев!
ТРАВ. Сколько в тебе злобы, Зоб Морт! За грехи таких как ты платим мы все! Ты убил лопа сам, своей жестокой рукою! Ни за что! Обокрал и убил, а я… Я солгал! Я покрыл твоё преступление!
МОРТ. Конечно, ты такой же преступник, как и я. Соучастник преступления. Иди молись, чтобы Боги не предали тебя лютым мукам за грехи.
ТРАВ. Тут ты прав. Остаётся только молиться. Прощай… и будь ты проклят!
МОРТ. Катись-катись! Святоша! Только болтать умеешь! (Один). А мне куда идти? Кому нужны мои заслуги и труды: отчёты о слежках и преследованиях? Записи подслушанных разговоров и фотографии недовольных? Зачем я жил? Зачем мучил тварей и мучился сам?.. Вот дорога. Она ведёт в Тёмную долину, в ложбину, где свалены непогребённые – туда и пойду. (Уходит).
Бег теней – туда, обратно, суета, крики… Входят Мал Рус и Дара Верна с рюкзачками.
МАЛ. Дара! Какое счастье, что мы не потерялись в этой суете, что я встретил тебя у реки! Как я благодарен дедушке Пату Русу за то, что он научил меня собрать заранее рюкзачки с едой! Тебе мой достался, а мне – дедушкин. Так в подполе и лежали. А бедный дедушка остался сидеть в своём кресле у нашей покинутой хижины…
ДАРА. Мне так страшно, Мал! Ты не унываешь, куда-то стремишься… А я и думать ни о чём не могу, вся дрожу от страха!
МАЛ. Нельзя сдаваться, Дара! Что толку лить слёзы? Лучше запеть песню --- станем бодрее. Я, переволновался, что ли – песню сочинил! Слова откуда-то пришли и мелодия… Послушай! (Запевает и поёт всё громче, всё смелее).
1. Настанет испытанья час,
Беда подстережёт, --- .
Не покидай, отвага, нас,
Зови, веди вперёд!
2. Да, занесён песками путь,
Да, труден каждый шаг!
Тревога больно бьётся в грудь,
Но не сдалась душа!
3. Течение жизни несёт, не свернуть!
Судьба нам нелёгкая эта досталась.
Но в море слёз легко утонуть,
А песня в пути – развернувшийся парус!
Выходит Рама Люк, таща упирающегося и вопящего Усо-мура.
ЛЮК. Иди, иди, гадёныш! Ишь, мур поганый, пролез почти в зал Совета! У самого порога притаился! Эй, канийка, твой спутник с ума, что ли, спятил? Чего это он распевает? А-а-а, да это старый знакомый! Не твой ли это приятель мур?
МАЛ. Да, это тот самый мур, которого я провожал к подножиям высот, но он мне не приятель. А вам, господин Рама Люк, муры умирать мешают?
ЛЮК. Ишь ты, низкородный служка! Ты на кого зубы точишь? Я – государственное лицо! Я… я… я…
МАЛ. Что? Ну что можете вы поделать, если государство гибнет? Мура обвинить, меня? Отпустите его. Сейчас, видите, польёт ядовитый дождь. Боги решат, кому спастись, кому погибнуть. Вон туча какая поднялась!
Все они смотрят ввысь. Темнеет.
ЛЮК. Нет, я этого мура в тюрьму отведу. Это мой долг. Иди, иди, не упирайся, муришка!
МУР. Отпустить! Я спасать свой груз! Я прятать свои колбы! Мой должен!
ЛЮК. Иди, иди, не вопи! Я ничего не понимаю в твоих воплях. Шагай!
Мал Рус подставляет Люку подножку, то шлёпается, мур вырывается, и все трое: Мал, Дара и Усо бегут стремглав. Рама Люк вскакивает, оглядывается. Гремит гром, и Люк убегает в другую сторону. Быстро выходят Глад Ман и Зело Умошишь.
МАН. Начинается! Уже гремит! Все наши запасы, все лишения и ограничения напрасны! Надо было, как при пире во время чумы, хоть наесться досыта! Повеселиться всласть! Пойдём, Зело, я открою склад. Покутим напоследок!
УМОШИШЬ. Наука не смогла заглянуть вперёд… Оказались правы суеверы и церковники. Вот он – конец терры! Конец всей великой и многонациональной Букашии. Пойдём, Глад. Я расскажу тебе анекдот. Умрём со смеху! (Обнялись, уходят, натужно хохоча).
Гремит гром, ещё больше темнеет. Гул, сыплется серый то ли снег, то ли дождь. Все мечутся, стонут, падают, катаются в муках…
Темнота. Тишина.
З А Н А В Е С
Возникает тусклый свет. Из-под занавеса выбираются трое: Мал, Дара, Усо.
МАЛ. Дара, ДАРА, мы живы!
ДАРА. Пока живы, Мал. У меня кружится голова, ноги дрожат…
МАЛ. Но мы живы, Дара. Мы, как и велел дедушка, не предались панике, а уловили волну движения. Видно, нам удалось следовать за пяткой Бога!
ДАРА. Ты же знаешь, Мал – так говорили старики и так написано в древней Большой книге - за первым дождём будет и второй. О, Боги! Сколько там мёртвых!
Закрывает лицо руками, Мал обнимает её.
МАЛ. Ну, поплачь, Дара, поплачь. Смотри-ка, мур наш знакомый тоже выжил! Эй, Усо-мур, иди к нам!
МУР. А ты не отнимать мой сумка? Там нет хлеб, нет вода!
МАЛ. Да успокойся! Я знаю, что там. Я никогда не брал чужого и не обижал слабых.
МУР. Но то был хорошо, а теперь всё плохой!
МАЛ. Если в беде тело выживет, разум устоит, то душу мы должны сберечь. Более всего должны!
ДАРА. Ой, Мал, смотри! Снова туча наплывает!
МАЛ. Да, чувствуешь веяние? Скорее, скорее! Вот-вот глыба, вот другая! Цепляйся, Дара, тут, возле меня! Цепляйся, мур, вот там! Держитесь!
Гром, движение занавеса. За одну его сторону ухватились Дара и Мал, за другую Усо-мур. Движение теней, грохот!..
Всё затихло. Занавес открыт. Зал Совета усыпан пеплом, малые колонны повалены, и мы видим, что это огромный белый табурет. Трое спасшихся, еле живые сидят, тесно прижавшись друг к другу и к толстой колонне - ножке стола.
МАЛ. Мы… снова… выжили… теперь надо уползать отсюда.
ДАРА. Куда?
МАЛ. Туда, в нашу бывшую деревню… В подпол. Терра и река очистятся, и мы начнём новую жизнь. Блого, нас двое --- ты и я, он и она…
МУР. А я где прятаться?
МАЛ. Пойдём с нами. Теперь там столько места, что долгое время ни одно племя не помешает другому. Пойдёмте.
Они, еле встав, опираясь друг на друга, идут вперёд.
МАЛ. Стойте! Возблагодарим Богов за спасение! О, всемогущие Боги Он и Она! Вы пощадили нас! Слава вам, слава Величайшему Творцу, создавшему и вас, и нас - всех тварей всей террры и небес, и ыоды! Слава! Ибо все мы - часть жизни, а жизнь - святое движение во Времени, так говорил в своих проповедях великий жрец Нео Трав, вечная ему память! Слава жизни!
ДАРА и МУР. (Вторят). Слава жизни!
Все трое уходят через весь зал, под грохот грома. Постепенно тональность грохота повышается и, сначала на грубых басах, а потом придя к обычному тембру, как бывает при изменении скорости на магнитофоне, звучит диалог мужчины и женщины.
ОН. Ну, кажется, передохли твари!
ОНА. Я одного у мусорницы догнала, раздавила. Такой рыжий-рыжий. Хоть бы уж избавиться от этой гадости! Клопы, тараканы, мурввьи!.. Надоели!
ОН. Тоже ведь - твари Господни! Ну ничего, после второй обработки не спасутся!
ОНА. Я видела двух таракашек и муравья около твоего тапка, где пятка. Посмотри-ка! Подними табурет.
Табурет поднимается, теряясь сидением в выси, снова образуя четыре круглых колонны.
ОН. Нет, нету. Сдохли.
ОНА. В прошлом году такую же обработку провернули, обои поменяли, а они тут как тут! Неистребимые!
ОН. Дай-ка на всякий случай ещё разок брызну!
Шипение – сверху сыплются серые хлопья. Затем опускается кисея - вся в цветных узорах и блёстках. Звучит музыка, в мелодию которой вплетён ход часов. Музыка всё тише, тиканье механизма всё громче. Свет меняется от белого – по всем цветам радуги - до фиолетового. Снова свет,похожий на дневной. В тиканье часов без музыки начинает вливаться чистая радостная мелодия. На фоне кисеи появляется каниец. Он точь-в-точь – дедушка Мала Руса – Пат, только ещё не дряхлый, крепкий в более светлых одеждах.
ГАММ. Сюда, сюда, сын мой, дочь моя, соседи дорогие! Настал час достать из резервуара слиток Смолы Жизни. Несите сюда сейф! Мне, прямому потомку последних, Гамму Русу выпала честь исполнить Великую миссию!
Пять молодых людей, похожих на Мала, Дару, Усо-мура и артистов ансамбля выносят на середину ящик. Гамм достаёт ключ, висящий на груди.
Этот сейф и ключ сохранились в развалинах Главного храма. Наши предки Мал и Дара Русы передали их по цепочке пяти поколений. Мы жалкий, вымирающий народ. Нас всего горстка, и мы утратили в процессе выживания все достижения цивилизации, но сохранили святыню и завет предков. Время пришло. Сейчас, сейчас возродится Смола Жизни, и тысячи тварей населят нашу терру: и канийцы, и муры, и совсем исчезнувшие лопы!
Гамм прилаживает ключ, набирает коды замков. В это время молодёжь, волнуясь, переговаривается.
НОВО ДАРА. Какая она, Смола? Велик ли слиток?
НОВО МАЛ. В те поры она умещалась на ладони, так гласит легенда.
Сейф открылся, и оттуда выкатился большой тёмно-синий ком.
ВСЕ. А-а-ахххх!
НОВО МАЛ. Ого!
НОВО ДАРА. Какой огромный!
ГАММ. Смола за долгие годы вобрала всю воду из сейфа потому, видимо, так разбухла!
НОВО МУР. Смотрите, смотрите! Она оживает!
Ком шевелится, двигается, вытягивается, как в пластическом танце, покрытая эластичным мешком, фигура.
Нарастает музыка, громкий щелчок – темнота и писк многих-многих тварей.
Свет. Идёт толпа участников спектакля. Поклон.
З А Н А В Е С