Райнер Мария Рильке (1875-1926)
Стихотворение в прозе
Люди-сэндвичи*
(Париж, церковь Сент-Этъен-дю-Мон)
Раз пасмурным зимним днем уже после полудня я увидел их - поставленные у угла Пантеона красочные оранжевые рекламные плакаты, снятые с себя людьми-сэндвичами — длинноногими, как комары. Сумрак все-таки не помешал мне разглядеть на другой стороне фасад церкви Сент-Этъен и продолжал играть на дивном инструменте в её здании, демонстрируя все свои потаенные оттенки. На ступеньках сидели нищенки, одна внизу, а другая с маленьким ребенком на середине лестницы. Выше у входа «повисла» на костылях старушка. Я вошел вовнутрь и первое, что увидел, были люди, оставившие рекламные плакаты снаружи. Они стояли рядком сзади, слишком маленькие или слишком здоровенные, в потертых голубых пиджаках; их было пятеро или шестеро — не более, со всклоченными волосами - словно бродячие собаки вытащили их головы из ящика для мусора и из любопытства поместили на изгиб красного отворота воротника страховидной униформы, которую они будут носить, пока она не протрется до дыр. Зазвучала музыка и донеслась до сводов храма; за красивым каменным летнером** сверкало золото и горели свечи, в их лучах искрились повисшие в воздухе пылинки; вдали священнослужители обстоятельно совершали свои действия, причем благодаря архитектуре и тени расстояние до них казалось больше, чем было на самом деле; на щеках мальчиков из хора время от времени вспыхивал румянец; а тот, кого происходящее приводило в некоторое замешательство, устремлял свой взор мимо сводов и колонн в мрак, в глубине коего светился старинный витраж. Всё это и музыка, которая, казалось, сама себя возвышала — разве они не возбуждали эти сердца, откуда исходил дух возвышенного, согревая чувства и привлекая к себе мысли? … Зачем согревать чувства? Какие мысли? Воспоминания. Но что значат воспоминания без будущего? Один из них, здоровенный, не так уж плохо выглядел. Голова человека с характером - как говорили раньше, линия лба, красиво переходящая в линию носа, а ниже борода, гармонирующая с линией рта — как на римских бюстах. Можно было бы спросить: судьба, можешь ли ты еще вспомнить, какой, в сущности, был твой замысел? Почему ты никак не сумела достичь большего? Стыдись, судьба, в конце концов у тебя должны были быть средства… Он чувствует, что его кто-то разглядывает, но я отвожу взор, и в толпе он меня не замечает и снова стоит там, такой здоровенный, в голубой униформе, да только ее голубизна кажется прокисшей. Боже милостивый, вот еще другой, маленький, опустил запыленную голову, закрыв ее рукой, чтобы чувствовать себя человеком. Что может в нем происходить? Эти пятеро или шестеро, (если только небеса пожелали в их лице провести эксперимент) … — с ними Земля обошлась неправильно, несмотря на красивую церковную музыку и атмосферу рождества в красивом полумраке. Когда я вышел из церкви, снаружи ее я заметил других людей-сэндвичей, стоявших возле снятых с себя рекламных плакатов - те, очевидно, не предавались воспоминаниям. Будь у святых когда-либо желание оказаться в гуще народа, разве это не было бы чудесным перевоплощением? Еще бы я хотел, чтобы те шестеро снаружи церкви были бы в церкви одновременно с теми шестерыми, стоящими внутри нее, благодаря подобному снисхождению <небес?… святых, перевоплощенных в людей-сэндвичей ?>. Такой вариант действий позволил бы видеть, как Средневековье наводило в мире порядок.
* Люди с рекламными плакатами на груди и спине. Сэндвич — трехслойный бутерброд: хлеб — начинка - хлеб
** Летнер — стена, отделяющая хоры от средней части церкви
Sandwiches - Maenner
[Paris, St-Etienne-du-Mont]
Mandarinenrot, k;stlich vor dem nachmitt;gigen Wintergrau in der Mauerkreuzung des Pantheons sah ich sie stehn: abgestellte Tafeln von hommes-sandwiches, hochbeinig wie M;cken. Das Grau lie; mich nach der Fa;ade von St. Etienne hin;berblicken, dort auf dem wundervollen Instrument dieses Bauwerks spielte es erst in allen seinen inneren T;nen weiter. Bettlerinnen auf den Stufen, eine sitzend ganz tief, eine mit einem kleinen Kind, auf halber H;h, oben am Eingang eine Alte auf ihren Kr;cken h;ngend. Ich trat ein. Und da waren sie das Erste, das ich sah, die M;nner zu jenen Tafeln drau;en. Ganz hinten angereiht, zu klein und zu gro;, in den lichtblau gewesenen R;cken, f;nf, sechs nicht mehr aufr;umbare K;pfe, wie von unbesch;ftigten Hunden aus M;lleimern wieder heraufgesucht und versuchsweise auf die krummen roten Tuchkragen dieser furchtbaren Uniformen aufgesetzt, damit sie bis auf die Knochen abgetragen w;rden. Die Musik nahm einen Anlauf und erschien oben irgendwo in den W;lbungen; hinter dem sch;nen schlo;haften steinernen Lettner gl;nzte es von Gold und Lichtern, bestrahlter Rauch verteilte sich langsam dazwischen hin, Priester bewegten sich umst;ndlich in einer von der Architektur und den Schatten ;bertriebenen Entfernung, das Rot der Chorknaben erneute sich von Zeit zu Zeit, und wer, verwirrt von soviel Vorgang, den Blick weggehoben hatte, der fand[1141] sich, durch Bogen und Pfeiler hin, dem tiefleuchtenden Dunkel eines alten Glasfensters ausgeliefert. Und das alles und immer das Sich-oben-halten der Musik: wie sollte das nicht auch in diesen Herzen erregend sein, da; es aus ihnen aufstieg und Gef;hle w;rmte und Gedanken zu sich brachte... Gef;hle wof;r? Wasf;r Gedanken? Erinnerungen. Aber was sind Erinnerungen ohne Zukunft? Der Eine, Gro;e, sah gar nicht so schlecht aus, ein Charakterkopf, wie man fr;her gesagt haben w;rde, die Nase fuhr so sch;n unaufh;rlich aus der Stirn heraus und wie sich Mund und Bart drunter zusammenordnete, wie auf einer r;mischen B;ste. Man m;chte fragen: Schicksal, kannst du dich noch erinnern, was du eigentlich da vorhattest? War's auf keine Weise mehr zu erreichen? Sch;me dich, Schicksal, du m;;test am Ende doch Mittel haben –. Er f;hlt, da; ihn jemand betrachtet, aber ich weiche aus, er findet mich nicht in der Menge und steht wieder da, zu gro;, in seiner Uniform aus sauergewordenem Lichtblau. Lieber Gott und einer hat den staubigen Kopf hinuntergezogen, ein Kleiner, menschlich anzuf;hlen, in die dazugeh;rige Hand. Was mag in ihm vorgehen? Diese F;nf oder Sechs, wenn der Himmel es nur mit ihnen versuchen wollte, die Erde hats falsch gemacht, trotz aller Kirchenmusik und trotz des sch;nen Grau in ihrer Weihnachtsluft. Im Zur;ckgehen merke ich, da; drau;en, bei den abgestellten Tafeln, einige andere Sandwiches-M;nner stehn, die offenbar nichts auf Erinnerungen geben. Aber f;r Heilige, wenn sie einmal Lust h;tten, sich ins Gedr;ng[1142] zu versuchen, w;rs nicht eine herrliche Verkleidung? Ach ich wollte die sechs drau;en w;ren zur selben Zeit die sechs drin in der Kirche gewesen, mittels einer solchen Herablassung; das war die Art zu sehen durch die das Mittelalter die Welt in Ordnung r;ckte.
Rainer Maria Rilke