— Время не властно над тобой, - сказал он, улыбаясь ей. - Прекрасно выглядишь. Годы тебе к лицу.
Она не стала спорить.
— Спасибо...
Наверное, стоило бы сделать ответный комплимент, польстить его мужскому самолюбию, но он слишком хорошо знал её. Обман считывал сразу. Не поверил бы. Деликатнее было промолчать.
Она посмотрела ему в глаза. Хотелось скорее перейти к главному. Встреча была деловая.
— Удали их. Муж требует…
— Муж? - переспросил он, пристально глядя на неё.
Она опустила глаза.
— Он видел эти фотографии раньше?
Она отрицательно покачала головой.
— Почему ты не показывала их ему?
— Я не хотела лишних объяснений. Он бы стал интересоваться тобой. Ясно же, по одному взгляду, что меня снимала не подруга...
Наступила пауза.
— Помнишь место и время, где я фотографировал тебя? - прерывая молчание, мягко спросил он.
Она помнила. Это был один из майских дней пятнадцать лет тому назад. Парк у метро «Чёрная речка». Территория питерского Каменного острова.
— Много воды утекло с тех пор, - сказала она не своим голосом. - Мы расстались. Пошли каждый своим путём…
— Да, пошли. А прошлое осталось.
Во рту пересохло. Пытаясь совладать с собой, она взяла чашку, пригубила кофе.
Ох, уж эти фотографии… Он выложил их в открытый доступ, сделав главным украшением личной страницы социальной сети. Слал сигнал бедствия? Хотел оживить артефакты былого счастья? Делился тем, что оказалось значимее того, что нашёл? Неизвестно. Но море не осталось безучастным, откликнулось — волны принесли послание к берегу. Случайно, работая за компьютером, в одном из мелькнувших перед глазами изображений она увидела своё юное лицо.
В иных обстоятельствах это был бы настоящий подарок судьбы. Призыв откликнуться, сойтись вновь, начать всё сначала. Но её настоящее было достойным и без того. На кону стояли покой и благополучие мужа, детей, семьи. Слишком многое, чтобы размениваться на эхо прошлого.
— Жалею, что не забрала твой архив с собой, - сказала она. - Сейчас не было бы причин для беспокойства. И ты не устроил бы это шоу.
Он сделал серьёзное лицо.
— Извини за самодеятельность. Не хотел тебя беспокоить. Меньше всего думал причинить тебе хотя бы какое-то неудобство.
— Я надеюсь.
— Дети есть? - вдруг спросил он.
— Двое.
— Кто?
— Мальчики.
Он довольно улыбнулся.
— Мечта работает. Ведь девочка была обещана мне. Твоему мужу ничего не светит. И дальше, как бы он ни старался, будут получаться одни наследники.
— Много ты знаешь.
— Знаю. Моя бывшая жена тоже подарила мне пацана. Счёт три-ноль в нашу с тобой пользу.
Он не баловал её цветами. Но ни одно свидание не обходилось без подарка. В его карманах всегда находились что-то съестное: слива, яблоко или печенье. Лакомство, которым можно было перекусить на ходу. А голодной в их лучшие времена она была постоянно. Чувства владели ею без остатка, целиком.
Казалось, не стоило вспоминать о такой мелочи, встретились двое бывших влюблённых, им нечего было больше делить, но его карман, следуя старой традиции, снова таил сюрприз. Она невольно вздрогнула, увидев на мужской ладони то, что он извлёк наружу.
Это был орех.
— Орехов ещё не было, - машинально сказала она.
— Да, - подтвердил он. - Орехов не было. И это не совсем орех. Внутри то, что нельзя съесть.
Обратный путь дал возможность собраться с мыслями. Ехала и думала. Несмотря на то, что возраст изменил её бывшего избранника не в лучшую сторону, он заматерел, погрузнел, стал почти неузнаваемым, она признала свою родню. Увидела в нём себя прежнюю. Не взрослую ряженую копию — подлинник. А ещё стала свидетелем маленького чуда. Кафе вдруг превратилось в Каменный остров, гостинцы, которыми он одаривал её прежде, — в несъедобный орех. Капсулу времени, внутри которой спала, дожидаясь часа своего пробуждения, их общая девочка...
Муж вернулся домой раньше обычного. Встревоженный долгим отсутствием супруги позвонил ей. Телефон был вне зоны доступа. В поле зрения попал её включённый компьютер. Он присел к экрану. Открыл браузер, затем — историю поиска.
И увидел её.
Юную жемчужину. Свежую, красивую и раскрепощённую. Незнакомую прежде.
Жену.
Стало сухо во рту, появился звон в ушах, выступила ледяная испарина на лбу. Зрелище ошеломляло. Его вторая половина воплощала чужую музу. Позируя, открывала душу фотографу. Не стесняясь ни горящих глаз, ни ослепительной улыбки, ни обнажённых колен…
Скандал был неминуем. Неважно, что к моменту выяснения всех обстоятельств фотографии вдруг исчезли. Муж верил своим глазам. Жена не стала отпираться. Призналась, что ему действительно не померещилось, она участвовала в съёмках, была подругой фотографа. А не делилась этим раньше исключительно из-за того, что берегла мужнин покой. Ведь он, муж, был, есть и остаётся единственным на свете.
Поначалу муж не находил себе места. Мучился. Оправдания жены были одно, а её юный образ — другое. Этот образ был целиком и полностью достоянием того, неизвестного, чужого. Соперник играл с ним. Ему, главе семьи, человеку, прожившему с этой женщиной последние полтора десятка лет, приходилось расписываться в собственном бессилии. Не досталось даже копии. Фотографии исчезли, едва он начал загружать их на облако...
Мужское самолюбие было уязвлено. Отношения требовали перезагрузки.
Первым делом он обозначил временную дистанцию. Затем отменил семейную поездку на курорт, к которой они готовились целый год. Далее взял под контроль всё женское общение в социальных сетях.
Не осталось без внимания и её личное пространство в квартире. Оно перестало быть неприкосновенным. Здесь в открытую, без особых церемоний, стала властвовать хозяйская мужская рука.
Меры были жёсткие. Но только так можно было надеяться получить хотя бы какое-то удовлетворение, обрести заново уверенность в себе, вернуть утраченную гармонию.
Новая реальность, затмевая прошлое, вступала в свои права.
Свидетелем событий выступал один небольшой орех. Кажется, он чем-то был дорог жене. Она хранила его пуще зеницы ока. Вряд ли здесь были уместны какие-то подозрения. Скорее, это следовало воспринимать с известной долей снисходительности — одним из проявлений женской слабости.
Близились холода. А зимовать всегда лучше с чем-то съестным...