Часть 1.
Загородное поместье среднего достатка. Пятнадцатое апреля две тысячи двадцатого года. Юлиан Эрастович Пестель выговаривает обиду возлюбленной жене своей Пульхерии Львовне.
- Пуля, ты полная дура! Твои куриные мозги не способны решить простейшую пространственную задачу – нельзя сажать дерево здесь, его надо посадить вон туда! Там лучше!
- Сам дурак! – ответствует Пульхерия Львовна. – Думай головой. Солнце ходит вот так!
Она вскидывает руки и чертит в воздухе тонкую белую полосу, подобную той, что оставляет пролетающий в небе самолёт.
- Солнце?! – Юлиан не справляется с подкатившим к горлу негодованием. – Проспала ты своё солнце, Пуля! Не так оно ходит, а вот так!
Далее следует драматическая развязка. Юлиан Эрастович хлопает дверью и уходил куда глаза глядят, выкрикивая через плечо несвойственные потомственному интеллигенту матерные ругательства.
- Иди-иди! - визжит вслед Пульхерия Львовна, потомственная Книппер-Глуховская.
Она поспешно запирает прихожую и бросает (зачем-то?) связку ключей в мусорное ведро, стоящее между дверью и вешалкой.
* * *
А теперь, драгоценный читатель, объясните автору, как такое возможно! Почему семейный ангел-хранитель позволяет бесу-невидимке потешаться над супружеским многолетием и вливать ушат словесных помоев в хрустальный ручей любви и взаимного уважения? Юлиан Эрастович неоднократно пытался воспрепятствовать подобным актам «анонимного вандализма», но его действия не поспевали за лукавыми проделками беса и всякий раз шли по следам уже произведённого разрушения.
Кто-то скажет: "Так быть не должно – но! – какова нелепица! Милые, любящие друг друга люди намеренно и тысячекратно ругаются до тошноты, уничтожая, подобно стенному мороку, дивные фрески своего житейского счастья. Почему поток взаимных притязаний не останавливают ни обстоятельства бушующей пандемии, ни обязательства, данные Богу в обряде венчания – жить в мире и согласии?..
* * *
Размолвка, вспыхнувшая из-за какого-нибудь пустяка, развивалась стремительно и лавинообразно. Минут через десять после первого неосторожного слова, супруги переходили на крик. Вот и сегодня всё произошло по обкатанному на многочисленных дублях сценарию. Хотя нет, назвать сценическим дублем взаимное глумление любящих душ– не поворачивается перо.
* * *
Юлиан был человеком состоятельным, поэтому фразу «ушёл, куда глаза глядят» надо понимать так: распахнул ворота, оседлал гнедого мерина (Mercedes-Benz W140) и помчал по раскисшей после дождя просёлочной дороге, повторяя, как заведённый: «Хватит! Ноги моей не будет!» И… к обеду следующего дня непременно вернулся бы к своей Пулечке с бутылкой шампанского. А Пулечка встретила б своего Юлечку нежным поцелуем, не требуя (как требуют иные женщины) покаянных слов и долгих любовных заверений. И всё бы закончилось миром, не случись на этот раз непредвиденного обстоятельства…
* * *
Пандемия бесцеремонно нарушила российскую жизнь. Эпидемия заставила Юлиана Эрастовича покинуть уютную московскую квартиру и переместить драгоценную Пульхерию Львовну на загородную дачу, как говорится, от греха подальше. И пока наши герои рыли ямки для будущих посадок, события вокруг их дачного участка развернулись весьма странным образом. Озабоченная распространением коронавируса, верховная власть объявила тотальную самоизоляцию (САМОизоляция в приказном порядке – социально-политический оксюморон!). В Москве, а через два дня по всей Московской области был объявлен новый бесконтактный распорядок жизни.
* * *
Однако вернёмся к событиям 15-го апреля. Разметав по кюветам дорожные лужи, Юлиан одолел подтопленный просёлок и через полтора километра выехал на Домодедовскую трассу. Отсутствие машин удивило его. На календаре значился вторник и аэропортовское шоссе, обыкновенно загруженное до абсолютной непроходимости, выглядело пугающе пустым. «Ничего не понимаю! - нахмурился беглец, вглядываясь в зеркала. – Вымерли все что ли?» Он широко развернулся, прихватив встречку, и погнал машину в город.
Через четыре километра Юлиан вынужден был притормозить. Странное существо в белом комбинезоне, с респиратором на лице и патрульным жезлом в правой верхней конечности стоял посреди проезжей часть и требовал остановиться. «Снежный человек… - подумал Юлиан. - В апреле?..» Помахивая жезлом, таинственный персонаж стал приближаться. «Тьфу-тьфу-тьфу!» - воскликнул наш герой, непроизвольно нажал на газ и, едва не сбив чучело, погнал мерина в галоп. «Боже, что я делаю!» – ужаснулся Юлиан, выжимая на спидометре цифру «190».
* * *
Вскоре показался нависший над въездом в столицу многоярусный каскад путепроводов. Подъезд к развязке блокировали ряд грузовиков и построенная в шеренгу группа снежных человечков. Его ждали. Чтобы избежать столкновения, следовало сбросить скорость и перенаправить машину практически под прямым углом на небольшой съезд метрах в трёхстах от импровизированного заграждения.
На шоссе выскочил патрульный УАЗик, намереваясь блокировать спасительный путепровод. Счёт пошёл на секунды. Юлиан обхватил руль и, не снижая скорости, вошёл в поворот. Мерс легко, подобно былинке, поднялся на два боковых колеса и, выбрасывая снопы искр из-под шипованных протекторов, первым заступил на спасительную дорожку. «А-а-ать-твою мать!» – орал Юлиан, вжимая локти в баранку. «Радуйтесь, вы уже мертвы!» - вторил ему голос Максимуса из фильма «Гладиатор».
Мерин чиркнул холёным боком о бетонное ограждение путепровода, отскочил, как ужаленный, и рухнул на четыре колеса, подобно сумоисту, оседающему на дохё в боевую стойку. Устойчивость придала цилиндрам силу, и гнедой беглец помчался прочь, оставляя позади ментовский УАЗ и, как показалось нашему герою, всю его прежнюю жизнь.
* * *
Впереди показался МКАД. Но попасть на окружную магистраль было невозможно. В торце съезда стояла росгвардия, блокируя все возможные повороты и грунтовые обочины.
«Оперативно работают…». Юлиан передёрнул автомат на заднюю передачу. Он действовал механически, будто исполнял некую чужую волю, агрессивную и одновременно липкую, как облако сладкой ваты.
* * *
Тем временем застава пришла в движение. Две легковушки одна за другой, пришпорив цилиндры, помчались вверх по путепроводу вдогонку за убегающим мерсом.
Раздувая ноздри и неистово фыркая выхлопными газами, мерин пятился задом. Но вот в разрыве бетонного ограждения Юлиан приметил ответвление дороги и, перепостив заднюю передачу на «драйв», съехал на спасительную околицу. «Виват, Юлиан!» - воскликнул наш герой, чувствуя, что удача возвращается к нему – легковушки с рёвом проскочили поворот и умчались по путепроводу.
Часть 2.
В раздумьях о случившемся Юлиан Эрастович ехал прочь от загаженного заставами МКАДа, и на душе у него пели ангелы! Действительно, он совершил невозможное - прошёл системные кордоны, оказался ловчее и изворотливее натасканной бульдожьей стаи! Главное: обнаружил в себе не книжного чистоплюя-садовода, но настоящего героя, способного на весёлый и размашистый подвиг! «Да ты бандит, Юлька! – рассмеялся он, оглядывая себя в зеркало заднего вида. – Ладно, ладно, не бандит – орёл!» Вдруг его лицо исказила гримаса смущения, из глаз брызнули слёзы. Юлиан сделал глубокий вдох.
.– Пуля, милая моя орлица, что я наделал!..
* * *
Впереди показался Т-образный перекрёсток. Не обращая внимание на скопившиеся ряды автомобилей, на пересечении полос томился бронированный Урал. Десятка два гвардейцев расположились поперёк проезда. Молодой лейтенант (видимо, командир группы), заметив мерседес, сделал предупредительный выстрел из ракетницы.
Юлиан остановил машину. Положение было безвыходным, и это успокаивало. Когда нет выбора и нет надежды на случайность, человеческий мозг начинает работать размеренно и хладнокровно. Слабак проявляет нижайшие, самые гадкие качества личности и не считает это зазорным – иного выхода у него просто нет. Человек же, наделённый внутренней волей, поднимается с колен и встречает противника словами: «Вы можете меня убить, надругаться над памятью обо мне, но вы не можете причинить мне зла».
Гражданин России Юлиан Эрастович Пестель наддавил педаль газа и с минимальной (крейсерской!) скоростью пять километров в час двинулся на гвардейцев…