Это условие создания революционной ситуации.
В Москве я видел то чего не показывали по телевидению и слышал то чего не говорили по радио. На Алтае в это время происходили события на которые в Москве никто не реагировал, а то, что происходило в Москве моих земляков не очень трогало.
Было в тех событиях одно общее явление, это моральная деградация населения. К сожалению, освещая эту тему, речь обычно ведут о прихватизаторах, о новых русских, о братках, которые мочили всех, кто им поперёк дороги стоял. Большой ошибкой является то, что из внимания ушла одна очень важная деталь.
Деградация коснулась большей части всего населения. Об этом не говорили и до сих пор не говорят. Не говорят не из чувства стыда, а замалчивают проблему под внешним влиянием. Проблему обычно замалчивают не для того, чтобы её устранить, а для того, чтобы она стала неустранимой.
В 1996 году я отдал в сельсовет 13тысяч рублей на ремонт ограды сельского кладбища. Там лежит мой дед, моя бабушка, мой отец, основатель сельского краеведческого музея. Часть этих денег мне возместили после мои родственники.
В тот год тех денег хватило бы сковать копию решётки Летнего сада. Ограду построили лишь через два года, когда все стройматериалы стали в разы дороже.
Сколько шума было из-за перезахоронения принцессы Укока, но ни у кого сердце не ёкнуло от того, что в Майме на дедовских могилах построили дома с подвалами, а в усадьбах вырыли погреба и забили колонки. «Им там, наверху, лишь бы себе карманы деньгами набить, а о нас они не думают!»
Я могу понять возмущение низов, но мне не ясно что думали те, в самом низу, на чьих глазах это свинство происходило.
Никого не оштрафовали, даже не пожурили. Ссориться с соседями как-то ведь не хочется. Нашли выход. Воздвигли Мемориал и разбили парк памяти жертвам сталинских репрессий. На том кладбище была братская могила. Кто в ней схоронен неизвестно. Число погибших исчисляется сотнями.
В 1964 году я учился в 9 классе в Белой школе. Кладбище находилось за школьным переулком. В тот год кладбище закрыли. Кто думал тогда, что люди в конце века станут богаче одеждами, но беднее душой. Спасибо деду за победу! Сколько ветеранов войны схоронено было на том погосте никто не знает. Да и навряд ли местных краеведов это интересует.
Зарплату учителям не выдавали по полгода, да и выплачивалась она не деньгами а товарами. Появилось новое незнакомое слово - бартер. Моему сыну Саше вместо зарплаты выдали машину зерна. Зерно он обменял на шерсть, шерсть обменял на валенки, валенки смог продать на базаре и получить деньги.
Учителя жили так же ещё за счёт своего подворья. Саша повёз мясо в Новосибирск на базар. На базаре подошли братки и потребовали взнос за крышевание. Саша должен отрубить ляжку от свиной туши и рассчитаться этим самым с братками за охрану общественного порядка на территории базара. Если не сделает этого, то придут бандиты и отрубят Саше руку. Или ногу.
В 1999 году во время участия в международной научной экспедиции я выдавил из немецкой делегации 13 тысяч рублей гуманитарной помощи и вручил её на районной учительской конференции директору детского дома в селе Крутиха, где живёт мой старший сын. У всех в зале дыхание перехватило. Шок был жуткий. Вручил я эти деньги после награждения учителей-пенсионеров.
Им районо выдало по 25 рублей премии за 25 лет честного труда. По рублю за год. Такого издевательства русский учитель ни в какие времена не испытывал. Ни в какие! В Африке в самой отсталой стране так к учителям не относились.!
Я пытался помочь своим землякам чем только мог. Мы с Марией высылали родне и коллегам посылки с новогодними подарками.
Через десять лет моей бывшей ученице Людмиле Горшковой, айской учительнице за успехи в работе выдали 250 тысяч рублей премии. 25 рублей и 250.000 рублей. Многих моих земляков это ни в чём не убеждает.
Сравнивают свою жизнь с советским временем, а не с 90-ми годами когда всех коров сдали на колбасу. Корова не кролик, приносит телёнка лишь один раз в год. Потребуются годы, чтобы выйти на тот уровень, на котором село находилось перед развалом страны.