Снег за окном плавно спускался на землю. В обеденное время возле праздничной ёлки почти никого не было видно. Мужчина, что сидел в своей квартире, следил за огоньками гирлянд, с определённой периодичностью бросал свой взор на маленькую девочку, лежавшую неподвижно на детской кровати. Она с немой мольбой поглядывала на отца своими серо-голубыми глазами, как будто хотела попросить его ни о чём не беспокоиться.
Эту маленькую девочку звали Мирой. Несколько месяцев назад врачи сообщили её отцу, видному в городе альгологу, что болезнь несчастного ребёнка, которому ещё не исполнилось и шести лет, не поддаётся никакому медицинскому вмешательству и что та едва доживёт до следующего года. Мафусаил Абрамович объездил с Мирой полмира, консультировался с выдающимися специалистами, однако никто не обнадёжил мужчину, все в один голос заявляли, что исход ребёнка предопределён. За несколько дней до Рождества прекрасная Елена покинула стены вуза, приехала в родной город, дабы поддержать и подбодрить отца и поухаживать за младшей сестрой. Храбрая Ольга также прекратила учебные занятия, бросила подготовку к контрольным работам по разным предметам и поспешила посидеть возле кровати любимой сестрёнки. Супруга альголога Галина Петровна уволилась с работы и часами молилась за выздоровление дочери. Мира как будто была не от мира сего. Она накануне попросила отца купить азалии. Мафусаил Абрамович раньше мало интересовался цветами, но после озвученной просьбы дочери отыскал в стране самые красивые цветы, чтобы удовлетворить скромные потребности девочки. В канун Рождества вся комната была обставлена замечательными цветами. Бледно-розовые лепестки в точности напоминали Миру, ассоциировались с её естественном.
Вся семья сидела у затухающего очага. Члены семьи переживали за Миру, всячески опекали ребёнка. Мафусаилу Абрамовичу приходилось очень тяжело находиться с любимой дочкой, он едва сдерживал слёзы. В трудную минуты он покидал свой дом и бродил вокруг рождественской ёлки. Чаще всего против часовой стрелки. Он хотел отмотать время назад и отыскать причину болезни, обвинял себя и небо в безысходности. Раньше альголог никогда не размышлял о Боге, о сверхъестественных вещах, тем не менее последний месяц он только и думал о Всемогущем, просил Его простить за своё попустительство. Это правда, что врач очень редко бывал дома, поскольку врачевание отнимало много времени. Но сегодня он оставил коллег, которые отмечали предрождественский корпоратив. Альголог держался за работу и дорожил своей репутацией, но в то же время в редкие моменты осуждал себя за то, что оставил коллектив без своего внимания – настолько он был привязан к своему роду деятельности.
За сутки до христианского праздника он вновь отмерял шаги вокруг вечнозелёного растения. Снег вызывал у мужчины внутреннее неудовольствие: пух осыпал голову и словно искажал общее впечатление о человеке, создавал островки перхоти. В какой-то момент Мафусаил Абрамович обратил свой взор к небесам, без слов, даже, на удивление, без мыслей. В этот миг он осознал, что снег перестал оседать на его зимнем пальто, а как будто стал проникать в глубь тела. Неужели снежинки способны стать тем самым белым, но почти мёртвым зерном, способным дать свои плоды? Но, увы, снежинки не достигали его сердца: жизненно важный орган точно пребывал в хрустальном шаре, в котором заточили маленький домик с конфетти. Сердце врача жило в непроницаемой капсуле.
Мафусаил Абрамович с минуту стоял неподвижно и поглощал всем телом бархатные снежинки, они ударялись о шар и падали ниц возле ног врача. Белые бабочки жаждали достигнуть сердца, но были не в состоянии сделать это в одиночку. Альголог всё осознал и тотчас вновь взмолился Богу. В этот момент одна-единственная снежинка достигла его сердца и сообщила, что есть шанс спастись. Врач, узнав все подробности, мгновенно отказался от этой затеи. Минуту он с грустью смотрел в зашторенное окно своего дома, а потом согласился на любые условия.
Тогда врач позвонил в одну службу и заказал себе самого симпатичного молодого человека по имени Люц. Через сорок минут тот уже ожидал его возле ёлки. С большим трудом врач взял его за правую руку и повёл в ресторан, где весь коллектив отмечал канун Рождества. Сказать, что коллеги были озадачены и поражены, ничего не сказать. Их лучший специалист, вместо того чтобы сидеть с умирающей дочерью, посетил мероприятие, держа за руку молодого человека модельной внешности, с выраженными скулами и ярко-карими глазами. Мафусаил Абрамович с лёгкой улыбкой на устах, не поздоровавшись с посетителями, спокойно озвучил одну-единственную фразу: «Мы в отель». И, не дожидаясь реакции медперсонала, покинул ресторан.
Отель располагался здесь же, в ста метрах. Его окна также выходили на городскую площадь с рождественской елью. Осталось, казалось бы, дело за малым. Врач снял верхнюю одежду и стал на колени. В тот момент мужчина готов был съесть живого мексиканского таракана, даже принести кого-нибудь в жертву, лишь бы не делать того, что ему было велено для спасения дочери. Люц стоял прямо перед ним. Альголог собрался с мыслями и направил свои губы к правому безымянному пальцу правой руки молодого человека. Вдруг между головой Мафусаила Абрамовича и корпусом Люца возникла шаровая молния. Увидев её, молодой человек собрал свои вещи и спешно покинул номер. Шар коснулся руки врача, которой он ещё каких-то несколько минут назад держал Люца. Левая кисть альголога засветилась, мужчина почувствовал невыносимую боль. Она длилась несколько минут, затем рука получила свой естественный облик. Позже электрический импульс быстро закрутился по часовой стрелке. В центре шаровой молнии Мафусаил Абрамович увидел хрустальный шар из детства, утраченный много лет назад. Во всей комнате начался снегопад. Отец семейства почувствовал тепло в груди, а после обернулся и увидел за окном, как ель стала покрываться белой снежной пылью. В одночасье электрическое облако расплылось в снежном потоке. Мужчина поспешил домой, но по пути решил вновь покружить вокруг ели, так же против часовой стрелки. Приступив к задуманному, он начал растворяться в белом потоке.
Врач улыбался и радовался своему кружению. К нему пришло осознание, что снег для кого-то считается проводником света, а для кого-то лишь пылью в глазах. Свободный человек живёт большую часть своей жизни в темноте, без религиозного опыта, вслепую, на ощупь ищет себя, людей, близких по духу, профессию, Бога, ищет, вооружившись Выбором в левой руке и Волей – в правой. Он наугад избирает себе путь, рискуя жизнью, жизнью родных, детей, рискуя оказаться без работы, без крова, однако всегда получает вознаграждение либо наказание. Человек часто требует даров за свои благодеяния, однако он зачастую жаждет не справедливости, а привилегий, и в трудную минуту думает, что о нём позабыли. Даже не случившееся событие может являться подарком небес, божественной милостью. Возможно, человека сегодня должна была сбить машина, но он всё ещё жив из-за прошлых добрых дел.
Когда Мафусаил Абрамович зашёл в комнату дочери, снег на лице мужчины начал таять и превращаться в небесные слёзы счастья, капли достигали его сухих от напряжения губ. Он сидел рядом с Мирой, с благодарностью поглядывая время от времени на ель, что отдавала бликами маяка в снежной буре; с минуту помолчав, доктор поцеловал девочку в её правую порозовевшую щёку.
КОНЕЦ
11.09.23