После обнаружения странной программы у Вадима не было ни минуты, чтобы он не размышлял о собственном путешествии во времени. Ему жутко хотелось хотя бы попробовать узнать, что же было у него в прошлом, ведь в последнее время завеса над его памятью совершенно не желала двигаться. Кибернетист несколько раз порывался броситься в зал, где располагался интерфейс инфоузла, но вспоминая бедняжку Дженнифер, оставался на месте. Ему моментально становилось страшно от мысли, что программа может выкинуть жуткий фокус и, основываясь на его чистой памяти, просто стереть его нынешнее сознание.
Постепенно Вадим успокоился. Он по-прежнему почти не покидал лабораторию, размещённую в его каюте. Его редко посещали гости. Чаще всего это были кто-то из Дженнифер, иногда заглядывали другие биониклы, пару раз заходила Татьяна. Главный врач коротко осведомлялась о его состоянии и практически ничего не рассказывала. И даже эти скупые вести Вадим почти не слушал. Единственная новость, которая заставила его напрячься, была о том, что капитан вознамерился запретить доступ к “Путешествию во времени”. Но уцелевшие члены экипажа, повинуясь совершенно непонятным позывам, устроили настоящий бунт. И путешествия продолжились.
Всё это время Вадим практически ничего не делал. Львиную долю своего бодрствования он проводил, лёжа в кровати. Он старался закутаться во всё, что у него было, и что смог притащить в лабораторию. Его эмоции бушевали, при этом почти никогда не выходили из отрицательной зоны. Ему было и страшно, и тревожно, и безразлично, и омерзительно… А зачастую всё это ощущалось одновременно.
Самостоятельный кот никак не желал своим присутствием успокаивать хозяина. К совершенному отчаянию Вадима Жан решительно отказывался идти к нему в кровать. Это заинтересовало кибернетиста, и он стал украдкой следить за котом.
Поначалу в поведении лохматого питомца не обнаруживалось ничего странного. Но чем дольше Вадим наблюдал, тем больше убеждался, что с котом не всё в порядке. Жан постоянно смотрел куда-то, где ровным счётом ничего не происходило. Это могла быть стена, шкаф или выключенное оборудование. Странности заключались в том, что глаза кота постоянно были активны, менялся зрачок, кот щурился, прижимал уши. Порой он внезапно отскакивал от чего-то непонятного, при этом выглядел то испуганным, то обозлённым.
На борту не было ветеринаров, хотя молодой человек точно знал, что в инфоузле медблока есть программы для работы с животными. Иначе и быть не могло, потому что некоторые члены экипажа тоже взяли с собой в рейс четвероногих компаньонов. Вот только парню совершенно не хотелось тревожить Татьяну. Именно так он себя и убеждал. В реальности же ему вообще ни с кем не хотелось говорить по причине, что он не желал тревожить себя самого. В собственных проблемах ему было лень разбираться. А вот непонятки в поведении кота с каждой минутой интересовали его всё сильнее и сильнее.
В конце концов Вадим решил выбраться из кровати и соорудить некое подобие аппарата для снятия с кота матрицы сознания. Он отлично понимал, что биологический мозг кота и плазмокристаллы биониклов имеют совершенно различное устройство. Поэтому он попытался осторожно пролезть в сферу деятельности инфоузла медицинского центра. Молодой человек надеялся, что тот, с одной стороны, будет худо-бедно работать, а с другой — не окажет должного сопротивления наглому взлому. О том, что это противозаконно и может повлиять на его последующую карьеру, Вадим подумал лишь с усмешкой.
Как ни странно, подключиться к инфоузлу медицинского центра получилось с первого раза. Вадим даже не поверил своим глазам, но потом обнаружил, что аудиоинтерфейс отсутствует, а текстовые оповещения имеют ошибки, которых в принципе быть не должно. Было ясно, что хоть вычислитель и стал включаться, удовлетворительной его работу назвать было нельзя.
Разглядывание дружественного интерфейса весьма сильно напоминало общение с пьяным оппонентом, который даже в трезвом состоянии с трудом понимал человеческую речь. Вадим отдавал себе отчёт, что ничего путного из этого не выйдет. Он уже хотел разорвать контакт, но неожиданно залезший к нему на колени кот заставил изменить решение.
“Ладно… Это будет бредовый эксперимент. Хотя, с другой стороны… Чем мне ещё себя занять? Посмотрим глубину сумасшествия инфоузла, пока Татьяна не прибежала”.
Придя к такому умозаключению, Вадим достал неведомо по какой причине валявшийся у него сканер мозговой активности и направил его на своего питомца.
Кот сидел на коленях парня так смирно, как никогда ранее. Вадим даже задался вопросом: этот своенравный кот вообще хоть раз в жизни вёл себя ласково? Увы, память не нашла ничего подобного. И молодому человеку осталось только хмыкнуть и продолжить процедуру сканирования.
“Мда… Интересно, а откуда в моём оборудовании оказался такой сканер? Он имеет невероятно широкий диапазон настроек и явно не должен быть в списке оборудования моей лаборатории? Я же спец по биониколам. Зачем мне аппарат, что может отслеживать мозговую активность любых разумных существ: и людей, и биониклов, и животных? Может, я его прихватил из медцентра? Чёрт! Ничего не помню! Но Татьяна мне точно за него башку свернёт!”
Думая в таком ключе, Вадим снимал матрицу сознания и карту мозга кота, который к совершенному изумлению хозяина в кои-то веки уснул у того на коленях. Сканер был зафиксирован на столешнице, поэтому руки молодого человека были свободны, и он осторожно начал гладить своего непослушного питомца. Кот не возражал против таких проявлений ласки, и Вадим увлекался всё сильнее. Он чесал Жану за ушами, разглаживал усы, перебирал подушечки лап…
Внезапно в голографическом гиперобъеме едва слышно звякнул сигнал, который оповестил о завершении процедуры сканирования. Вадим не спешил посмотреть, что ему выдаст сбрендивший инфоузел. Он хотел подольше насладиться благостным расположением питомца… Но внезапно кот спрыгнул с колен и устремился в другой конец лаборатории.
— Вот тебе и вся любовь… — проворчал со вздохом Вадим и полез разбираться в полученных результатах.
Но это оказалось куда сложнее, чем предполагал кибернетист. Он вглядывался в трёхмерную мешанину массивов данных и ничего не мог понять. И дело тут было вовсе не в том, что он был специалистом в плазмокристаллах, которые моделируют работу биологического мозга. Мозг кота столь сильно отличался от человеческого, что Вадим недоверчиво начал мять подбородок. Мысли роились в голове, и ничего похожего на вариант решения на ум не приходило.
В конце концов молодой человек пришёл к выводу, что медицинский инфоузел только делал вид, что работал, а на самом деле ни о каких полезных результатах и речи быть не могло. Этот вполне логичный вывод вогнал Вадима в тоску. Он уже хотел стереть полученный объём информации, когда с удивлением обнаружил, что при постановке задачи забыл указать, что мозг принадлежит коту. В настройках по умолчанию значилось “человек”.
Вадим тут же выругался и попытался подключиться к медицинскому инфоузлу заново. К его жестокому разочарованию теперь вычислитель ни на какие запросы отвечать не желал, а только заполнял экран мусором.
— Вот я растяпа! — молодой человек от обиды шарахнул кулаком по коленке, — Такой шанс упустил!
Он с тоской посмотрел на бесполезные данные, потом повернулся к коту. Жан у противоположной стены играл с видимыми одному ему образами. Вадим мысленно позавидовал: “Хорошо тебе… Живёшь в совершенной отстранённости от грядущего кошмара. А если придёт конец, то примешь его как должное. Ты счастливая глупая животина. Не то что мы — люди…”
И тут в голове парня мелькнула шальная мысль. Она была столь возмутительна, что он сразу же отмёл её. Но она настойчиво продолжала терзать сознание, словно обладала собственной волей. При этом Вадим тупо завис и как кот, уставился в никуда. Тем временем странная идея, что хозяйничала в его голове, казалась всё более и более интересной.
Наконец кибернетист усмехнулся и вслух объявил:
— А почему бы и нет?! Раз везде указано, что это мозг человека, то попробую-ка я на основе полученных результатов смоделировать плазмокристалл бионикла. Всё равно заняться нечем…
И он тут же приступил к реализации этой бредовой идеи.
Моделирование и изготовление плазмокристалла было весьма сложной и дорогостоящей процедурой. Поэтому в условиях лаборатории космического корабля можно было получить лишь временно работающий экземпляр, который в случае острой необходимости мог быть установлен в голове бионикла. Но кибернетист и не собирался проводить какие-либо продолжительные исследования, поэтому не обратил на такое ограничение никакого внимания. Точно так же ему было наплевать на то, что нецелевое использование ценного материала может сказаться на его дальнейшей карьере.
На удивление Вадима обслуживающий установку инфоузел откликнулся на его зов, словно никогда и не выходил из строя. Парню поначалу захотелось проверить его работоспособность, но он тут же со смехом махнул рукой. Матрица сознания и карта мозга кота была загружена в вычислитель, после чего должно было начаться автоматическое построение плазмокристалла.
Вадим поразился тому, что, хотя бы визуально, всё работало как надо. Правда, его радость длилась всего мгновение. Аппаратура тут же выдала сообщение: “Построение плазмокристалла невозможно. Обнаружена неизвестная ошибка…”
— Ну, естественно! Чего я ещё хотел! — недовольно пробурчал молодой человек.
Он уже собирался опять улечься в кровать, когда заметил, что под сообщением вспыхнуло оповещение наличия дополнительной опции. Вадим удивился и сразу же активировал её. Перед ним моментально развернулся новый запрос: “Вы можете воспользоваться виртуальным моделированием плазмокристалла по заданной матрице сознания и карте мозга. Желаете продолжить?” Не особо надеясь на успех, Вадим нажал “ДА”.
Система помолчала несколько секунд, после чего на экран вышло оповещение: “Моделирование плазмокристалла завершено успешно”.
— Ничего себе! — молодой человек даже присвистнул, — Скорость выполнения как у эталонного образца. Неужели модель окажется работоспособной?
И Вадим, забыв обо всём, погрузился в многочасовое анализирование мозговой активности построенной модели. Увы, штатный анализатор работал столь отвратительно, что молодой человек не раз порывался всё бросить и лечь спать. Но что-то его всё же удерживало, и тогда кибернетист распределил работу среди уцелевших вычислительных мощностей, которые смог подключить к решению задачи.
К концу дня основной массив работы был завершён, что позволило Вадиму начерно оценить, что же из себя представляет полученный результат. Последующий просмотр диаграмм оставил неприятное подозрение, что анализ всё же оказался никуда не годным. Кибернетист плюнул и отправился пополнять запас провианта.
Поход продлился куда дольше, чем Вадим планировал. Привычный путь стал недоступен, и ему пришлось искать обходную дорогу. К счастью, кто-то уже заботливо нарисовал на полу стрелки к направлениям основных мест, где собирались оставшиеся члены несчастного экипажа.
Вернувшись через четыре часа, Вадим высыпал на стол провизию и посмотрел на мигающий гиперобъём. Заглянув в него без особого энтузиазма, молодой человек разом опешил.
Анализ мозговой активности построенной модели был полностью завершен. Но что больше всего насторожило Вадима, каждая процедура прошла безошибочно. Подивившись такому, кибернетист просмотрел выводы, которые были сделаны автоматикой.
И тут его глаза полезли на лоб. Он с удивлением обнаружил, что в модели мозга были активны блоки, функции которых досконально не были изучены. Более того, многие специалисты яростно спорили об их предназначении. Официальная позиция академических светил сводилась к тому, что они могут дублировать вышедшие из строя блоки мозга, отвечающие за восприятие.
Вадим откинулся на спинке стула и задумчиво почесал подбородок. Он понимал, что мозг кота иначе устроен, чем человеческий, но столь сильные отличия его поразили. И дело тут вовсе не в том, что он забыл указать, что сканируемый объект принадлежит не человеку, а коту. Он был стопроцентно уверен, что на Земле множество раз делали грамотное и куда более глубокое сканирование мозга кошек, и ничего подобного не находили.
Вадим посмотрел на кота и с грустью произнёс:
— Да, Жан, что-то с тобой явно не так. Впрочем… Удивляться не приходится.
После этого парень завалился в постель и моментально заснул.
***
Утренний стук в дверь бесцеремонно выдернул Вадима из объятий Морфея. На пороге стояла Дженнифер.
— Главный медик срочно просит вас прийти в медблок! — тут же выпалила девушка.
— А что случилось? — внутренне содрогаясь, спросил Вадим.
— Она сказала, что Эрику стало хуже. Вы же его знаете?
Вадим втихомолку выругался, накинул куртку и побежал за рыжеволосой девушкой.
Медицинский центр встретил непривычной тишиной. Тут было почти безлюдно. Оторопевший кибернетист не сразу заметил неподвижно сидящую в уголке приёмного покоя Татьяну. Она была настолько бледна и молчалива, что напоминала манекен. Но заметив Вадима, неторопливо поднялась и подошла.
— У Эрика началось разрушение мозга. Не знаю, сколько он протянет. Он просил позвать тебя, — медленно проговорила медик.
Вадим тут же побежал в палату.
Корабельный математик лежал на кровати и часто дышал. Каким-то образом Вадим сразу сообразил, что это связано не с болезнью, а с нервным напряжением. Эрик повернулся к другу и сбивчиво заговорил:
— Ты успел! Слушай внимательно! Я кое-что понял. Это очень важно!
Вадим молча сел и застыл в ожидании. Он не замечал, что его собственные руки бьёт крупная дрожь, а лицо перекошено ужасом. Эрику же было не до того, он схватил запястье друга и начал говорить:
— Помнишь, я тебе рассказывал про разные типы реальностей? Так вот, я окончательно в них разобрался. Представь Декартову систему координат. Только по осям отложим не измерения, а целые реальности. Это Пространство, Время и Сознание. Мы находимся не просто в какой-то точке пространства. Это слишком примитивно. Мы всегда действовали одновременно в трёх реальностях. Да, так было всегда! Но если в реальностях Пространства и Времени мы довольно комфортно себя чувствовали, то реальность Сознания или Духа нами практически не исследована. Не вздумай мне перечить! Раньше мы лишь чуть-чуть могли в ней двигаться, а теперь это и вовсе нами забыто. При турбулентности мы переместились по осям Пространства и Времени. И сделали это в положительном направлении. Ужас ситуации заставил нас сдвинуться в реальности Духа в отрицательную область. Именно это и породило всю эту свистопляску. Не веришь? А зря! Когда человеку страшно он способен и не на такое. Потому выход у нас есть только в том случае, если сделаем резкое смещение вектора в пространстве Духа. Ты мне не веришь? Зря! Развитие человека — это и есть движение в пространстве Духа. Именно малые толчки воли позволили нам познавать мир, я говорю о реальности Пространства. Потом мы усилили Дух и познали Время. Отсюда ясно, что только развитие Духа даёт возможность выйти за пределы нашего куцего миропонимания. Хочешь верь, хочешь нет. Уход в отрицательную область Духа несёт крах. Наш корабль уже почти уничтожен. Но шанс есть. Надо найти его! И это нужно сделать тебе! Ты меня слышишь?!
Вадим со слезами на глазах кивал, что-то сумбурно обещал. Он чувствовал, что сам вот-вот потеряет рассудок. Глядя на него, Эрик внезапно успокоился. Математик с усталой улыбкой откинулся на подушке и закрыл глаза. Его губы чуть слышно прошептали:
— Мозг… Это фрактал… Через него… — и математик затих.
Это зрелище едва не разорвало сердце Вадима, он уже хотел было закричать. Но тут ему на рот легла уверенная рука, и тихий Татьянин голос произнёс:
— Не кричи. Он просто уснул. Хотя дела его неважные. Пойдём со мной.
Они прошли в кабинет главного медика, и Татьяна активировала портативный гиперобъём.
— Посмотри сам.
Вадим осторожно нырнул в голограмму. От увиденного перехватило дыхание: клетки головного мозга Эрика массово отмирали. По стремительности процесса это походило на то, как горит сухая бумага. Молодой человек хотел повернуться к врачу, что-то прокричать… Но здравая мысль, что Татьяна уже сделала всё, что могла, отрезвила его.
Кибернетист продолжал смотреть на диаграмму распадающегося мозга Эрика и никак не мог понять, что тот хотел от него. Его явно бредовые идеи были результатом болезни, а вовсе не какого-то научного прозрения. Вадим тяжело вздохнул. И тут его внимание внезапно привлекли пульсирующие светом области. Он сразу же ввёл запрос на уточнение параметров, и его смутная догадка подтвердилась: у Эрика были активны те же самые зоны мозга, что и в недавно построенной модели.
“Что ж… Вероятно, и Жан нездоров… Тут нет ничего удивительного… Если бы имелась возможность, то стоило бы попытаться вырастить плазмокристалл и активировать эти центры схожим образом. Может, это что-то бы и прояснило…”