Вадим не помнил, сколько он сидел на полу. В какой-то момент дверь открылась, и в лабораторию вошёл молоденький парнишка. Вытаращив глаза, он тут же кинулся к сидевшему в прострации кибернетисту. Вадим отлично слышал встревоженные расспросы, но разум просто отказывался даже минимально анализировать слова, и потому он лишь рассеянно кивал и бормотал что-то в ответ.
Наконец молодой человек, приложив неимоверные усилия, оторвал Вадима от пола. В этот момент в голове внезапно прояснилось, и он понял, что паренёк пришёл проводить диагностику оборудования, которая была только что заказана. Это означало, что смена Вадима уже закончена, и он может с чистой совестью отправляться в медблок.
Кибернетист, слегка пошатываясь встал, расправил униформу, пробормотав какие-то то ли извинения, то ли объяснения. Ему совершенно не было дела до процедуры тестирования его оборудования, плевать было на понижение заработка, Вадима даже перестала волновать потеря памяти. Он был абсолютно уверен, что врачи отстранят его от работы и он будет дожидаться возвращения на Землю в изолированной каюте с мягкими, но непробиваемыми стенками.
Вадим вышел в коридор, сделал две дюжины шагов и оказался в зоне посадки в капсулу перемещения. Он лениво коснулся панели вызова. Через несколько секунд двери бесшумно распахнулись, и молодой человек вошёл в небольшое сферическое помещение, в котором находилась лишь дюжина мягких сидений. Опустившись в одно из них, Вадим вспомнил, что капсулу называли странным словом “лифт”. Вот только она ничего не имела общего с примитивными устройствами, что поднимали жителей и грузы на этажи древних зданий. Лифт в космическом лайнере на огромной скорости перемещался по всем направлениям, при этом был снабжён собственной системой искусственной гравитации.
Вадим сухо проговорил: “Медблок”, и капсула тут же понеслась через внутренности многокилометрового межзвёздного корабля “Эрнест Шеклтон”. Стремительное движение совершенно не ощущалось пассажиром кабины, и он мог только догадываться как далеко расположен медицинский центр. Вадим попытался хотя бы приблизительно вспомнить внутреннюю планировку корабля, но сейчас эта информация никак не желала извлекаться из недр повреждённых архивов.
В очередной раз вздохнув над своей участью, Вадим расстроенно уставился в пол. Внезапно его окатило волной света. От неожиданности потерявший память кибернетист аж подпрыгнул на месте. Оказалось, что стенки лифтовой кабины внезапно стали прозрачными. Тут память наконец-то соизволила подсказать, что капсула обретает прозрачность, когда движется сквозь общедоступные объёмы, предназначенные для обитания пассажиров и членов экипажа.
И вот сейчас сферическая капсула летела над вытянувшейся громадной полоской пляжа. По корабельному времени суток был вечер, и морской пейзаж был окрашен в багровые тона. Немногочисленные отдыхающие отмокали на прибрежном мелководье, покачивались в гамаках, натянутых между стволами пальм, что-то жарили на кострах. Находясь на столь благоустроенном пляже, неискушённому человеку могло показаться, что вокруг него море, суша и небо уходят в бесконечность. На самом деле это была лишь искусно созданная иллюзия. В реальности же длина береговой линии была менее километра, а ширина песчаной косы и открытой воды были по сотне метров. Всё остальное: волны, ветер, облака, солнце, горы… было мастерски смоделировано. Конечно, отдыхавшие здесь это знали, но всё равно с радостью предавались самообману.
Пролетев над этим уголком радости, Вадим вспомнил, что сам часто ходил сюда. И даже пытался таскать Жана. Но коту пляжный отдых по каким-то, только ему известным причинам не нравился. Лохматый питомец куда охотнее резвился в ветвях громадного дерева Суар, что располагалось в другой зоне отдыха. Вадим тут же вспомнил, как ему приходилось брать антигравитационный ранец, чтобы выцарапать из гигантской кроны строптивого кота.
Свет в капсуле мигнул, когда лифт пролетал сквозь стенки массивных переборок. А потом перед глазами Вадима предстали причудливые переплетения бесконечных исследовательских лабораторий и научных центров. К удивлению кибернетиста, очень многие из них в настоящее время были закрыты непрозрачными пузырями. Обдумать такую странность Вадим не успел. Преодолев научную зону корабля, лифт через пару секунд затормозил в медицинском центре.
— Добрый день! Что с вами случилось? Я могу дать первичную консультацию по любой медицинской проблеме… — мягкий, но уверенный голос кибера тут же прозвучал в ушах посетителя.
Вадим не собирался с ним кокетничать и сухо бросил:
— У меня психологическая проблема. Нужен приём у специалиста. Срочно!
— Конечно! Вас немедленно примет врач. Правый коридор. Кабинет номер восемь. Вас проводить?
— Не нужно.
Вадим повернулся и зашагал в указанном направлении. Он смотрел на номера кабинетов… Третий, четвёртый… Шестой… Седьмой… Коридор повернул, и Вадим увидел дверь с нужным номером. Одновременно он заметил, что чуть дальше прямо на полу сидела девушка. Увидеть её лицо было невозможно, ибо она замерла, уткнувшись в колени, а упавшие густые тёмные волосы окончательно скрыли её внешность.
Вадим понимал, что у неё тоже явные проблемы. Как и помнил, что он сам здесь пациент с тяжёлыми симптомами. Но пройти мимо просто не смог. Он осторожно коснулся скрючившейся фигуры и тихо спросил:
— Простите, вам нужна помощь?
Девушка не двинулась. Вадим уже отвернулся, чтобы позвать кого-то. Когда услышал хрипловатый голос.
— Что?... А… это ты…
Кибернетист обернулся. Он ожидал увидеть заплаканное или искажённое болью лицо. Но на него смотрели совершенно пустые глаза. В них не было ни страха, ни обречённости… В них не было ничего.
А вот слова девушки явно давали понять, что она знакома с Вадимом.
Он ещё раз всмотрелся в черты лица, затем периферическим зрением оценил и фигуру. Девушка выглядела весьма молодо, что было вполне естественно для современных технологий. Но вот безжизненные карие глаза выдавали её возраст.
“Хм… Совершенно не помню её… Она явно старше меня… Сколько ей? Тридцать? Сорок?… Небольшого роста… Сложение крепкое, спортивное. Наверняка проходила тренинг для высадки на сложные планеты в составе команд спасателей…”
Девушка опёрлась на протянутую Вадимом руку и встала. Когда она выпрямилась, парень тут же прочитал её имя и должность.
“Татьяна! … А я ведь действительно с ней знаком. Вот только ничего про это не помню… Но она же главный врач на корабле!... Так почему она тут уселась?…”
— Таня, привет. Что-то случилось? Почему ты сидишь тут?
— Тут? А где мне нужно сидеть?
— Ну… в кабинете? Ты же там должна работать…
— Работать?
Последнее было сказано с таким надрывом, что по спине Вадима пробежал холодок.
“Чёрт! Её уволили, что ли? За что можно уволить главного корабельного врача?”
Вадим терялся в догадках, когда Татьяна сама решила всё разъяснить:
— Думаю, у меня больше нет работы.
— Как?… Почему?
Но девушка только махнула рукой. Вадима такое не устраивало, и он решил упорствовать.
— Да что случилось-то? — тут молодой человек каким-то подсознанием сообразил, что с этой леди он точно находится в доверительных отношениях. Это явно не было романтическим чувством, но что-то родственное или товарищеское у них точно было. Потому он наполнил голос уверенностью и спросил: — Мне ты можешь сказать?
Брюнетка поправила растрепавшееся каре и смерила его взглядом.
— Что-то ты стал больно напорист… Чего сам-то к нам пожаловал?
— Ну… я… — Вадим смущённо коснулся головы.
— Ясно. Вчерашняя попойка. Наслышана. Пойдём, дам тебе стимуляторы. Медицинский инфоузел всё равно неисправен. Так что может тебе выдать только пластырь.
Услышав такое заявление, Вадим моментально позабыл, зачем сам явился в медблок.
— Что ты сказала? Как инфоузел неисправен?
Но Татьяна не проронила ни слова, пока они не пришли в её кабинет. Там она достала из шкафчика пару пилюль и протянула их Вадиму.
— Вот. Отлично стимулирует после спиртного. Глотай, не бойся! У них никакой побочки нет. Даже если у тебя более серьёзные проблемы, то они не повредят.
Вадим послушно проглотил предложенные таблетки и вернулся к вопросу:
— Так что с инфоузлом?
— Ты меня спрашиваешь? Я всего лишь врач. И в вашем железе ничего не понимаю. Но кибермозг медцентра свихнулся. Я четыре дня назад это обнаружила.
— И что?
— Доложила капитану. Он тут же встревожился. Потому к решению проблемы подключены все техники. Даже Эрик тут! Я, честно говоря, удивлена, что и тебя не припахали. Хотя у тебя с биониклами поди своих проблем куча. Так?
— Погоди! А почему ты обнаружила, что кибермозг неисправен? У него же мощнейшая система самотестирования. Независимая от центрального вычислительного кристалла! Он должен был сам определить отклонения в своём поведении и вызвать техников.
— Должен, говоришь? А вот он так не считает! Он рапортует, что с ним всё отлично. Хотя при этом даже функцию слежения за состоянием экипажа не выполняет! Он даже не может нормально регистрировать число человек на борту! По его данным у нас то прибывает народ, то убывает. Не звездолёт, а проходной двор!
Вадим тут же вспомнил раздвоившегося капитана. И едва осветившее разум чувство, что у него всё в норме с головой, тут же было утоплено в ужасе непонимания происходящего на корабле. Татьяна тем временем продолжила изложение нерадостных новостей:
— Эрик убеждён, что с инфоузлом всё в норме. Но как тогда прикажешь лечить тех, кто обращается с проблемами психики? Матрицу сознания чем снимать и анализировать?
— А что много таких? — осторожно спросил Вадим.
— Много?! И я это от тебя слышу? Психов в галактической экспедиции быть не должно в принципе! А их сейчас знаешь здесь сколько? Я в самом кошмарном сне не могла представить, что в экипаж исследовательской экспедиции наберут такое число людей со слабыми мозгами! Да, сейчас, слава богу, не двадцатый век, когда от космонавтов требовали идеального здоровья. Но ведь все члены экипажа проходили тщательную медкомиссию! Какого же чёрта здесь столько психов?!
Татьяна обрушила мощный удар на металлопластиковую поверхность стола. От этого неожиданного жеста Вадим подскочил как ошпаренный.
— Я проверила досье всех, кто обратился в медблок за последние дни. Ни у кого из них никаких отклонений в психике ранее не было.
Вадим икнул, не понимая, что на это можно сказать. Татьяна тем временем достала из кармана какую-то пилюлю, проглотила её и несколько секунд сидела, уставившись в стену. Затем неожиданно продолжила:
— Поначалу я была полностью уверена, что на всех было оказано внешнее воздействие. Я прогнала развернутый анализ каждого пациента. Ничего! Вообще ноль! Психоматрицы чистые, как у младенцев. Никаких отклонений! Я запросила глобальную проверку внутренней среды корабля. Было протестировано всё: воздух, пища, питьё. Искали следы воздействия различных полей и излучений. Всё безрезультатно. Но, естественно, наш чуткий капитан сразу забеспокоился. Пришлось доложить о ненормально возросшем числе психических отклонений.
— И что он?
— Игорь Валерьевич только сказал, что обсудит это с безопасником.
— Хм… Интересно, что тот сможет предложить? — хмыкнув, спросил Вадим.
— Да ничего! Скажет, дождитесь прибытия на Землю. Там сдадите пациентов более квалифицированным специалистам, чем вы.
— Что-то сомневаюсь, что много есть более квалифицированных врачей, чем ты.
Татьяна ответила на это только горьким смешком. Она долго не могла вымолвить ни слова, но потом несколько раз шумно вздохнула и еле слышно проговорила:
— Всё покатилось к чертям… Сначала люди стали с ума сходить, потом инфоузел… А вот теперь и я.
— Что?! — кибернетист не верил собственным ушам, — Что с тобой?!
— Вот, — медик достала из стола лист, — Составила рапорт о своей профессиональной непригодности. Пойду и вручу его капитану.
Теперь настала очередь Вадима молча таращиться на собеседницу.
Татьяна тем временем оглядела полки кабинета и грустно резюмировала:
— Жаль, что у меня спиртного нет. Самое время напиться. А чего? Какой спрос с сумасшедших? Да, да! Не смотри так испуганно. Я тоже сдвинулась. Видимо, пространственная турбулентность оказалась непростой деформацией вакуума…