В студенческое время со второго курса обучения я жил на третьем этаже общежития №5 Саратовского Политеха, прямо около лестничного марша. Такое расположение имело некоторое неудобство – вы, надеюсь, помните известную песню Булата Окуджавы «Вы слышите, грохочут сапоги…»
Вместе со своим друзьями по группе мне не удалось разместиться. Поселился я с ребятами из параллельной группы, Владимиром Беловым, Петром Башковым и Славой Гуляевым. Он редко оставался ночевать, так как жил в Энгельсе.
В нашей комнате стояли вдоль стен четыре кровати с панцирными, продавленными сетками. Развалившись на кровати – это был обычный стиль изучения конспекта или учебника - ты оказывался в своем роде гамака, как на флоте. Рядом с каждой кроватью стояла тумбочка, в которой хранились всякие учебные материалы, под кроватью стоял чемодан с личными вещами.
В середине комнаты стоял большой стол и четыре стула.
Мы отгородили занавесками угол в комнате – там, в тумбочке, стояли наши коллективные, не скоропортящиеся припасы. Скоропортящееся можно было положить в холодильник, не помню, был ли он один на этаж, или на все общежитие.
Но найти в груде продуктов свой туесок было весьма затруднительно, а, иногда, и невозможно.
Кроме того, в тумбочке стояло несколько кастрюль, большая сковородка, тарелки, стаканы, чайник и другая посудная мелочь.
И, наконец, против нашей импровизированной кухни, стоят платяной шкаф. В нем хранилась наша верхняя одежда – пальто, костюмы, рубашки т.д.
Надо сказать, что это был наш общий одежный потенциал, который был часто востребован при необходимости создать новый имидж любому из живущих студентов в комнате, естественно при общем непротивлении владельца. Впрочем, отказов почти не было.
На первом этаже общежития был буфет, в котором можно было перекусить на скорую руку блюдами из нашей же студенческой столовой, выпить стакан чая с булочкой или пирожком. Рядом находился «красный уголок» с телевизором и стульями.
Телевизоры в комнатах были наперечет. Как и магнитофоны.
У нас в комнате стояли транзисторный приемник "ВЭФ-СПИДОЛА" Рижского завода, который и сейчас хранится у меня дома. Он был куплен на барахолке за очень приличную по тем временам сумму – сто рублей. В "свободной" продаже его не было. Это уже раритет, на корпусе ее надпись – "50 ЛЕТ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ". Звучит, по нынешним временам, почти крамольно.
Стояла в нашей комнате и магнитофонная приставка (дека) «Нота-М», приобретенная на мою первую зарплату после окончания школы.
Я приобрел ее тоже не традиционным способом. Стоила дека в магазине рублей шестьдесят. Приставка должна была подключаться к какому-то радио усилительному устройству, радиоприемнику, на пример.
Она была успешно доработана мною до магнитофона по схеме из журнала "Радио".
Интересное это было время – середина шестидесятых начало семидесятых годов прошлого века. Как только поступала в продажу какая-нибудь новая радиоаппаратура – тут же в журнале "Радио" разбирались ее недостатки и способы их устранения.
Этот журнал был очень популярен, на него невозможно было оформить подписку. Из-за недостаточного выпуска радиоаппаратуры в советское время в нем публиковались статьи по самостоятельному изготовлению различных усилителей, электропроигрывающих устройств (ЭПУ) и т.д., а также рекомендацию по улучшению качества серийной радиоаппаратуры.
Любопытно, где и как редколлегия и авторы статей предполагали делать эти, часто сложные, конструкции. Не говоря уже о том, что материалов и комплектующих в продаже тоже не было. Зато была могучая промышленность ВПК (Военно-промышленный комплекс), где все это делалось. И где можно было "достать" все необходимые комплектующие и материалы. На "ширпотреб", к сожалению, ВПК не уделял должного внимания. Вот вся страна и мастерила себе необходимую радиоаппаратуру сама. "Зато мы делаем ракеты..." – пелось тогда в популярной песни Владимира Высоцкого.
Вся советская радиоаппаратура, которая была у меня и тогда и после, была подвергнута этой рекомендуемой трансформации. К ней относился и транзисторный переносной приемник «ВЭФ-СПИДОЛА». Это была самая современная в то время всеволновая модель, в которую я добавил "европейские дневные" диапазоны тринадцати, шестнадцати и девятнадцати метров. На диапазоне УКВ или FM , как теперь говорят сейчас, не было практически станций.
Сейчас в нашем городе ДЕСЯТКИ станций в этом диапазоне. Времена меняются...
Извините, отвлекся от основной темы, ассоциативное мышление плохо контролируется.
Продолжим.
Где она только не побывала "СПИДОЛА" – и на морском побережье Кавказа, и в пансионатах, где мы отдыхали. Она исправно снабжала нас танцевальной музыкой, которую в те времена можно было с трудом найти только в диапазоне коротких волн.
Музыку передавали, конечно, зарубежные станции – радио Люксембург, ВВС, Voice of America, другие различные «Голоса» и неизвестные нам станции.
Приемник много раз падал, корпус разбивался и менялся, но на его работоспособность это не влияло. Магнитофон прошел в общежитии четыре года почти непрерывной эксплуатации. Аппаратура в СССР делалась обычно по стандартам ВПК. И пусть ее было мало, и вид ее был часто неказистым, она отличалась завидной прочностью и надежностью.
На окнах висели желтенькие шторы, купленные нами в складчину, у окна стояла «березка» – причудливо изогнутая металлическая палка, раскрашенная под упомянутое дерево с развешанными на ней цветочными горшками.
Какой-то минимальный уют был создан, и наша комната даже заняла какое-то призовое место.
Коллектив у нас не сразу сложился. У Володьки Белова на сессии в дневное время всегда были какие-то дела, не связанным с подготовкой к экзаменам. Зато ночью его обуревало непреодолимое желание наверстать упущенной днем.
Это желание просыпалось где-то около 10-11 часов вечера, когда остальные ложились спать. Это не давало нам уснуть.
Много нам пришлось провести шумных, доходящих чуть ли не до столкновения переговоров, пока был достигнут консенсус – заниматься в нашей комнате можно только до 11 часов вечера. А после 11 часов желающие позаниматься отправлялись в специальную комнату для занятий, к таким же любителям-полуночникам.
Каждую неделю у нас кто-то дежурил по комнате. Дежурство заключалось в поддержании порядка в комнате, закупки продуктов на совместно собранные деньги и подготовки ужина.
Кроме внутреннего дежурства, было и дежурство по графику по нашему этажу. Оно заключалось в наведения порядка на кухне. Самым трудным было выскабливание газовых плит, нагрузки на которых были колоссальной. Т.к. никто за собой и не думал убирать после приготовления пищи. За исключением девушек, которые тоже жили в общежитии.
Их было в несколько раз меньше, чем парней. Все-таки, энергетик – а на факультете было три специальности – это профессия скорее мужская, чем женская. У нас в двух группах по 25 человек было только с десяток девиц. Да и то, не в нашей, чисто мужской группе.