Стены неприятно светились холодно-белым.
Трин стояла в центре комнаты, окружённая кольцеобразным столом. За столом сидели люди в одинаковых светло-серых комбинезонах. Человек пять. Все смотрели на неё.
Главной из них, видимо, была плотная светловолосая женщина, на комбинезоне которой блестел металлический ромб. Она казалась преждевременно постаревшей и хронически недовольной. Ломкие выжженные волосы неаккуратно падали на одежду. Трин смотрела на женщину, а женщина — на неё.
“Чего она ждёт?” — подумала Трин.
— Закройте двери, — словно бы прочитав её мысли, отозвалась женщина. — Можем начать.
Одна из её коллег, вытянутая и худая, со впалыми щеками и совершенно непроницаемым выражением лица, механически повернулась и провела рукой в воздухе. Бронированные двери, ведущие к лифтам, с грохотом закрылись.
Трин снова смотрела на женщину с ромбом. Исподлобья, но спокойно. Не отводила взгляда.
— Трин Рэги, значит. — Ромбоносица на секунду опустила голову, быстро пробежала глазами по своему планшету. — С Цеверуса. Любопытно. Знаешь, что ты единственная из людей смогла пройти все этапы отбора и попасть сюда?
Трин молчала и смотрела. Нет смысла отвечать на очевидные вопросы. Вместо этого лучше сосредоточиться на анализе ситуации. Пока слишком мало данных.
— Последние несколько лет мы никого не брали, кроме цитарян и биороботов.
Коллега со впалыми щеками, которую Трин мысленно окрестила Голодной, фыркнула.
— Цитаряне преуспевают только за счёт стимуляторов, — проговорила она. — И из-за них же слишком быстро теряют работоспособность. Поэтому меня вдвойне удивило, что, судя по словам коллег, эта девочка с Цеверуса своими естественными способностями превосходит даже биороботов.
— Узнаем, — ответила Ромбоносица. — И начнём прямо сейчас. Трин, я попрошу тебя встать ровно и не двигаться.
Трин и так не двигалась.
Ромбоносица нажала что-то на своём планшете. Открылся незаметный до этого люк в потолке, и под куполообразным сводом комнаты завис тёмно-металлический тетраэдр сканера.
Невидимые лучи заскользили по Трин.
— Почему ты здесь, Трин Рэги? — спросила Ромбоносица, лениво положив голову на собственное плечо.
— Потому что я особенная, — ответила Трин.
Это было правдой. Об этом твердили ей с детства. Трин могла многое: например, полностью в уме рассчитать гиперкоординаты быстрее и правильнее, чем искусственный интеллект.
— Это мы ещё посмотрим, — проворчала Голодная.
На противоположном конце стола оживился невысокий круглолицый мужчина. Шарик, подумала Трин. Пусть будет Шариком. Или, нет, слишком мило для него. Пусть будет просто Круглый.
— Всё, довольно с этим, — Круглый нетерпеливо махнул рукой. — Зовите Исследователя.
— Вечно ты торопишься, — вздохнула Ромбоносица, выпрямляясь.
Она снова нажала кнопки. В стене бесшумно открылась потайная дверь, и в комнату шагнуло нечто высокое и угловатое.
Трин окинула “Исследователя” быстрым и внимательным взглядом. Белый полимерный корпус, маленькая треугольная “голова” с датчиками-сканерами. Медицинский робот класса С. У него наверняка есть парочка сюрпризов-модификаций. И дополнительные конечности, конечно же. Надо быть настороже.
Исследователь подошёл к кольцевому столу, наклонился и подлез под столешницу. Когда он выпрямился, Трин едва доставала ему до плеча. Исследователь сделал ещё несколько шагов, осторожно вытянул свои полимерные конечности. Ощупал лицо Трин, заглянул ей в глаза. Потом протянул руку к застёжке её куртки и потянул её вниз.
Трин непроизвольно дёрнулась.
— Я просила стоять и не двигаться, — негромко напомнила Ромбоносица.
Исследователь ловко снял с Трин куртку, затем футболку. Расстегнул топик, осторожно положил его на стол к остальной одежде. Принялся за штаны. Трин сжимала зубы, заставляя себя стоять смирно. Ей очень хотелось ударить Исследователя, смять его, как жестяную банку, перекинуть через стол и бросить в Ромбоносицу. Она вполне могла это сделать. Она же Особенная. У себя дома, на Цеверусе, она часто выигрывала спарринги с роботами.
Исследовал снял ботинки — последнее, что оставалось на Трин — и так же осторожно положил их на столешницу.
Трин подняла взгляд.
Круглый пожирал её глазами. Ромбоносица выглядела скучающей и недовольной. Голодная следила за своим планшетом.
Трин стояла, полностью обнажённая, неподвижная и растерянная. Ей было холодно. От неестественного белого света болели глаза. Исследователь сосредоточенно двигался по её телу своими датчиками-сканерами. Трин трясло от злости и отвращения. Она изо всех сил сжимала кулаки, заставляя себя стоять и смотреть в глаза Ромбоносице.
— Выглядит достаточно обычно, — сказал Круглый. — Стандартная девочка. И, судя по сканерам, действительно без киборгизаций.
— Уверена, что она ненавидит слово “обычная”, — Ромбоносица слегка улыбнулась. — Наверное, сложно быть единственной надеждой своего рода. Да, Трин? Такая юная, так много ответственности. И всё это может рассыпаться, если сегодня мы усомнимся в твоей особенности.
“Ты ничего не знаешь о том, как я живу, — яростно подумала Трин. — Ни-че-го”.
— У нас так давно не было людей, что мы забыли о том, как они устроены, — произнесла Голодная. — Не двигайся, Трин.
Исследователь продолжал рассматривать её тело через сканеры. Круглый тоже, хотя в его глазах сканеров наверняка не было.
— Расскажи немного о себе, пока Исследователь работает, — предложила молчавшая до этого зеленокожая девушка с абсолютно чёрными глазами. Цитарянка. — На своей планете ты, наверное, национальная героиня?
Исследователь больно отогнул ей руку, рассматривая кожу.
— Не тратьте время, — бросила Трин.
Цитарянка усмехнулась.
— Так я и думала, — сказала она. — Значит, наоборот. На Цеверусе всем на тебя плевать. Может, не такая ты и Особенная. Может, ты всё себе выдумала, Трин.
Исследователь наконец закончил. Перебросился с планшетом Ромбоносицы парой сигналов и удалился тем же способом, комично складываясь и пролезая под столом.
Ромбоносица вздохнула. Посмотрела на Цитарянку. Цитарянка кивнула, и, достав ещё один планшет, толкнула его к Трин. Планшет проехал по гладкой поверхности стола, и Трин, по-прежнему стоявшая в центре, перехватила его.
— Здесь есть некие данные, — произнесла Ромбоносица. — А у тебя есть две минуты, чтобы рассчитать оптимальный гиперпространственный маршрут между этими двумя точками. Потом сравним с тем, что предложит наш компьютер. Время пошло.
Трин включила планшет. Посмотрела на данные. Прочитала их несколько раз, то впиваясь взглядом, то отстраняясь. Затем положила планшет на стол и закрыла глаза.
Представила, что она не здесь, а у себя дома. Что она не стоит обнажённая в центре комнаты, и вокруг нет этих людей в светло-серых комбинезонах. Они не смотрят на неё, и стены не светятся мертвенно-белым.
Она дома, за своими экранами, в своей маленькой комнате, и за окнами фиолетовый цеверианский закат. У одного из окон стоит цветок в миниатюрном горшке. Он набрал бутоны и растёт вверх, несмотря ни на что.
Комната медленно исчезла, сменившись графиками и цифрами. Запутанные гиперпространственные линии выстроились в идеальную стройную схему. Трин открыла глаза и вслух назвала числа.
— Минута и десять секунд, — сказала Ромбоносица. — Неплохо. Но наш компьютер предлагает другой маршрут. Посмотри на планшете.
— Его маршрут неверный, — непроницаемо ответила Трин. — Судя по данным, в этом секторе есть гиперпространственная аномалия. Идти по стандартному протоколу, который предлагает компьютер, слишком опасно.
Ромбоносица кивнула.
— Где ты училась? — спросил Круглый.
— В Академии на Цеверусе.
— И больше нигде?
— Нигде.
— Кто научил тебя оперировать гиперпространственными данными?
— Это всего лишь ещё один вид информации. Я всегда умела оперировать информацией.
— Невозможно самостоятельно этому научиться.
— Кем были твои родители? — подключилась Цитарянка.
— Обычными людьми. Вы наверняка уже всё о них знаете.
— Когда ты впервые узнала о том, что ты особенная?
— Хватит, — лениво проговорила Ромбоносица. — Трин прошла только один тест. Это ещё ничего не значит. А сейчас время снова пригласить Исследователя. Следующий тест будет в его присутствии. Коллеги, фиксируйте данные.
Исследователю опять пришлось подползти под стол. Он замер рядом с Трин, навострил свои сканеры, два раза мигнул глазами.
— Включи планшет, Трин, — скомандовала Ромбоносица. — Там новые данные. У тебя полторы минуты.
Трин взяла планшет в руки. Открыла данные. Прошло секунд десять, и Голодная внезапно громко сказала, растягивая слова:
— Очень долго. Очень долго, Трин!
— Всё, хватит! — заорал Круглый противным гнусавым голосом. — И так видно, что бесполезно, у тебя ничего не выйдет, ты зря теряешь наше время!
— Возвращайся обратно на Цеверус! — присоединилась Цитарянка. — Люди никогда не смогут встать в один ряд с нами!
Вслед за ними начали кричать остальные, и их упрёки слились в один многоголосый хаос.
“Стресс-тест, как банально”, — отрешённо подумала Трин.
Она закрыла глаза, мысленно отключаясь от всего. Не существовало ни этой комнаты, ни кричащих на неё людей в комбинезонах. Она плыла по Вселенной, и во всей Вселенной существовали только цифры и линии. И они замечательно складывались.
Трин назвала ответ.
— Шестьдесят секунд, — кивнула Ромбоносица.
— Бедная девочка, — сказала Голодная совершенно равнодушно. — Все только и делают, что кричат на неё. А ей уже плевать на свои способности, хочется только убежать, чтобы всего этого не было. Верно, Трин?
Трин молчала. Смотрела на Ромбоносицу.
— Иметь способности недостаточно, — сказала Ромбоносица, вставая.
Стол перед ней раздвинулся, и она шагнула к Трин и Исследователю.
— Посмотри на меня.
Трин и так смотрела на неё.
— Посмотри вниз.
Трин не отводила взгляда.
— Посмотри вниз! — рявкнула Ромбоносица.
Трин посмотрела.
— Посмотри вверх. Налево. Вниз. Сядь на пол. Встань. Посмотри на меня. Влево. Вытяни руку. Сядь. Встань. Ляг. Встань. Посмотри на меня. Посмотри вверх. Следи за рукой.
Ромбоносица замолчала и стала отдавать жестами ускоряющиеся команды: встать, сесть, лечь, встать, повернуться, направо, налево, шаг назад, шаг вперёд.
— Ты не должна ошибаться, — проговорила она. — Если ты действительно Особенная, то не ошибёшься ни разу.
Круглый зашевелился, и Трин посмотрела на него, когда Ромбоносица велела смотреть вперёд. Исследователь внезапно вытянул одну из своих дополнительных конечностей и ударил Трин разрядом тока.
— Не ошибаться! — пронзительно крикнула Ромбоносица, и жесты ускорились.
Трин перестала ошибаться. Но Исследователь всё равно бил её током — сначала раз в двадцать команд, потом раз в десять, потом ещё чаще. Ромбоносица наконец остановилась. Трин осталась сидеть на полу, повернувшись в сторону Голодной.
— Встать, — лениво скомандовала Ромбоносица. — Возьми планшет. У тебя тридцать секунд.
Трин прочитала данные. Не стала даже закрывать глаза и думать. Чётко и раздельно произнесла ответ, глядя на Ромбоносицу.
— Неплохо, — сказала та. — Теперь смотри на меня и повторяй за мной.
Исследователь приготовил электрическую конечность.
— Я — машина и ничего, кроме машины.
— Я — машина и ничего, кроме машины, — повторила Трин.
— У меня нет лимитов и ограничений, я могу сделать всё, что мне будет приказано.
— У меня нет лимитов и ограничений, я могу сделать всё, что мне будет приказано.
— Я — не человек и не робот, я — интеллект в чистом виде, носитель интеллекта.
— Я — не человек и не робот, я — интеллект в чистом виде, носитель интеллекта.
— Я достигаю цели любыми способами, не обращая внимания на боль, потери и препятствия.
— Я достигаю цели…
— Повторяй!
— Я достигаю цели любыми способами, не обращая внимания на боль, потери и препятствия.
— Моё тело и мой мозг не принадлежат мне, они — собственность Организации и будут служить во благо Организации.
Трин замолчала.
— Повторяй, — Ромбоносица повысила голос.
Трин молчала. Её светлые серые глаза смотрели на Ромбоносицу в упор.
— Повторяй!!!
Исследователь снова ударил её разрядом.
— Моё тело и мой мозг принадлежат мне, — глухо проговорила Трин, — и я плевать хотела на благо Организации.
Ромбоносица криво улыбнулась.
— Очень жаль, — сказала она. — Жаль, что нам придётся от тебя избавиться. Я уже начала надеяться, что ты полностью пройдёшь испытание.
Исследователь шевельнулся.
Но Трин уже ожидала это.
Она неожиданно ударила Исследователя по сочленениям между полимерными конечностями, уклонилась от замаха электрической руки, толкнула робота на Ромбоносицу и перемахнула через стол. Ромбоносица упала. Трин сдёрнула с её пояса нож и кинулась к Голодной, пытавшейся нащупать тревожную кнопку. Исследователь, уже стабилизировавший себя, выстрелил в неё несколькими разрядами. Трин увернулась. Разряды угодили в голову Голодной, и та рухнула в своё кресло. Трин швырнула в Круглого планшет, Круглый спрятался под столом. Цитарянка бросилась к тревожной кнопке, но Трин уже ждала её. Два точных движения. Цитарянка сползла под стол, истекая чёрной кровью. Круглый в ужасе отполз от неё. Последний из коллег Ромбоносицы, рыжеволосый бородатый мужчина, бросился на Трин сзади. Они покатились по полу. У рыжего тоже был нож, и он успел поцарапать Трин бедро. Трин перевернулась и всадила лезвие, не глядя. Рыжий затих. Трин добралась до Круглого.
— Не надо, — прохрипел Круглый. — Мы возьмём тебя. Ты прошла тест.
Трин занесла нож.
— Никогда не думал, что меня убьёт обнажённая женщина.
— Сам виноват.
Трин ударила.
Ромбоносица пришла в себя и медленно двигалась к кнопке. Трин в два прыжка оказалась между ними. Они снова встретились взглядами.
— Мне обещали, что ты — мозг на ножках, а не серийная убийца, — проговорила Ромбоносица.
— Я достигаю цели любыми способами, — Трин повторила её мантру. — Не обращая внимания на препятствия.
— Со мной придётся повозиться.
— Не думаю.
Через десять секунд Ромбоносица лежала.
Трин зачем-то содрала ромб с её комбинезона. Выдохнула, медленно оглядела комнату.
Она не хотела никого убивать. Надеялась пройти последний этап отбора и наконец-то стать по-настоящему полезной. Доказать самой себе, что она действительно была Особенной.
Доказала, наверное.
Пять человек и один робот. И одна Трин. Один нож.
Её одежда была в чужой крови, поэтому Трин не стала одеваться. По вентиляционным трубам она выбралась с территории Организации, добралась до своего космолёта, и, не дожидаясь разрешения на взлёт, взмыла в воздух, расстреляла контрольную башню и исчезла в гиперпространстве.
На Цеверусе никто не ждал её. У себя дома Трин долго стояла обнажённой перед зеркалом, рассматривала собственное лицо и резаную рану на бедре. Потом проговорила негромко и почти равнодушно:
— Трин Рэги была Особенной. Трин Рэги проходила отбор в Организацию и пыталась стать кому-то полезной. Трин Рэги погибла во время стресс-теста в круглой белой комнате с мертвенными светящимися стенами. Её больше нет и никогда не будет. Я — не Трин Рэги. Я не Особенная. И я никому не принадлежу.
— …Но я достигаю цели любыми способами, не обращая внимания на боль, потери и препятствия.
Она обработала раны, надела чёрный комбинезон, забрала из своей комнаты цветок с фиолетовым бутоном, в последний раз посмотрела на цеверианский закат и вышла из дома.