НЕ ПУГАЙТЕ МЕДВЕДЕЙ РЕЗИНОВОЙ ЛОДКОЙ!
Довелось мне в молодости побывать на Северах. Дивное было время, и люди были интересные, чудесные люди! Вот нынче все за заборами да под замками, а тогда... Тогда вместо замка -- лопата. Да-да, обыкновенная лопата: штыковая ли, совковая -- неважно; коль подпирает дверь, значит можете не стучать -- хозяев дома нету. Ах, незабвенные восьмидесятые, воротить бы вас... Увы, увы! Сколько перевидано всего, сколько пережито! Часто вспоминаем, очень часто; достанем с бабкой" фотоальбом; минута-другая и мы там -- за перевалом Арга-таас, в посёлке Угольное, на озере Кабакан, в тайге... Кстати, моя благоверная одна из героинь моего почти взаправдешнего рассказа.
* * *
Неудержимо таяло короткое и жаркое колымское лето. Давно ли под обесцвеченным нестерпимым зноем небом воздух буквально вскипал от комарья и прочего гнуса, от которого не было никакого спасения; не помогали ни дымы костров, ни марлевые пологи; нас спасала ДЭТА -- вонючая маслянистая суспензия от кровососов, и то не надолго -- на час-два и вновь надо было мазаться. Но вот пришёл август, а с ним и долгожданная прохлада. Ночи стали длинее, раззолотились лиственицы, всё чаще стали проноситься над речкой Зырянкой разжиревшие утки-крохали, запахло огурцами -- начал спусаться хариус (эта рыбка всегда пахнет свежими огурцами), поспела ягода брусника. Вот за ней, за этой ягодкой и отправились в субботний день девчонки-маляры из подсобного строительного цеха -- на стареньком, видавшем вездеходе поехали.. Их предупреждали: "Не пришлось бы вам, бабёнки, обратно пёхом топать". Риск, конечно, есть; можно и не ехать, можно дома день посидеть... Но, как зимою без брусники? Правильно: никак! Брусника -- это тебе и варенье, и вкуснющие пирожки, а главное -- морс ( по "материковски" -- компот) Без этого напитка на Колыме не перезимовать, потому что никакие чаи-кофеи ни в какое сравнение с морсом не идут -- ни по каким параметрам!
"Ну, красавицы, что решили: едем?" -- спросили у жаждущих приключений. Ответ был краток: "Да!" -- " Что ж, воля ваша. Тогда -- с богом!"
Едва отъехали от посёлка: хлоп! -- сломались. Через пару километров -- ещё одна поломка, потом ещё... Засомневались: "Доедем ли?" Вот она, ягодная сопка -- рукой подать... Ах, близок локоть... Стали "помогать" железному коню, уговаривать стали: "Давай, давай, родной, потерпи; немного осталось, совсем немного!" Он словно внял нашим мольбам и больше не ломался.
Однако доехали. Глянули... Мама родная, ягод тьма тьмущая, настоящий брусничный Клондайк! Хоть лопатой греби их, хоть пригоршнями черпай -- всё подножье сопки словно рубинами усыпано...
Набрали быстро. Присели на "перекур", слопали то, что с собой прихватили к обеду... Ну, чего теперь? Домой -- чего же ещё. А Леонид Макарыч, водитель вездехода: "Девчата, погодите малость, я тут в движке поковыряюсь, а вы пока груздочков пособирайте."
Уже и груздями девчата "затарились", а вездеходчик всё ковыряется, потом начал с кем-то разговаривать по рации, ругаться, крепко ругался, но не матюгался... Женщины ему: "Что, дядь Лёнь, не ладится, да?" "Не ладится, дорогие, не ладится..." "Может тебе помочь чем?" "Ничем вы мне не поможете, милые; поломка серьёзная -- детальку одну заменить надобно, вот эту, (он показал деталь) во, глядеть не на что -- в кармашке поместится, а у меня её нету; только в гараже взять можно, в посёлке...Почему бы не запастись... Вот старый баран!" -- "И что теперь, дядь Лёнь?" -- "Что, что... В посёлок идти надо -- вот что." -- "А мы как... одни тут... без мужчины?.." -- "А так: -- отвечал им пожилой седовласый водитель -- пока светло, наберите дров на костёр, чаюйте, разговаривайте, к ночлегу готовьтесь; кому будет тесно, может устроиться в моей лодке... (Надувная одноместная "Омега" Макарыча лежала подле вездехода -- он так и не порыбачил...) Но лучше держаться всем вместе -- мало ли... А я приду утром, в девять часов приду -- как штык явлюсь! Не скучайте." И ушёл.
Семь километров до посёлка и ни намёка на тротуар; что слева, что справа -- кочковатая марь. нещадно истерзанная гусеницами вездеходного транспорта, лужи, карликовые берёзки, чахлые кусты голубики, а под всем этим вечная мерзлота...
Короток предпоследний августовский день; переживают женщины: "Не дойти Макарычу засветло -- в пути ночь застанет, на самой середине... Поди, тяжело ему? Конечно тяжело... А вдруг он не придёт, что мы тогда, куда подадимся? Ой, девоньки, что будет-то, что будет, ой-ёй-ёй!".
Они сделали всё, как он им наказал: жгли костёр, чаи гоняли, байки травили... Допоздна сидели. Спать устроились в вездеходе. Подумали: вообще-то одну ночь перекантоваться в нём можно, даже поспать: поджал ноги -- к бодбородку и дрыхни на здоровье. Но это когда в "салоне" трое-четверо, а их семеро... Отошли ко сну в начале третьего; спали сидя, плотно прижавшись друг к дружке.
Около семи часов утра, когда солнце ещё дремало за сопкой, и было ещё довольно темно, снаружи, у левого борта вездехода случилась какая-то возня... Враз все проснулись... Неуж-то Макарыч воротился? Так рано?! -- он ведь к девяти обещал...
-- Дядь Лёнь! -- крикнула Катенька, самая младшая из девчат. -- Это вы?
Шебуршанье прекратилось. Девушка позвала вновь, а ей в ответ невразумительное: "Уоу-оу!..Бу-бу-бу!.." "Умаялся бедняга, -- подумали все, -- слова выговорить не может... дар речи потерял..." И тут последовал страшный удар по металлическому каркасу машины... Все разом вскрикнули, а им в ответ ещё удар и рёв... Медведь! В вездеходе было ружьецо -- одностволка дяди Лёни, но он взял его с собой... Чем оборониться? А незваный гость продолжал бесчинствовать -- реветь и драть когтями прочнейший брезент, под коим прятались насмерть перепуганные "пассажиры". Ситуация становилась критической: ещё немного -- минута-две, и зверь вломится к ним... И тут их звеньевая Агафья Васильевна, или по простецки Гаша, сорокалетняя, мощная, схожая с толкательницей ядра женщина, говорит словно речь идёт о том, чтобы утихомирить не в меру расшалившегося сорванца в песочнице, по заднице ему нашлёпать: "Как же он достал! Ну, я ему щас всыплю." И наружу стремится. Ей: "Агафья Васильевна, вы сдурели! Да он вас..." А она: "Ещё посмотрим кто кого!" Ну что ты с ней... А косолапый буянит, не унимается. А звеньевая вылезла да как крикнет: "Эй, ты! А ну пшёл отсюда, козёл вонючий!" А ей в ответ громкий, как бы удивлённый взмык, затем пауза, и -- треск сушняка... Зверь явно убегал! Судя по всему, Гаша ему таки всыпала! Но чем, как?! Неуж-то тем, что просто высказала всё,что о нём думает. Чудеса! Обескуражила звеньевая косолапого; видать, впервые в жизни обругали его таким неприличным словами. Ай, молодчина наша Гаша!.. Но, что за странная, пугающая тишина за "бортом"? Господи! да неужели же... Неуж-то забрал мишка Гашу с собою, в свою берлогу?... Вот горе-то! Что теперь мужу её , скажем, детушкам её?
Но не прошло и минуты, как в растворённой двери в неярком луче лампы-коногонки показалась распатланная Агафья Васильевна. Она замерла на миг и выдохнула: "Уфф!" На её бледном лице блестели капельки пота. Гашу буквально втащили внутрь, и тут же с расспросами: "Ну, что? Как? Жива?" "Всё! -- только и ответила звеньевая. -- Попить дайте..." Литровую фляжку она опорожнила одним махом. Отдышалась, и словно её кто-то мог подслушать, молвила шёпотом: "Девки, он такой, такой... Вы даже и не представляете, какой он большой, страшный какой!.. Нет, я больше никогда не стану пугать медведей, никогда!"
* * *
Леонид Макарыч, как и обещал, пришёл ровно в девять, с запчастью пришёл. Тут же ему и поведали о недавнем происшествии. Не шутку взволновался Макарыч, даже руку к левой стороне груди приложил.
-- Да вы хоть все целы?
-- Все, дядь Лёнь, все!
-- Фух! Ну и хорошо, ну и ладненько... Гашенька, как же ты с ним совладала? -- с улыбкой вопросил он старшую.-- Расскажи-ка поподробней; что-то я недопонял.
-- Что рассказывать... Взяла вашу лодку, подняла над собою и -- на него: кричу, ругаю, а у самой волос дыбом... Ну он и дал дёру... Медведь ушёл, а я шагу не могу ступить, будто примёрзла...
-- Агафья Васильевна его ещё и козлом вонючим обозвала! -- вставила Катенька.
-- Козлом? Это сильно, это очень сильно! Но, идти на медведя с резиновой лодкой... Оригинально! Ничего подобного не припомню. Ну ты хулиганка! Бедолага, поди и досе в себя не пришёл. А ну-к, девчонки, взглянем, как ты его напугала. " "Девчонки " понаехавшие на Колыму со всех концов воистину Великого Советского Союза, видевшие медведей разве что в кино да в цирке, разумеется и слыхом не слыхивали, что сильно напуганного аю (так по-якутски звучит "медведь"), нередко послабляет, и следы его послабления конечно же можно увидеть, о чём и поведал изумлённым дамам Леони Макарыч.
И все принялись искать следы медвежьей слабости.
Владимир ХОТИН
02. 08. 2021