Из романа "Издалека долго"
Михалыч, заглядывающий к Ершовым почти каждую неделю, пробегая с работы домой, что на ул. Герцена 17, захворал. Два месяца спустя зашёл с бутылкой коньяка и был грустным и многозначительным. Он выложил с порога, что окончательно уволился с буксира и что пришёл без рыбы и попрощаться. Ева поняла, что он не решается сказать о чём-то важном и не торопила старика.
- Не знаю, хозяйка, должен ли я это сделать, - решился он после второго полстакана, - но мне немного осталось куролесить, а сегодня, уходя с порта, дёрнул чёрт перелистать старые капитанские журналы, и из вахтенного выпала зелёная тетрадочка. Я сразу узнал почерк Серафима. Прошло уже пятнадцать лет с его гибели, и, конечно, она принадлежит по праву тебе. Там любовные стихи.
- Михалыч, ты чего-то кругами ходишь.
- Капитан очень не любил гостиницы. Помню. Когда мы впервые пошли в рейс с ним, то в Нижнем Новгороде вынуждены были простоять неделю. В первый же день в гостиничном номере Серафим увидел бегущего по полу таракана, побледнел и молча ушёл с вещами на буксир…
- Ты к чему это? – перебила его Ева.
- Бог - свидетель, я любил капитана и вашу семью, но ты – мудрая женщина и разберёшься сама, - мотнул головой старый механик, выпил ещё полстакана (рюмки он не признавал) и отчалил, бормоча под нос какое-то заклинание.
- Не поминайте лихом! – услышала Ева из подъезда.
Она с осторожностью открыла тетрадь Серафима и обнаружила стихи, ранее не виденные ею:
Первая часть. Моей Еве
Поздняя зима
Бела, зима была бела,
Горели от мороза щёки,
Она кружила и мела,
Весны отодвигая сроки.
Мила, божественно мила,
Ты мне смеялась обнажённо,
Тобой "пристреленный", сражённый
Терял и силы, и дела.
Смела, отчаянно смела,
Смотрела искренне, влюблённо,
Как будто свято и законно
Так просто за руку взяла.
Влекла, без устали влекла,
Варила крепкий кофе дома,
Терялся разум в сладкой коме,
И голова от чар плыла.
Светла, возвышенно светла,
Тянулся я к твоей науке.
Ну, а зима? - Зима бела,
Снег и метели на поруку.
С тобою
Апрель любовью напоён,
И небо сине-голубое,
У птиц на рандеву приём
И мне быть хочется с тобою,
Пернатое свиданье - трель -
Летающее и рябое.
Холодный почему апрель? -
Мне не понять вовек с тобою.
Не будем мучиться, пленён
Природой русской, и любое
Красиво время за окном,
Особенно, когда с тобою.
Разбит апрель и изменён,
Не могут небеса без сбоя,
Но я Всевышним опьянён
Одной, единственной тобою.
Поэт
Часть меня тревожит волны
Мирового океана,
А другая - портит чёлны
И боится, без обмана.
О скалистый берег бьются
Мысли в поиске ответа,
Разбиваются и льются,
И ласкают камень светом.
Буруном вскипает буря,
Пронизают тело страсти,
Небо, чёрны брови хмуря,
Содрогает ветром властным
И ревёт, и жгёт огнями,
Молнии сверкают дико.
Оглушённый мглой, тенями,
Недовольно хмуро сникну...
Чайки, вслышу, закричали,
А лучи звезды сиянны.
Отдохну, начну сначала
Непременно, окаянно.
В глазах
В моих глазах любовь и грусть,
От уходящего живу,
Прошедших не увижу буйств
Ни в сон, ни в отдых наяву.
Не трачу силы на искус,
От настоящего дышу,
Всё больше в мыслях Иисус,
Хотя, по-прежнему, грешу.
В твоих глазах любовь и рай,
От приходящего светла,
Ты любопытна и права:
"Холодный ныне выпал май..."
Волной опустошаешь жизнь,
Вольна, уверенна игра
И своевольна, и... каприз,
И несравненная с утра.
Шёпотом...
Плед вечности истлел и сброшен,
Храм вознесётся на крови...
О чём-нибудь с тобой хорошем
Мы шёпотом поговорим.
Я буду дорожить мгновеньем,
Касаясь тела и ночи.
О чём-нибудь о сокровенном
Мы, утихая, помолчим.
Я сохраняю вопрошенье:
"Когда же встретимся в Пути?"
О чём-нибудь о совершенном
Задумаемся, воплотим?
В раздолье солнечном и небном
Цветы и пчёлы - "Жду" и "Ж-жу".
О чём-нибудь от них волшебном
Я шёпотом тебе скажу.
Я влюбился не в те времена
Вечер тёплый - не нужен рассвет,
Нам удобно с тобою вдвоём,
Помечтаем на тысячу лет
И заполним этот объём.
Тишина нам - подарок судьбы,
Хвойных веток в Рыбинске тьма,
Мы обнимем Её без борьбы,
И Она нас укроет от сна.
Я влюбился не в те времена
В свете зелени радостных глаз,
Как гипнозом звала глубина,
Где мерцал потаённый алмаз.
Светлой сказкой гуляла мечта,
Распускала нектары листва,
И сливались в ночи уста
По законам большим естества.
В жестах
Всё в Ваших водится руках
И даже лёгкий мой успех,
Я, вдруг проснувшийся в веках,
Стих написал себе на грех.
Остановиться не досуг,
Я сам себе теперь не рад,
Но в жестах Ваших томных рук
Литературный слышу лад,
А кисть - божественный шедевр,
И длинных пальцев ноготок !
Мой обезумевает нерв,
И я для Вас на всё готов.
Зачем
Взирая сумраки ночей,
Зачем меня ты ждёшь и хочешь
Страстями голову морочишь
И ищешь бережных ключей?
Находишь, исчезаешь вновь,
Придёшь и выделишь из прочих
И снова раздеваться хочешь,
Вытаскивая из одежд любовь.
Взгляд, нежный, бросишь из очей,
А звёзды сверху светят в спину...
В тоске я непременно сгину
Без наших огненных свечей,
Но в одиночестве, ничей,
Я всё же, не надеясь, грежу
И имя, дорогое, нежу
В бессонной матрице ночей.
Никуда
Никуда не приглашаю
И на свадьбу не зову,
Клонится мечта большая
На зелёную траву,
На провинциальный город,
Да забытый старый дом;
Веселится новый ворог,
Прежний скучен и знаком.
Никуда не опоздаю,
Не кричу в лесу "Ау!"
Будущее угадаю
Без особенных наук.
Жду церковного прихода,
И себя отдам любви,
Ближе кажется природа,
Лики Спаса без крови.
На надежде и на вере
Застегнулись рукава,
Брошены в конверт потери
И никчёмные слова.
Которая сведёт с ума
Учёл ошибки, выгнул лук,
Пошёл по чувственной тропе.
Любви немеряно вокруг,
Но как найти одну в толпе
Ту, от которой в пламя кровь,
Которая сведёт с ума?
Зардеется сама Любовь
От той, что светится сама,
Обнимет, ласково прижмёт,
Прижмётся носиком в плечо,
А волосы - пахучий мёд,
И от волненья горячо
В Её дыханьи тонких рук,
В Её касании пера
У двух сердец единый стук
И жажда нового Вчера...
Мои ошибки - старый лук,
Что там пропела тетива? -
От каблучков, высоких, стук,
И вновь любовные слова.
Поговори со мной легко
Поговори со мной легко.
Я - умный, не люблю занудства,
Всегда "копаю" глубоко
И не лишён ещё беспутства,
Но устаю - года не те,
А тут, моя красава, Осень...
Я много вижу в Пустоте,
На цифре оступился "восемь".
Она легла, как кроткий лист,
А август встрепенулся летом.
Сегодня я от жизни чист
И напоён Всевышним светом.
В своей галактике спиральной
Историей пропитан давней,
Где мир-война, добро и зло,
Финал изысканный и славный,
Но автору не повезло.
Его конец пути печальный:
Прочтут. Что скажут? - Всё равно.
Он будет на планете дальней
Глядеть в широкое окно
И вспоминать земные планы,
Как упоительно тепло,
О завтраке с бокалом чайным
С цветущим садом за стеклом,
С Той, что повадилась "случайно"
Выискивать Его чело,
Как делает? - Осталось тайной,
Но говорит, что повезло.
В своей галактике спиральной
Он держит хлипкое весло
И правит по воде кристальной,
Не оставляя ремесло.