Соседка Люся предложили Наде профсоюзную путёвку на две недели в Палангу в хороший пансионат. У Люси буквально за несколько дней до отъезда мама сломала ногу и о том, чтобы оставить её одну, не могло и речи идти. Отдавала она путёвку, конечно, не бесплатно, попросила накинуть рублей двадцать пять к уплаченным ей семнадцати, если ещё прибавить деньги на дорогу туда и обратно, то в итоге выходило совсем недешево . К тому же одна Надя, конечно, поехать не сможет, только с мужем и дочкой. Может, махнуть на всё рукой, рискнуть и поехать втроём? И плевать, что путёвка на одного! На месте разберутся, что и как. В крайнем случае, найдут квартиру или комнату. Только надо было уговорить мужа на эту авантюру, а Надя прекрасно понимала, что это будет отнюдь непросто.
Надюша всегда мечтала побывать в Прибалтике. Это же почти другой мир, почти Европа. Нет, она не может упустить такой шанс, тем более что Леонид совсем недавно вернулся из Швейцарии и привёз ей несколько умопомрачительных нарядов. Один синий шёлковый комбинезон стоил того, чтобы поехать и пройтись в нём по набережной. У Нади оставалось ещё немного чеков , и она уже представила, как купит на них одежду дочери и мужу. Перед её глазами возникла потрясающая картина идеального семейного отдыха…
*****
Леонид так и не понял, как жена смогла его уговорить на эту поездку. Это было безумием – ехать втроем по одной путёвке! Но к его удивлению всё складывалось очень удачно: на работе ему легко одобрили отпуск, купили билеты, правда, на самолёт, на поезд достать не смогли, вышло дороже, чем планировали, зато Саша была в восторге от предстоящего полёта. У друзей нашлись знакомые знакомых, которые сдавали квартиру в Паланге. Созвонились и сняли пока жильё на неделю, но ещё предстояло как-то разобраться с пансионатом, для Леонида казалось просто нереальным взять и заявиться туда втроём, даже не то, чтобы не реальным, скорее неприличным. Но отступать, в любом случае, уже было поздно.
– Папа, мы на самолёте полетим, да? Высоко-высоко, как птицы, да? Мы не разобьемся? А летать страшно?
– Сашка, остановись на секунду, слишком много вопросов, мне не угнаться за тобой. Волнуешься, да? – Леонид потрепал дочку по волосам, она прижала плечи к ушам, улыбнулась и утвердительно покачала головой.
– Ага, волнуюсь. И ещё очень хочу увидеть море. Ты научишь меня плавать?
– Обязательно научу. Только сейчас посиди тихонько, мне ещё поработать немного нужно.
– Посижу. А книжку вечером почитаешь?
– Саша!
– Всё, всё, я молчу.
Минут через пятнадцать Леонид сдался, он чувствовал, как Сашка периодически тяжело вздыхает и сверлит его спину взглядом.
– Что будем делать? Играть?
– Не, расскажи мне про море…
– Так вчера же рассказывал.
– Я забыла уже. И ещё про самолёт.
И он ей, конечно, рассказал и про море, и про самолёт, а еще про лебедей на пруду и вкусное мороженое. Саша очень внимательно слушала, не перебивала, только иногда на её лице появлялась улыбка, или она сжимала свои маленькие ладошки в кулачки и замирала в восхищении от услышанного.
– Пап, когда я вырасту, стану совсем взрослая, и у меня будет своя дочка, а ты будешь седой и старенький, то я обязательно отвезу тебя на море, потому что это лучшее, что есть на земле.
– Ну, это не скоро будет. Пойдем-ка лучше на кухню чай пить. Заговорила ты меня совсем, во рту пересохло.
– И сгущенку есть будем?
– Обязательно!
Саша не выполнила своё обещание, не отвезла папу на море, они каждый вечер в последний год его жизни пили вечером чай на кухне и планировали летом поехать в Грецию: на неделю в Афины и дней на десять на острова. Конечно, все вместе: с мамой, Юлькой и Владом. Леонид много поездил по миру за свою жизнь, но всегда один, по работе. Он вообще мало отдыхал.
*****
Саша так и не научилась плавать. Море её напугало, и она категорически отказывалась в него заходить. Играла на берегу, а ещё любила смотреть, как взрослые дяди строят замки из песка. Она тоже хотела построить, но у неё не получалось: башни рушились, крепостные стены осыпались, и вместо замка получалась бесформенная куча песка. Леонид предлагал свою помощь дочери, но она её не принимала, хотела строить сама. Сердилась, плакала, ломала всё построенное, но никого к своим «творениям» не подпускала.
– Упорная она у нас.
– Упрямая, – Надя листала свежий номер «Работницы» и не особо обращала внимание на происходящее вокруг. Отдыхала и, как она говорила на протяжении всего отпуска, наслаждалась цивилизацией. По её мнению здесь всё было другое: люди, одежда, еда, даже воздух и солнце. – Ведь же ясно, что у неё самой ничего не выйдет, зачем мучиться?
– Ты не права, муки творчества – это нормально, поиск себя, нужного материала, пропорций, – Леонид ухмыльнулся. – Интересно, кем Сашка станет, когда вырастет. Ты как думаешь?
– Не знаю. Явно не архитектором. Обычный ребёнок, кем-то вырастет, конечно. Собираться пора, скоро обед, а ещё надо успеть всем душ принять, – Надя захлопнула журнал. – Кстати, напомни, чтобы я тебе показала статью в журнале. Очень интересная.
– В «Работнице»?
– Да, а что?
– Ничего. Пойду Сашку заберу.
По дороге в столовую, набрели на скульптуры львов, Саша захотела с ними сфотографироваться, побежала, вдруг остановилась в метрах в двух от них и замерла:
– Страшные. Как живые. Давай так фотографируй, я ближе не пойду.
– Глупая, это же скульптуры. Они не кусаются.
– Это они до сегодняшнего дня не кусались…
– Резонно.
Саша потом часто вспоминала этот момент. Фотография вышла смешная. Испуганная четырехлетняя девочка в модной шляпе, яркой, явно импортной, футболке и вязаной юбке. Бабушка связала. Мама очень не любила эту юбку, её просто трясло, когда дочь доставала из шкафа бабушкин подарок. «Деревня, безвкусица», – произносила она тихо, сквозь зубы, уступая дочери и позволяя ей надеть её любимую юбку, связанную из остатков пряжи почти всех цветов радуги. Сашка в этой юбке украла тогда у Нади половину эффекта от шикарного синего шёлкового комбинезона, он просто потерялся на её фоне. Спустя годы, конечно, очень смешно всё это вспоминать, а тогда каждое утро девочка боялась, что мама заставить её надеть вместо любимой юбки комбинезон со звёздочками или, что ещё хуже, платье, похожее на ночную рубашку. Слова мамы: «Это же из «Берёзки» – пугали девочку ещё больше. Она представляла себе берёзовые посадки в деревне у бабушки и бедные деревья, из которых каким-то образом сшили эту ужасную одежду.
*****
– Надя, вот сейчас мы придём в пансионат и дальше что? Как ты вообще себе представляешь разговор с администратором? Нас трое, путёвка одна, поселите нас куда-нибудь, пожалуйста, вот вам банка икры чёрной? Так, да? Позор просто. Я со стыда сгорю, – Леонид смотрел на жену в ожидании ответа и крутил в руках злосчастную банку с икрой, – Что молчишь?
– Господи, оставь ты уже эту банку в покое, разобьёшь ещё, с тебя станется. Стыдно ему видели те, а не иметь возможности семью на море отвести не стыдно? Кстати, тебе почему путёвки не дают? Ладно, лирика это всё. Сама всё администратору скажу, раз ты такой совестливый. Саша, – позвала дочь Надя, – иди сюда, нам идти пора.
Саша прибежала из кухни и положила на стол рядом с банкой икры свой рисунок:
– Мам, не ругайся. Смотри, я нас нарисовала, ты улыбаешься, а папа меня за руку держит, чтобы я не потерялась. Давай, его тоже подарим этому, как его там…
– Администратору, – подсказал дочери отец.
– Ага. Он увидит, что у нас семья хорошая и пожалеет нас.
Надя вдруг заплакала, села на стул и закрыла лицо руками:
– Конечно, Саш, обязательно подарим.
– Мам, ты чего, тебе рисунок жалко отдавать, да? Не плачь, я ещё нарисую.
В пансионат их каким-то чудом поселили, пришлось только доплатить за питание, администратор была очарована маленькой девочкой в смешной вязаной юбке, которая совершенно серьёзно попросила не выгонять их с папой жить на улицу, пообещала вести себя очень хорошо и шёпотом добавила, что у них есть чёрная икра на всякий случай. Правда, добавила Саша, что она так и не поняла, что это за случай такой, когда без икры никак нельзя. Администратор долго смеялась, икру брать категорически отказалась, выдала им ключ от одноместного номера с полуторной кроватью и сказала, что вечером занесёт им раскладушку и дополнительный комплект белья.
Жизнь в пансионате Саше понравилась, в отличие от жизни дома здесь всё было, как она любила – по расписанию: завтрак, потом сразу же спешили на море, чтобы занять хорошее место на пляже, возвращались к обеду, немного отдыхали и обязательно шли в кафе-мороженое, где тётя в красивом белом фартуке приносила в холодных металлических креманках восхитительное шарики ванильного, клубничного и шоколадного мороженого, посыпанного измельченными орешками. Дальше небольшая прогулка по набережной с заходом на пруд с лебедями и можно возвращаться в пансионат – время ужина. Вечером редко куда-то ходили, в основном проводили время на территории пансионата: Саша играла с другими детьми на площадке и качалась на качелях, Надя и Леонид неспешно прогуливались по аллеям.
Сашу, которую Наде всегда было тяжело накормить, неожиданно для всех полюбила местную еду, в столовой съедала всё до последней крошки и иногда даже просила добавку. На щеках у девочки появился румянец, и к Надиной радости, вязаная юбка на дочку больше не налезала.
Поездка оказалась чудесной, вернулись домой счастливые, отдохнувшие и на радостях отдали, так и не пригодившуюся банку с икрой, соседке Люсе, в качестве благодарности за путёвку. Соседка, кстати, потом лет двадцать напоминала Наде о своей щедрости. С годами путёвка на одного превратилась в семейную, и не на две недели, а на три и, конечно, отдала её им Люся абсолютно бесплатно. Надя не спорила. А смысл? У каждого своя правда, главное, что отдохнули они тогда замечательно.