Фаустиана АСП
Бытует миф – А.С. Пушкин (АСП) не любил метафизики. Сомнительно: все почти творения с 1826 после Перекрестка – сплошь мистика и метафизика = Пиковая Дама, Медный Всадник, Сцены из Фауста:
1825 (опубл 1828) Сцена из Фауста,
1828 - Уединённый домик на Васильевском,
1828-1830 - Гости съезжались на дачу, 1
830 – Домик в Коломне,
1830 – Мал трагедии (Каменный Гость, Пир во время чумы)
1833 (опубл не разрешено) - Медный всадник,
1834 - Пиковая Дама, 1835 (?) - Египетские ночи.
Медный Всадник – анти-Фауст (Эпштейн): Гроба с размытого кладбища плывут по улицам!
Медный всадник» начинается тем, чем, по сути, завершается «Фауст: картиной прекрасного города, возникшего среди болот благодаря неимоверному труду и неисчислимым жертвам. В «Фаусте» представлен замысел и начало его исполнения, сам процесс труда; в «Медном всаднике»?– результат. Фауст трудящийся (гетевский) и Фауст скучающий (пушкинский).
На вопрос Эккермана: «Не присущи ли демонические черты так же и Мефистофелю?» – Гете ответил: «Нет… Мефистофель – слишком отрицательное существо: демоническое же проявляется исключительно в положительной энергии» Демоничен не Мефистофель, исполненный жажды разрушения, а Фауст, строящий планы созидания. Только его «положительная энергия» и может дать Мефистофелю силу как «отрицательному существу».
Но если последнее слово Пушкина – о погибшем Евгении, то последнее слово Гeте – о восторжествовавшем Фаусте (дьявольская разница!), не тихая печаль о бедном безумце, но громкое ликование о душе, обретшей бессмертие и высшую истину. АСП выступает как истинный проф. психиатр, Гете – как вел. мыслитель гностицизма: похожий сюжет развивается у Гeте и Пушкина в противоположных направлениях: от жертвы и разрушения – к осмысленному и свыше оправданному деянию; от великого устроительного свершения – к разрушению и жертве.