Казалось бы, мы выехали из Санкт-Петербурга почти неделю назад, а проехали всего-то тысячу километров, добрались только до Костромы. И здесь, вопреки моему графику, о котором все уже давно забыли, кроме меня, тоже задержались. Вместо запланированной половины дня на осмотр исторического центра Костромы и Ипатьевского монастыря мы провели в этом прекрасном русском городе весь день до самого вечера. А началось все с поиска парковки. Дело в том, что в Костроме обожают дорожный знак «Остановка запрещена». Особенно в центре. По факту, здесь вообще практически нигде нельзя оставить автомобиль, чтобы не быть оштрафованным за это нарушение. В конце концов я нашел место где-то в переулке, примерно в километре от центральной площади и далее мы путешествовали исключительно пешком.
Первым ориентиром нам служила знаменитая костромская Пожарная каланча на центральной площади города, а далее мы намеревались в полной мере прочувствовать одну из знаменитых гастрономических достопримечательностей Костромской губернии — сыры. Разумеется, мы первым делом отправились на костромскую сырную биржу. Это недурно ударило по кошельку, но где-то через час после детального изучения ассортимента, я двинул обратно к машине крепко груженый образцами местного сыроварения. Если судить по названиям на этикетках и эмблемах, то становится ясным — в Костромской области практически каждое серьезное хозяйство имеет свое собственное сырное производство и свою марку. То же подтверждает и карта Костромской губернии, на которой многочисленными метками указаны места, где производят этот горячо любимый мною продукт.
Сейчас я уже не припомню, сколько разных сыров мы взяли тогда, но я мне в память врезались Вохминский «Малыш» и вкуснейший сыр с грецким орехом (производителя, к сожалению, запамятовал). Мы взяли и парочку мягких, и парочку твердых, и классических - «Российский» и «Пошехонский», и даже модный «Эдам», который производят тоже где-то здесь. Думаю, что в сыроварении Костромская область вполне может поконкурировать даже со Швейцарией, если задастся такой целью.
Прогулявшись по аркам торговых рядов мы двинулись осматривать город. Делали мы это, как всегда, совершенно спонтанно, руководствуясь исключительно инстинктами — мы нашли закрытый по случаю пандемии парк, который на самом деле вполне функционировал, просто не работали аттракционы и в парке кроме нас почти никого не было. Нашли памятник мастера-ювелира, старика в рабочем фартуке, обрабатывающего кольцо. Это дань другому знаменитому костромскому ремеслу — изделиям из золота и платины.
Опять же, нас немного подвела пандемия, и мы не смогли по этой причине посетить ни Музей сыра, ни Терем Снегурочки, но нас и прогулка по городу вполне устроила. К обеду мы всей компанией заявились в ресторан «Самовар», где очень плотно потрапезничали. Не забыли мы заглянуть и в другое заведение, пусть уже и не с целью утолить голод. Это знаменитая кофейня «Рога и копыта», которая тоже выполнена в декорациях времен Остапа Ибрагимовича и его приключений. Здесь можно встретить и самого турецкоподданного с его незадачливым партнером, отцом русской демократии, и Паниковского, гонящегося за тем самым гусем, и несчастную мадам Грицацуеву, знойную женщину, мечту поэта. И кофе здесь можно пить сидя на тех самых стульях.
Часам к трем пополудни, наверное, мы все собрались у машины и двинулись в направлении, пожалуй, главной достопримечательности Костромы — старинного Свято-Троицкого Ипатьевского монастыря. Кстати, я до той поры не знал, что здесь тоже есть Тихвинская икона Божией Матери, точная копия чудотворной иконы, которую мы уже имели удовольствие видеть в Тихвинском монастыре. Сам монастырь стоит на берегу реки Костромы неподалеку от ее устья, где она впадает в Волгу.
Надо сказать, что место это обладает поистине волшебной благодатью. Уж на что наши мальчишки были беспокойны и активны, как и подобает в их возрасте, но даже они здесь были тихими, будто успокоились внутри массивных стен, среди ухоженного монастырского сада, среди величественных храмов, многие из которых сохранились со времен Куликовской битвы, помнят смутное время и Годуновых. Монастырь также называют «родовым гнездом трех царских династий». Именно здесь призвали на царство первого из Романовых — Михаила Федоровича. Хочу отметить, что посещение таких вот сакральных для русского человека мест все больше укрепляет меня в мысли, что Россию нельзя любить в один исторический период и ненавидеть в иной. Ипатьевский монастырь — один из таких символов. Он пребывал и в упадке в Смутные времена, и в привелигированном положении при Романовых, и не сгинул в советское время, став прекрасным музеем, и снова расцвел сейчас — и все это через века, оставаясь настоящим оплотом великой русской истории.
Из монастыря нас практически выставили. Строгие священнослужители вежливо, но настойчиво препроводили нас за ворота, когда монастырь закрывался вечером для посетителей. А мы еще с полчаса стояли за стенами и смотрели на эти стены и купола, восхищаясь их красотой в лучах вечернего солнца. Мы снова напрочь забыли, что место для ночлега еще не определено, а это дело непростое, уверяю вас. Особенно, когда за последние дни мы привыкли буквально к курортным условиям на ЯрБайкале.
В этот вечер нас выручил мой старший сын. Вооружившись планшетом и переключив навигатор в режим «Спутник», он внимательно изучил берег Волги чуть ниже по течению и обнаружил хороший подъезд к самой воде. Сестренка волновалась, чтобы не получилось как на Суде, но мы рискнули и двинулись по отмеченным координатам. Мы съехали с трассы сначала на узенькую асфальтовую дорожку через деревню, затем и с этой дорожки навигатор увел нас по проселку вдоль поля с одной сторону и березовой рощи с другой. Впереди высились деревья и где-то за ними должна была быть река. То, что мы с местом угадали мы поняли тогда, когда в этих деревьях одна за другой стали обнаруживаться машины с ярославскими, московскими, владимирскими и ивановскими номерами, а также палатки и характерные признаки рыбацких стоянок. Нам повезло — мы нашли прекрасный пятачок под двуствольной березой, над самым обрывом. Здесь хватило места и для машины, и для палатки. А сквозь кроны деревьев сверкала в заходящем свете Волга. Весь экипаж минут пятнадцать завороженно смотрел на этот великолепный пейзаж. А дальше костер, ужин и дегустация костромских сыров с различными гарнирами, которыми нас снова любезно обеспечила моя любимая хозяюшка. Мы с мальчишками еще долго сидели у костра, разговаривая о том, что видели, что еще увидим и делились своими впечатлениями о нашем удивительном путешествии. Я глубоко убежден, что такие семейные приключения делают нас ближе со своими детьми, а детей — более понимающими, более воспитанными, более самостоятельными и очень бережливыми, как в отношении истории, так в отношении нашей уникальной природы.