Глава 4. И снова Егоров.
Егоров лежал и смотрел в окно, воспоминания отодвинулись, а за окном уже начало светлеть небо, наступало утро, и днём его ждала командировка, а он ещё и не спал. Этот сон и призрак выбил его из привычного ритма. Что означает этот сон? Может отказаться от командировки?
Но тема его, он любил ездить в горячие точки. Там он чувствовал себя почти, что воином. Приходилось попадать в непредвиденные разные ситуации, где даже была сильнейшая перестрелка или бомбёжка, обстрелы. Для него это, как и назвать не знал, радоваться или страшится, как ему везло, попасть в гущу боя и в самую середину баталии и всё это заснять на камеру. Такие кадры не каждый может зафиксировать.
Но страха в нём не было никогда, хоть никто и никогда не знал, выйдешь оттуда живым, или нет, это одному богу было известно. Но пока ему везло, так незначительные ранения получал, а в основном всё было хорошо, но порой его действия были и для него самого непредсказуемые, что и как, даже не мог вспомнить, что именно он там делал. Лишь по рассказам очевидцев знал.
«Странно, это что же я в пылу эмоций не запомнил, что делал? Или забывал за ненадобностью, остались живы и ладно».
Спать ему совсем расхотелось, он встал и направился к столу.
Стоял и смотрел на ноутбук, что-то тревожило его, сердце с силой толкало кровь, что больно было в висках. А, что за тревога нарастала в нём, не мог понять. И он включил ноутбук, и зашёл на её страничку, а там из нового, в последнем времени красовался лишь один пост, и то не её, а присланный кем-то. Открытка дома новостройки, Элитный дом стоял почти в центре города. Он давно уже знал, это её дом, там её квартира, на седьмом этаже. Даже знал её дверь, цвета тёмной бежи.
Картинку подарила ей какая-то Поля. И надпись на всю открытку. «Прощай».
И ещё ниже уже в комментариях, её комментарий.
«Прощай мой любимый город, тебя я покинула, уехала далеко и надолго. Навсегда!»
И много комментариев с расспросами.
Куда? Зачем? Для чего? И прочее.
Он быстро прочитал все комментарии, но никакого объяснения её не было. И сердце его заколотилось ещё сильнее.
– Как такое могло случиться?
Он нашёл её, следил за ней, и уже знал все её перемещения, и старался узнать о её жизни полностью. Вот ещё не осмеливался встретиться с ней.
И чего боялся? Как мальчишка недоросток. И теперь она снова выпала из его поля зрения. И вовсе исчезла. Он разволновался.
– Как опять? Да, когда же это всё кончится? Когда она будет рядом со мной?
Сам идиот. Строго сказал он себе. Давно надо было познакомиться в реальности, а не только наслаждаться снами. Когда же я осмелюсь? Не боюсь ни пуль, ни снарядов, а вот здесь, смелости нет. Как это назвать? Дурак? Идиот?
Эта женщина ему была нужна, и чувствовал её на расстоянии. Она ему не просто нравилась, он любил её, и когда видел её, или случайно оказывался рядом, он испытывал настоящий восторг.
Она единственная женщина, которая была и будет ему нужна. И вряд ли всё происходит само собой в этом мире. Просто сталкиваются атомы? Просто так происходит неожиданность и встречи? Нет, нет и нет! Химия это или игра? Может и такое. Игра богов, игра наблюдателей, игры духов или теней? Или борются две противоположности? Всё же думаю, это эволюция Духа, и моего и её. И чувствуется борьба охотников за нами ли, или что-то ещё, но охотники, как и призраки совсем рядом. Но а в чудеса нужно верить, ведь они встречаются чаще, чем можно подумать. Мы ведь сами их творим, своими делами, своими поступками, мыслями.
– Вот так-то! Борис Егоров. И жена имелась, и страсти не вероятные были, но чтобы вот так хотеть женщину и не просто в постель, а всю её, со всей её жизнью, со всеми её проблемами и заботами о ней, и чтобы она постоянно существовала в моей жизни в моих мыслях, в моей крови. И не просто существовала, а была смыслом моей жизни, взрывом, вихрем, тишиной спокойствием и равновесием, и всё это должно быть в одном, в их совместной жизни, долгой и счастливой. И вот она пропала, да так, что пропал и он, что сердце забилось в тревоге. А утро наступает.
Утро, работа, от неё никуда не денешься, как и от командировки. Она была не большой, всего несколько дней. За эти дни в отъезде из города, места себе не находил. Но он в работе был ответственным и все эмоции и проблемы личной жизни оставлял дома. А по приезду снова занялся её поиском.
Он набрался смелости и поехал к ней домой, узнать, может родственники, что скажут. А что родственникам сказать, он ещё не знал. Как объяснить, кто он такой и для чего он приехал узнать о ней, об этом пока не думал. Решил на месте разобраться, надеялся, нужные слова сами придут.
Но поднявшись на этаж, и там его ожидала неудача.
Квартира оказалась проданной, и там вселялись новые жильцы, как раз в этот момент из грузового лифта доставлялась мебель. Он очень удивился, и спросил их о них, но новые жильцы ничего не знали о прежних хозяев квартиры.
Вернулся домой, сделал себе кофе и уселся в гостиной с ноутбуком. Он лихорадочно стал искать её сайт, но что-то поисковик не открывался, из-за его нервозности, что ли техника стала плохо работать, и интернет не открывался, наконец сработало, открылся её сайт, но ничего нового не увидел.
– Люди ожидают турбулентность, а у меня вовсю идёт и понарастающей.
С раздражением произнёс он, не выдержав своего состояния, хлебнул горячий кофе, чертыхнулся и открыл свою папку с фотографиями и на первом фото узрел предмет своего обожания, и он восторженно с милотой всматривался в её красивое личико.
– Куда же ты исчезла? Хоть намекни, Спросил он образ на фото.
Благородная тонкость черт, белое личико чуть розовые щёчки прямые брови вразлёт делали её личико выразительным и живым. И такая тонкая, словно девочка, но с прекрасно сложенным бюстом, и он точно знал, бюст у неё не силиконовый. Проверять он не проверял, конечно, этого сделать он не мог, да и зачем ему это. Такая женщина не станет себя уродовать силиконом. В ней всё естественно, он улыбнулся, а затем, далее он зашёл на один сайт и нашёл её страничку, надеясь узнать там новости об её исчезновения. Может, узнает куда уехала.
И с удовольствием выдохнул и прошептал.
Сегодня вселенная делает всё для меня, королева моя неземная, и мой дом там, где моя женщина. Но, как узнать, где?
Пролистал её страничку и не нашёл о ней ничего нового.
– Куда она исчезла? Громко произнёс.
– Деда, ты, что, сам с собой разговариваешь? Очерк пишешь, или статью? Спросил пробегавший мимо внук, тот спешил к лестнице, чтобы попасть на второй этаж, но задержался, увидев взволнованного деда.
– Мишутка! Позвал он внука.
– Что, дедуль?
– Ну-ка, покажи мне здесь, что-то не получается.
– Некогда мне, у нас игра в эфире, ребята ждут.
– Успеешь, подойди. Мне надо взломать, а я забыл как.
– Дедуль это подсудное дело. Ты сам так говорил, когда осваивали эту программу, и говорил, чтобы я не смел такое делать.
– Не тебе меня учить, я не белый дом взламывать хочу и не кремль, и не пентагон, а всего лишь частный мессенджер.
– Помнится, дед, ты мне говорил, что за всё придётся отвечать, даже за безобидное баловство. Рассмеялся внук, но к деду не подошёл, оставался там, где остановился.
– Посмейся мне ещё. – Сконфуженно произнёс дед. – Но мне надо знать переписку и чтобы взлома не заметили и держатели сайта.
– Деда, но тайна переписки ведь неприкосновенна.
– Ты думаешь, я не знаю? Поэтому и прошу тебя помочь. Программа здесь есть, но я ею не пользовался никогда, да и забыл, как это делать.
– Уметь, я умею, но этим не занимаюсь, а если тебе надо, вспоминай сам. Вместе ведь учились, у меня нет времени, дедаааа.
– Мишенька, очень надо. Она исчезла. Понимаешь?
– Ох, деда, помешался ты на своей любви, на старости лет.
И Егоров поднял взгляд и посмотрел на внука и понял, внук повторил чьи-то слова взрослых. В большой семье Егорова и дети, и внуки знали о дедовой неземной любви, только не знали ещё, кто такая это дама, предмет его обожания.
– Поговори мне ещё! Нашёл старика. А ты сам в Танюшку Назарову влюблён.
– С чего это ты взял? Деда? Удивлённо и смущённо спросил внук.
– Слышал. Тише по телефону надо разговаривать, расхвалился, раскукарекался, как петух, сам виноват.
– Деда, ну, правда, некогда мне. Заканючил внук. Папу попроси, вон он идёт.
Миша увидел отца и убежал наверх.
– О чём? – Спросил заглянувший в комнату сын.
– Серёжа? Да, так не о чём. Ерунда, дела компьютерные, новая программа. Осваиваю.
– Осваивай. – Улыбнулся сын и ушёл по лестнице на второй этаж.
– Так, так, кажется на эту, потом сюда, так, вот и сюда.
Его пальцы быстро забегали по клавишам и наконец, открылось.
Хо, получилось, и почему я забыл вот про эту клавишу? О-о-о! Получилось, получилось. Помнят пальчики, и умишко мой вспомнил.
Радостно чуть ли не завопил в полную мощь своих лёгких и глотки, увидев, как открылась её переписка, «переписка и гости». Вгляделся, а она в это время переписывается сразу с какой-то Дарьей и Полей. Кто они, ему так ещё неизвестно, одна её называет Томкой, другая Томочкой.
– Так, так, так, оказывается, она живёт у сына. Читая переписку, произнёс он.
Странно. Она, что ушла от того мудака?
Сердце радостно ударило в набат, вдох, выдох, в висках перестало стучать, и он стал читать дальше.
Дарья: – Надеюсь, ты окончательно порвала с этим занудистым козлом? Прощать не вздумаешь? Он меня завалил своими звонками, надоел хуже горькой редьки, пришлось заблокировать его. Всё названивал и униженно просил посодействовать примирению. Это же надо, удивил, снизошёл даже до унижения.
– Нет, Дашенька, окончательно. Если бы не Сашенька, я не знаю, чтобы было дальше, с ними и со мной. Какой позор.
«Что он там ей преподнёс?» Спросил сам себя Егоров и продолжил читать.
– Томочка, скажи спасибо, что я тебя попросила привезти мне плащ. А то бы так и не увидела такого зрелища и продолжала ему верить. От такого человека надо всегда держаться подальше.
– Ох, Поля и не говори и не напоминай мне больше об этом. Даже не понимаю, и как можно быть такой слепой дурой? Для чего я столько лет своей жизни потратила на него. Всю свою жизнь. Бог мой! И вправду я была слепа. Но, что говорить, отсутствие жизненного опыта у меня сыграло злую шутку со мной, и ещё не прислушивалась к советам папы и вашим, мои дорогие. Кстати, а плащика так и не было у нас, как такое мне объяснишь? Поля? Не расскажешь?
– Да, ты дура набитая была, его же сразу было видно. Да, что было говорить в то время, шестнадцатилетней дуре. Как можно было доказать тебе? Ты же не верила. Вот только папу жалко. Он страдал от твоей дурости, но всё в прошлом, ладно, Томка, прости, и если бы мы все были умными в любви, человечество давно бы вымерло. Но должна же ты когда-то раскрыть свои красивые глаза и увидеть, кто он на самом деле. Писала ей Дарья.
– Томочка, я давно о нём знала, только, как тебе сказать, не знала. Как уверить тебя, ты же пресекала все попытки мои и мамины сказать тебе. Я их увидела в кафе, а затем проследила до квартиры вашей и тебе позвонила. Только не знала, что она тоже живёт в вашем доме. А, что? Удобно. Ну, подумаешь, двери перепутала. Томочка ты не обижаешься на меня?
Писала Поля.
– Дашенька, давай всё забудем, у меня началась жизнь с чистого листа. Всё, всё. Отсутствие своего жизненного опыта, ещё, куда не шло, но вот думаю, жизнь моя, которой приходилось жить по готовым рецептам, на шёлковом поводке у кого бы то ни было всегда мстит за себя. В данном случае на поводке Романа. Вот и получила я такое. Но на этом ведь жизнь моя не закончилась, действительно началась с чистого листа.
– С чистого? И это уже хорошо. Снова писала Дарья.
– Нет, Поля, как я могу обижаться? Я теперь свободна и рада этому, слетела розовая пелена очков и глупость моя тоже, она растворилась, но сначала вылезла наружу и показалась мне.
– Не волнуйся Томочка, я понимаю. Томочка и это не говорит о твоей глупости, просто человечество так устроено. Почти у всех такое бывает, и ни чего, живыми остаются, и ты выживешь. и поставила весёлый смайлик. Давайте радоваться жизни, родные мои.
Писала Поля.
– Поленька, радуюсь, радуюсь и это уже не проблема, это вольная воля. Вот только заняться мне пока нечем, а без дела я сидеть не привыкла, Саше и Наташе и помогать-то нечем. Одно развлечение внученька. Может мне ещё благотворительством заняться? Хоть в этом Саше и Наташе помочь. Сашенька только за.
– Идея не плохая, но в каком качестве? Волонтёром? Или сама фонд откроешь? Что говорить, Сашка поможет. Писала Поля.
– Томка, и нафиг тебе такая головная боль? Фонд это и приёемы, и прочее и надо перед всеми льстиво улыбаться. Писала Даша. Уж лучше простым участником, волонтёром. Но я бы на твоём месте наслаждалась жизнью. Ты ещё воли не почувствовала. Не торопись, отдышись.
– Я подумаю, девочки, с фондом мороки много конечно, но я осилю, но не тороплюсь, пока ещё ни с чем не определилась, всё же надо найти своё место. В выходной приезжайте, поедем дом выбирать. Сашенька нашёл одну деревню. Она близко к нашему городку, всего в нескольких километрах от городка и она в плане возрождения.
– Зачем тебе в деревню? И это на старости лет? Ты, что сдурела? Томка?
Писала Дарья.
– Мама, какая же Томочка старая? Она в самом расцвете лет. Тогда и я старая? Мы почти ровесницы. Писала Поля.
– Полька, имей совесть, я уже почувствовала себя древней старухой среди вас. Писала Дарья и выставила весёлые смайлики.
– Приедем все, Томочка. Жди. Писала Поля.
На этом переписка обрывалась, а он задумался, затем спросил сам себя.
– И что мы имеем, Борис Борисович Егоров? А ничего и не имеем, даже её расположение не имеем.
Он сидел в задумчивости какое-то время, затем его осенило.
А телефон? Телефон, номерок-то у меня есть, узнать её дислокацию можно через телефон, но законно не получится, мы с ней не связаны. Она даже не знает, что у меня есть её номер. А не законно вновь нарушение. А если просто позвонить? Станет она со мной разговаривать? Вряд ли, но попробовать можно. А что я ей скажу?
«Здрасте, мы знакомы виртуально, вместе летали в ментальном плане».
Ха. Коротко хохотнул Егоров, но он нашёл номер, а когда набрал его, в ответ было
«Не правильно набран номер»
– Как же так? Я же точно узнавал её номер. Вот здесь и закипает мой разум возмущённый, и что теперь делать?
А глазах его замелькали картинки, тряхнул головой, прошептал.
И кто сказал, что перед смертью пролетает вся твоя жизнь. Они явно не имели ничего общего со смертью. Когда смерть дышала мне в лицо, ничего не мелькало, а наоборот, я искал её, ту, что в момент столкновения поселилась в моём сердце, да так и застряла в нём навсегда. А вот сейчас замелькало всё, что отобразилось в моём возмущённом разуме, что теряю, или уже потерял её. здесь прям мир погас у меня.
Да, что это я? Я же знаю фамилию имя и отчество её сына.
Он быстро написал на листочке и в ускоренном темпе пошёл к сыну, он знал, сын работал в кабинете, постучав к нему, дождался разрешение «Войдите» зашёл.
– Ты, что это, пап, официально? Рассмеялся сын.
– Да вот, с просьбой к тебе, ты по долгу службы всё можешь, Сереж не мог ты узнать, где живёт вот этот человек? И протянул ему листок.
– Барышев Александр Романович. Хм, а зачем он тебе?
– Надо, Серёжа, надо. Она его мать, и она исчезла.
– Ох, папа, столько лет вокруг да около, и не предпринял попытки даже познакомиться со своим предметом обожания. А ещё корреспондент, да ещё военный. Этот человек работает в мэрии одного районного городка нашей области. Он врио мэра, там скоро выборы.
– О-о-о!? А я всегда думал, что он славный парень и вдруг мэр?
– Он хороший человек, порядочный. Наводит порядки в данный момент. Молод, но талантлив. Ты, что думаешь, у власти все плохие люди стоят?
– Ничего я не думаю.
– А он и не ставил свою кандидатуру на пост мэра и в выборах не участвует.
– А почему? Раз талантлив?
– Не, узнавал. – Улыбнулся сын. – Это не моя специфика. Так ты, что? Ты влюблён в его мать? Ну, отец! Столько лет? Сколько прошло после того, как вы из клиники вышли? И что, ни разу не встречался?
– Издали, сын, издали.
– Пять лет и только издали? Сын издал смешок и часто защёлкал по клавишам, а Егоров, чуть смутился от смеха сына, через несколько секунд произнёс.
– Больше сын, больше, чем пять.
– Даже так? И глядя на экран компьютера, с удивлением произнёс. Ооо! Красивая, действительно красавица. В такую влюбиться, как говориться и не грех. Уууммм! Блондиночка! Да, вот здесь я понимаю тебя, папа. Красавица! Улыбнулся Сергей. Если и интеллект на высоте, то и…. Но, почему не познакомился? Папа?
– Серёжа, хватит смеяться над родным отцом, где ты увидел фото её?
– Папа, это просто для меня, набрал по своим каналам, биография Александра Барышева, там всё есть.
– Есть. – Не довольно произнёс Егоров. – У тебя всё есть, а у меня нет. Лучше бы помог. А она была не свободна, а теперь стала свободной, но исчезла.
– Да не смеюсь, папа, я восхищаюсь. Выдержкой твоей восхищаюсь, другой бы давно увёл её от мужа.
– Для чего позорить женщину? Только о себе думаем, а чувства человека и не знаем, может она вовсе и не хочет, что-то менять в своей жизни, а её под удар сплетен ставить.
– Пап, однажды ты рассказывал, как лез по водосточной трубе к маме в окно общежития. А здесь….
– Что ты равняешь молодость, когда эмоции зашкаливают, и даже в другом месте, кровь бурлит и ударяет в голову.
Говорил Егоров под хохот сына.
– В голову другое ударяет, отец. Продолжал хохотать сын.
– Я бы и к ней сейчас полез даже на седьмой этаж, но нет её там теперь. Но к чему так ославлять женщину?
– Ну, почему же сразу, ославлять? Тобою бы восхищались все женщины города и завидовали. А все, кто увидел, как ты лез на седьмой этаж, снимали бы на телефон.
– Да, да, снимали бы заодно и автозак вызвали. Эх, сын, чему завидовать? Такое познать надо. Это чувствовать надо, душой. А в яви она закрыта. Это совсем другое, чем в невидимом плане летать вместе. Да и забыла она всё, и нельзя было вмешиваться в поле семьи. На тонком плане отдача сильная может пойти. Может ударить и по моей семье. Эгоизм ещё никому не добавил любви. Любовь ещё надо и понимать. Когда всё знаешь, изменить судьбу трудно, а не знание даёт другой выбор.
– Почему? Отец? Мне думается наоборот.
– Нет, Серёжа, в незнании у тебя всегда есть выбор, а знание судьбы своей, верно или не верно тебе предсказанной, но знаешь, и это прочно владеет умом, не сердцем, а умом. А в основном люди и живут умом. И страхи управляют ими. Поверь мне побывавшему там, в прозрачном мире. Знай всегда, сын, ты есть сила, а не страх.
– Знаю отец, знаю. С моей-то работой страха нет во мне. Как бы я работал-то со страхом. Нам такое не присуще.
– Вот и хорошо, тебе однажды ещё в юности твоей говорил, и помни всегда, единожды переступив черту, на вечность там и останешься. Так, что береги совесть, а любовь самая лучшая защита от тьмы. И знай….
– На вечность?
Удивлённо спросив, перебив недоконченное высказывание отца. Сергей.
– Неверно выразился, это не твой удел, ты сильный. А всем сильным духом всегда была и есть, и ещё усиливается сила, чтобы вырваться из порочного круга. Здесь лишь пересмотреть отношение к ситуации, и ко всей жизни.
– Только лишь сильным? Улыбнулся сын.
– Нет, сын, для любого подвластно, признай он свои ошибки. А без ошибок в жизни никто не живёт. Это лишь всевышнему подвластно, но ведь он даёт нам шанс испробовать всё в этой жизни. И шанс удержаться в свете, осознанием и не падать во мрак.
– Странный ты стал, отец, особенно после второй аварии.
– Не странный я, а зрелым стал, как сказать, прозрел, осознав, что же такое на самом деле свобода воли и как она подразумевается держателями мира. И как её извратили, и жизнь, и мир наш, и как мы сами набиваем себе шишки, порой выслуживаясь перед божками, раздавая свою энергию и направо и налево, в основном налево. Вот и пришли к той среде, где всё затуманено, но почти всех устраивает. И ведь тупик, Серёж, тупик. И вот новый день, что он несёт?
А мне ясно, мне новый день надежду несёт, это я чувствую сердцем и всё ветхое надо сносить, строить мир новый, разворачивать его. Адрес давай.
– Сейчас найду. Рассмеялся сын, переключаясь на ноутбук. Здорово ты отец просветился в своём….
– Ладно, ладно, тебе смеяться. Не дал дальше высказаться сыну.
У человека всегда есть выбор, в какую сторону раскрыть себя в себе. И здесь ошибиться нельзя, дороги назад не будет. А оттуда, Егоров поднял палец вверх и добавил. Многое видно, не зря наши предки спрятали технологии свои, их никак нельзя давать в этот непросвещённый мир, к тому же очень эгоистичный мир. От таких знаний в неокрепшие умы, не только наш мир, но и вся планета рухнет. Никто даже не задумывается над тем, что всё созданное ПриРодой не существует для себя. Всё своё творение отдаёт другим. А почему человек должен жить только для себя? Он же съест себя, уничтожит себя своим же эгоизмом.
– Это как?
– Да просто, Серёж, и ты знаешь, ведь не может же флора издавать аромат только для себя, она его просто не почувствует, а человек чувствует и наслаждается. Так и человек счастлив будет лишь тогда, когда будет отдавать больше, чем брать, и почувствует это сердцем. Даже животные, приходя в этот мир, знают для чего они пришли. И в основном они пришли на благо человека, а человек не осознавая истребляет всё ради денег, которые с собой не заберёшь, когда придёт окончание жизни своей в этой среде, да и в течении жизни деньги не стабильны, они имеют свойство сгорать, таять в руках и растекаться между пальцев и просто исчезать. А оттуда действительно всё видно. Сколько цивилизаций рухнуло, и всё из-за беспечности и эгоистичности человечества.
– Прямо всё из-за человечества?
– Нет, конечно, ещё было противостояние богов, всевселенского обмана, но в основном из-за человека.
– Ты и правда, после аварии стал другим, особенно после второй, совсем другие увлечения у тебя стали и высказывания. Видел на твоём столе книги Трайвидьи.
– Мне интересно познать Веды, и сравнить с тем, что видел.
– Ну, и какой же мир был в рухнувшей цивилизации?
– Разнообразным, перезагрузок было несколько, но больше всего духовным и магическим, и такие знания нельзя давать в этот мир.
– Почему же?
– А то, как будто ты сам не знаешь. Знаешь, Серёжа, зачем притворяешься? Я ведь знаю, у тебя не только кабинетная работа. Ваш отдел в департаменте для отвода глаз и всего остального. А здесь, сам знаешь, помешательство будет. Коллективное помешательство. Как будто я не знаю, чем занимается твой отдел.
– Об этом, отец, не говорят. И лучше не знать, чем он занимается.
– Вот, вот, не говорят, и я не говорю, и не спрашиваю, и нельзя ещё, сознание слишком низкое у людей. Знаю, такие научные знания не всегда безопасны, я и не стараюсь узнать, чем вы занимаетесь, иногда видел в астрально-ментальном плане, но я сам по себе вошёл в момент потока живого времени, земля ведь всего лишь очень малая часть всей исследовательской индустрии всего великого космоса. Вселенная наша такая огромная и время в ней без ценно, как я позже осознал, хоть время везде разное. А, где и вообще нет времени, вот там настоящее счастье. И такими знаниями трудно овладеть, нужно легкомыслие.
– Легкомыслие?
– Да, легкомыслие. И это не то, как в нашем мире думают, здесь легкомыслие нарицательное слово, а мысль должна быть лёгкой и молниеносной, чтобы уметь преобразовывать реальности в среду для жизни. Это сложно Серёжа, особенно прагматикам.
– Пап, ты, как будто видел всё это, летая в своём безсознательном состоянии. Ты же был в коме.
– Я не был в коме, я всё чувствовал и слышал, что происходило в палате и что говорили вы с врачами. Мой мозг, сознание работало идеально, всё впитывало и познавало. Не хотел выходить из того состояния, хотел больше узнать о той жизни, о прошлом и настоящем в котором проявляется и будущее. Вот уж в то время у меня мозг работал не в перевернутом виде.
– Что? Папа, как это в перевёрнутом виде?
– Не лукавь, сын, зачем притворяешься, я кое-что знаю о ваших исследованиях, но не вникаю. Видел однажды в своём, как бы сне, присутствовал, но видел со стороны. Не могу сказать, как, потому, что сам не знаю, явно это было или действительно сон. И не осознал, для чего мне это показалось. То ли для меня и я что-то должен познать, то ли тебе с Димой что-то подсказать. У меня часто сны переплетаются с реальностью, что самому не понятно. А там мне хотелось познать ту магию.
– Какую, отец?
– Издали я видел людей тамошних, когда попал в древний век, или в другой мир, они не так уж и велики ростом, да силой. А таскают на себе груду железа и железом размахивают, что тебе перышком. Вот здесь и осознал, здесь не только сила нужна, да смекалка, здесь ещё и магией владеть должен воин, и молниеносные мысли. Вот поэтому и убрали её с нашего мира, и всё, что пошло совсем не так. Ну, а человеку мозг дан, чтобы думать, и стал придумывать разное оружие. Вот и доигрались играючи до ручки, что сами себя уничтожаем.
– Интересно, интересно, на заметку мне надо взять твоё повествование. Возможно, в одной моей разработке поможет.
– А я тебе больше ничего и не расскажу.
– Почему, пап?
– А я и сам не знаю. Видеть это одно, а знать другое, Серёжа. Сведений у меня нет, возможно, ещё и стёрли в воротах, как выходили оттуда.
– А почему не задержался ещё, чтобы более распознать?
– Этого мне не надо, Серёжа, я не шпион, и мысли мои оставались чистыми, и я понял, надо было возвращаться. И ещё были причины, она была там со мной, а ею рисковать я не мог. Мы вместе были и видели и чувствовали, и всё это есть в поле земли. И Беловедье видел, не само, а ворота, и недалече от них, но вглубь далеко не проникали. А хотелось посмотреть, но вот что-то удерживало меня…..
– Ты имеешь ввиду, Беловодье, о котором говорится в мифах и в легендах?
– Это не миф, это на самом деле есть, только верно называть его Беловедье. Белые веды. Слышал, так этот мир называли.
– Кто называл?
– Если бы я знал. Там тоже не легко просто так парить и рассматривать, Серёжа. Оттуда и наш виден мир, и в нём находишься, и другие виднеются, можно слышать.
– А всё же, кто?
– Ты спрашиваешь меня об этом с профессиональной точки?
– Нет, нет, мне-то зачем, просто интересуюсь твоим рассказом.
– Вроде, как бы хранители, такие высокие фигуры светящиеся, а кто это или что это, мне было не понятно. И ещё видел, как старались проникнуть туда люди из нашего мира. Но это очень трудно. Вот оттуда легко проходят и возвращаются те, кто там уже бывал, и живёт. Из нашего мира туда просто так не пройдёшь.
– Почему?
– Одни приходили ради интереса, как я понял, другие с корыстной целью, чем-то завладеть. Многие думают, что появись в том месте, сразу всё получишь и богатство, и безсмертие. Без чистого сердца и с корыстью туда не пройдёшь.
– И что же было?
– Пока я там был, никто не прошёл из живых в физическом теле, сгорали без остатка, не дойдя даже до ворот.
– Как сгорали? С удивлённой заинтересованностью спросил Сергей.
– Обычно. Огнём, но таким, как бы бело-синим и с какими-то примесями. И почти мгновенно. В какой-то момент обычное пламя охватывает человека, как из-под земли, становится синим, миг и всё. И, как и не было человека, но горящий успевал закричать. На это страшно смотреть, а там была большая группа. Экспедиция, что ли, что-то исследовали, с какой-то аппаратурой были, одни исследовали пещеру, что рядом с входом была, другие пробовали пройти с навешанными датчиками.
– А ты откуда знаешь, что это датчики? Пап?
– Видел, как их маскировали в одежде и слышимость там хорошая была. Мы же, для людей не видимые были, перемещались вокруг них и между них. Интересно же было. И в другом теле, как и я, был, никто не проходил туда. Уходили совсем в другое место. А туда без тела физического не попадают. Там живые такие же, как и мы живут. Уходят, как есть в физическом теле, из нашего мира, и живут вечно.
– А ты? Удивлённо спросил сын. Почему ты не пошёл? Ты не думай отец, я люблю тебя, но, как говорится, если была возможность и не побывать там, и это тебе, корреспонденту. Почему?
– Всё просто, Серёжа, это не просвещается в прессе или на телевидении.
– Что и не загорелась твоя профессиональная жилка? Папа?
– Заработало сознание, что делать этого нельзя. Я побывал чуть дальше ворот, на берегу реки. Там река протекает, половина её в явном, нашем мире, и так же в том. Мне думается там тоже явный мир, только на очень много порядков выше нашего по осознанию, и не хотелось дальше перемещаться. Видел, вода там течет и впрямь белая, как с далёкой горы изливается. А на нашей стороне уже обычная. Я не рассматривал, это явление, но и можно назвать этот мир Беловодье, но мне было сказано, что вернее будет, Беловедье.
Этот мир создала сама мать земля. Я не так давно занялся изучением Вед, и уверен, что Беловедье и есть настоящая шамбала или сокрытый мир. И там истина. Может она, как-то связана с Тибетом, не знаю, не исследовал, лишь посмотрел чуть, как-то не до этого было. Но допускаю, что связана и с другими ещё точно такими же мирами. Как-то мелькнуло в моём сознании такая картинка, как бы карта подземных ходов и тоннелей, они простирались далеко в разных направлениях, но до точности не рассмотрел. И думается, это и есть соединение всех мест шамбалы. В одном сне было показано, как ходы тоннели, продвигались и на юг и на север и на восток, вот ещё бы посмотреть. Подожду, куда мне торопиться, откроется и мне истина
– Ты не рассказывал отец, о своих похождениях по мирам, да ещё изучение
– Не рассказывал, и сейчас бы не рассказал, но отчего-то сказал тебе. Значит время пришло. В тот раз я всё же смог поговорить с одним из жителей того мира. Он нас увидел в воротах и пригласил на берег реки.
– Да? И что дальше? С нескрываемым любопытством спросил сын.
– Он, оказывается, ностальгирует по нашему миру, и иногда его посещает, в гости наведывается, родные места посещает. Попал он туда ещё в конце позапрошлого века. Даже в войнах участвовать возвращался. И в тот раз, когда мы разговаривали, собирался помочь защитить Родину.
– Правда, что ли? Ты не шутишь? Папа?
– Нет, не шучу. Для чего мне шутки шутить с тобой. А с ним мы поговорили, он рассказывал о мире. Он нас всё же, на берег их реки, затянул.
– Кого нас? С той женщиной? Она с тобой тоже была?
– А как же? Конечно со мной. Я её не отпускал, держал за руку постоянно, как только выдернул её из толпы, сразу после аварии. Там я был с Тамарой.
– И прошли?
– Да. Нас сканировали ещё на подлёте к воротам, до старика, и пропустили. Я даже не знал, что нас уже исследовали, мы были же не в физических телах. Просто мы были в воротах, перемещались, то к людям, которые старались войти, то к воротам возвращались, интересно же было. И видели как, сгорали явные люди в физических телах, а мы пролетали ворота свободно. Пока мы там были, никто не прошёл. Это страшно, когда сгорает человек моментально и без остатка, без пепла. Поэтому, наверное, мы не полетели дальше, пока нас старец не позвал. Утвердил, что раз уж мы в воротах весим, то уже не сгорим. Помыслы ваши, говорил он, чисты. Их считывают далеко за воротами.
– И, что там?
– Я не видел, но тот житель, Макар Калистратыч, как он нам представился, говорил, древняя цивилизация, которая ушла с нашего мира. Вернее будет так сказать, ушли эти боги или полубоги, я до точности не разобрался, в общем, весь народ, что жил на севере, когда там был мир Гипербореев или Бореев, Ария или Даария. Что-то он говорил об Ариях и Гиперборейцах. О многих народах рассказывал.
– А может, это сказка?
– Всё в этом мире сказка, порой интересная сказка, даже мы с тобой сказка. А ту сказку многие считают за действительность, и стараются найти тайну знаний Гипербореев. И это настоящая действительность, Серёжа. И многое происходит необъяснимое. Как и со мной. Вот врачи говорили кома, но это не кома была, я всё слышал, все разговоры ваши возле моей постели, а проснуться не было желания. Понимаешь, желания не было. Не хотелось уходить оттуда.
– Да-а-а, профессор Лебедев тоже удивлялся. Говорил, феномен, организм в прекрасном состоянии, а не просыпаешься. Не должен спать, а спит.
– Я, как будто другую жизнь там проживал. Процесс идёт во мне какой-то удивительный, самому ещё не изведанный. Всё стал чувствовать по-иному. Ты адрес её сына найди. Нашёл?
– Нашёл, сейчас запишу. Вот возьми. И записав, протянул ему стикер голубого цвета. Борис взял его и прочитал, и произнёс.
– Даже телефон записал мне его. Вот удача, так удача! Сын, спасибо.
– Да, на здоровье, может, хоть встретишься с ней наконец-то. А что ещё помнишь из своих полётов, пап?
– Тебе ради ваших исследований хочется знать? Или спрашиваешь, заботясь обо мне, как сын?
– Как сын, папа, как сын. Я тоже заметил твои перемены, ещё пять лет назад, и позже выглядеть ты стал моложе, и мама мне однажды звонила и спрашивала:
«Что с отцом? Омолаживание делал? И на какие шиши? И зачем дали денег старому дураку?»
Смеялся сын.
– Серьёзно? Она заинтересовалась мной? Ну, нет, я ведь теперь всё нутро её вижу. Верно, сын ты заметил, другим я стал, и мыслить и чувствовать по-другому стал, и здоровье моё поправилось. Сам ощущаю в себе молодость. Людей воспринимаю другими, в том смысле, видишь их такими, какие они есть на самом деле, а не ту оболочку, что хотят преподнести другим. Сны сняться вещие. Это я понял, было влияние той скрытой реальности, Беловедья.
Мне Макар Калистратыч рассказывал, что там сама Земля Матушка так всё создала, создала тот мир, перед самой перезагрузкой Земли. Вот только какой, ещё не знаю. Боги ведь заранее всё знали, многие ушли в Ингард, а многие остались на Мидгард, и ушли в эту реальность Беловедья или Беловодья, когда произошла перезагрузка земли. И ещё оставшиеся в живых, люди попросили Мать Землю укрыть их. И там живут вечно и без всяких технологий. Боги или гиперборейцы спрятали знания, артефакты тех времён технологий до ворот, так, как там они совсем без надобности, и в нашем мире их нельзя оставлять.
Не видел, но думается мне пространство или поле земли, где помещены знания технологий, и просто так их не взять, и ни считать.
– Мне интересно, пап, расскажи, мне в одном проекте кое, что пригодилось бы.
– Проект? А у вас люди возвращались?
– Возвращались, отец не волнуйся, не все пока, но вернутся обязательно, здесь разное время и эпоха задейственны. Перемещение во времени и в пространстве в физическом теле тяжелое, но я тебе ничего не говорил.
– Да, понимаю я всё, поэтому с вами никогда об этом не заговариваю. А те, кто возвратился, помнит хоть что-нибудь?
– В пределах базы помнят, но… потом стирается им память. Они вновь попадают в тот же день, откуда взяты, единственно, что для них приятно, но они об этом пока не знают, увеличивается срок их жизни и здоровью им ничего не вредит. Есть перегрузки на начальном этапе, но потом все выравнивается.
– Нельзя так поступать с людьми, Серёжа.
– Это не мой проект. Папа, и там добровольцы, которым терять уже нечего, есть которые ради науки и собственного интереса идут на это. Наш с Димой проект почти безобидный. Поэтому меня очень заинтересовали твои перемещения. Путешествие во времени очень интересная тема и многие бы даже обычные люди согласились на это. Но ведь это не просто так, и не всем это даётся. И заметь, папа, ещё ни одна страна не подобралась к такому проекту, где всё получается, перемещение во времени сквозь пространство и временные промежутки истории земли. И нет такой вселенной, куда бы не проник мозг человека, занимавшийся этой проблемой. И не зря нам доверили вести эти проекты.
– Может и не зря, это так и, как говоришь, мозг может проникать в любые вселенные?
– Это условно сказано, мозг. Сознание, расширенное сознание человека, которое находиться за пределами точки Мёбиуса. А мозг человека, так мало изучен. По-моему его невозможно изучить, это, как познать Разум Истока Всевышнего.
– Это так, сын. А ведь многие люди наделены силой, но не могут её осознать. Да и как им осознать, если всегда верили, что колдуны и маги бывают только в сказках. И мир это то, что ты видишь своими глазами, и ничего другого нет. Но если человек воспротивится и скажет, что он видит по-другому, то ему ставится диагноз и лечат, лечат, пока не залечат. У меня самого очень много или стирается, или просто закрывается, что я не помню многое, или что я делал и видел, так незначительные детали, видно не время мне самому знать. Не понятно ещё, осознать приходится, но времени у меня так мало. Порой противлюсь сам, хочется и свободной жизнью пожить, с семьёй, Тамару отыскать. Познать любовь неземную в живую. Чувствую, это особенное что-то такое, что редко кому удавалось слиться в ней и вознестись.
– Оооо! Папа, а она точно есть? Это же сила какая!
– И ты ещё спрашиваешь? Когда сам знаешь, что есть. Сила? А сила она и есть сила, она разная, у каждого своя, и ей всё равно, какого она цвета, черного или белого, все зависит от Души, Духа и Сознания. Не нарушая Кона можно творить добро во благо, а 90% людей ни во что не верят и дальше своего носа ничего не видят, предпочитают верить официальной науке, которой запрещают говорить правду. И очень много до сих пор считают, что люди произошли от обезьян. И ещё стало трудно мне, стал видеть в людях их суть, какие они на самом деле, а это сын на самом деле тяжело. И мистика сгущалась вокруг меня постоянно словно облако.
Информационное поле земли это явная реальность и время там идёт иначе. Вот только недавно я стал осознать, что в первой аварии, находясь в безсознательном состоянии, я проходил учение. Иногда бывал с Тамарой, пока мы были в клинике, а дальше, большее время был один, и опять же, эти сны, почти всегда этот сон повторяется, как и призраки, и вновь это беловолосый старик с голубыми глазами. Что ему от меня надо, не понял, всегда зовёт. Куда? Не помню. Говорил,
«Вставай и одевайся, тебе надо увидеть самому».
А что? Не помню.
Помню, вставал, шёл за ним, что-то смотрел, что-то делал, а потом всё забывал. Забывал, даже находясь между сном и явью. Иногда глаза открою, а в голове пусто и ничего не помню, только какие-то обрывки.
– Интересно, интересно. Что выясняется-то папа. А отчего же, ты не узнал ближе своё обожание? Возможно, быстрее бы всё познал.
– Вот здесь мне и самому не ясно, сын. Не ясно, там, в том прозрачном мире нет времени, нет его совсем, как здесь, а здесь время то замедляется, то ускоряется. Мне самому казалось, что вот, вот настанет время, и мы встретимся, а когда встречаемся, случайно или, нет ли, так нас снова разводит в стороны. Там я слышал её мысли, а здесь она закрыта. А мысль тоньше слова и образней, возможно в будущем человек научится снова разговаривать мысленно. Ведь разговаривали мысленно когда-то.
Время пришло ломать матрицу и это не оговаривается, хотят ли люди или нет, всё равно будет меняться. Так хочет и так задумал сам всевышний первотворец. Что об этом страдать? Всё будет так, как задумано. Всё же мы были и есть энергия первотворца, а энергия увеличивается, значит, и человек будет меняться. Сам знаешь. Ладно, сын, будет время для этого, ещё поговорим. Пойду узнавать, где всё же находиться моё обожание. Спасибо за адрес.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.