Мой отец был морским офицером. Вторую мировую войну он провоевал от начала и до конца. Он был родом из города Бердичева (черта оседлости) и родился он в 1923 году. Как раз военный призыв первого года войны. Из выпускников 1941 года после войны из папиной школы в живых осталось только три мужчины. Все остальные погибли. 1923 год рождения был самым «смертельным» на это войне. Война закончилась для папы на Дальнем Востоке. Он успел ещё и в войне с Японией поучаствовать. Дивизион лёгких противолодочных кораблей, которым он в то время командовал, высаживал десант. После войны папа служил на Дальнем Востоке до 1950 года. В советской армии действовал для офицеров при направлении на новое место службы принцип: Пять лет – дальний гарнизон, пять лет – ближний гарнизон. Теоретически это обозначало, что все офицеры служат в равных условиях и постепенно знакомятся с условиями и особенностями службы во всех часовых поясах и климатических зонах. «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги» - пословица по теме. Кто-то чередует службу в Московском военном округе со службой в Киевском военном округе. Кто-то чередует Дальний Восток с Новой Землёй. Папе повезло. После Камчатки нас (именно нас, всю нашу семью) отправили служить в КБФ. В Таллинн. А из Таллинна мы попали в Горкала Уду. Это была военная база СССР на территории Финляндии. Потом снова Таллинн, где папа ушёл в запас. Последнее место службы у него был ОВРи служба на БТР. Кто знает – поймёт. Остальных прошу просто перескочить по тексту дальше – очень долго и нудно объяснять, если доходчиво и подробно. О, опять меня вскачь понесло. «Возвращаюсь» на Дальний Восток. Сам я в тот период его не знал и не видел. Я уехал оттуда в «животике» мамы, а родился уже в Таллинне. Но так много и постоянно о нём слышал, что почти уверен, что был там и не только воякой, но и ребёнком. Простите меня, буду писать не как было, а как чувствую и воспринимаю, от первого лица. Понимаете, не знаю как объяснить. Я там ребёнком не был, но я там ребёнком был! Какое-то раздвоение, да не просто раздвоение сознания, а реальный второй я, который был на Камчатке не в форме, а в штанах с лямками. Когда я взрослым попал во все эти места, я знал куда мне идти, где сворачивать и что впереди увижу. Всё знал и вспоминал. Такие вот дела! Значит договорились! Буду рассказывать отдельными рассказами и от первого лица.
Чемоданные настроения
Моя сестра Инка, сейчас она Августина, родилась в Петропавловске – Камчатском. Это был 1947 год. В мире было неспокойно, с Японией неясно, а с Америкой не знали дружим или воевать готовимся. До смерти Сталина было ещё 6 длинных-длинных лет. Папки и в море, и у пирса находились на «боевом дежурстве». Мамки с детворой (это о нашем дивизионе) жили в бараке. 5 комнат были заняты нами, а в шестой комнате жил хозяин барака – вечно пьяный бывший зек. Моя мама этого зека страшно боялась. Поэтому у неё под подушкой лежал папин трофейный «Вальтер №2». Пистолета мама боялась не меньше, чем пьяного хозяина, и поэтому пистолет был без патронов. А хозяин тоже всех боялся. Он отсидел 25 + «5 порогам» и для него любой мужик в форме – мент. Пил мужик от страшного душевного дискомфорта (такие слова этот бывший «вредитель» знал) и в пьяном кураже бил стёкла в бараке. Не на одну из мамок даже косо не глянул ни разу. Зато, когда папки приходили с морских задач, у нас наступал праздник. Весь барак перебирался на корабли дивизиона. Там были кровати с подушками! В бараке все до одной подушки были в рамах окон, вместо стёкол. Там был душ! В любое время и сколько хочешь! И горячая вкусная пища с камбуза, и улыбки со всех сторон. И там были папки. В «корабельные» отрезки своей жизни Инка жила в чемодане. Просто на боевом корабле очень мало свободного места. Чемодан был из прессованного картона и с металлическими уголками. Он был коричневого цвет и весь в дырках. Это для воздуха. Да, я там был, я держал в руках этот чемодан и сверлил в нём дырки своими руками! Ничего не понимаю. Ведь в этой жизни Инка старше меня на 4 года! Что это тогда было? Может быть у меня был переродившийся старший брат и я жил за нас обоих. Вполне могло быть такое. По крайней мере и на войне, и в тюрьме, и в обычной жизни лихо (беду) я грёб просто лопатой. Тут на 100 братьев хватило бы, а уж на двоих – с избытком. Один принц из Скандинавии «любил, как сорок тысяч братьев любить не может». А я страдал, как «сорок тысяч братьев страдать не может». И кому было лучше? Эй, принц, я готов меняться, даже с доплатой, давай подходи. Махнёмся не глядя. Вот в этом чемодане её и увидел командующий Тихоокеанским флотом. Брови поднялись так высоко, что чуть не столкнули его фуражку на затылок. Но сделал вид, что ничего не случилось. Молодец мужик. Воевал и воевал не в Москве, а на ТОФе. Даже дал разрешение детские шмутки снаружи сушить. Ни на одном флоте мира такого не было, а на ТОФе было. Это был флот победителей, командующий сам был по происхождению из приписных крестьян и флот Англии был не указ. Лучше бы конвой с Лэнд-Лизом охраняли, а не про традиции рассказывали. Эти конвои особая история. Это Америка слала в Россию военную технику и продукты. Слала очень много. Россия очень много лет расплачивалась за эту помощь. Последний транш был внесён после того, как Путин ограбил Ходорковского и пустил с молотка «ЮКОС». Помощь эта в основном поступала в Мурманск морскими конвоями. Большая часть судов – перевозчиков была типа «Либерти». Это коробка с однослойным (!) корпусом из стали толщиной 8 мм. Разовые посудины. Конвой сопровождала охрана союзников. В охрану входил целый ордер, но этот ордер мгновенно «разбегался», если появлялись фашистские подложки или самолёты. Союзники разумно считали, что главная цель фашистов – транспортник. Ещё они считали, что ни один груз не стоит жизни 30-40 их моряков. И всё бы хорошо, если бы в их расчёты ещё и входила кровь российских солдат. Груз каждого потерянного транспорта мог бы спасти на фронте своею огневой мощью сотни, если не тысячи солдатских жизней. Каждый транспорт – это десяток танков или сотня орудий. ХХХ боезапас и пайки.
Украденный дивизион
После окончания войны Россия должна была оплатить эту помощь или заплатить. Если техника погибала в боях – оплата была значительно меньше. Весь папин дивизион был из таких «списанных» кораблей. Если в акваторию направлялось иностранное судно, то все «ворованные» корабли по тревоге выходили с бухты в океан и там дожидались ухода «иностранца». К счастью, «иностранцы» заходили очень редко. А вот с автомобилями была крутейшая история, которая до сих пор нигде не описана. Наверно, она есть на документах под грифом «для служебного пользования». В обычной литературе и в военных учебниках этой истории не было никогда. После похода на Хинган, это перевал на маршруте Дальний Восток – Китай – Япония, остались тысячи автомобилей. Это были легковушки «ХХХ» и грузовые «ХХХ». Их решили вернуть в Штаты. Портом передачи выбрали Совгавань. Тачки ремонтировали, мыли, красили. К моменту передачи они блестели, как у кота яйца. От американцев пришли за тачками всего 3 «коробки». Да огромных транспорта - не самоходные баржи и одна коробка обычных размеров. Мы думали не поместится всё на них – поместилось ещё как!
В первую баржу штатники грузили только колёса, снятые с тачек. На маленькой «коробке» был кран, пресс и дробильная машина (фрезер), которая превращала металлические части машины в крупные опилки. Всего-то и делов. А наши-то мыли-чистили.
Витамины
Про Камчатку всегда говорили, что «здесь цветы не знают запаха, а девушки – любви». Цветы здесь точно не имеют запаха, но крайней мере те цветы, что растут в сопках. Такое же я видел в окрестностях Алма-Ата. Море тюльпанов в горах. Красивые, но не пахнут! На счёт любви для девушек – тоже не «густо». 90% мужского населения составляли (сейчас с этим полегче) бывшие зеки, вояки и матросики с рыболовных и торговых коробок. Ни одна из этих категорий мужчин для серьёзной семейной жизни не подходит. Есть, конечно, исключения, но их не так уж и много. С любовью и цветами всё ясно. С витаминами тоже беда. Дед посылал в письмах сушеные пластинки чеснока. Пластинки были тонкими, почти до прозрачности. В письмах их работники почты не замечали, и мама получала витамины от чеснока как раз в то время, когда носила в животике Инку А вот с горчицей произошла абсолютно удивительная история. В курсе этих событий был весь Тихоокеанский флот. Папин корабль был в походе. Произошло ЧП. Потекли трубки в котле и давление резко упало. Корабль потерял ход. Его сносило на Хоккаидо. У папы на корабле был мичман-хохол. Служил он уже больше двадцати лет и о Б4-5 знал всё. Он был старше всех в дивизионе по возрасту и по опыту. А папа как раз получил горчичный порошок на весь дивизион. Порошок был дороже золота и выдавался только в руки командиру. Мичман сказал, что для срочного ремонта ему нужен горчичный порошок – весь! Иначе, сказал мичман, всем – Хоккаидо. Папа дал ему порошок, весь. Папа был ХХХ офицер, а не бухгалтер и отдал порошок без расписки и без свидетелей. Шесть баллов на море, да и какие там свидетели?!Мичман засыпал порошок в котёл, порошок попал во все щели, микротрещины и разбух. Малым ходом вернулись «домой». А тут особисты. Подам им порошок и всё тут. Больше ничего не видеть, не слышать не хотят. На полном серьёзе набирают документы для военной прокуратуры. А там и до трибунала один щеп. На дворе 1948 год, совсем рядом «дело врачей» и подобные же дела. Но не в этот раз! Весь ТОФ обирал эти 600 граммов. Кто сколько мог, но собрали весь вес. Это было настолько мощно, что даже особисты утихли. Горчицу взвесили и всё тихо сошло на нет!
Крабы
Да, едал я крабов «от пуза» в той непонятной жизни. Всё было в банках и сушёное. Сушёная картошка, сушёный лук, сушёное всё. Банки от этого всего, емкостью от одного до десяти литров, валялись повсюду. Выходишь на берег, а морской мусор лежит в несколько рядов. Самый дальний ряд – бутылки, банки и пластик. Это собирали, мыли и расставляли дома на полках. Особенно «собиралась» всяческая тара от пива и прочего алкоголя. Достаточно далеко от вод лежал и ряд всяческой древесины. Большая часть её была так пропитана всяческими смазочными материалами, что горела при каждом случае. Вот я, и такая же как я ребятня и были таким случаем. У самой воды был рядом водорослей, «густо приправленный» мёртвыми рыбками и дружили пищевыми отходами. Враньё, что большие крабы бывают только на глубине и «взять» их можно только тралом. Краб – трупоед. Где мёртвые рыбки, там и он. И в полосе водорослей крабов хватало. Вот берёшь пустую банку от сухого картофеля литров на 5. В неё пару литров воды и ставишь прямо в огонь из «плавника». И бегом к водорослям. Хватаешь пару штук крабов покрупнее и бегом назад к банке. Суёшь первого в кипяток. Через пару минут вытаскиваешь и отрываешь лапы. Тоже самое делаешь и со вторым крабом. Потом тушки назад в банку, сверху только крупные клешни складываешь и кипятишь минут 10-15. Потом всё это съедается. Вся линия прибоя в крабьих скорлупках. Это не хищные чайки потрудились, а школяры-прогульщики. Ещё очень любил трепангов и морских ежей. Трепанг был внешне поход на трубку от противогаза, но на вкусную трубку. А морские ежи с икрой видом и вкусом напоминали баклажанную икру, с тонким привкусом свежего огурца. Это от йода. Вот помню новогоднюю историю. 31 декабря, все папки на кораблях. Все знают, что враг нападает в выходные и праздничные дни. Поэтому в такие дни всегда «усиление» и все корабли на «боевом дежурстве», а папки на кораблях. В детстве я точно знал, что Новый Год не семейный, а женско-детский праздник. И что дед Мороз – это матрос с папкиного корабля. Вот сидим мы за столом, празднуем. Вечером приходят матросы и приносят от папок подарки-сюрпризы. Маме принесли пудреницу, вставленную в двухстворчатую ракушку. Не знаю где папка её добыл. Такие ракушки из тёплых морей, а не с Дальнего Востока. Другим мамкам – другие подарки. И ещё два мешка, с общим подарком. Для первого мешка матросы попросили жестяную ванну и высыпали в неё морских обитателей, что в трал попали. Вот уж где и морские ежи, и крабики, и всё остальное. Мамки требуют унести второй мешок прочь. Матросики не слушаются. Они приказ выполняют. Открывают второй мешок, а в нём одна рыбина, без головы и хвоста. Сплошное мясо. А вдоль спинного хребта два круглых жгута мяса аж красного цвета. Прямо телятина по цвету и плотности. Мамки из этих жгутов и котлет «навертели» и биточков нажарили. Папки (половина из них) ходила на тральщиках. Мины всплывали, их подрывали. Чего только после взрывов не всплывало. Только водолазов не было (хи-хи!).
Мишки
А на всех кораблях у нас были мишки. Есть «Мишки на Севере», есть «Утро в сосновом лесу». А это были Мишки на Дальнем Востоке. Была просто туча брошенных медвежат. Матросы их забирали на корабли и заботились о них. Человеку, особенно после войны, необходимо о ком-то заботиться. ХХХ, у кого они были, находились очень далеко. Кошки с собаками на металлических кораблях не живут. Не знаю почему, но не живут. А медвежата живут, развлекают весь экипаж и съедают весь компот. Компот – это флотская традиция, более старая, чем обеденная чарка. Компот можете и сам выпить, а вот сухофрукты – мишке. А то придёт и сам попробует отобрать. При этом мишки пускаются на всякие хитрости. Помню одного мишку, который прятался и хватал за ногу кока, когда тот нёс компот в кают-компанию. Держали мишек на корабле до момента «Х». А момент «Х» наступал тогда, когда мишке удавалось отведать сырого мяса с кровью. Считалось, что после этого мишка становился опасен и мог нападать на людей. И вот, после момента «Х» мишку «списывали» на берег. Мишки стояли на берегу, как забытые хозяином собаки, даже ревели жалобно. Потом голод брал своё и мишки уходили в сопки. А ещё мишки в огромном количестве собирались на реках, когда лосось, кета, горбуша шли на нерест. Своими глазами видел «конфуз» одного молодого мишки. Ловит он рыбину, перегрызает ей хребет и кладёт себе под попу. Запасливый значит! А за новой рыбой надо привстать, в это время вода предыдущую добычу и уносит. Ох, сколько там было возмущения, удивления и обиды. И смех, и грех. А вот чтобы мишки на человека напали, такого ни разу не слышал. То есть про белых мишек такое слышал, а про наших, чёрно-бурых – ни разу ни от кого. Вот собаки, то да. Собьются в стаю и рвут всё, что увидят. А миша – он как бы лесной аристократ. Никаких лишних движений, никакой агрессии. Сам много раз встречах в сопках мишек, когда ходил за грибами или ягодами. И всегда «расходились» тихо-мирно.
Мишка, он хороший!