До четвёртого класса включительно я жил в военном городке на Сыбра и учился в 30-ой школе. Эта школа славилась в Таллинне двумя Викторами Васильевичами. Оба были бывшими учениками этой школы и патриотами школы. Один из них был директором школы, а другой – старшим пионервожатым. А вот классным пионервожатым у нас была редкостная сука, которая вымещала на нас 8-9 летних все свои неудачи. А во всех своих неудачах она конечно обвиняла избранный Богом народ. Такое хорошее начало Брежневской эпохи. Впрочем, все вожди государства относились к моему народу строго и пристрастно. Даже если у самих была примесь нашей крови. И вот за час до школьного собрания, где нас будут принимать в пионеры, эта сука сказала, что меня примут не в этом году, а в следующем, потому что где-то затерялось моё «торжественное обещание». Это такая пионерская клятва, которая писалась на бумаге и украшалась моей подписью и рисунками. Я думал, что жизнь кончилась. Спасла и мою жизнь, и меня моя тогдашняя симпатия Ирочка Петухова. Ирочка была хорошая девочка и круглая отличница. Она написала мне торжественное обещание и нарисовала на нём красную звезду, барабан и две скрещенные морковки. Что это не морковки, а барабанные палочки знала только Ирочка. Сука сделала всё, чтобы не увидеть это торжественное обещание, но Ирочка привела Викторов Васильевичей и моё обещание было засчитано.
Известно, что в старину всё было лучше и мороз морознее и жара жарче. Так всё и было на самом деле. Принимали нас в пионеры на день рождения дедушки Ленина. Это было 22 апреля, а на улице ещё стоял снег. По случаю мороза я был одет не в чёрную мундирную шинельку, а в цигейковую шубку. Вот вышел я с этого торжества со своим товарищем и душа потребовала настоящего пионерского подвига. Нам на этом торжестве долго рассказывали про пионерские подвиги и пионеров-героев. Мы решили с другом с другом подвиг повторить. Было очень хорошо, что мы не выбрали примером Павлика Морозова. Домой из Нымме в Пяэскюла мы шли пешком. Шубки у нас были распахнуты, мы кашляли и сопливились. Зато все видели наши пионерские галстуки, а в Хийу была деревянная православная церквушка. Кажется, есть она и сейчас. А месяц был апрель, а день был суббота. Каждый православный легко догадается, что в церкви служили обедню. Народу в церкви и вокруг церкви было много. Мы с Вовкой поняли: вот оно место для пионерского подвига. Сейчас мы зайдём в церковь в пионерских галстуках, ХХХ старухи будут с нас эти галстуки снимать, а мы будем биться до последнего. Вот он подвиг! Пионерские галстуки мы надели в первый раз и узел мы завязывать ещё не умели. Шубку я снимать не стал, потому что боялся, что в битве её могу потерять и дома будут ругаться. Но мой пионерский галстук должен быть виден всем. Иначе это не подвиг, а кукиш в кармане. И вот я стащил галстук, не развязывая из-под воротника рубашки и натянул его на воротник шубейки. Размер то петли галстука остался прежним, только воротник у шубы был гораздо толще, чем воротник у рубашки, я об этом не подумал. Операцию «галстук» я провёл на крыльце церкви, и мы с Вовкой заскочили вовнутрь. На Вовку старушки не обратили внимания, а ко мне бросились толпой и стали срывать с меня галстук, я потерял сознание. Как мне потом объяснили, старушки меня просто спасли. А рожица у меня в это время была краснее галстука. Я просто задыхался. Подвига не получилось. Зато с тех пор я обращаю внимание на старушек и стараюсь им всячески помочь и угодить.