Надя решила съездить в гости к сестре, к Нинке она часто ездила, в основном, по субботам. Всегда с бутылочкой вина сухого. Сестра пирог обычно пекла или торт маленький покупала, иногда ещё и её дочь приезжала, втроем Наде больше всего нравилось собираться. Вообще она с молодыми легче общий язык находила. А вечером, когда уезжала, обязательно гуляла по ночной Москве. Нинка, сестра, злилась, что она в темноте и не трезвая по городу шастает, а Наде нравилось.
Надюша начала собираться и вдруг вспомнила, что у Нины она уже давно не была. Почти два года. Как эта пандемия началась, так и перестала ездить. Нельзя было, теперь, конечно, можно, но не зовёт сестра. Так Надя дома и сидит.
Пару недель назад, правда, ходила в поликлинику, но неудачно, так и не попала к врачу. Совсем всё там странно стало, слова какие-то непонятные говорят, она сейчас и не вспомнит, что именно. Про Интернет что-то, про приложения какие-то. Надя про это ничего не знала. Компьютер после смерти мужа отдала дочери, а телефон у Надюши старый совсем, кнопочный, того и гляди сломается, но пока вроде бы работает, она на него резинку одела, чтобы не разваливался.
Дочь ей новый телефон привезла, модный, большой и красивый, но пользоваться так и не научила. Вот если бы книжечка была, где написано, что делать нужно, на какие кнопки нажимать, тогда она обязательно научилась бы им пользоваться. А так возьмёт его в руки, жмёт на все кнопки подряд, в экран пальцем тычет, иногда, правда, что-то странное появляется, картинки всякие или текст какой, даже страшно становится.
Надя отложила новый телефон и улыбнулась, вспомнила, как случайно по нему внучке позвонила, они тогда так душевно поговорили, только ей не вспомнить, что она тогда сделала. Старая совсем. Памяти никакой, мозг весь высох. Страшно.
Надюша подумала, что надо бы сестре позвонить, только вот она опять начнёт ругаться, что Надя всё неправильно делает: не то ест, не то пьёт, не те лекарства принимает. После этих разговоров ей всегда нехорошо, трясёт всю. Но ведь больше никого у неё не осталось… Пусть лучше ругает, чем эта тишина могильная вокруг.
*****
Гуляя с бабушкой, двухлетняя Саша сломала ногу, и тогда Надя решила уволиться с работы и сидеть дома с дочерью. Нет, она не ставила на себе крест, не жертвовала своей жизнью ради дочери, семьи, просто так было проще, легче. Леонид не только не возражал, а даже обрадовался, что жена теперь будет домохозяйкой. Представил, как она ему будет готовить солянку, которую он очень любил, а по утрам его будет ждать на кухне завтрак. Блинчики, омлет. Неважно что, главное, он будет чувствовать её заботу.
Нечасто наши мечты сбываются, ещё реже мы просыпаемся по утрам счастливыми.
Прозвонил будильник. Леонид сел на кровати, на улице было совсем темно, ещё долго не будет светать в шесть утра, до апреля – точно, почти три месяца вставать в темноте. Надя развернулась к нему и дотронулась до его спины. По коже побежали мурашки. Он подумал, что Надю совсем перестал интересовать секс с ним. Она постоянно говорила о том, что всё это нужно только ему, что она не получает никакого удовольствия. Было неприятно это слушать. Но так хотелось хоть изредка касаться желанного тела, целовать любимую женщину, обнимать, чувствовать её запах.
– Лёнь, сегодня сам на работу соберёшься, ладно? Ты уходишь, я снова спать ложусь, а потом, когда Сашка просыпается, совсем разбитая встаю, до обеда в себя прийти не могу. А нам ещё с ней в поликлинику сегодня.
Леонида передёрнуло, и жена это заметила.
– Ты чего? Нормально всё?
– Да, спи. И вообще, не надо больше со мной вставать утром, я прекрасно сам завтрак приготовлю.
– Спасибо, дорогой, ты такой лапочка у меня. Кстати, у нас на ужин ничего нет, давай мы тебя с Сашкой после работы у метро встретим и сходим в пельменную.
– Давай. Только не надо меня «лапочкой» называть… Вообще, давай без всех этих ласкательных суффиксов, никаких «дружочков», «зайчиков» и прочего. Не люблю.
Он повернулся к жене, она уже снова уснула.
Лёня накинул на себя халат и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Заглянул в комнату дочери, Сашка спала в обнимку с большим бурым одноглазым и облезлым плюшевым медведем – перешёл по наследству от мамы. Отец поправил Саше одеяло и поцеловал в щеку, девочка заворочалась, улыбнулась во сне и отвернулась лицом к стенке.
*****
На всё лето сняли дачу недалеко от работы Леонида. Хотя бы три месяца в году ему не придётся вставать в шесть утра и добираться полтора часа до службы. Просто рай. А осенью, если ничего не сорвётся, он на четыре месяца уедет в командировку в Женеву. Конечно, страшно оставлять девчонок одних, но так хочется побывать в Европе. Нет, он точно не упустит такую возможность.
Сашке уже исполнилось три года, и она стала очень забавной. Говорила плохо – не выговаривала много букв, но Леонид её прекрасно понимал, его инопланетянка была чудесным ребёнком. Дочка любила, когда он ей рассказывал перед сном разные истории, ей очень нравилось качаться на качелях, и она была в восторге от хозяйского щенка. Правда, мама ей запрещала с ним играть, боялась, что укусит. Надя вообще не очень нравилось жить на даче. Столько бытовых сложностей: стирка и мытьё посуды в холодной воде, готовка на маленькой одноконфорочной электрической плитке, дочь везде лазает, только отвернешься, её и след простыл. А если упадёт, разобьётся? Как уследить? Одно хорошо, что на свежем воздухе ребёнок. Надя стала брать у хозяйки парное молоко. Стакан. Для Сашки. Для себя очень дорого. Так дочь его пить отказалась, приходилось Наде весь день за ней ходить с этим стаканом, иногда получалось хотя бы половину в дочь впихнуть.
Лето пролетело быстро, с ним всегда так – вот только вчера было первое июня, а уже конец августа. Зарядили дожди, и было решено вернуться в Москву на неделю раньше, чёрт с ними, с деньгами – комфорт ценнее.
По приезду домой Леонид стал готовить документы к командировке в Швейцарию, а Надя начала собирать различные справки для того, чтобы устроить дочь в детский сад.
*****
Саша в сад так и не пошла. Не той осенью, не следующей. Надя решила, что дочке будет лучше дома, так безопаснее, опять же болеть меньше будет. Подруги ей всё про социализацию говорили, что в саду ребёнок развивается быстрее, но ей казалось, что это вообще неважно. Чему там, в садике, научить могут? Не школа же. А дочка в сад просилась, когда мимо проходили, она всегда останавливалась, долго у забора стояла и смотрела, как дети играют. Сашка вообще-то общительная была, контактная, любила с детьми играть, а вот Наде, наоборот, нравилось гулять с дочкой подальше от детских площадок, не любила она с другими мамами разговаривать и детей чужих не любила.
Надюша часто думала о судьбе дочери, какая жизнь у неё будет, кем она вырастет, выйдет ли замуж? Ей почему-то казалось, что Саша будет несчастна, не найдёт себя, своё место в жизни. Вырастит «синим чулком», без мужа и детей, так и будет жить с ними. Особых способностей Надя у своего ребёнка не замечала, поэтому решила, что та станет библиотекарем или учительницей, в лучшем случае.
Леонид уже три месяца, как уехал в командировку, скоро должен был вернуться. Без него было тяжело, Наде всё самой делать приходилось, ещё и дочь постоянно просила с ней поиграть, а она этого не любила, её больше чем на пятнадцать минут не хватало, неинтересно ей было.
Писал муж часто и много, но больше для дочери, Надя даже некоторые фразы из его писем Саше не зачитывала: «Ты, Александра, не скучай. Я скоро приеду, и мы обязательно с тобой поиграем во все твои любимые игры. Помнишь, как нам было весело, когда мы оставались дома вдвоём, без мамы?». Ну как такое можно писать?
– Мам, папа сколо приетет?
– Да, скоро.
– А он много поталков привесёт?
– Не знаю. Вот приедет и увидишь. Главное, чтобы он магнитофон привёз и шторы, их сейчас очень хорошо продать можно.
– То?
Надя вздохнула, взяла дочь за руку:
– Ничего, вырастишь, поймёшь. Хотя ты в отца вся, может, и не поймёшь. Пойдём быстрее, может быть успеем до обеда в молочный зайти. Уже неделю в сумке банку для сметаны таскаю.
*****
Саша была в комнате одна, играла с пуговицами, их было очень много. Всякие разные: большие и маленькие, перламутровые, с цветочками, с дырочками и на ножке. Она решила, что это вовсе не пуговицы, а человечки, которые живут в большом городе. Они ходят друг к другу в гости, устраивают праздники, у них есть магазины, кинотеатр и большая детская площадка.
Через некоторое время ей стало скучно, и она пошла на кухню к бабушке:
– О, пришла на запах? Есть хочешь? Погоди маленько, скоро будет всё готово.
– Не, не хоу. Мне скуно. Мама сколо притёт?
– Ничего не понимаю…Каша у тебя во рту. Иди в комнату поиграй ещё чутка.
Девочка вернулась в комнату. Села на пол, но играть не получалось – человечки снова стали пуговицами. Ей казалось, что она сидит здесь уже целую вечность, что все о ней забыли. И мама, и бабушка, а папа вообще никогда не приедет. Ей было грустно, так сильно грустно, что захотелось сделать что-то такое, чтобы на неё обратили внимание, и чтобы папа вернулся.
Саша снова пришла на кухню, дернула бабушку за фартук и сказала:
– Бабука, я пуговису в нос сасунула. Бошую и вытасить не моку.
– Как засунула? Дай посмотрю, – бабушка схватила Сашку и поставила её на табуретку.
– Ты по;няла, то я скасала? Я холошо говолю, та? Ты не бутешь лугаться?
Сашин план почти сработал, бабушка, не увидев пуговицы в носу запаниковала. Понимала, что Надя её убьёт в прямом смысле слова. Сначала ребёнок с ней ногу сломал, теперь вот пуговица…
Когда мама вернулась домой, Саша плакала, а бабушка пыталась выяснить у неё какого размера и цвета была пуговица. Зачем она спрашивала про цвет, девочка так и не поняла. Увидев Надю, дочь вырвалась из бабушкиных рук и бросилась к ней, обняла маму за ноги и тихо сказала:
– Я сё притумала.
Но ей, конечно, никто не поверил.
Потом они оказались в больнице, и доктор ковырялся в Сашином носу длинной металлической палкой. Было очень больно.
Вечером, засыпая, Саша подумала, что план обязательно сработал бы, только надо было по-настоящему пуговицу в нос засунуть. Обманывать, ведь, нехорошо.