В последнее время Юля часто болела, практически не вылезала из бесконечных простуд, вот и сегодня к вечеру снова поднялась температура, запершило горло, было так плохо, что хотелось плакать. Дома совсем не было лекарств, прошлая ангина знатно уменьшила запасы медикаментов. До зарплаты была ещё неделя, а денег почти не осталось. Снова придётся просить у матери или занимать у кого-нибудь.
Не так, совсем не так Юля представляла себе взрослую жизнь.
Отношения с Кириллом зашли в тупик, было понятно, что они на грани расставания. Снова она ошиблась в мужчине.
Жутко разболелась голова. Нужно было взять себя в руки и дойти до ближайшей аптеки, иначе завтра можно забыть о работе и учёбе. Дел много, болеть категорически нельзя.
Если бы рядом был кто-то близкий, кто мог бы позаботиться о ней, то всё было бы иначе. Юля скучала по маме, она уже собралась ей позвонить, но передумала. Сейчас ей нужны были забота и поддержка, а не мамины банальные советы про витамины и здоровый образ жизни и её бесконечные рассказы о том, как они с отцом жили одни, как было им сложно, когда они только поженились. Такое ощущение, как будто мать гордится тем, что им было тяжело. Да, наверное, Юля живёт лучше, проще, в большем достатке, чем они в начале их совместной жизни, но это вовсе не значит, что ей хорошо, и она довольна своей жизнью!
Кирилл приезжал к ней всё реже и реже, постоянно находил отговорки, чтобы не оставаться ночевать. Где она ошиблась, что не учла? Ведь всё так хорошо складывалось, казалось, что ещё немного, и он сделает ей предложение. В какой момент она потеряла контроль над ситуацией?
Возможно, что не стоило так давить на Кирилла, надо было дать ему больше свободы, меньше просить внимания, подарков. Хотя, конечно же, это глупо. Бред какой-то. Наверное, просто она оказалась не той женщиной, рядом с которой он мечтал провести всю жизнь. Честно говоря, Юля и сама прекрасно понимала, что Кирилл не тот мужчина, который ей нужен, просто она не хотела быть одной. Она боялась одиночества и, возможно, поэтому не понимала, как мама решилась развестись с Юлиным отцом.
*****
Саша сидела на кухне, перед ней стояла бутылка шампанского, которую она планировала выпить вместе с мужем, но его не было слишком долго. Влад последний год много и допоздна работал, иногда приходил домой под утро, порой был занят и в выходные. Сегодня с самого утра он уехал на какую-то встречу, которая затянулась до позднего вечера, хотя накануне клятвенно обещал, что эти выходные проведёт с женой и дочкой. Александра открыла бутылку и налила себе немного шампанского в бокал. Потом ещё немного.
Саша с улыбкой вспомнила, как утром Юля проснулась, прибежала к ней в комнату и потребовала праздник, чтобы как у всех: с мимозой и тортом. По мнению четырехлетней девочки Восьмое марта нужно было отмечать именно так, ей в детском саду рассказали. Саша не стала спорить с дочерью. Они сходили днём в магазин, купили цветы и сладости, нарядились в красивые платья, танцевали и пели песни.
Да, было довольно забавно, пока не наступил вечер.
На кухне было очень тихо, какая-то могильная тишина. Александра чувствовала себя брошенной, одинокой. Тотальная ненужность и множество упущенных возможностей.
Она уже давно не испытывала к мужу любви. Они неплохо жили, почти не ругались, но с каждым годом становилось понятнее, что они совсем разные. Им было скучно и неинтересно друг с другом. Давно в прошлом остались задушевные разговоры. В их жизни практически не было секса. Последнее, правда, её не очень беспокоило – спать под разными одеялами, отвернувшись друг от друга, она уже привыкла. Саша переживала из-за того, что в их жизни больше не было место смеху, а значит и счастью.
Принесла из комнаты альбом с фотографиями. Она любила фотографироваться, Влад – не очень. У них было мало совместных фотографий, если, конечно, не считать свадебных. Больше шести лет прошло с их первой встречи, а она помнила почти каждую мелочь…
– Привет, ты чего ещё не спишь? Время уже почти полвторого.
Александра не услышала, как Влад пришёл домой и вошёл на кухню. Немного испугалась, дёрнулась и опрокинула бокал с шампанским. Он упал на пол и разбился на мелкие осколки.
– Чёрт, напугал! Сейчас всё уберу. Есть будешь? Там, в холодильнике, котлеты. И мы с Юлей «Оливье» сделали.
– Всё буду и котлеты, и салат. А что у нас за праздник? С чего это ты вдруг выпить решила? – Влад открыл холодильник, – Смотрю, даже торт имеется. А мимозу зачем купили?
– Шутишь? Восьмое марта сегодня. Я надеялась, что ты мне хотя бы цветы купишь.
– О, как! Прости, забыл. Устал. Но ты и сама неплохо справилась. А вообще, ты же знаешь, что я считаю, что цветы – это пустая трата денег.
– Влад, надо поговорить…Я тоже устала. Может нам…
Саша пыталась подобрать правильные слова, получалось не очень. Чтобы не смотреть Владу в лицо, начала собирать осколки с пола. Порезалась.
Пока нашли пластырь и убрались на кухне, Александра передумала что-то говорить. Влад прав, уже поздно.
– Сашка, смотри, какая ты смешная на этой фотографии. Совсем девчонка. Это мы где? – Влад взял альбом и начал его листать. Заулыбался. Александре даже показалось, что он смотрел на фотографии с нежностью, любовью.
– У моих, на даче. После нашей свадьбы.
– Точно. Какие мы тогда глупые были. Жили одним днём. Непонятно, о чём думали. И вообще поженились так быстро. Дурак я был тогда, вот сейчас совсем другое дело.
– Поумнел? Да? – Саша отобрала у Влада альбом. – Возможно, только тогда мы и жили хорошо. Сейчас у тебя только работа. С утра до ночи, а мы с Юлькой вечно одни.
– Я мужик. Добытчик. Я же не с бабами трахаюсь, а деньги зарабатываю. Погоди, ты ревнуешь что ли?
– Нет. Не ревную. Никогда тебя не ревновала. Я не хочу чувствовать себя одинокой при живом муже.
Саше стало безумно себя жалко, и злость какая-то внутри проснулась. На мужа, на себя. И эта злость требовала моментального выхода, иначе её просто разорвёт на куски. Александра с остервенением начала вытаскивать из альбома фотографии и рвать их. Ей казалось в тот момент, что она уничтожает всё, что её связывает с мужем. Вот порвёт последнюю и станет свободной.
Влад смотрел на жену и молча ей холодную котлету.
Наутро всё было по-прежнему, как будто и не было вчерашнего дня. И Саша, и Влад, не сговариваясь, стёрли его из памяти. Они прожили вместе ещё десять лет.
*****
Юля подошла к маме, которая мыла посуду, обняла её со спины и спросила:
– Скажи, а почему ты всё-таки с папой развелась?
– Вот так я когда-то обнимала твоего дедушку и просила его поделиться со мной своей энергией. Плохо без него.
– Я тоже скучаю, но всё-таки ответь мне…
– Юль, уже прошло больше семи лет, как мы разошлись, к чему эти разговоры?
Саша закрыла воду, вытерла мокрые руки о полотенце и внимательно посмотрела на дочь:
– Какая ты у меня взрослая. Красивая. Так быстро выросла… Хорошо, я отвечу. Твой отец – хороший человек, не без недостатков, конечно, но у кого их нет? Тогда, перед тем, как я приняла решение уйти от него, было много сложностей у нас. Мы много спорили о твоём воспитании, ты была не самым легким подростком, ещё и эта постоянная смена школ. Я уставала на работе, мало спала…
– Да, мам, конечно, это просто очень весомые причины для развода. Вот теперь поняла тебя, ага.
Саша улыбнулась:
– Понимаю твой сарказм. Конечно, было и кое-что ещё. Я выходила вечером на балкон курить, сидела и думала, что в моей жизни больше ничего нового не будет, только то, что есть сейчас. Не будет безумной любви, не будет рядом человека, с которым можно говорить часами. Понимаешь?
– Не очень, а что с папой не так? Он не подходил для любви и разговоров?
– Для меня – нет.
– Тогда зачем ты за него замуж вышла? Меня зачем родила? Я тебя точно об этом не просила!
Юля вышла из кухни, громко хлопнув дверью.
Александра подумала, что Юля ещё совсем ребёнок. Обиженный ребёнок.
*****
Саша не хотела расстраивать родителей, поэтому изо всех сил старалась быть такой, как все, но у неё плохо получалось. В теле этой, на первый взгляд, обычной девочки жило существо, которое удивительным образом чувствовало чужую боль, чужие страхи, которое не переносило вранья и фальши. У этого существа было имя – любовь.
С первых же дней учёбы в школе у Александры начались проблемы. Дети сразу же распознали в ней «чужую», им это не понравилось, они её травили, смеялись над ней. Она не злилась на них, не обижалась, понимала, что это они так себя ведут от страха. Всё непонятное пугает. Она и сама часто себя боялась, не понимала, что с ней не так, почему, стараясь быть незаметной, обычной, она всё равно выделяется. Не понимала, почему ребята в школе сторонятся её, не хотят с ней дружить. Часто плакала, когда никто не видел. Саша боялась ходить на переменах по коридору, вжималась в стену в надежде стать совсем невидимой. Удивительно всё-таки, какими жестокими бывают дети. Какой страшной может стать жизнь маленькой девочки только потому, что она другая. Инопланетянка.
Саша шла в школьную столовую и смотрела внимательно по сторонам, боялась, что очередной творожный сырок с лимоном прилетит в неё. Она ненавидела дни, когда на завтрак давали эти сырки. Полбеды, что они были невкусными, самое ужасное то, что школьники ими кидались, клали в чужие портфели, размазывали по стенам. Хотелось встать на стул посередине столовой и закричать, просто стоять и кричать, потому что не было слов, чтобы достучаться, объяснить. Было страшно и стыдно. Вход в столовую Саше перегородил Громов, отъявленный хулиган и двоечник:
– Кочергина, а ты домашку по матеше сделала? Дай списать!
– Сделала. Дам, только обещай, что не будешь в меня сырками кидаться и мокрой тряпкой тоже.
– Ладно, обещаю. Только тогда и на контрольной помоги, а то хуже будет, – Громов поднёс к Сашиному лицу кулак, – проходу не дам!
Каждый вечер Саша взбиралась на подоконник и всматривалась в темноту с надеждой увидеть знакомый силуэт. В те дни, когда видела, что из-за поворота появлялся отец, сразу же бежала к входной двери, подставляла скамеечку, забиралась на неё и смотрела в глазок, прислушивалась: не едет ли лифт, а если едет, то на какой этаж? К ним или нет? Дух перехватывало, ещё немного и раздаться звонок в дверь, ещё пару минут, и папа будет дома. С его приходом у девочки начиналась другая жизнь, в которой она была счастлива, любима. Она, как хвостик, весь вечер ходила за отцом и нетерпением ждала, когда он поужинает, и они пойдут к ней в комнату. Доделывать уроки, которые Саша не смогла сделать сама, играть или просто разговаривать.
– Пап, а тебя в школе любили?
– Что значит любили? Кто?
– Ну, одноклассники. У тебя были друзья?
Леонид уже давно чувствовал, что у дочери не всё в порядке в школе, но Саша категорически отказывалась говорить на эту тему, забиралась к нему на колени, обнимала за шею, утыкалось лицом в его щеку и молчала.
– Саш, давай поговорим. Как дела в школе?
– Нормально, пап. Правда. Вот скажи, если я стану отличницей, меня ребята будут уважать?
– Не думаю, что так можно заслужить уважение.
– А я думаю. Знаешь, я решила, что буду учиться только на пятёрки. Поможешь? Мне нужно.
– Помогу, конечно. Только не понимаю, зачем?
– Потом поймёшь.