Темнело. От каждого звука по лесу расходились круги, тревожа путника. Надо было успеть, до первых сумерек, пробраться к городским воротам, ночёвка в омуте проклятого леса грозила бедой.
Звёзды были милостивы к нему, ворота пропустили путника и караван усталых облаков с юга.
К старой библиотеке вела широкая тропинка. Обойдя здание кругом, странник забрался в архив по пожарной лестнице. Ящик с буквой «М» оскалил железную пасть. Бумажная папка пожелтела, единственный лист внутри неё обтрепался, буквы были едва различимы.
Отчёт дежурного полицейского ***
21 июля ****года к ветряным мельницам, что по левому берегу реки, прибило плот с ребёнком 3-4 лет, альбиносом, с глазами разного цвета. Вразумительно изъясняться не мог, кто он и откуда – не помнил. Был передан на попечение в зажиточную семью рыбака, обнаружившего ребёнка. Был наречён Марком, но писарь перепутал буквы и исправлять не стал.
Мрак вздохнул и аккуратно вернул пыльный лист в папку. Он уже запомнил текст наизусть, но тайно надеялся увидеть что-то, что поможет ему отыскать настоящих родителей. Пометки на полях, отпечатки и даже запахи.
Его собственные воспоминания о первых годах жизни казались ему странным сном. Он не помнил, как выглядели родители, но чётко помнил их голоса и смех.
За окнами библиотеки дружно взвыли полицейские сирены. Взлом архива грозил серьёзными неприятностями, наверняка он не заметил одну из камер наблюдения.
Мрак захлопнул ячейку и побежал обратно к пожарной лестнице. Топот ног за спиной и крики заставили его двигаться очень быстро. Перекинув тело через перила, он позволил земле жадно тянуть его к себе несколько пролётов, затем резко вытянул руки, уцепившись за самый нижний поручень, и мягко ступил в траву.
Мрак помчался по окраине города, сворачивая там, где было темнее. Вскоре он упёрся в огромный безвкусный особняк, выглядевший пустым, тёмным и заброшенным.
Ворота оказались заколоченными, а калитка так густо заросла диким виноградом, что её едва можно было различить.
Голоса и топот за спиной стали громче, свет фонариков метался по стенам домов. Мраку захотелось стать тенью и затаиться в густой зелени. Он прижался к калитке. Она дрогнула, подалась назад и отошла в сторону. От неожиданности беглец упал спиной в густую траву, как ему показалось, чёрного цвета. Калитка с лязгом закрылась.
Мрак подождал, когда глаза привыкнут к темноте и осторожно поднялся. Его поразила невероятно глубокая, кладбищенская тишина вокруг. Бледный серпик луны висел над самой крышей, как обглоданная рыбка на крючке, освещая внутренний двор. Зрелище было неприятным: длинное красное двухэтажное здание, не имело центрального входа, только два боковых. Ровно посередине пролегала глубокая трещина, словно кто-то огромный пытался разрезать особняк пополам.
Вдоль фасада стоял ряд статуй, изображавших девушку, как сначала показалось Мраку, совершенно одинаковых. Приглядевшись, он понял, что они отличаются лишь незначительными деталями: высотой и градусом поворота рук и головы. Он побежал вдоль ряда каменных фигур, и девушка ожила, взмахнув руками и наклонив голову.
Мрак был потрясён. Движение было естественным и абсолютно реалистичным. Последняя фигура рукой и наклоном головы указывала на лестницу, ведущую в правую часть особняка. Мрак почему-то поклонился каменному изваянию и торопливо поднялся по лестнице. Дверь была замурована. Тёмные колонны, подпиравшие крышу над крыльцом, при ближайшем рассмотрении оказались изображениями тощей фигуры в длинном балахоне, с острой косой из чёрного обсидиана. Разрезанная петля на длинной ножке болталась высоко над ступеньками.
Мрак спустился на лужайку и прошёл к левому входу. Девушка медленно кружилась вслед за ним. Ему показалось, что лицо её приняло грустное выражение, плечи поникли.
От этого ему стало неуютно, и он воровато протиснулся в открытую дверь левого крыльца. В пыльной тёмной гостиной, слабо освещенной одинокой свечой, почти не осталось мебели: только старое кресло и тахта, на которой тихо посапывал какой-то оборванец. Мальчишке было лет десять, под носом у него темнели неровные усы, нарисованные сажей или углём. На цепочке болталось пенсне без стёкол. Одежда была велика и намотана в несколько слоёв.
Шорох шагов мгновенно разбудил оборванца. Он сел, сонно протирая глаза чёрными от угля пальцами, от чего он стал похож на встрёпанную панду с усами. Прочистив горло, он ворчливо поинтересовался:
- Чё уставился? Ты один здесь такой, белобрысый, или вас несколько? Документы имеются?
- Ты всегда такой наглый или только ночью от страха? – Мрак развалился в кресле, скрестив руки на груди.
- Не нравишься ты мне, доверия не внушаешь, и физиономия у тебя - озабоченная. От таких - одни неприятности. Чё надо, выкладыыываай. - Последнее слово утонуло в долгом сладком, как сахарная вата, зевке.
- Так ты желания выполняешь? Не думал, что мелкие джины так похожи на панд. А пенсне для чего?
- Притомил ты меня, белобрысый, во что бы мне тебя превратить? О, кажется, знаю, в дырявый труп!
С этими словами мальчишка вытащил из кармана штанов блестящий чёрный пистолет. Мрак ухмыльнулся.
- Хорошая игрушка. У меня тоже такой в детстве был.
- Лады, я – Ян, а ты – Белоснежка?
- Нет, семь гномов! Зови меня Мрак.
Почему – то это имя очень позабавило оборванца, его просто трясло от мелкого, звонкого, щекотного смеха. Хрюкнув в последний раз, Ян утёрся рукавом. Мрак походил на тучу.
- Не, ну если всё так запущено, Мрак, я помогу! Я в этом городишке всех знаю, с охотниками ходил в проклятый лес. Девчонку кадришь? Краденным торгуешь, удовольствий ищешь?
Мраку совершенно не хотелось откровенничать с наглым сопляком, но было в нём что-то подкупающее, искреннее.
- Ищу своих родителей. Меня нашли ещё совсем мелким ниже по течению. Я ни разу их не помню, может, знаешь кого-то, кто лет пятнадцать назад потерял сына?
Ян глубоко задумался.
- Хрен знает. Надо у Шамана спросить, он - ведун.
- Как его найти? Сколько берёт?
- Чудила ты, белобрысая, настоящий шаман к деньгам никогда не прикоснётся, иначе дара лишится. Хороший табак – верный путь к его сердечку.
Ян снова зевнул, глаза его слипались.
- Заааавтра отведу тебя к нему.
Началась гроза, ливень неистово бил по перебитому хребту крыши.
Свеча догорела, в темноте искрами вспыхнул смех матери, тёплая кора мшистого дерева пахла смолой и временем. Плот качало и несло в единственное завтра, оставив позади много-много вчера.
***
Шаман оказался крупным темнокожим мужчиной с ослепительно белыми глазами без зрачков. Его шею украшали многочисленные бусы, а руки по локоть тонули в браслетах. Он принюхался, как собака, смешно наморщив нос.
- Пахнет надеждой и табаком. Хороший запах, положи табак поближе ко мне. Вот так, хорошо.
Шаман произносил слово «хорошо» словно смакуя на языке тающий шоколад. «Надежда» была мятной, «табак» - терпким, «запах» - чуть кислил, и каждая фраза имела свой уникальный вкус. Великан смаковал каждое слово, осторожно пробуя новые смеси.
- Тебя послали духи пещеры истока.
«Истока» - лёгкие цитрусовые нотки, прохладные и свежие. Шаман причмокнул губами от удовольствия.
- Ты не совсем человек («солоноватый»), твой отец – дух («чуть горьковатый»). Не хочу портить вкус подробностями, ступайте!
Ян больно пихнул Мрака в бок и вытащил из-под навеса.
- Он же ничего не сказал! – возмутился путник.
- Тише, у него очень хороший слух! Он всё сказал, а ты, ламер, не понял. Пошли!
Ян уверенно шагал по огромному пёстрому базару, переливавшемуся всеми радужными оттенками голосов.
- Короче, берём хавчик и валим к твоему папаше. Я, так и быть, пойду с тобой, не благодари.
- Откуда такое благородное решение?
- Мы же – друзья? Вот тебе и причина.
Теперь уже Мрак хорошенько пихнул Яна.
- Друзья, значит? Восемь часов знакомы. Час за год?
- Ладно! Расшумелся. Местные говорят, духи могут наградить, если им услужить. Их дар – быть лучшим в деле, которое сам себе выберешь. А я сынулю в гнездо верну, разве не круто?
- И что попросишь?
- Это, прости, уже личное. Я ещё не совсем определился. А ты? Останешься в пещере с духами?
- Смотря, как меня примут, если примут.
- Оки, нам нужен хлеб, вода, вяленое мясо, сыр…
***
Проклятый лес был отгорожен от города высокой стеной, однако, даже дети знали лазейку, через которую туда попадали охотники. Лес был очень старым, ворчливым и недобрым. Передвигаться по нему было сложно, местами просто невозможно, если бы не охотники, прорубившие тропу. Времени здесь не существовало, оно растворилось и впиталось в мох, тихонько чавкая под ногами. Говорить не хотелось. Каждое слово маленьким пузырьком воздуха поднималось к вершинам деревьев, и путники боялись растерять их все, утонув в тишине.
Пещера истока была высоко в горе, Мрак сразу сник, поскольку раньше никогда не бывал в горах, точнее, совершенно их не помнил. Ян, напротив, оживился, когда они поднялись выше крон деревьев и ощутили тепло солнечных лучей.
- Тебе не приходило в голову, что это родители тебя на плот посадили и того, ну, понимаешь? Может, у них причины были? Или приёмные плохо к тебе относятся?
- Да нет, они меня любят. Да и я их. Просто хочу показаться, каким я стал, чему научился.
- И чему?
- Ну, я всё про рыбу знаю, у меня всегда лучший улов. Меня уважают.
- И чё тебе ещё надо?
- Трудно объяснить, это как зов крови. Я иногда делаю какие-то вещи и не понимаю, почему, от чего это во мне. И эти странные сны просто с ума меня сводят! Привычки, жесты, даже интонации голоса совсем не такие, как у родителей. Мы даже еду любим разную. Это как рыбу ловить, не зная, на какую наживку. А ведь есть рыба, которую можно ночью ловить на свет. Иногда опускают в воду манок, например, из связки гвоздей или кокосовой скорлупы. Но это надо найти и научиться использовать. А мне не хватает чего-то, словно я для другого был рождён.
- По мне, ты придумываешь всё это себе. Вот я своих родителей давно не видел и не испытываю ни малейшего желания с ними пообщаться. Я так считаю, раз ты не нужен оказался, значит, были причины. Они же тебя не искали? А рыбаки твои – подарок судьбы, а дарёному гусю, как известно, в зубы не смотрят. Я, конечно, тебя провожу, все дела, но на меня потом никаких обид. Лады?
- Зачем тебе в это лезть? Хочешь стать самым искусным вором? Или искателем сокровищ?
- Примитивный ты, всё-таки, белобрысый. Люди кроме голода и любопытства ещё много разных чувств испытывают.
Ян рванул вперёд по пологому склону, не оглядываясь, стараясь оторваться.
В голове Мрака зародились смутные подозрения. Почему Ян торчал в пустом особняке один… хотя не один! С ним была девушка, кружащаяся в каменном танце. Неужели?
- Она умерла? – выкрикнул он.
Ян замер. Мрак видел, как задрожали и поникли его плечи. Он заплакал так, как плачут только дети: самозабвенно, искренне, до самого дна, пока не упадёт последняя капля. Мрак подсел мальчишке и обнял его.
- Она заменила мне родителей, хоть и была всего на шесть лет старше, - всё ещё всхлипывая, начал Ян. – Нет, она была лучше: никогда не наказывала, не кричала и не злилась, чтобы я не выкинул. Майя. Она всегда меня понимала, как будто у нас одна голова была на двоих.
Родители наши не могли усидеть на одном месте больше двух - трех месяцев. Мы вечно бродили, как неупокоенные духи, по бесконечной дороге понедельников, дождей, забегаловок и усталости. Мне иногда казалось, что они бегут от чего – то, что не даёт им покоя и гонит за горизонт.
Это нам до смерти надоело! Я просто хотел запомнить потолок над своей кроватью, имена торговцев на базаре или в кафе, чтобы здороваться с ними каждое утро по имени. Знать, на какой полке что лежит, и поливать один и тот же цветок в горшке на подоконнике. Мы решили бежать. Здесь место – просто супер! Несколько следов в сторону от тропинки в проклятом лесу, и все поверили, что мы сгинули, став добычей волков.
Родители недолго нас искали, собрались и пошли за попутным ветром к трещине между небом и землёй. А мы, наконец, обрели счастье. Поместье считалось недобрым местом, его обходили стороной. А нам там было хорошо. Я ходил с охотниками в лес, помогал по мелочам, а они делились добычей. Майя устроилась работать к пекарю.
Это было нереально круто просыпаться в одном и том же доме изо дня в день! У меня появилась первая игрушка – пистолет! Майя подарила его мне. До этого ничего лишнего в рюкзаке иметь было нельзя, только необходимый минимум.
Но всё хорошее быстро кончается. На Майю положил глаз местный барыга, жирное животное с отдышкой и кучей бабла. Проходу ей не давал, а её от него тошнило. Он же только сильнее загорался. Не хочу снова пережить этот кошмар… в ту ночь он залез в наш дом… не могу говорить, слова будто режут горло изнутри… - Ян всхлипнул, захватывая ртом самые горькие воспоминания.
- … её не стало, он раздавил её своей животной мерзостью. Я был с охотниками в лесу. Утром увидел его перед домом. Барыга обезумел, когда понял, что наделал. Он рыдал и выл, как зверь, царапая себе лицо. Потом он заказал статуи и повесился прямо там, на крыльце. А я не смог даже попрощаться с ней. Испугался зайти в наш дом. Долго ещё не мог…
Слёз не осталось в покрасневших, обращенных в прошлое, глазах мальчика, его лихорадило от застаревшей боли. Горло Мрака сдавило так, что он не мог вдохнуть. Ян продолжал, словно в бреду.
- Тогда один из охотников рассказал мне про духов, они, мол, всё могут. Могут и убить, только мне всё равно.
Оранжевый закат пламенел над апельсиновыми кронами леса. Жаркие птицы печали пели в листве. Мрак укачивал маленького бродягу, шепча какие – то слова, которые первыми приходили на ум, пытаясь заполнить ими пульсирующую пустоту в сердце мальчика.
***
Наутро духи уже ждали их в пещере. Они походили на рой растревоженных пчёл в темноте. Низкий монотонный гул заставлял пещеру вибрировать. Мрак почувствовал угрозу, Ян прижался к нему.
- Как смели вы, жалкие изгои, явиться сюда, в священное место и осквернить его?
Голос был подобен океану, состоящему из множества других голосов. Его волна едва не сбила незваных гостей.
Больше всего Мраку захотелось бежать отсюда, не разбирая дороги, но замерший рядом комочек надежды заставил его ответить.
- Я пришёл к отцу.
Наступила глубокая тишина, в которой прозвучал спокойный, и такой знакомый, голос.
- Не убежал, значит – это ты так вырос. Я наградил тебя даром и отправил в мир людей. Ты решил стать рыбаком и ты – лучший. Ты не выживешь среди нас, тебе надо есть, пить и многое ещё, что мы тебе дать не можем. Возвращайся к рыбакам и будь счастлив. Что касается Яна, он не может получить тот дар, о котором мечтает. Даже став лучшим врачом или алхимиком на земле, он не сможет воскресить свою сестру, потому что человеку не дано делать такое. Духи, и те не могут этого. Мы можем лишь вернуть тебя в прошлое, в какой-то счастливый день, и оставить тебя в нём. С восходом солнца ты будешь заново переживать один и тот же день со своей сестрой, не зная ничего о существовании завтра.
- Я согласен! – выкрикнул Ян звенящим от радости голосом. – Спасибо за этот чудесный подарок, я буду вечно вам благодарен!
- Нет, Ян! Не соглашайся на это! Ты должен жить дальше, встретить свою любовь, завести своих детей, со временем ты узнаешь другое счастье!
- Что ты знаешь о любви, Мрак? Откуда тебе знать, что для меня счастье и что значит потерять смысл в жизни вместе с уходом самого близкого существа? Не мешай мне! Лучше возвращайся к своим родителям. Прощай.
Мрак почувствовал, как его тело начало двигаться назад, вниз по склону, без малейшего его участия. Фигура Яна поднялась в воздух. Под его ногами пролёг звёздный путь. Медленно прямая стала скручиваться, образуя замкнутый круг, в центре которого застыл мальчик, словно соринка в янтаре. Мрак кричал и бился, слёзы бессилия заливали глаза. Темнота леса поглотила его.
***
Мужчина подошёл к воротам полуразвалившегося поместья. Огромная свинцовая туча нависла над ним, словно ладонь, закрывающая дом от посторонних глаз. Странник подошёл к калитке и привалился к ней спиной. Решётка чавкнула и проглотила его.
Путник лежал на спине в высокой чёрной траве, глядя, как на лужайке играют дети. Девушка кружилась в лёгком танце, а озорной мальчишка изображал кавалера с усами и пенсне. Они смеялись, болтая о чём-то, но в их жестах было что-то механическое и усталое. Что-то, что утратило краски, вкус, запах и сам смысл.
Мрак поднялся и направился к Яну. Дети напряглись, схватившись за руки.
- Привет! – мужчина старался звучать как можно дружелюбнее.
- Майя, могу я поговорить с Яном?
Дети переглянулись.
- Это не займет много времени, и я сразу уйду, обещаю.
Ян кивнул сестре и она, нехотя, побрела в дом. Мрак внимательно посмотрел в глаза Яна. Они выглядели слепыми. Мужчина закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Фигура Яна поднялась в воздух, оказавшись в центре звёздного круга.
- Теперь ты узнаёшь меня, Ян?
- Белобрысый? Чё тебе надо? Вечно ты влезаешь в чужие дома, и физиономия у тебя опять озабоченная, что ты задумал?
- С нашей последней встречи прошло семь лет. Я бросил рыболовство, потому, что открыл в себе новый дар. Встретил девушку, завёл детей, построил им дом, посадил дерево и убил в себе целый выводок змей. Но я ни на секунду не забывал о тебе. Теперь, когда моя сила окрепла, я могу забрать тебя отсюда. Будешь жить с нами, если только захочешь. Я научу тебя снова радоваться жизни и открою дверь в завтра.
- Ни за что! Уходи! Майя!
- Не пытайся обмануть меня, тобой владеет страх, Ян, но ты должен бороться за свою жизнь, а не превращать её в вечный сон. Не вини себя, ты не смог бы помочь ей, оставшись в тот день дома. Знаешь, душа не исчезает, она возвращается в мир в другом обличье. А ты запер себя и сестру в клетку, уничтожив путь домой. Позволь мне помочь тебе.
Ян замер в звёздном клубке, опустив голову. Плечи его снова поникли, в глазах стояли слёзы. Ему было тяжело сделать выбор.
- А вдруг мы не встретимся? Что если она не узнает меня или я её?
- Чудила, ты, усатый! Связь между вами нерушима, захочешь, а мимо не пройдёшь! Лады?
Ян кивнул. Мрак сосредоточился. Клубок вокруг мальчика завращался, высвобождая концы, Млечным Путём растекаясь под его ногами.
***
В залитой солнцем кухне хозяйка доставала из печи большой пирог с грибами с золотой корочкой и густым ароматом последних дней августа. Девочки – двойняшки накрывали на стол, заваленный яблоками и виноградом. Тарелок было ровно пять. Чайник тонко чихнул струйкой пара.
В дверь вошёл усталый, но счастливый Мрак и колючий от переполнявших его эмоций Ян.
- Привет! Давайте знакомиться. Это Лейла и Мия. А это – Ян. – Обрадовалась хозяйка.
- Драсссьте! Мечтал, так сказать, в сознательной жизни.
Ян плюхнулся на ближайший стул и принялся разглядывать свой кусок пирога через пенсне.
- Ты не бойся, мы не кусаемся! – рассмеялась Мия. – У нас настоящий дом на дереве!
Ян презрительно фыркнул.
- Скворечник что ли?
Девчонки захихикали.
- Он высоковато висит, никто из местных в него залезть не может. А мы один секретик знаем. – Небрежно вставила Лейла.
Ян снял с корочки пирога невидимую шерстинку и поднёс к самому носу.
- Отец недавно сетями сундук со дна реки достал, там такое! – выпалила Мия. – Бежим, покажем? Пирог слишком горячий!
Ян фальшиво зевнул.
- Мне, конечно, некогда мелюзгу развлекать…
Девчонки схватили его под руки и вытащили из-за стола во двор. Мрак, улыбаясь, наблюдал за ними.
- Кто последний, тот – девчонка! – азартно выкрикнула Лейла и понеслась по лужайке.
Они бежали, подпрыгивая и кружась, падая и обгоняя друг друга.
Мрак обнял хозяйку, и она уткнулась в него мокрым от слёз лицом.
- Теперь, всё будет хорошо, родная.
Август 2023 Москва