1. Линкор «Шарнхорн»; 2. Извещение о смерти, найденное мной в г. Цайц; 3. Картина художника Ингвара Гебера с явной героизацией нацистского вермахта.
Я уже рассказывал, как оказался в небольшом городке Цайце (См. Искривление пути. Лишиться жизни или иллюзий) и, чтобы скоротать время от нечего делать, рылся в развалинах немецких домов в надежде обрести некие артефакты, позволявшие осознать новейшую историю Германии, – с детства мечтал быть археологом. Но прежде некоторая преамбула.
Когда я после Цайца перебрался в Вильгельмсхафен, обретя Arbeitstelle (рабочее место), понял, что немцы добродушны, когда сыты и благоустроены, отгородившись в своём мирке со своими устоявшимися традициями и законами, которые они неукоснительно и безоговорочно стремились соблюдать. Какое-то время мне казалось, что они помешены на этом, но постепенно к их образу жизни я стал привыкать. В соблюдении законов нет ничего предосудительного, хотя фанатизм в этом – порой приобретает некоторый налёт нездоровья.
Я работал врачом, лечил и оздоравливал немецких женщин и детей в одном частном санатории, специализирующемся в большей степени психосоматической и неврологической патологии. С немецкими врачами сталкивался только тогда, когда проходил комиссию для получал разрешение на работу в Arztekammer (врачебной палате). Дело в том, что я не был гражданином Германии, а иностранцем с видом на жительство, правильнее сказать, русским врачом. И это мои пациентки в санатории постоянно обсуждали между собой: одни с интересом, другие с некоторой опаской, которая обычно исчезала по прошествии нескольких дней, так как я не давал повода сомнений в моей профессиональной компетентности.
Проблем с коллегами по работе у меня тоже не было. Персонал санатория, которого я нагружал работой, составляя индивидуальную оздоровительную программу для каждого прибывшего в санаторий после первичного осмотра, беспрекословно выполнял мои назначения. Надо отметить немцы в этом чрезвычайно дисциплинированы. Как-нибудь я более подробно расскажу о своей работе.
Я был в Германии, когда на моих глазах немецкую марку заменили на евро. Курящие немцы, которые курили, к слову сказать, везде (и в поездах, и в ресторанах, и в учреждениях) изменили своё отношение к курению. Турков было немало, но они вели себя тихо, а в некоторых случаях даже подобострастно. Беженцев со Среднего Востока и севера Африки можно было по пальцам пересчитать. Германия в это время процветала. Это было, можно сказать, золотое время.
Немцы наслаждались отлаженной спокойной жизнью, позволяя себе даже некоторые отклонения от неё. Тогда ещё в апреле, в день рождения Гитлера, в центре Вильгемсхафена собиралась, в буквальном смысле, кучка, озиравшихся по сторонам, неонацистов, чтобы молчаливой «манифестацией» отметить эту, святую для них, дату. Их окружали многочисленные полицейские, чтобы защитить поклонников фюрера от разношёрстной толпы, адептов движения «антифа», которые сами чем-то напоминали своих антиподов. Панки и всякого рода пацифисты не столько задирались с кучкой неонацистов и скинхетов, сколько демонстрировали свои разноцветные волосы, нелепую одежду и причёски, а также пренебрежительное отношение к немецкому обществу. В то же время всё было тихо и мирно.
В торговой галерее при вокзале Вильгемсхафена находился небольшой книжный магазин, куда я обычно заходил, чтобы купить русские газеты. С 2007 года стали появляться книги о вермахте времен рейха, сначала совершенно нейтрального содержания с прекрасными иллюстрациями военной амуниции разных видов войск нацистов. Было интересно их рассматривать. Затем мне стали попадаться книги с хорошими фотографиями как «доблестные немецкие военные» шествуют по Украине (замете не по Советскому Союзу), и их встречает с улыбками и цветами местные жители в украинских вышиванках. Такими картинками и текстами немецких обывателей исподволь готовили к совершено другим представлениям о своей истории
Приблизительно с этого времени мои сотрудники на работе стали проявлять интерес к Украине, так как у них появилась возможность в упрощенном порядке посещать Украину. Они интересовались у меня Львовом, Киевом и курортами Крыма. По рассказам их соплеменников, посетивших бывший немецкий протекторат времен ВОВ – там всё дешево и много красивых девушек. Видимо они рассчитывали, и не без основания, что в этой части бывшего Советского Союза их будут встречать как когда-то с радостными лицами и цветами. Уже тогда во многих головах германцев стали формироваться мысли о ползучем реваншизме, а Drang nach Osten (натиск на Восток) возможно осуществить экономическим, либо гибридным путем.
Однако вернемся в Цайц. Я уже писал, что мной среди развалин дома по адресу Rothest. №6, были найдены некоторые бумаги, принадлежащие семье Fuchs. Моё внимание привлекло извещение о гибели оберефрейтора машинного отделения линкора «Шарнхорн» Альфреда Фукса.
В декабре 1943 года линкор (№1) и несколько немецких эсминцев вышли в море с целью атаковать северные конвои. Эсминцы, сопровождавшие линейный корабль и осуществляя разведку, покинули «Шарнхорст». Этим воспользовались три английские крейсера. Британцы сблизились с «Шарнхорстом», и, установив визуальный контакт, открыли огонь, нанёсший линкору небольшие повреждения. Считая основной целью транспорты конвоя, линкор оторвался от английских крейсеров, пытаясь прорваться к транспортам. Однако английский линкор «Дюк оф Йорк» потопил «Шарнхорст». Из всего экипажа в 1968 человек спаслись только 36 матросов, которых подняли на борт англичане.
Работы по спасению выживших, плавающих в воде, были прекращены из-за опасений, что поблизости находятся немецкие подводные лодки. Выжившие сообщили, что их товарищи, обреченные плавать на плотах без шансов на спасение, все еще пели песню на могиле моряка, где розы не цветут. (Wolfgang Zank: Blind in die Polarnacht und in den Tod. In: Die Zeit, Nr.1. 1988).
Теперь самое время вернуться к пожелтевшей похоронки, найденной мной среди битого кирпича, разрушенного дома. Приведу её текст, как я его перевел (№2).
«Прошло много времени в тревоге и ожидании Вашего сына. К сожалению, теперь, после завершения всех расследований, нет никакой надежды на его возвращение. Все поиски членов экипажа, пропавших без вести с момента затопления линкора «Шарнхорн», оказались безрезультатными. Сожалеем, в настоящее время больше нет возможности уточнить, кто был спасен английскими эсминцами, и кто еще попал в плен. Поэтому верховное командование Кригсмарине, учитывая обстоятельства гибели линкора «Шарнхорнст» и учитывая истекший период времени, в настоящее время подтверждает, что Ваш сын
Оберефрейтер машинного отделения Альфред Фукс
26 декабря 1943 года, выполняя солдатский долг верный своей клятве, отдал жизнь за фюрера, народ и отечество.
Его бренные останки покоятся на дне моря. Позвольте мне выразить свое личное сочувствие и заверить Вас, что военная флотилия всегда будет чтить память о товарищах линкора «Шанхорст», оставшихся в Северном море.
В Ваших тяжелых страданиях и горести Вас должно утешать знание того, что Ваш сын пал в борьбе за свободу Великой Германии, за своего фюрера, за будущее своей родины и народа. Эта жертва никогда не будет забыта ни ими, ни вами.
От имени Верховного командования Кригсмарине я посылаю вам прилагаемую к этому почетную грамоту. Отдел информации о потерях военнослужащих и военнопленных Вермахта проинформирован о смерти и в ближайшее время сообщит вам, в каком ЗАГСЕ вы сможете получить свидетельства о смерти вашего сына.
В единстве и искреннем сочувствии.
Хай Гитлер! Ваш Глан, капитан цур зее» (капитан I ранга).
Для чего я сохранил этот вражеский документ? Для меня это свидетельство истории, которую необходимо воспринимать такой какой она есть. А тот, кто пытается её переписать или, тем более, забыть – обречен на то, что она будет повторяться в самых худших её проявлениях. В какое-то время власть в Германии захватили дилетанты и недоучки, которые привели простой немецкий народ к катастрофе. Ныне повторяется тоже самое. Немецкое поколение, знакомое с похоронками с той самой войны, уходит, а на его смену приходит молодёжь Германии, имеющая идеалистическое представление о войне, мечтающая о бывшем «величие» и реванше (№3). Я сам видел с каким интересом молодые люди Вильгельсхафена рассматривали книги о гитлеровском вермахте, в которых, к сожалению, отсутствовало извещение о смерти оберефрейтора Альфреда Фукса. А жаль!